Цветы Железа

Поутру вся Инквизиция собирается в таверне Скайхолда; на первом этаже жёсткие столы накрывают льном, на втором — хлопком, на третьем — атласом, и разношёрстная компания садится завтракать. Из ближнего круга Инквизитора на первом этаже едят Железный Бык, Сэра и Блэкволл; на втором — Варрик, Кассандра и Каллен; на третьем — сам Тревельян, Вивьен и Павус. На последнего любо-дорого смотреть. Сонный, синий, страстный — ну как не ущипнуть за ус, проходя мимо! — И где же ты шлялся всю ночь, голубчик? — воркует Инквизитор, усаживаясь рядом с полуубитым Дорианом, уныло жующим зелень. — Не иначе, как заперся в подземелье и полировал жезл с двумя томами “Персиков страсти”? — “Волшебных посохов”, — бормочет Дориан, у которого нет сил ни притворяться бодрым, ни умно острить. — На самом деле, я сидел на крепостной стене, пил коричный чай и думал о нём… о рогатом… Ах, давит на рану ревности? Столь откровенная наглость злит Инквизитора, и он принимает вызов. Дориан — крепкий орешек; вывести его из себя сложнее даже, чем задеть ледяную Вивьен или обидеть добродушного Варрика, но попытка — не пытка. Вестник ткнул усатого вилкой. — Ой, — тычет ещё раз, — извини, я случайно! — Видишь эту морковку? — Дориан берет с овощного подноса оранжевую палочку. — Если не придержишь свой, несомненно, шикарный, но слишком острый язык, я устрою тебе сеанс профилактики заболеваний прямой кишки. — Да хоть здесь! Бери баклажан! — загорелся Тревельян, но крайне убедительное “КХЕМ-КХЕМ” со стороны потянувшейся за посохом магессы успокаивает его. Начался второй раунд. — Дориан, а ты лысеешь, — озабоченно кивает Инквизитор, подпирая рукой подбородок. Маг, разумеется, испуганно проводит ладонью по голове — везде шевелюра густая. Смерив противника уничижительным взглядом, Дориан скупо процеживает: — А у Вестника Андрасте пятно на рубахе и тесёмки штанов развязались! — Да я шучу, отличная причёска, называется “меня Бык лизнул”... На самом деле, Дор, у тебя молоко на усах, — мурлычет Трев. Маг привычным жестом вытирает растительность над губой и, опомнившись, ругается: — Fasta vass! — в его чаше — только чай. Мак посмеивается, доедая хлеб; к полудню он сумеет довести Павуса до ручки. Вестнику давно хотелось содрать с товарища пару важнючих масок, сбить с него спесь и заставить швыряться файерболлами, как посудой.

***

Час спустя Инквизитор подсаживается к Дориану в библиотеке: — Ты знаешь, а ведь Железный Бык пару раз называл меня в пылу страсти тев... У Дориана раздулись ноздри, и Тревельян едва не мурчит от удовольствия: — …Теврельян. Путал буквы, знаешь ли. Ой, ты что так расстроился? Неужто ты думал, что он зовёт меня тевинтерцем? Да ну брось... Один раз, конечно, он попросил меня нарисовать черные усы… Ноздри вновь встрепенулись. — …сказал, его возбуждает Блэкволл. Бывают же у косситов извращения, ага? Инквизитор откидывается на стуле, закидывает ногу на ногу и мечтательно отпивает от стакана с элем. Стакан выскальзывает из случайно ослабевших пальцев лучника-мастера и проливается на древний, ценный и, наверное, уникальный том, который читал Дориан. — Venhedis! — вскрикнул маг, толкая хохочущего Инквизитора локтем и торопливо подсушивая книгу теплом огня. — Тебя, должно быть, черный волк укусил? Ты же сам просил выяснить происхождение Корифея! — Я такой изменчивый, — капризно пожаловался Мак, — сегодня мне нужна родословная врага, завтра нет… сегодня я хочу Железного Быка, завтра — тебя… Он медленно прислоняется к загорелой шее и вдыхает изумительный аромат благовоний и мёда; одной рукой приобнимая застывшего Дориана за талию, Инквизитор проводит второй по его горячей щеке, касаясь большим пальцем пухлой губы, и легко дотрагивается ногтями до шеи, ведя вниз, к груди. Метка загорается, когда длинные пальцы Тревельяна гладят плечо Павуса; блестящие лёгкие латы мага отсвечивают зеленым. Мак гладит Дориана по руке, огонь которой дрожит над высыхающей книгой; мужчина поворачивает голову, и розовые губы лучника почти касаются усов… Инквизитор резко надавил, и маленький файербол вместе с рукой создателя опустился на книгу. Ноздри Дориана раздуваются так, будто подпалили не страницы любимого чтива, а волосы на его груди. В глазах мага — чистейший раствор ненависти. Инквизитор хохочет и торопливо убегает наверх, под крыло Лелианы, пока Павус заливает водой книгу и издает самый раздраженный вздох на свете.

***

Почти полдень. Инквизитор натянул тетиву, тщательно прицелился, задержал дыхание — и выстрелил в затылок Дориана стрелой, острие которой заменял шар из бычьего пузыря, наполненный тёплой мочой. Если он может с расстояния в сотню шагов попасть дракону в глаз, то и здесь не промахнется. Дориан подпрыгивает и хватается за шею, его собеседники — Орлейские придворные, очень симпатичные мужчины — тоже подскочили. Дориан нюхает ладони и медленно оборачивается. Инквизитор и не скрывается — улыбается и машет рукой с балкона. — Ты… — зарычал громобой, отстегивая с ремня посох, — лучше прыгай оттуда вниз головой! — А ты — жопой нюхаешь цветы! Слови леща, магистерская рожа! — доносится грубый голос. В него прилетает ещё одна, такая же, стрела. На противоположной лестнице сидит Сэра, у неё в пузыре — ледяная вода. Что лучше — неизвестно; в горах довольно холодно. Послы Орлея хлопают в ладоши, хохоча, пока двое заговорщиков скрываются в дверях, а Дориан, сжав посох до белых костяшек, медленно накипает.

***

Солнце нависло над верхней башней Скайхолда. Настал час Икс. У Инквизитора много тузов в рукаве, но он знает — хватит и вальта, ведь у его оппонента одни шестёрки. Момент истины. Инквизитор идёт к Жозефине, Дориан же только что вышел от Соласа. В дверях они равняются, и Тревельян шепчет на ухо ненаглядному лишь одно роковое слово: — ...Помидориан. И маг, обратившись из павлина в разъярённую львицу, прыгает вслед за угорающим Маком с лестницы, брызжа проклятиями и на ходу придумывая кровавые заклинания.