Тени прошлого

В которой сердце Люциуса Малфоя окажется завоеванным. Был уже поздний вечер, когда Люциус вышел из камина в гостиную Гермионы. В свете мягко мерцающих ламп он увидел, что диван завален подушками и мягкими игрушками Элиаса. Это выглядело так естественно, и так... по-домашнему… И он не переставал удивляться тому ощущению комфорта и уюта, что каждый раз охватывало в этом неказистом домике. Легким взмахом палочки и простым заклинанием в следующее же мгновение комната была приведена в порядок. Всю эту неделю, что приходил к ним — он видел уставшее лицо Гермионы, слышал усталость и в ее голосе, но никогда она не злилась и не жаловалась. После работы возвращалась домой и сразу же начинала готовить ужин, пока Элиас играл или без умолку болтал рядом. Она постоянно общалась с ребенком, играла, читала, пела детские песенки, прежде чем наступало время искупать его и уложить спать. В перерывах между этим еще успевала что-то сделать по дому, и Люциус не мог не восхищаться ею. Тем более что их сын обладал неуемной энергией. И это было так не похоже на то, к чему он привык. Его мать проводила с ним всего несколько часов в день, в основном оставляя с няней. Так же рос и Драко. Его приносили из детской только пару раз в день, чтобы некоторое время спустя унести обратно. Ни Нарцисса, ни сам Люциус никогда не читали ему на ночь и не купали в ванной. И уж точно Нарцисса никогда бы не стала танцевать «танец маленьких утят», как два дня назад это делала Гермиона с Элиасом. Малфой чувствовал себя бесконечно виноватым, что Драко оказался лишенным таких простых, но теплых радостей. Да и не только Драко, но и сам он, как отец — тоже. Да, Гермиона Грейнджер стала для его ребенка замечательной матерью. Претензия у Малфоя оставалась лишь одна — как она посмела скрыть от него Элиаса?! И все же, Люциус был ей благодарен: его младший сын рос счастливым и здоровым. Мальчишка рос таким жизнерадостным и ласковым, что Люциус даже начал немного гордиться. Оказалось так приятно, что нечто такое славное появилось на этот свет от него. Увидев, что гостиная пуста, Люциус взглянул на карманные часы и понял, что сегодня из-за объяснений с Драко он опоздал. А услышав детский визг, смех и звуки льющейся воды, понял, что Гермиона уже купает Элиаса перед сном. С легкой улыбкой Малфой снял мантию и положил ее вместе со своей палочкой в кресло у камина. От этих звуков нормальной жизни на душе сразу потеплело. Услышав топот маленьких ножек, стучащих по деревянному полу, он обернулся. Это Элиас бежал по коридору в одних трусах с нарисованными крошечными поездами, и его влажные волосы дико развевались на бегу. Звонкий смех эхом отразился от стен, когда Гермиона выскочила из ванной и погналась за ним, сжимая в руке красную пижамку. — Элиас, сейчас же вернись и надень пижаму! — сквозь детский хохот раздался ее голос. Элиас забежал в гостиную и резко остановился. — Лушиус! — глаза его загорелись, он подбежал к Малфою и, с трудом поднявшись на диван, бросился в объятия Люциуса. Тот поймал его и обнял в ответ, ясно осознавая, что сегодня впервые прижимает к себе сына. — Я думал, что ты сегодня не придет! — Правильно говорить — не придешь... Прости за опоздание, Элиас, у меня была… важная встреча, — в груди что-то дрогнуло, когда он почувствовал теплоту кожи и ощутил сладкий детский запах. Увидел эту улыбку, так похожую на его собственную. «Черт! Как же приятно, что он рад моему приходу...» — А я искупался и почистил зубы! — Элиас широко улыбнулся, чтобы показать Малфою два ряда крошечных, жемчужно-белые зубок. Над его верхней губой, как маленькие усики, белели остатки зубной пасты. И весь он был таким... изумительным. У Люциуса мелькнула мысль, что этот маленький человечек очень скоро может превратить его в сентиментального идиота. И почему-то нисколько не огорчился этому. — Мне кажется, ты еще не закончил, — Люциус кивнул головой в сторону матери. — Молодой человек, а мне кажется, что у вас проблемы, — пытаясь скрыть улыбку, строго заявила, зашедшая следом Гермиона. — Сейчас же надень пижаму! Увиденное несколько напрягло ее. Гермиона была почти уверена, что Люциусу никогда не приходилось иметь дело с Драко, бегающим по коридорам мэнора в одних трусах. Хотя, ее и преследовало ощущение, что Драко тоже рос не самым послушным ребенком. — Не хочу пижаму, хочу спать в трусах! — заявил Элиас, еще сильней прижимаясь к Люциусу. — Меня не волнует, хочешь ты этого, Элиас, или нет. Ночью уже холодно, так что надевай, — она подошла к дивану. — А маленьких мальчиков, которые не слушаются своих мам, лишают сладкого, к твоему сведению. — А я не маленький мальчик, я — мужчина, — заявил тот, выпятив грудь и так похоже приподняв подбородок чисто «малфоевским» движением, что Гермиона едва сдержала смешок. — Ты — мужчина? Да неужели? — Гермиона заметила, как губы Люциуса, наблюдавшего за их перепалкой, дернулись от улыбки, и ей стало интересно, о чем он сейчас думает. — Да, мужчина! Потому что у меня есть пенис, — кивнул Элиас. — А дядя Гарри и дядя Рон не спят в пижамах, они спят в трусах, и я буду спать в трусах. — А если дядя Рон и дядя Гарри землю начнут есть, ты тоже ее попробуешь? — спросила Гермиона, закатывая глаза. — И, кстати, не стоит говорить о своем пенисе с другими людьми. — Это почему? — удивленно воззрился на мать Элиас. — Потому что, пенис — очень личная часть организма и обсуждать его в чьем-то присутствии крайне невоспитанно, дорогой, — у нее мелькнула мысль, сколько еще подобных разговоров ей предстоит. — Ох же... тогда ты должна сказать дяде Гарри, чтобы он держал свой пенис подальше от тети Джинни, если это очень личная часть организма, — тут же парировал Элиас. Лицо Гермионы вспыхнуло ярко-красным, а Люциус засмеялся с долей сарказма. — Дядя Джордж сказал дяде Рону, что дядя Гарри не может его держать подальше, когда тетя Джинни рядом, и они не могут оторваться друг от друга, как кролики, а я никогда не видел, чтобы кролики не отрывались друг… — Элиас, ты не должен подслушивать, мы с тобой уже говорили об уважении к личной жизни людей. Ты помнишь наш разговор? — Гермиона поразилась улыбке на губах Люциуса, это была подлинная, слегка кривая, но самая настоящая улыбка, а не ухмылка. Казалось, Малфой наслаждается выходками этого маленького хулигана, потому что, улыбаясь, он казался почти счастливым. И еще… он был чертовски красив в этот момент. — Да я просто слышал, мам, а потом, как-то раз, дверь была немного открыта, и я увидел... — Гермиона быстро подняла руку, чтобы остановить его, и раздраженно качнула головой. «Мерлин! Элиас слишком сообразителен и слишком любопытен. И своим бесконечным любопытством так похож на меня саму». — Меня не волнует, что ты там увидел, Элиас. И уж тем более, не стоит повторять все, что ты слышал! Но у меня будет разговор с дядей Гарри, вот это уж точно… А теперь — спать, — она протянула мальчику пижаму, но Элиас снова схватился за плечи Малфоя. — Не хочу! — упрямился он. — Элиас, я тоже мужчина, и при этом сплю в пижаме, — тихо сказал ему Люциус. Элиас ослабил хватку и откинулся назад, глядя в его лицо. — Правда? — с искренним удивлением спросил он. — Конечно, я же не хочу замерзнуть ночью, да и бегать в нижнем белье невоспитанно, и уж совсем неуместно и нехорошо не слушаться маму, — без упрека, но достаточно твердо, ответил Малфой. Лицо мальчика помрачнело, но он понимающе кивнул. — Хорошо, — малыш спрыгнул с Люциуса на пол. С низко опущенной головой он подошел к матери и поднял руки, чтобы она смогла надеть на него пижамную рубашку. — Прости, мам. Я не хочу быть умастным. — Нет, дорогой, это слово — неуместно, но за извинения спасибо, — Гермиона натянула на него пижаму. Потом поцеловала в макушку, и подняла подбородок костяшками пальцев. — Готов слушать сказку? Улыбаясь, Элиас кивнул. Потом оглянулся через плечо на Люциуса, и опять к матери. — Мам, может сегодня сказку почитает Лушиус? Сердце Гермионы дрогнуло: с тех пор, как он родился, это был их обычай, их правило. А сейчас он пригласил Люциуса… «Черт, как же больно!» Стараясь не выдать обуревающие ее эмоции, она мягко улыбнулась и погладила шелковистые локоны: — Конечно, сладкий, как скажешь, — и вопросительно посмотрела на Малфоя. Понимая, что мальчик невольно причинил Гермионе боль, Люциус замер. Он не знал, как лучше ответить Элиасу… Но тот, не дожидаясь ответа, схватил его за руку и потащил в свою спальню. Улегшись под красно-синее одеяло, он похлопал ладошкой рядом с собой: «А ты садись сюда». Люциус сел на кровать, рядом с его подушкой и, откинувшись на спинку, вытянул ноги. — Держи, — протянул ему книгу сын. — «Зеленые яйца и ветчина»? Это еще что такое? — с отвращением скривился Люциус, открывая ее. И тут же оказался потрясен снова, потому что Элиас подкатился к его боку, подлез под руку и улегся ему на плечо. Переполненный непонятными эмоциями Люциус начал читать смешную историю в стихах о вредном и надоедливом персонаже по имени Сэм. Когда он закончил, а Сэм, наконец, заставил какого-то беднягу съесть зеленые продукты, Элиас уже крепко спал, сладко посапывая на плече собственного отца, хотя и не знал этого. Люциус отложил книгу в сторону и осторожно высунул руку из-под головы ребенка. Элиас мягко всхрапнул, перекатываясь на подушку, и улегся на бок, подложив ладошки под щечку. На своей синей постели он выглядел сейчас словно маленький сладко спящий ангел. Малфой укрыл его, подтыкая одеяло вокруг, и не смог удержаться, чтобы не дотронуться до мягких золотистых кудряшек, убирая их с лица мальчика. — Ты стал самой большой неожиданностью в моей жизни, — еле слышно прошептал он, глядя на малыша. Люциус не мог вспомнить, видел ли он когда-нибудь такого спящего Драко, и вина перед старшим сыном кольнула снова. — Ты мой второй шанс, мой шанс стать другим человеком и лучшим отцом. И я… постараюсь… не подвести тебя. И неожиданно для себя сделал то, что Гермиона делала на этой неделе десятки раз: он наклонился и поцеловал Элиаса в макушку. А когда повернулся, чтобы уйти, увидел прислонившуюся к дверному косяку Гермиону. Ее глаза были затуманены. Она потянулась внутрь и выключила свет, ожидая, когда он выйдет. Проходя мимо, Люциус ощутил пряный, щекочущий ноздри, аромат. Гермиона прикрыла дверь детской и вернулась в гостиную. — «Зеленые яйца и ветчина»? — тихо спросила она, усаживаясь на диван. — Да... ну очень странная книга, — нахмурившись, кивнул Малфой. — Его любимая. Хотите пить? Могу предложить лимонад. — А покрепче? — О, нет, не держу. Я и не пила с той ночи. Это был мой первый крепкий напиток и последний, — Гермиона жестом пригласила его сесть. Обычно Люциус уходил сразу, как только мальчик ложился спать, и сегодня оказался несколько сбит с толку ее дружелюбием. — Значит, мне есть, чем гордиться еще: я не только соблазнил вас, но еще и споил, — с легким сарказмом заметил он. — Я не помню самого обольщения, — тихо засмеялась Гермиона. — Наверное, огневиски просто не мой напиток. — Знаете, а я рад, что открыл для вас две таких важных вещи, как секс и виски, — ухмыльнулся Люциус, присаживаясь в кресло. — Открыть-то открыли, — снова засмеялась Гермиона, откинув голову на спинку дивана, — но с тех пор я была слишком занятой или слишком уставшей, чтобы даже пробовать что-то из этих открытий снова. — Тебе было очень больно? — тихо, почти шепотом спросил Люциус, внезапно переходя на «ты». Гермиона замерла, и, осознав суть вопроса, покраснела. — Нет, не очень. Несколько дней немного болело все, но этого и следовало ожидать... учитывая обстоятельства, — из-под полуприкрытых век она заметила, как расслабился Люциус, и тихо задала вопрос: — Почему… ты спросил об этом? — Я мало что помню о той ночи, но знаю, что не был нежен с тобой тогда... я имею в виду, не был... То есть ты не была готова к произошедшему и… когда я увидел кровь... На себе и на тебе… это преследовало меня долгие годы. Думал, ты проклинаешь меня, — щеки Люциуса слегка порозовели. Ситуация обернулась безумной неловкостью, но он был уверен, что проговорить ее необходимо. — Нет, все не так страшно. Я была девственницей, поэтому кровь, конечно, текла, но не потому, что ты покалечил меня. Не позволяй этому больше преследовать тебя, Люциус, достаточно, — Гермиона улыбнулась ему, и Малфой снова поразился природной доброте и щедрости души этого юного создания. Он до сих пор не понимал, почему она его ни в чем не обвиняет. «Да она должна ненавидеть меня за все!» — Обычно ты приходил сразу после ужина, а сегодня задержался… все в порядке? — Я рассказал Драко, — сцепив руки, ответил Люциус, едва шевеля пересохшими губами. Гермиона глубоко вздохнула. — Я так понимаю, все прошло не очень? Да? — догадалась она. — Да, он ужасно разозлился. Считает, что я предал его мать, что мне была неважна в ту ночь смерть Нарциссы. И у меня не получилось объяснить ему, что не осознавал тогда ни самого себя, ни того, что делал… — Люциус с сожалением качнул головой и посмотрел на фотографию Элиаса, стоящую на каминной полке. — Знаешь, Элиас очень похож на него… — Да ну? — конечно же, Гермиона знала это. Она-то постоянно замечала их сходство: глаза, озорную улыбку и, конечно же, природную хитрость. Даже то, как Элиас держал свою игрушечную палочку, напоминало, как еще в Хогвартсе Драко Малфой держал свою. — Очень! Я нашел его детские фотографии. Они невероятно похожи, разве что Драко был в этом возрасте более худощавым и посветлей, — Люциус немного помолчал. — А ведь я никогда не читал ему сказок, как Элиасу сегодня. И никогда не сидел с ним на полу, и не играл, как делаю это всю неделю. Драко пришлось столько всего пережить из-за меня... Я не хочу стать таким отцом Элиасу. На этот раз так хочется все сделать правильно, — поймав ее взгляд, он продолжил. — Прости, тебя обидело, что он меня попросил почитать ему на ночь. — Нет, все в порядке. Не буду врать, Люциус, мне и впрямь очень непросто делить его с тобой. Он так долго был моим... только моим. И мне тяжело отдавать его кому-то еще. Но я… понимаю, что так будет лучше. Тем более что ты прекрасно общаешься с ним, — зевая, Гермиона прикрыла рот ладонью. — Ну, прошла всего неделя, будем надеяться, что ничего не испорчу в дальнейшем, — усмехнулся Люциус. — Я не собираюсь отнимать его у тебя, Гермиона. Ты — замечательная мать, и я поражаюсь всему, что ты успела сделать за эти годы и делаешь сейчас. Элиас великолепен. Любой мужчина мог бы гордиться таким сыном. — Даже если он — полукровка? — Гермиона сразу же пожалела, что этот бестактный вопрос сорвался с губ, но что поделать? Старым обидам умереть нелегко… — Даже если… полукровка, — тихо отозвался Малфой. — Жизнь преподнесла мне достаточно горьких уроков… Но, видишь ли, я всегда был хорошим учеником. — Прости. Прости, я не хотела обидеть тебя, Люциу… — Все в порядке. Мне пора, да и ты уже устала, — оборвал он, поднимаясь с кресла и надевая мантию. — Ты прав, устала. Спасибо за уборку... Я и не знала, что Люциусу Малфою известны хозяйственные заклинания, — она улыбнулась. — Да, знаю несколько еще с юности. Хотел спросить, ты свободна в эти выходные? — уже в мантии Малфой шагнул к камину. — В воскресенье — да, — глянула на него с любопытством Гермиона. — Элиас говорил, что хочет в магловский зоопарк... Я подумал, может, мы могли бы пойти туда вместе, если ты не будешь занята, — Люциус увидел, как она слегка отвернулась и как-то странно, искоса посмотрела на него. — Но если тебе эта идея не нравится… — О, нет… почему же? Зоопарк — это прекрасно! Главное, чтобы погода была хорошей. И Элиас будет в восторге, спасибо! — поспешно ответила Гермиона. — Очень хорошо. Тогда увидимся в воскресенье, — Люциус вдруг почувствовал странную неловкость... — А разве завтра ты не придешь? — Если только не надоел вам за целую неделю… — его голос дрогнул. — Нет! Это было бы здорово — Элиас всегда так ждет тебя. Думаю, ты ему нравишься, — Гермиона машинально коснулась его плеча: это было то, что она миллион раз делала с Гарри, или с кем-то из Уизли на протяжении многих лет. Но только сейчас впервые показалось, будто ладонь ударило током. — Хорошо... Тогда до завтра, — тихо ответил Люциус, не отводя взгляда от маленькой ручки. — До завтра. Спокойной ночи, Люциус, — Гермиона резко одернула руку и потерла ладонь о бедро. — Спокойной ночи, — Малфой поспешно шагнул в камин, пытаясь избежать какого-то странного напряжения, повисшего между ними. И надеялся, что вернувшись домой, он избавится от этого ощущения… думал, что дышать станет легче. Но этого не произошло. Он все еще чувствовал ожог от прикосновения ее ладони. «Но… почему?» _________________________________________________________________________ Примечание: детская книга «Green Eggs and Ham» («Зеленые яйца и ветчина») была написана Доктором Сьюзом, американским классиком детской литературы (настоящее имя — Теодор Гейзел) пятьдесят лет назад. Сьюз написал ее на спор — его издатель не верил, что пятидесяти слов может хватить для целой книжки. На протяжении всей истории чудище по имени Сэм предлагает другому чудищу, безымянному, зеленую еду. Доктор Сьюз «Зеленый обед» — Приветик, я — Сэм, я — Сэм-Сэм, Сэм-Сэм-Сэм. Обед мой сегодня понравится всем. «По-моему, Сэм этот просто смешон, И мне совершенно не нравится он». — Я вам предложить бы хотел на обед С зеленым беконом зеленый омлет. «Зачем это вдруг предлагает мне он С зеленым омлетом зеленый бекон?» — Вам там подавать его или же здесь? — Не стану омлета я вашего есть! Омлет ваш зеленый ну просто смешон, И мне совершенно не нравится он! — Хотите обедать в уютном домишке В компании маленькой беленькой мышки? — Не стану обедать я в жалком домишке В компании наглой разнузданной мышки! Имейте в виду, что ни там и ни здесь Не стану омлета я вашего есть! Омлет ваш зеленый ну просто смешон, И мне совершенно не нравится он! — В коробке советую вам подкрепиться В компании рыжей пушистой лисицы. — Пусть все мои недруги наперебой В коробке обедают с пегой лисой! Имейте в виду, что ни там и ни здесь Не стану омлета я вашего есть! Омлет ваш зеленый ну просто смешон, И мне совершенно не нравится он! — Я вам приготовил роскошный обед: Зеленый бекон и зеленый омлет. Хотите отведать их прямо в машине? Скорее, скорее иначе остынет! — Не стану зеленую вашу еду Я спешно в машине глотать на ходу! — А если, допустим, на дерево влезть? Их можно ведь прямо на дереве съесть! — На дереве? Сэм, вы меня насмешили! На дереве? Вот еще! Прямо в машине? Имейте в виду, что ни там и ни здесь Не стану омлета я вашего есть! Омлет ваш зеленый ну просто смешон, И мне совершенно не нравится он! — А может, подать вам в купейный вагон С зеленым омлетом зеленый бекон? — Помилуйте, Сэм, вы меня утомили! В вагоне? На дереве? В автомобиле? Имейте в виду, что ни там и ни здесь Не стану омлета я вашего есть! Омлет ваш зеленый ну просто смешон, И мне совершенно не нравится он! — А может, попробуем в темном туннеле? Вы там бы, пожалуй, в два счета их съели. — Вы что издеваетесь, Сэм, в самом деле? Не буду обедать я в темном туннеле. — А может, понравится вам под дождем? Попробуйте, право, мы этого ждем! — Не стану омлетов я есть под дождем, Не буду в туннеле жевать я бекон. Имейте в виду, что ни там и ни здесь Не стану омлета я вашего есть! Омлет ваш зеленый ну просто смешон, И мне совершенно не нравится он! — Не нравится? Точно? Ни капли? Совсем? — Ну, просто, ни йоты, ни капельки, Сэм! — Хотите, козу позову я с бородкой, И вас вместе с нею засуну я в лодку? — Избавьте меня от козы и бородки! Дождей и деревьев, туннеля и лодки! Машин и коробок, домов и лисиц, Мышей и страданий на десять страниц. Имейте в виду, что ни там и ни здесь Не стану омлета я вашего есть! Омлет ваш зеленый ну просто смешон, И мне совершенно не нравится он! — Послушайте, вы постоянно твердите, Что вы не хотите, что вы не любитель. Попробуйте, вдруг он понравится вам. Вам самую малость на пробу я дам. — Я съем при одном лишь условии, Сэм: Отстанете вы от меня, насовсем. (пробует) — Послушайте, этот зеленый бекон Отнюдь оказался на вкус не дурён. Какой замечательно вкусный обед: С зеленым беконом зеленый омлет. Я есть его стану с козою в подлодке, И даже, представьте, с лисицей в коробке. На дереве с мышью, в вагоне, в машине, Несите скорее, иначе остынет! Да здравствует чудный зеленый омлет, Вкуснее на свете, конечно же, нет! Да здравствует дивный зеленый бекон. Отныне в него я навеки влюблен! Спасибо вам, Сэм. Изумительный вкус! Я к вам за добавкой, пожалуй, вернусь! © Перевод с английского Марии Блинкиной-Мельник И еще хочется упомянуть, что Доктор Сьюз является автором таких замечательных детских книжек, как «Кот в шляпе», «Прыгай на папе», «Как Гринч украл Рождество!», «Сказки про слона Хортона» и многих других. На сегодняшний день Доктор Сьюз — самый продаваемый детский писатель на английском языке.