Тени прошлого

В которой Малфои дарят подарки. — А куда мы сейчас? — Элиас привычно обхватил отца за шею, когда тот поднял его, чтобы аппарировать из мэнора. — В Хогсмид, там встретимся с мамой и все вместе пообедаем. Надеюсь, она уже закончила с покупками, — Люциус усадил его на руках удобней. — О чем ты, отец? Неужели веришь, что женщина может «закончить с покупками»? — язвительно заметил стоящий рядом Драко. В эту же секунду трое мужчин семьи Малфой исчезли из холла поместья, чтобы уже через миг возникнуть в конце главной улицы Хогсмида. — Может и так, сын, — ответил Люциус. — Но Гермиона не похожа на других женщин: она терпеть не может заниматься покупками и делает это крайне редко. Да и сейчас решилась лишь потому, что не за горами Рождество, — он опустил Элиаса на заснеженную землю и взял его за руку. — Я так люблю Рождество! — взволнованно начал болтать мальчишка, и тут его ноги заскользили по ледяному насту. Он не упал лишь потому, что отец удержал его. — А мы зайдем сегодня в «Сладкое королевство»? — Зайдем. Если мама разрешит. — Да отведу я тебя в «Сладкое королевство», дружок, отведу, — Драко шутливо щелкнул по помпону на шапке Элиаса и подмигнул братишке. — Мама твоя, конечно, может и наорет на меня потом. Но это же будет потом. — Мама говорит, что ты спрафим, — заметил тот с абсолютно серьезным выражением лица. — Она сказала, что твой брат неисправим, Элиас. И прекрати наконец повторять все, что слышишь, — поправил его Люциус. — Черт! Только не это… — ругнулся тем временем Драко, заметив, как к ним приближается знакомая худощавая фигура, закутанная в неизменную клетчатую мантию. — О, боже! Драко Малфой и Люциус Малфой, вот так встреча! — воскликнула, подойдя ближе, Минерва МакГонагалл. — Что я вижу? Драко, даже не слышала, что ты стал отцом! — Да я и не стал, профессор. Это — мой младший брат, Элиас, — ухмыльнулся Драко. «По-моему, уже хватит скрывать родословную пацана. А то его родители так и будут молчать до самого поступления в Хогвартс!» — Так это… малыш Люциуса? — в голосе Минервы звучало непередаваемое изумление, и оба старших Малфоя, казалось, увидели, как в ее голове со страшной скоростью прокручиваются винтики, вычисляя: сколько же времени прошло между рождением Элиаса и смертью Нарциссы. — Не-е-ет, я — не малыш Лушиус, я — Элиас Малфой, — и тот, высунув из вязаной рукавички маленькую ручонку, протянул ее профессору МакГонагалл. Улыбнувшись мальчику, Минерва пожала детскую ладошку. — Очень приятно, юный мистер Малфой. А я — профессор МакГонагалл. И директор школы чародейства и волшебства «Хогвартс». А ты, малыш, очень похож на отца и брата. — Знаю. Так все говорят. Только у меня вьющиеся волосы, как у мамы, — беззаботно начал Элиас, но тут же отвлекся. Лицо его просияло и, закричав: — Мама! Мамочка! — он бросился к кому-то. Минерва обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как мальчишка с разбегу прыгает в объятия Гермионы Грейнджер. — Мама? — МакГонагалл гневно уставилась на Люциуса, и на лице ее отразилось возмущение. — Этот мальчик — сын Гермионы? Я всегда думала, что отец ее ребенка — Рональд Уизли. Но ведь… она была тогда совсем еще девочкой, Люциус! — прошипела она, словно кошка. — Я был бы очень благодарен, Минерва, если бы вы не лезли в это дело, — негромко и глухо отозвался тот. — Поскольку вам ничего не известно о наших отношениях с Гермионой. — О ваших отношениях с Гермио… — она выглядела совершенно ошеломленной, тем более что в этот момент к ним приблизились как раз те, о ком они только что говорили. И пришла в еще больший ступор, когда Гермиона Грейнджер обняла Люциуса Малфоя и, прижавшись, подняла к нему лицо, подставляя губы для поцелуя. — Привет! Ну как, разобралась с покупками? — наклоняясь, спросил ее Люциус и коротко поцеловал. Гермиона улыбнулась и показала ему несколько пакетов, которые несла в руках. — Здравствуйте, профессор, — приветливо обратилась она к МакГонагалл. — Мисс Грейнджер, это такой сюрприз — увидеть вас здесь… вместе с вашей семьей, — Минерва выгнула бровь, делая упор на слове «семьей». И Гермиона поняла, что старая преподавательница откровенно шокирована свалившейся на нее новостью. Не только шокирована, а даже разочарована. И хотя разочарование ее было совершенно объяснимо, но вот извиняться за что-то или (что еще хуже) стыдиться своих отношений с Люциусом теперешняя мисс Грейнджер уже не могла. Да и не хотела. — Да, с тех пор, как Люциуса освободили, мы старались не появляться на людях. Но теперь решили, что с нас достаточно игр в прятки. И пусть все узнают о наших отношениях и о нашем мальчике, — ложь так легко слетала с ее языка, что даже Люциус с Драко слегка приоткрыли рты от удивления. — Что ж, я была очень рада увидеться с вами. Полагаю, через несколько лет Хогвартсе появится еще один ученик, носящий фамилию Малфой? — вежливо осведомилась МакГонагалл, мысленно все еще пытаясь уложить у себя в голове тот факт, что Гермиона Грейнджер вступила в отношения с Пожирателем смерти. И не просто Пожирателем, а с печально известным Люциусом Малфоем. — Я тоже надеюсь на это, профессор. Если, конечно, он не заупрямится и не захочет в какую-то другую школу. Сынок у нас такой упрямец, хотя и маленький, — рассмеялась Гермиона. — Вообще-то я есть хочу, — негромко проворчал Элиас, решив обратить на себя внимание взрослых. — Папа сказал, что мы пообедаем прямо здесь, а Драко обещал отвести меня после обеда в «Сладкое королевство». Правда, он боится, что ты потом наорешь на него. Мам, ты же не наорешь, да? — Простите, профессор, — попутно улыбнувшись Элиасу, обратилась Гермиона к Минерве. — Нам пора идти. Было очень приятно увидеть вас. — И вам удачного дня. Мисс Грейнджер. Господа Малфой. — МакГонагалл сдержанно кивнула им напоследок и, приподняв подбородок, зашагала прочь. — Дорогая, ты была великолепна… — прошептал Гермионе на ухо Люциус, тихонько рассмеялся и прижал ее к себе. — Вот уж не думал, Грейнджер, что ты когда-нибудь сможешь так нагло врать своей любимой учительнице, — подхватил Драко и тоже засмеялся. — Следи за языком, знаешь же: твой брат повторяет все услышанное. Что нужно и что не нужно, — негромко ругнул старшего сына Люциус. А затем одной рукой обнял Гермиону за талию, другой взял за маленькую ручонку Элиаса и повел все свое семейство обедать. И ему было абсолютно безразлично, кто их увидит, и что скажут по этому поводу. _____________________________________________________________ — Элиас, сейчас же отойди от елки! — крикнула из кухни Гермиона, и малыш, сидящий на корточках рядом с украшенным деревом, тут же дернулся. — Ну, ма-а-ам… Я хочу уже открыть их… — жалобно пробубнил он, с тоской глядя на подарки, завернутые в яркую оберточную бумагу. — А я уже сказала тебе, что откроем, когда придут отец с братом. Потерпи! Скоро они будут здесь, — утешила его мать, входя в гостиную с подносом, уставленным чашками с кофе и какао, а также большой тарелкой с булочками. Подойдя, она поставила поднос на журнальный столик и потрепала расстроенного сынишку по голове. — Но папа же ночевал у нас. Почему он ушел? — надулся Элиас. — С чего это ты решил? — положив несколько еще теплых булочек с корицей на салфетку, Гермиона протянула их мальчику. И мама, и сын все еще оставались в пижамах, это было их давней традицией. Уже несколько лет подряд рождественским утром они с Элиасом ели свежие булочки прямо у елки, даже не переодеваясь. Вот и сейчас малыш был все еще одет в полосатую красно-белую пижамку, а Гермиона в свою любимую — красную с кремовыми снежинками. Обычно они неспешно угощались, а потом (перед тем, как начать собираться в гости) открывали подарки. Но в этом году с открытием коробок и пакетов пришлось подождать: скоро к ним должны были присоединиться Люциус с Драко. И сопровождать их к Уизли они тоже собирались. Гермиона вздохнула, опасаясь, что из этой затеи ничего путного может не получиться. — Я всегда знаю, когда папа ночует тут. Потому что слышу, как вы с ним боретесь, — с набитым булочкой ртом пояснил Элиас и отхлебнул своего какао, а Гермиона тут же опустила к чашке с кофе вспыхнувшее лицо. «Боже мой! Каждый раз я забываю на ночь бросить в спальне «Оглохни». Вот же идиотка!» — Счастливого Рождества! — раздался знакомый голос, и из камина вышел Люциус, руки которого были полны ярких пакетов. Он шагнул в сторону, чтобы освободить дорогу Драко, появившегося сразу за ним. И чьи руки тоже были заняты коробками. — Ого! О-го-го… Вот это да… — глазки увидевшего столько подарков Элиаса расширились от удивления и восторга. — Люциус, ну нельзя же так! Прекрати уже баловать его! Это чересчур! — нахмурившись, Гермиона покачала головой. Губы Люциуса сначала вытянулись в довольной улыбке, которая затем вдруг стала очень похожей на виноватую. И было отчего: ведь в тот же миг в маленькой гостиной с характерными хлопками начали появляться домовые эльфы Малфоев, которые принесли оставшиеся подарки, не поместившиеся в руках у обоих хозяев. Брови Гермионы возмущенно поползли наверх. Домовики же, осторожно уложив подарки под елку, тихонько кланялись и один за другим исчезали. — Эм-м-м… Можно я скажу в свое оправдание, что мы просто хотим восполнить в этом году все предыдущие Рождественские праздники, которые мы с Драко пропустили и не поздравили Элиаса? Обещаю, что в следующее Рождество подарков будет меньше. Честно! К тому же, не все они для мальчика, есть и те, что предназначаются для тебя… — на лице Малфоя светилось явное удовлетворение от того, что смог выкрутиться столь удачно. — Почему ты ушел? Мы бы уже давно могли открыть все это! — недовольно пробурчал Элиас. — Я же слышал, как вы боролись у мамы в спальне. Почему ты сразу не остался? Драко хохотнул, а Люциус же решил просто проигнорировать вопрос, надеясь, что в этом случае продолжения не последует и щекотливая тема окажется благополучно закрытой. — Не пора ли нам приступить к вручению подарков? — он отложил в сторону трость и кивнул последнему оставшемуся домовику, отпуская того. Эльф поклонился и тоже исчез. — Да! Да! Конечно, пора! — обрадовано закричал Элиас и потянул брата к елке. — Пойдем же, Драко! — Ты выглядишь просто восхитительно в этой пижамке. Для меня надела? — Люциус тем временем наклонился, чтобы поцеловать Гермиону. — Для тебя я ее сниму. Потом. Позже… — промурлыкала та, быстро чмокнула его в губы и нахлобучила на голову главы рода Малфой колпак Санта Клауса. — Это еще зачем? — возмущенно спросил Люциус и потянулся, чтобы стащить его, но Гермиона удержала его руку. — Как глава семьи сегодня ты будешь исполнять роль Рождественского Отца и раздашь нам всем подарки, — она улыбнулась Малфою и ласково погладила его по щеке. — Пожалуйста… — Может, мы с тобой просто посидим тут тихонько, а эти двое пусть сами распакуют? — со слабой надеждой спросил тот, кивая сыновей, уже сидящих на ковре в ожидании. — Неа. Давай-давай, Люциус, пора уже открыть их! — лишь рассмеялась Гермиона и подтолкнула его к елке. ____________________________________________________________ В Нору Малфои вместе с Элиасом и его мамочкой тоже прибыли с полными руками подарков для всего многочисленного семейства Уизли. Они, конечно, немного опоздали. Это случилось из-за того, что Элиас начал капризничать и напрочь отказался надевать костюм снеговика, специально приготовленный Гермионой для этого дня. Надо отдать должное: отец с братом встали на его сторону, категорически заявив, что такой (совсем уж детский) наряд совершенно не достоин юного волшебника из славного семейства Малфой. В итоге, после долгих споров и пререканий, в костюм оказался одетым огромный плюшевый медведь, подаренный сегодня Элиасу, а юный волшебник из славного семейства отправился в гости, принаряженный в черные брюки, белую рубашку и нарядную красную жилеточку. Оказавшись в Норе, Элиас сразу же убежал на кухню, зная, что бабушка Молли уже ждет его и наверняка угостит чем-нибудь вкусненьким. А Люциус и Драко остались в гостиной под прицелом пристальных и любопытных взглядов остальных Уизли. Чтобы сломать лед потребовалась вся дипломатичность Гарри, который сразу же подошел поприветствовать обоих Малфоев и заговорил с ними о чем-то. Гермиона также старалась не отходить от них надолго, тем более что знала: от двух братцев (Рона и Джорджа) шуточек можно было ожидать каких угодно. К счастью, сама обстановка Рождества — светлая и добрая — делала терпимее всех, поэтому ничего особенно неприятного не произошло, за исключением парочки язвительных, хотя и достаточно забавных перепалок между Джорджем и Драко. Наконец и гости, и хозяева собрались в гостиной, чтобы обменяться подарками. Вручив принесенные с собой коробки и пакеты, Малфой снова оказался рядом с Гермионой и как-то неловко замялся. Нет, перед этим он, конечно, вежливо поблагодарил Молли за связанный специально для него шарф (хотя тот и был однотонно-черным). Но сам факт, что миссис Уизли трудилась над подарком для Люциуса Малфоя, уже говорил о многом. И потому его теперешняя нервозность показалась Гермионе очень и очень удивительной. «Да что случилось? — задала она вопрос сама себе. — Ведь все идет нормально: мужчины Уизли очень довольны перчатками из драконьей кожи, женщины — шикарными флаконами духов, а уж самоочищающаяся посуда для Молли, специально заказанная у французских мастеров, так просто великолепна. Тем более что она привела миссис Уизли в состояние искреннего восторга. Почему тогда Люциус так нервничает, что даже теребит воротник и вытирает со лба капли пота?» — Что с тобой — тихонько спросила она у Малфоя. — Ведь все хорошо. Почему ты так волнуешься? — Нет-нет, все в порядке, — тот тяжело сглотнул, поставил свой бокал на ближайший столик и глухо откашлялся. А потом достаточно громко произнес: — На самом деле… у меня есть для тебя еще кое-что… — Люциус, по-моему, ты уже достаточно побаловал меня сегодня… — улыбнулась Гермиона, вспоминая изящное белье, восхитительное ожерелье и изысканные духи, которые ей уже вручили утром. — Я никогда не устану баловать тебя, — уже тише ответил тот и достал из кармана красную бархатную коробочку. — И хочу получить на это полное и законное право. — Чего... ты хочешь?.. — изумленно прошептала она, когда Малфой опустился на одно колено и раскрыл эту самую коробочку. Квадратный бриллиант кольца полыхнул в свете ярких ламп гостиной. — О… — Гермиона задохнулась и ощутила, как глаза наполняются слезами. — Хочу, чтобы сегодня ты стала моей невестой, — хрипло произнес Люциус, и она наконец поняла причину беспокойства: ведь предложение он делал публично, в присутствии людей, отнюдь не питающих к нему симпатии. — Гермиона, ты выйдешь за меня? Сказать, что она была ошеломлена — это означало бы не сказать ничего. Конечно, в глубине души Гермиона надеялась, что когда-нибудь этот день наступит, и Люциус попросит ее стать его женой. Но даже в самых смелых мечтах не представляла, насколько скоро это наступит. И насколько неожиданно. Не думала, что гордый и высокомерный Малфой сделает предложение в присутствии тех, кто меньше всего одобрил бы этот брак. Сердце переполнила любовь к нему. И гордость. Гордость за мужчину, который волею судьбы стал единственным в ее жизни и сумел стать любимым. Она опустила глаза и увидела, как напряженно и взволнованно ожидает Люциус ее ответа. Как мельчайшие капельки пота блестят над его верхней губой. Как потемнел его взгляд. Не выдержав, Гермиона улыбнулась, нежно коснулась его щеки и кивнула. — Да… Мой ответ — да. Я… выйду за тебя… — последние слова она уже произнесла сквозь слезы. Но это были счастливые слезы. И Гермиона засмеялась, увидев, как плечи Малфоя облегченно расслабились, а ей на палец скользнуло кольцо. Поднявшись с колена, Люциус потянулся и обнял ее, тут же наклоняясь к губам с поцелуем. А в комнате уже раздавались радостные возгласы, смех и даже аплодисменты. Они все еще целовались, когда послышался звонкий голосок Элиаса: — Драко, можно я сегодня буду ночевать с тобой в мэноре? Просто, когда они вот так целуются, то потом очень громко борются у мамы в спальне… Все присутствующие засмеялись еще громче, а когда Люциус с Гермионой наконец отстранились друг от друга, начали поздравлять их и желать всего самого-самого прекрасного. — Люциус, Гермиона… — произнес Гарри, с улыбкой приподнимая бокал. — Пусть ваша совместная жизнь будет долгой и счастливой. И никогда не будет скучной. — А можно мне тоже сказать? Можно я песню спою? — взволнованно сменил того Элиас, хватая стакан молока и забираясь на стул, чтобы быть повыше. — Меня Драко научил недавно! И запел: Жил-был один волшебник, И горло как-то заболело у него. Решил он снега пожевать от этого недуга, От горла помогло иль нет — не знаем мы того, Ведь пукать стал он так, что началася вьюга. Ответом ему послужила поначалу мертвая тишина, почти сразу сменившаяся громкими раскатами смеха. Смеялись все, кроме Гермионы. Даже Люциус не смог удержаться, хотя и укоризненно заметил старшему сыну: — Драко, я требую, чтобы ты прекратил учить его этим похабным песенкам! — Прости, но не обещаю… И это мое право как старшего брата, — продолжая смеяться, ответил тот и приблизился к отцу. — Поздравляю, пап! Тебе чертовски повезло с ней. Точнее — с ними. — И поверь, я понимаю это, — Люциус глянул на Гермиону, радостно принимающую тем временем поздравления друзей. — Уж не знаю, чем заслужил у судьбы этот подарок, но упускать его я намерен. Видишь ли... Малфои никогда не упускают своего...