Цветы Железа

Идея была шикарная — выстрелить в воду подвязанной стрелой. И работала она, как ни странно, довольно хорошо: с устройством, не похожим ни на гарпун, ни на удочку, Инквизитор успешно выудил парочку болотных быстрянок; оглушив рыбок о камень и сунув их в котелок с водой, Тревельян заторопился к месту привала. Там он наткнулся на странную сцену: углей нет, костёр дурацкий, таган не собран, эльфийский корень не нарублен, на защитные руны — ни намёка; а те, кто должен был всем этим заняться, столпились у сосны и задрали головы. Тревельян поставил котелок, подошёл к застывшим сопартийцам и прищурился, пытаясь разглядеть верхушку дерева — сверху слепило солнце. — Кого вы там нашли?.. — пробормотал Инквизитор. — А Коул где?.. Эти два вопроса слились в его голове, и лучник понял, что они взаимоотвечающи. — Наш дух хотел вернуть в гнездо выпавшего совёнка, — пояснил Солас, скрещивая руки на груди, — и, видимо, из-за того, что кто-то переборщил с очеловечиванием, он не может спуститься. Я не слышу, но, кажется, он что-то кричит о высоте. — То есть как? — приподнял бровь Тревельян. — Я же его видел на строительных лесах в Теринфале, и, Андрасте ради, он ведь живёт в Скайхолде! Мы только что через горы прошли! Солас пожал плечами. — Ну, я думаю, это типа кошки, — встрял Железный Бык, — наверх легко, назад никак. Колышек ведь теперь вроде не может возникать из ниоткуда, да? Эй, малыш! — рявкнул он таким голосом, что рыба в воде ожила. — Прыгай, я тебя поймаю! — Ещё чего! — заорал Инквизитор, испуганно отталкивая Быка и махая Коулу руками. — Ты рога свои давно видел?! Лучше полезай наверх, — он ткнул тал-вашота в грудь. Железный Бык не двинулся с места. Инквизитор поднял и вторую бровь. — У меня рога в ветвях застрянут, — буркнул коссит, — я их недавно видел. — А головой вертеть ты не умеешь, да? — Инквизитор упер руки в боки. — Прямо-таки никак? — Прямо-таки никак, — кивнул Бык, — а ещё я высоты боюсь. Мак нахмурился и посмотрел на Соласа. — Уж ты-то в ветвях не застрянешь? — У меня руки слабые, Инквизитор, — тихо сказал эльф. Инквизитор посмотрел на обоих, как на гумно, и принялся сдирать перчатки. — Я подсажу, — предложил Железный Бык, подставляя Тревельяну плечи, — а ты по голому карабкаться умеешь? — По голому умею, и не только по дереву, — буркнул Вестник. — Солас, ты можешь сделать мне какую-нибудь оболочку, чтобы солнце не било в глаза? Какую-нибудь тёмную, что ли. Или матовую. — У защитной обычно присутствует полупрозрачный зеленоватый слой, который может отчасти оградить ваши глаза от солнечных лучей, — сказал маг. Надо было брать Дориана. У него и руки сильные, и магия в порядке. Инквизитор отцепил лук, поправил сапог, сдёрнул с ремня инструменты, сорвал кинжал и встал на Быка. Подпрыгнув, он прижался к смолянистому стволу и, обнявшись с деревом, пополз вверх. Через пять минут, весь измазанный и вонючий, он добрался до первых веток и, перехватившись, начал карабкаться ещё выше. — Отличная задница! — донёсся снизу бычий рёв. Тревельян покачал головой и сжался, пытаясь пробраться промеж тесных сосновых рук — они и впрямь росли очень плотно, приходилось огибать кору или даже подпрыгивать, чтобы пролезть. Солнце, к счастью, скрылось за облаком, от которого пользы было больше, чем от защиты Соласа; Мак разглядел наверху подол, сапоги и шляпу — всё прижато к сосне. Отчаянно моргая и дыша, как дракон, Трев подтянулся выше и услышал писк птенцов вкупе с голосом Коула: — Спасибо. Высоко. Тут плохо. Мелко. Болит живот. Совятам страшно, и мне тоже. Высоко. Высоко. Прости. — Смотри не блевани на меня, — заворчал Инквизитор, устало взбираясь на крону; наплечник зацепился за обломанный побег, — я сейчас… Он выдернул застрявший доспех, потерял равновесие и полетел вниз. Все ветви, которые так злили на пути, упасть не помешали. Перед Маком промелькнули зелень, шляпа, когти, блеснуло вернувшееся солнце; он подумал о том, какие тупые были его последние слова, и ударился спиной.

***

В лицо плеснули водой и быстрянками. Выдохнув и зашмыгав носом, Инквизитор открыл слезящиеся глаза и увидел привычное яйцо — его всегда первым пускали к пострадавшим в бою. — Вы можете пошевелить шеей, Инквизитор? Поднять ногу? В груди не болит? Болело, и ещё как. Тревельян почти проигнорировал просьбы слаборукого лекаря и повернул голову — его щеки касалась пропахшая хвоей рука. Когда Трев посмотрел вверх, он увидел довольного Железного Быка. — А говорил, не поймаю, — усмехнулся Бык, постукивая себя по рогам, — как они могут мешать, если стоят по бокам головы? Пока спокойный Солас поднимал и опускал его ноги, Мак спросил хрипло: — Как это он так быстро спустился? Коул сидел рядом с главой отряда на коленях, поглаживая Инквизитора по волосам и прижимая к мокрому лбу прохладные костяшки пальцев. — Ну, как он это обычно делает, хлопок — и всё, — пожал плечами Железный. — Я верно сказал, малыш? — Всё пройдёт, — шепнул Коул, снимая прохладой тупую боль и вытягивая муки из мышц и костей, — я здесь. Инквизитор заплакал и засмеялся сразу: — Надо было сразу... сломать Соласу... мизинец... Солас бросил его прекрасно гнущиеся ноги и, поджав губу, отошёл. — Коул... — Тревельян закашлялся, — я хочу тебе в чём-то признаться... это очень важно... я должен был сказать это ещё наверху, но... никогда, блять, никогда не трогай никаких сраных совят, которые якобы выпали из грёбанного гнезда и одиноко сидят в кустах! Они летать учатся, понимаешь, тупик мой? Железный Бык хохотнул, пробормотал что-то про влюблённых голубков, подобрал обед и пошёл жарить рыбу. И единственной наградой за все страдания Инквизитора стал вечер, ночь и половина утра, проведённые в шалаше на коленях у Коула.