Премьеры ранней осени

В вечернем спектакле Андрей не был занят, поэтому он не стал оставаться в театре после репетиции и поспешил домой. Обычно он задерживался допоздна, чтобы взглянуть на игру того или иного актера. Его не интересовала постановка в целом, как зрителя в зале, он выцеплял взглядом лишь одного героя, одно действующее лицо и примеривал на себя, как он произнес бы ту или иную реплику, как встал бы, какой жест сделал бы. Его бабушка знала об этом, поэтому те два часа, пока шел спектакль, и Андрей, стоя за кулисами, всматривался в игру своего коллеги, звонками и смс-ками его не беспокоила. Два часа! У него будет целых два часа, если маршрутка не застрянет нигде в пробке, чтобы побыть с Егором. Андрей не смог объяснить, если бы спросили, чем притягивал его этот парень, сидящий на инвалидном кресле. С того самого первого раза, когда он залез на чужой балкон за мячом, его словно привязали к нему невидимой нитью. А ведь они обмолвились всего парой слов. Да и потом они почти не разговаривали, но словно души обнажили друг перед другом — Андрей сказал ему про бабушку, которая ждет его дома и донимает звонками, а Егор, он видел, «обнимался» с бутылкой виски, потому что больше было не с кем. Андрей буквально вбежал в гримерную, которую делил с такими же молодыми артистами, как и он, — не положено, не заслужили они еще отдельных комнат для создания образов, в которых будут выходить на сцену. И растерянно остановился на пороге комнаты: она вся была залита водой, начиная от стен и заканчивая полом. А с его джинсов и футболки, висевших на стуле, капала вода, словно они явились источником этого потопа. Андрей чуть не зарыдал от бессильной ярости — другой одежды, что была на нем, шортики и маечка, у него не было. — Что здесь произошло? — спросил он, с трудом сдерживая слезы. Накрылось его свидание с Егором — пока джинсы с футболкой высохнут, пройдут все те же два часа, даже если попросить в театральной прачечной отжать в стиральной машине его вещи. А в том, в чем он был одет сейчас, даже за порог театра стыдно было выходить, а не то, что ехать в маршрутке. Андрей устало опустился на старый венский стул, единственный сухой предмет мебели в комнате, и с тоской уставился на свое отражение в настольном зеркале. А если еще и грим не смывать, то он вполне может сойти за мальчика по вызову. — Кран сорвало, хорошо еще, что холодный, — услышал он за спиной сочувственный голос партнера по спектаклю, с которым они только что репетировали. — Если поторопишься, могу до дома подбросить. — Я сейчас, — обрадованно подскочил Андрей. Как хорошо, что у знакомых есть автомобили! — Только лицо умою, да мокрые вещи в пакет закину. И он судорожно заметался по комнате. — К соседям беги, — встал на пути у него коллега, когда Андрей метнулся к раковине. — Кран тронешь, опять потоп начнется. Аварийщики обещали приехать с минуты на минуту, чтобы починить. Мы смогли его бинтом перевязать, как раненого, но прикасаться к нему нельзя, опять вода хлестать будет. А трубы перекрываются где-то в подвале… Андрей быстро пробежал по двору, стараясь, чтобы никто его не заметил — ни мальчишки, с которыми он гонял в футбол, ни бабульки, подружки его бабушки, ни мамочки, выгуливающие малышей, которые тоже общались с его бабушкой. Он постоял несколько секунд под знакомым балконом, а потом как привидение, перекинув гибкое тело через перила, исчез внутри него. Андрей поставил в уголке пакет с мокрыми вещами — он его заберет, когда домой пойдет. Если перед Егором он мог предстать в шортах, то перед бабушкой никак нельзя, уж лучше мокрым. Он всегда может солгать, что его окатила поливальная машина. Можно для убедительности купить бутылку с водой и облиться из нее. Андрей протянул руку к слегка колышущейся шторке, прикрывающей вход в комнату, а потом слегка отодвинул ее в сторону и в образовавшуюся щель просунул голову. В комнате было сумеречно из-за плотных штор и пахло чем-то обалденно вкусным. Заметив Егора, сидящего в кресле возле самой двери, Андрей, расплывшись в улыбке, просто сказал: «Привет». — Проходи, — ответил ему тот и добавил: — Входи, не стесняйся. — Да я, вроде бы, не стесняюсь, — ответил Андрей, продолжая улыбаться во весь рот, и прошел внутрь, появившись перед Егором в своем несколько странном одеянии. — Что это? — спросил тот изумленно, окидывая его фигуру непонимающим взглядом. Андрей тоже на себя посмотрел, не заметив ничего предосудительного, он спросил: — Что-то не так? — Ты откуда в таком виде? — продолжил допытываться Егор. — С работы, — ответил Андрей. Он, конечно, понимал, что видок у него еще тот, не по улицам ходить, однозначно. Нет, можно и по улице пройти, но только до ближайшей подворотни, а дальше можно и не пройти — ноги-руки повыдергают. Но от Егора такого вопроса он не ожидал услышать вместо приветствия. — Ты что, шлюхой работаешь? Или подрабатываешь парнем по вызову? — зло спросил тот. «Да-а-а, — протянул про себя Андрей, — реакция на мой сценический костюмчик не только у меня такая, но и моего нового знакомого. Что же ожидать от зрителей в зале? Главреж с отвлекающими деталями явно перестарался. Надо выкручиваться». — Почему шлюхой? — вслух спросил он наиграно обиженно, актер все же, да к тому же неплохой. Егор обвел рукой его фигуру и ткнул куда-то в район паха. — Ах, это, — Андрей сделал вид, что только сейчас он понял, что одет несколько странновато, и рассмеялся. — Перед самым уходом на работе кран сорвало. Мои джинсы и футболка промокли до нитки. Они в пакете на твоем балконе лежат. А на мне надето то, что сухого смогли найти спасенные от потопа коллеги. Егор опустил выразительный взгляд на кроссовки Андрея, которые не выглядели мокрыми. — На мне в момент борьбы с краном не было обуви, — не очень убедительно солгал Андрей. Даже если Егор ему не поверил, то он сможет выкатить свою коляску на балкон и потрогать своими руками его промокшие насквозь вещи. Но Егор не стал проверять на истинность сказанное Андреем — даже если тот солгал ему, значит, у него были на то причины. — Чай? Кофе? — спросил он его. Специально, кроме булочек, ничего не стал делать. Заварить ароматный чай или крепкий кофе — дело нескольких минут, а остывшему напитку истинный вкус уже не вернуть. — Я бы чаю выпил, — ответил Андрей. Он говорил сегодня во время репетиции много, даже слишком много, во рту все пересохло, и чай мог оказаться весьма кстати. — Будет сделано, — отсалютовал Егор и укатил на кухню, оставив Андрея одного в полутемной комнате. Тот неспешно разулся и прошел к накрытому на две персоны столу. — Для романтического ужина не хватает только свечей, — хмыкнул Андрей. Но какое-то необычайно теплое чувство заполнило его всего изнутри — его ждали, хотели доставить ему радость. Вон на блюде сколько булочек, а судя по запахам, витавшим в квартире, хозяин сам и напек их. — А вот и твой чай, — от созерцания стола Андрея отвлек голос Егора. — Я не спросил, какой ты предпочитаешь, черный или зеленый, поэтому приготовил два чайника. Присаживайся, — он сделал приглашающий жест. А потом спохватился, что стула нет возле стола. — Извини, — сказал Егор, — мой стул всегда при мне, — он похлопал по подлокотникам своего кресла. — А гостей я не принимаю обычно. Но… Он выехал из комнаты и вернулся со складным стулом. — На всякий случай в доме держу, — произнес Егор виновато, ставя стул за столом там, где лежали приборы, предназначенные для Андрея. — Выпьешь? — Егор опять извлек из тумбы под телевизором бутылку, только теперь с вином. Андрей отрицательно покачал головой. Он ничего не стал говорить Егору — если тот хочет выпить, то словами его не остановить. Он сам должен прийти к мысли, что пить ему не стоит, в жизни можно найти гораздо более интересные занятия. «А… потушил свет. В комнате полумрак. А… сел верхом на единственный в комнате стул, смотрит на…. …долго молчит, курит. За окном неясные, странные, неземные, непонятные звуки ночного города. Такие же странные эти два человека. Словно серебряные нити протянулись между ними и соединяют их». Егор не стал включать свою шикарную хрустальную люстру, он вообще не стал зажигать свет, а нажал пульт телевизора, переключился с каналов на интернет, и заиграла чарующая музыка. Чувствовалось, что хозяин все продумал и тщательно подготовился к приему своего гостя. Андрей опять подумал, что только свечей не хватает для романтического свидания. — Ты все это сам испек? — спросил он с удивлением, незаметно для себя съев уже не одну булочку и выпив пару кружек чая. Завтра придется разгружаться — от такого количества съеденного мучного прежней гибкости в организме уже не будет. Надо предупредить Егора, чтобы в следующий раз лучше кусок мяса с овощами приготовил. Не удержавшись, Андрей снова протянул руку за очередной булочкой и подлил себе в кружку чая. — Я еще и крестиком могу… — смущенно ответил Егор. — А давай, в лото сыграем, — предложил он неожиданно. — В лото? — опешил Андрей. В эту настольную игру последний раз он играл, когда ему было лет десять. Тогда к его бабуле приходили подружки, такие же немолодые тетушки. Они ставили по два рубля за карточку и с азартом доставали «бочонки» из холстяного мешочка. За лото тетушки обсуждали не только последние сплетни, но и международные новости, и проблемы воспитания внуков, и рецепты засолки огурцов. Да мало ли что можно было обсудить за игрой? Видимо, и Егору хотелось поговорить, и он ничего лучшего не придумал, как предложить сыграть в лото. — Давай, сыграем, — согласился Андрей. Он не прочь поговорить. Почему бы нет? Он для этого и приходил. Поговорить… Он помог Егору, несмотря на его недовольство, убрать со стола лишнюю посуду, освобождая место для игры. А блюдо с изумительными булочками не стал относить на кухню, а лишь переставил на край стола. Налил себе еще чаю… — Двадцать два, — Егор достал «бочонок» из мешочка и поставил на стол, на его карточках такого номера не было. Они уже около часа играли в лото с переменным успехом — то выигрывал Андрей, то удача начинала улыбаться Егору. И молчали. Точнее, кроме цифр на «бочонках», они больше ничего не говорили. Ну и, разумеется, произносили вслух «верх», «низ» и «середка». Егор поднял глаза на Андрея, стараясь в полутемной комнате поймать его взгляд, и вдруг спросил: — А ты боялся остаться один, когда никому нет до тебя дела? Тот пожал плечами и честно ответил: — Я и сейчас этого до ужаса боюсь. — Тридцать три, — Егор вынул следующий "бочонок". — У тебя девушка есть? Андрей отрицательно помотал головой, закрывая фишкой цифры на карточке. Он предпочитал по старинке прикрывать выпавший номер, а не передвигать фишку по пустым квадратикам. Считал, так легче проверить, что партнер не сжульничал. — А была? Сорок четыре, — продолжал допытываться Егор. — Девушка? Была. Когда еще учился, дружил с очень хорошей девушкой, — рассеянно ответил Андрей, ему совершенно не хотелось говорить на эту тему, но он боялся своим молчанием обидеть Егора. — Но мы с ней расстались. — Из-за бабушки? — Егор вынул «бочонок» из мешочка, но так и не назвал число на нем, просто нервно крутил его в руке. — Нет. Это она меня оставила, даже не попыталась познакомиться с бабулей. Сказала, что с маменькиным сынком дела иметь не желает, — честно признался Андрей, почувствовал, словно тяжелое бремя упало с плеч. Никому никогда не говорил, а тут легко так слетело с языка. — Может, это и к лучшему. Я, как только представлю… Бр-р-р. — он потряс головой. — Я не вынес бы скандалов между двумя моими любимыми людьми. — Таблеток тогда, дурак, наглотался, — продолжил Андрей, — лег на кровать, помирать собрался. И тут явственно так представил, что бабулю я обрекаю на вечное одиночество. Вызвал «скорую». Промыли мне желудок. Бабуля тогда ничего не узнала. После этого решил, что страсти в жизни не для меня. А со временем я понял, что я не одинок, рядом со мной столько людей, сколько пар глаз на меня устремлено. И вечером, когда день, наконец, заканчивается даже приятно побыть в одиночестве, а еще лучше с бабулей, которая незлобно ворчит и учит меня простым истинам. — Ты с ней спал? — Егор поставил на стол «бочонок», так и не назвав число, и запустил руку за следующим. — Случилось несколько раз, — равнодушно пожал плечами Андрей. Ему показалось, ни вопрос, заданный Егором, ни его ответ не заслуживают особого внимания. — А я, идиот, свою девушку берег, — тихо произнес Егор, глядя куда-то в сторону занавешенной шторой балконной двери. — Думал, вот ляжем с ней в постель в первую брачную ночь — она девушка, я мальчик. Чистеньким хотел остаться для нее. Только зря себя берег. Эта сучка, меня не успели из больницы выписать, замуж за другого выскочила, и недоношенного богатыря весом около четырех кг родила. Хотела из меня козла отпущения сделать. Егор нервно отбросил мешочек с «бочонками» и потянулся к бутылке с вином, из которой ничего еще не отпил. Андрей поднялся со своего складного стульчика, быстро обошел стол и, присев, на корточки перед Егором, взял его руки в свои. Сначала он перецеловал каждый его палец — Егор молча наблюдал за ним. Затем Андрей поднялся на ноги, широко расставив их и нависая над Егором, взял того за подбородок, заставляя его задрать голову вверх. Раздумывал Андрей ровно одну секунду, затем он склонился над Егором и накрыл его губы своими.