Иван Царевич vs Василиса Премудрая

Приходил в себя Ваня медленно и не ахти как приятно. Голова гудела, как колокол от набата, виски ломило нещадно, а открывать глаза было попросту страшно. Казалось, сделай это, и ты уже не жилец. К тому же, во рту стоял какой-то ужасный металлический привкус, наводя на мысли то ли о прокушенной губе, то ли о кошках… Короче, все прелести утреннего похмелья налицо. Включая голосовые галлюцинации. Глюков было двое и они, напрочь игнорируя Ванины робкие попытки разлепить глаза, остервенело переругивались, даже и не пытаясь понизить тоны. Глюки, что с них взять. Их никогда не волнует состояние хозяина. — Ты кого, карга старая, мне припёрла? — у одной из галлюцинаций был подозрительно знакомый стервозный голосок. — Кого ты сказала переть, — отозвалась вторая, неожиданно приятно и мелодично, — того и припёрла. Какие претензии к исполнителю? — Но, мне был нужен Ваня, а не этот… Этот… Это кто вообще? — А я-то откуда знаю? И на будущее — тщательнее нужно желания формулировать, дорогая. Тщательнее. — Да куда ж уже тщательнее?! Сказано тебе было — Ивана. Царевича. А это что за хрен? — А вот мы у него сейчас и спросим… Что-то острое и болючее ткнулось Ване под ребра, выбивая воздух из лёгких и заставляя распахнуть, наконец, глаза. Глюки, вконец обнаглев, не только не исчезли, но и приобрели вполне так материальное воплощение. В виде двух милых девиц, типично славянской внешности. Ну, или почти славянской. Ну, или почти милых. Одна из них, темноволосая и кареглазая, как раз занесла ножку сорокового размера, дабы вторично пнуть реалистично изображавшего дохлый трупик Ивана. Из славянского во внешности девушки были только расшитый сарафан, словно сошедший с обложки сборника русских народных сказок, да красные сапожки просто невероятного размера при её миниатюрной фигурке. А вот блестящие на солнце, длинные, прямые волосы цвета вороньего крыла и чуть раскосые глаза наводили на мысли то ли о цыганах, то ли о монголах. — О, — протянула она, заметив, что гость пришел в себя. — Ну, здравствуй, касатик. — Здрасте, — Ваня предпринял неудачную попытку отползти в сторону, тут же пресеченную тем самым сапожком. — Уй! — Ты чьих будешь? — кареглазая с интересом разглядывала его, пригвоздив ножкой к полу. — А? В каком смысле «чьих»? Ты, вообще, кто? — Это ты кто? — из-за её плеча выглянула белокурая обладательница того самого, стервозного, голоска и сурово насупила тоненькие бровки над небесно-голубыми глазами. — Иван я, — Ваня решил, что до прояснения вопроса, что происходит и где он вообще находится, надо изображать хорошего мальчика и не злить этих… Этих… А, собственно, кого? — Иван? — переспросила блондинка. — Царевич? — одновременно с ней уточнила брюнетка. — Да. Иван Фёдорович Царевич. — Ну, вот! — миниатюрная обладательница сапожек сорокового размера через плечо взглянула на блондинку и радостно добавила: — Что и требовалось доказать! Принимай заказ, Васька! Названная Васькой, ещё раз придирчиво осмотрела распластанного на полу Ивана и, протянув руку, не допускающим возражения голосом потребовала: — Паспорт покажи, — и, не дожидаясь ответа, принялась деловито обшаривать Ванины карманы. — Ты смотри, — ткнула она брюнетке в лицо дубликат бесценного груза, — и правда царевич… — Ну, так, — брюнетка фыркнула и убрала ногу. — Фирма веников не вяжет. Ну же, Ванечка, вставай и обними свою суженую! — Чего? — вскочил Иван. Вот что-что, а обниматься с ненормальной точно не входило в его планы.  — Но-но, — белокурая красавица по-своему истолковала его порыв и, выставив вперёд правую руку, уточнила: — Сначала Кощей, потом обнимушки! — Ка-ка-кой Кощей? — у него, кажется, начали сдавать нервы. — Дохлый, — радостно уточнила Васька. — Ты мне труп Кощеин, я тебе руку и сердце. — Таааак… — до Вани начало доходить. Ключевую роль сыграли, видимо, кеды на ногах блондинки и гарнитура блютуса у неё же в ухе. — Это у вас тут что, ролевая тусовка? Ты кто будешь? — повернулся он к Ваське. — Василиса Прекрасная? — Я что, похожа на эту гламурную дуру?! — взвилась та и, сдув челку с хорошенького лобика, поправила: — Премудрая я. — Ну, а ты? — брюнетка была, без сомнения, очень хороша собой, хотя и излишне сурова. — Марья Кудесница? Алёнушка? Царевна Несмеяна? — Можешь звать меня Яга. — Да ну? Ты?! Баба Яга? — Ну, не мужик же?! И вообще, почему так грубо? Иван ещё раз осмотрел своих новых знакомых. Теперь, когда он, наконец, понял, куда попал, ему стало интересно. Нет, конечно, ещё оставался вопрос, как именно он сюда попал, но он уже и не сомневался, что к этому приложил руку Костик — его близкий друг, большой любитель розыгрышей и ролевых игр. Только вот, где он сам? — А где Костик? — Кощеюшка-то? — уточнила брюнетка. А! Ну да! Они же все в образах. — Кощей, да. Где он? Ох, и надеру я ему задницу… — А силенок-то хватит? — Яга скептически покосилась на субтильного Ивана. — Хватит! Я Царевич, или как? — Мой герой! — Василиса на секунду повисла на нём и, промокнув батистовым платочком абсолютно сухие глаза, подпихнула к двери. — Ну, ты иди, иди. А я пока к похоронам, в смысле к свадебке, подготовлюсь. — А куда идти-то? — спохватился Иван. — В Чёрный Лес, конечно! — хором воскликнули девушки и выпихнули его за порог, чмокнув напоследок в лоб и всунув в руки… обрезанный «Калашников». Но не автомат поразил Ивана. Не-е-ет… Он-то, как раз наоборот, сыграл роль эдакого якоря для стремительно теряющего связь с реальностью сознания и спас от очередного обморока. Потому как за порогом оказались рябые куриные ноги, растущие прямо из пола избы, и огромный рыжий конь с цигаркой в зубах, пыхнувший ему в лицо дымом и хрипло поинтересовавшийся: — Царевич? -… — Ну, потопали тогда. — Куда? — Дык, к Кощею, — конь неодобрительно скосился на Калашников в Ваниной руке. — А куда ж ещё, герой ты наш новоявленный?