Цветы Железа

Варрик Тетрас прицелился, задержал дыхание и зарядил болт прямо в лицо призрака. Конечно, он понятия не имел, есть ли у этих тварей лица, скорее уж рожа или морда, но всё один хрен — семьдесят третья завизжала и грохнулась наземь, царапая когтями камень. Тяжело дыша, Варрик побежал к стене, на ходу перезаряжая арбалет и ругая Совершенных самыми грязными словечками; не успел он забраться повыше, как сзади раздался треск, вспыхнули зелёные молнии, заскрипели демоны — и восторженно заорали соратники. — Они здесь? Выбрались? Правда? О, спасибо Создателю… Семьдесят три, Хоук! Семьдесят три! — Варрик спрятал Бьянку и, огибая какие-то горящие обломки, помчался так быстро, как могут гномы. Там, на вершине крепости, собрались Серые Стражи, солдаты Инквизиции, агенты Лелианы и сам Вестник — здоровый и невредимый. Внутри Варрика всё вспыхнуло и взвилось от радости. — …ужасную ошибку Кларель, — закончил Страж в шлеме. Варрик подбежал и выдохнул: — А где Хоук? Все вокруг замолчали. Страуд отвернулся. Варик недоуменно посмотрел на грустного Инквизитора, перевёл взгляд дальше — с Крошки-Быка на перепуганного парня, с состарившейся Сэры на шатающуюся Кассандру, с Блэкволла на смущённого Дориана — и перестал улыбаться. Лёгкие сжались в трухлявый комок. В горле застрял меч. Внутри всё замерло. — Где же Хоук? — просипел Варрик. Он уже знал ответ, но не верил. Не хотел это слышать, не хотел думать об этом, не хотел принимать это. Варрик хотел пристрелить Вестника, чтобы он не произносил жутких слов. Или застрелиться самому, чтобы их не слышать. — Хоук погибла в бою. Она пожертвовала своей жизнью, чтобы спасти нас и нанести сокрушительный удар по силам Корифея. Мы все скорбим, — Тревельян склонил голову. Варрик не слышал ничего после “погибла”. Он посмотрел по сторонам, будто надеясь, что Хоук спряталась за бочкой и разыгрывает его, но она не выскочила с воплем “Сиськи Андрасте! Видел бы ты своё лицо, лопушок!”, и не хлопнула его по плечу, и не обняла за шею, сгибаясь от хохота... Она уже никогда ничего не сделает. — Ну… — вздохнул гном. Он даже не знал, что собирается говорить: Варрику казалось, что он спит, и всё это — просто маскарад, глупая шутка. Он чувствовал себя ужасно, когда Бетани умерла; чувствовал себя отвратительно, когда Лиандру похитил малефикар; чувствовал себя хуже не бывает, когда Бартранд свихнулся, и когда Андерс взорвал церковь — тоже чувствовал себя не ахти. А теперь он ничего не чувствовал. Тогда, на Глубинных тропах, он отошёл подальше под естественным предлогом и, упёршись лбом в камень, долго стоял один, вздыхая и закусывая губу. Но Хоук подошла, обняла его сзади и сказала: “Ты не виноват”. А кто теперь подойдёт помочь? — Варрик, я… Нет, только не Искатель. Лучше слушать соболезнования нага. “Я не должен был говорить ей. Не должен был писать письмо. Дыханье Создателя, зачем я это сделал?” Варрик покачал головой. — Ну здорово, — промямлил он и, задыхаясь, пошёл прочь. Стойкая Кассандра шарахнулась от него, а воины расступились; Варрик сжал руки в кулаки и, громко топая, спустился по бесчисленным ступенькам. Внизу он вломился в какую-то кладовку, где посреди демонического праха лежал страж-лучник с дырой в груди. Захлопнув дверь, Тетрас перешагнул через него и сел на пол у стены. Потом он лёг. Затем заплакал.