«Tumult Feelings»

      К удивлению Кову, возвращение к Прайдроку протекало легко, непринужденно и... приятно. Да, впервые за столько времени Кову будто выполз из своей ракушки-домушки как улитка, что боится увидеть светлый мир вместо привычной темноты собственной ловушки, и теперь лев взволнованно глядел на идущую рядом Ризу, с недоверием прислушиваясь к своему сердцу. Приятные воспоминания оживили и всколыхнули его душу, стряхнув с неё пыль и плесень, и вновь вдохнув в неё робкие лучи жизни. Он так долго искренне не улыбался, что почти забыл какое это ощущение, и теперь мышцы слегка побаливали от непривычки.       Риза была тем лучом из прошлого, который не омрачался тяжелыми воспоминаниями и глубоким чувством вины. Глядя на неё, он испытывал только интерес и лёгкость, а память услужливо напоминала ему о далёких и светлых детских днях. Да, его детство не было идеальным из-за постоянных изнуряющих тренировок с матерью и братом, вечного нудного обучения идеологии Шрама, которую Зира совсем ненавязчиво вбивала в головы своих детей с самого рождения вместе с мыслью о злодее Симбе, из-за голода и жажды, а также доставучих и крайне кусачих термитов, но были и светлые моменты. И игры с Ризой относились именно к ним.       Ему вспомнилось как однажды утром к ним пришла одинокая львица с двухмесячной дочкой Джаной — ровесницей Кову. Она просила о помощи, и Зира, несмотря на их собственное положение, предоставила ей её. Возможно, она надеялась, что эта львица присоединится к ней и её замыслу по свержению Симбы, ведь, как оказалось, король Прайдленда отказал в помощи одиночке и её львенку, ссылаясь на то, что она больно похожа на львиц Зиры, и вроде бы львица была согласна остаться с ними, но однажды она просто ушла. Куда и зачем, Кову не знал, но по подруге он долгое время скучал. Сейчас он с улыбкой припомнил, что действительно, Джана всегда хмурилась, когда к ней так обращались друзья и всегда поправляла их. Насколько лев помнил, то между матерью и дочерью были довольно прохладные отношения, вероятно потому Риза предпочитала общество семьи друзей. Она отлично ладила с его родными: выслушивала жалобы и истории Нюки, а также помогала ему избавиться от термитов, со смехом вылавливая их из шерсти; внимала речам Зиры и охотно училась у неё всему, что та ей предлагала; и, конечно же, Риза вечно влипала в переделки с Витани и Кову, перетягивала с ними ветки, играла в прятки и боролась с ними, продумывала проказы и вместе исследовала территорию. Пожалуй, Кову было приятно мысленно отправиться в те знойные, но весёлые деньки.       Кову поймал себя на мысли, что в детстве он не спутал Киару с Ризой при первой встрече, а вот спустя столько лет Ризу он благополучно принял за призрак Киары, хотя несмотря на некое сходство они были крайне разными. Первая подруга его детства имела скорее песочный окрас, нежели золотистый, в отличие от его супруги, да и в чертах было достаточно различий, к примеру, в глазах. Насколько Кову помнил, то такой же миндалевидный разрез глаз, свойственный аутлендерам, был и у матери Ризы, только вот приветливый цвет глаз топлёного мёда вовсе не соответствовал холодному и несколько надменному взгляду. У самой Ризы они всегда смотрели хотя и с лукавством, но абсолютно беззлобно. Главным же отличием между Киарой и Ризой были повадки. Припоминая маленькую Ризу-Джану, Кову отметил, что ещё тогда она двигалась необычайно грациозно и тихо. В каждом её шаге слышались уверенность и опасность. И даже сейчас, идя рядом со львятами, которые активно атаковали львицу роем вопросов о том, где она бывала и кого видела (а Тамани ещё яро допытывалась о том, какой шалуньей была её мама), Риза внешне казалась спокойной и расслабленной, с улыбкой сдержанно и, в то же время, добродушно отвечая на вопросы, но опытный взгляд Кову отметил, что львица идёт тихо, а при каждом шаге чуть выпускает коготки — готовая вот-вот сорваться на бег при первой необходимости. Она была напряжена и осмотрительна, всегда наготове, и Кову был убеждён, что судя по её повадкам и по блеску здорового меха, то с пропитанием львица не испытывает трудностей, что не могло не восхищать льва как хищника и умелого охотника. Киара же никогда не отличалась ловкостью и терпением, и она удостоилась в прайде места лишь в задних рядах охотниц, поскольку так и не смогла самостоятельно поймать жертву. И даже первая их встреча началась с того, что она споткнулась и кубарем покатившись вниз, врезалась в него. Уроки Кову для Киары так и остались всего лишь дополнительной возможностью проводить время вместе.       — Ты прекрасная охотница, — скорее утвердительно, нежели вопросительно произнёс лев, указывая взглядом на лапы львицы. Риза отвернулась от Тамани, которой как раз поясняла на какое животное сложнее и труднее всего охотиться, с лёгким удивлением и улыбкой взглянув на льва. Кову несколько смутился от столь тёплого благодарного взгляда, но мысль свою продолжил: — Ты ходишь очень осмотрительно — не оставляешь следов, идёшь тихо, и в тоже время для лучшего ощущения земли немного выпускаешь когти. Их даже не сразу видно, поскольку как только ты начинаешь поднимать лапу, то втягиваешь их. Тебе это не составляет труда. Видимо, вошло в привычку.       — Значит, львята не единственные не сталкивались с одиночками, — хихикнула львица, но было заметно, что ей польстили слова льва. — Любой мало-мальски адекватный одиночка должен всегда быть начеку и сохранять бдительность и осторожность, иначе это грозит ему смертью от атак злых травоядных или же от голода.       — Травоядные разве злые? — удивлённо вскинул голову Ари, недоуменно глядя на взрослых. Риза кивнула, одарив детей тяжелым и серьёзным взглядом.       — В Прайдленде говорят о Круге Жизни, верно? Львы убивают зебр, те счастливы отдать жизнь хищнику, ведь знают, что тот после смерти станет травой, которую едят новые зебрята. Так вот, это глупости. В жизни есть закон один — выживает сильнейший. Если у тебя клыки и когти, то считай, что тебе повезло быть среди таких счастливчиков, но особо не стоит радоваться, ведь количество тоже может быть силой. Клыки и когти не спасут тебя от рогов и копыт тех, кто быстрее тебя и кто больше... или кого больше. Поверь, малыш, травоядные абсолютно не хотят расставаться с жизнью ради наших желудков, а их родные не прощают нам их потери.       — Но звери уважают и любят нас, — возразил Ари, вспоминая отца, с которым так приветливо беседовали антилопы и носороги. Разве они желали ему зла и мысленно проклинали? Риза подтвердила его опасения.       — Они уважают потому, что боятся. И потому, что опасаться одного прайда проще, чем несколько десятков голодных и озлобленных одиночек. Именно по этой причине даже со свободных земель травоядные идут на земли прайдов — это гарантирует меньшее количество хищников, а также контролирует охоту и количество убитых голов. Только и всего. Они не особо опечалятся, если прайд будет состоять с пары львов, — Риза невесело усмехнулась, а львята испугано прижали уши и вытаращили глаза. — Более того, даже тот факт, что вы прайдовские львята вовсе не являются гарантом того, что вас не захотят "случайно" затоптать. Чем меньше хищников — тем лучше. Потому слабых одиночек и львят они при удобном случае убьют хотя бы ради чувства справедливости. Мы тоже не безгрешны, и нередко из-за нас гибнут их дети или возлюбленные. Согласись, мясо молодых особей куда лучше старых и больных. Но это не оправдывает нас в их глазах. И любой удобный случай для мести будет принят. А в толпе трудно определить конкретного виновника, потому табуном или стадом им проще совершить правосудие.       — Это... пугает, — только и смогла произнести Тамани. Былое веселье львят угасло, когда они задумались над тем, что им действительно может грозить опасность. Кову же внезапно осознал, что Риза права. Это отлично объясняло, почему звери охотно изгоняли Кову, лишнего хищника, прочь, и почему они столь охотно проигнорировали факт войны прайдов. Чем меньше будет хищников — тем лучше, а в случае если бы выиграли отщепенцы, то им бы не пришлось терпеть наказания за поддержку узурпатора Симбы. Более того, это также поясняло и довольно сомнительный траур по принцессе и её сыновьям.       — Я не хотела вас пугать, — извиняющимся тоном произнесла Риза, но её взгляд, обращенный к поникшим львятам оставался твёрдым, — но вы должны быть готовы ко всему.       — Эй, а моего папу воспитали сурикат и кабан-бородавочник, — оживился Ари, правда, он тут же тихо добавил, вновь прижимая ушки, — хотя они его спасли для того, чтобы он их защищал от других львов.       — О чём я и говорила, — кивнула львица, — травоядные не глупы и они вовсе не счастливы быть нашим ужином. И они уж точно не безобидны и могут за себя постоять.       — По правде сказать, я всегда подозревала, что с ними не всё так чисто и с ними что-то не так. Уж больно жизнерадостно всё выглядит, а ведь с охоты не раз львицы возвращались ранеными, — решительно взглянув на Ризу, Тамани утвердительно закивала, при этом её уши забавно колыхались при этом. — Одна даже так и не вернулась с охоты.       — Я знаю. Просто странно, что вам этого не объясняли. Одиночки учат этому своих львят с самого рождения... — Риза нахмурилась каким-то своим мыслям, а после встряхнула головой и уже более бодро перевела тему. — Но давайте я лучше вам расскажу о том как однажды белая зебра позавидовала красочности птиц и попросила у них немного цвета, чтобы её окрас не был столь приметным, ведь остальные зебры были чисто чёрными и не хотели признавать её за свою, но хотя у птиц были краски и жёлтые, и красные и даже голубые, они, боясь конкуренции, что зебра станет самой яркой среди зверей, солгали ей, что осталась только чёрная краска. Но и её не хватило на всю зебру, потому они нанесли её своими перьями по всему телу. Когда же другие зебры увидели свою соплеменницу с яркими чёрными полосами, то обзавидовались и стали просить у птиц тоже немного красок, но те были не глупы и потому взяли тот цвет, который у них не был популярным, но его было много...       — Белый! — разом воскликнули детишки, заметно оживившись, а Риза удовлетворительно кивнула, ободряюще улыбаясь им. Кову лишь усмехнулся, тоже внимательно слушая эту легенду.       — Верно! И таким образом не было больше чёрных и белых зебр — они стали полосатыми.       — Здорово! Но маме мне рассказывала, что была война между белыми и чёрными зебрами, и во время битвы они касались друг друга и обменивались цветами, — важно сообщила Тамани. Ари же помалкивал, с восторгом слушая эти истории, поскольку родные рассказывали ему только легенды львов и про львов.       — А она рассказывала тебе легенду о том, почему смех гиен считают гласом зла? Или легенду о белом носороге или синей птице?...       За подобными историями они быстро преодолели часть пути. Кову в основном молчал и больше слушал, не переставая поражаться своему внутреннему спокойствию и даже некоему волнению в его душе. Ему внезапно захотелось собраться вместе с Ризой и Витани и вспомнить старые добрые деньки. После длительного изгнания в одиночество самого себя, он сейчас остро ощущал желание пообщаться. Ему хотелось душевного и тёплого общения, как прежде. Ощущение того, что он хоть немного, но испытывает те же чувства, что свойственны ему прежнему, живому, одновременно радовала его и пугала. Коготок вины начал назойливо скрестись в его сердце — имел ли он право забывать о своём горе и позволять себе ощущать себя живым? Но каждый раз, когда он начинал терзать себя сомнениями, он ловил лёгкий взгляд давнего призрака из прошлого, и ему становилось легче на душе. Риза была его подругой детства, ещё задолго до Киары, так почему он не может просто порадоваться встрече с той, о которой уже давно и забыл, словно бредовый, сказочный мираж? Размышления его прервала тень, скользнувшая по земле от быстро исчезающей в небе синей птицы.       — О, Зазу! — моментально поднял к небу свою мордашку Ари. То, что птица пролетала над ними, но проигнорировала их, немало его удивило. — Странно... Это на него не похоже.       — Он, наверное, малость на нас обиделся, что мы его забыли, — пожала плечами Тамани. — Сейчас наябедничает. Ух, ябеда синекрылая!       Кову тяжело вздохнул — то, что Зазу не опустился рядом с ними, а сразу полетел к Королю — это плохой знак. Краем сознания лев запоздало подумал, что, вероятно, следовало забрать мажордома, а не оставлять его одного в дальних землях и заставляя пожилую птицу волноваться зазря. И как бы ему не хотелось соглашаться с Тамани, но Зазу действительно сейчас всё выложит королю в самых драматических красках. Разумеется, Симбе это не понравится. Ох, как не понравится! Но делать нечего, и оставалось только надеяться, что появление чужеземки несколько поумерит пыл короля.       Надежды Кову были тщетными. Это он понял сразу, как только увидел золотистую фигуру, гордо восседающую на краю уступа. Издали льву показалось, что сейчас глаза короля были такими же пламенными, как и его грива — значит, мажордом уже всё подробно выложил ему о том, как Кову упустил из виду детей. Львицы, которых компания встречала на своём пути, ничего не говорили, а их лица выражали только недоверие по отношению к Кову или же любопытство — к Ризе. Поднимаясь по каменной тропе, лев остро ощущал на себе их пытливые взгляды, и в какой-то степени он даже был рад поскорее оказаться на главной скале Прайдрока. Король продолжал неподвижно сидеть на уступе, позволяя ветру сеять хаос в его густой гриве. Рядом со статной фигурой льва важно и гордо восседал верный слуга и друг. Услышав подступающие шаги вернувшихся львов, Зазу медленно повернулся и одарил Кову мстительным взглядом, полным превосходства. Если бы не воспитанность и сдержанность, то он, вероятно, ещё и язык бы показал. Король же повернулся не сразу, сперва как гром среди ясного неба, зычно прозвучал его голос.       — Ты упустил детей, — это был не вопрос.       Кову ощутил холодок, который пробежался по его телу — голос был негромким, но в нём отчетливо ощущалась затаенная ярость. Только сейчас тёмный лев обратил внимание на то, насколько напряжены были мышцы короля и то, какое тепло исходило от него — видимо, Симба уже начинал волноваться за них и привычно рассеянно ходил из стороны в сторону по скале в самый солнцепёк, бросая тревожные взгляды вдаль. Наконец, с тихим вздохом золотой лев важно повернулся к ним, одаривая зятя тяжелым мрачным взглядом. Заметив прибавление, Король явно удивился, и в его взгляде мелькнула тоска, которую он быстро подавил гневом, обращенным к Кову.       — Я поговорю с тобой об этом позднее, Кову. Мне казалось, что это не столь сложная задача — присмотреть за львятами.       Кову хотелось фыркнуть и напомнить Его Величеству, что его мажордом сам плохо справился с такой миссией, а если уж вспомнить про Тимона и Пумбу, которые вдвоём вечно упускали Киару из виду... Но он сумел сдержаться и лишь угрюмо молчал и смотрел в ответ. Неожиданно обстановку разрядили львята.       — Пап, мы только играли! Дядя Кову просто подыграл нам, — обратил на себя внимание Ари. Убедившись, что отец его слушает, малыш набрал побольше воздуха в грудь и увлечённо затараторил: — Мы с Тамани попросили его показать нам земли его родины, но Зазу посчитал это плохой затеей, потому мы уговорили дядю Кову разыграть такую сценку, будто мы сбежали, понимаешь? Но мы не сбегали! Дядя Кову знал, куда мы пошли, так что формально мы не сбегали.       — Да! Мы просто играли, — бодро закивала Тамани в знак согласия и улыбнулась самой широкой и белоснежной улыбкой из всех.       — Мы просим прощения, что заставили вас волноваться, — добавил Ари, с тревогой глядя на удивлённого его поступком Кову. Симба же если и удивился, то не подал виду. И хотя он явно понял, что его сын лишь пытается выгородить Кову, он принял эту попытку усталым вздохом, но взгляд выражал заинтересованность и одобрение с лёгким оттенком веселья.       — Зато мы в пещере нашли прикольную львицу. Она крутая охотница! — вставила слово Тамани, кивнув в сторону молчащей, изучающе на всё смотрящей львицы.       — Я ценю твою смелость и желание защитить друзей, Ари, но ложью не стоит спасать тех, кто должен отвечать за свои поступки, тем более взрослых. Но пускай будет так. В таком случае вы всё равно виноваты перед Зазу, а потому понесете наказание — будете чистить пещеру до следующего полнолуния.       — Какой кошмар! Ужас! Короли Прошлого, чем же я так провинилась перед вами? Я была рождена не для такой кары! — заголосила Тамани, горестно вскидывая мордашку и старательно выдавливая из себя слёзы и всхлипы. Ари удивлённо нагнулся к ней и тихо прошептал:       — Тами, ты чего? Полнолуние же через три дня всего! — его подруга зло сверкнула приоткрытым глазом и тихо прорычала в ответ:       — Я знаю, антилопье ты копыто! Но если мы будем слишком безразличны или рады, то твой папа поймёт, что где-то он проулитничал! И тогда он изменит наказание.       — А что касается Кову, — едва подавляя улыбку от совершенно не слышного для окружающих диалога, Симба откашлялся и уже сурово посмотрел на льва, — то пускай он сперва представит свою спутницу, а затем я решу, какое наказание понесёт он.       К этому моменту на уступе собрались ещё трое членов прайда — Нала и Витани с Тоджо. Витани, проходя мимо Кову, будто невзначай пихнула его в бок и огрела ударом хвоста по носу. Лев невольно фыркнул и нахмурился, но в ответ услышал только презрительное хмыканье. Сестрица явно собиралась одарить брата парочкой приятных слов после того, как радостно оближет дочку, но едва она подняла глаза, как те округлились, а на губах сама собой заиграла недоверчивая улыбка.       — Риза? Это ты? — тихо и как-то робко спросила она. Конечно же, Витани не могла не узнать лучшей подруги детства, которую за столько лет не смогли заменить другие львицы. И едва заметив утвердительный кивок и лёгкую улыбку, Витани со смехом бросилась обнимать подругу и приветливо тереться об неё. Лизнув Ризу в щеку и уткнувшись в её шею, львица радостно заурчала: — Я не верю своим глазам! Спустя столько лет!       — Это твоя подруга, Тани? — тепло поинтересовался Тоджо, с улыбкой наблюдая за супругой и одновременно устраивая в лапах свою дочку для дальнейшего мытья. Кову закатил глаза — его зять нередко задавал или констатировал крайне очевидные вещи, что немало раздражало его.       — Да! Подруга с детства, — улыбнулась Витани, жадно вглядываясь в родные черты. — Я даже не смела надеяться на эту встречу! Я ждала столько лет нашей встречи...       — Тогда ты сможешь подождать ещё немного, Витани, пока я не поговорю с твоей подругой, — прервал нежности Симба. Его голос не был грубым, но тон явственно указывал на то, что возражений он не приемлет. Нехотя Витани послушалась короля и заняла место возле мужа и дочери. Нала, которая потрясённо вглядывалась в черты новоприбывшей львицы, и Ари устроились напротив них, справа от Симбы. Подумав, Кову занял место рядом с ними, оставляя Ризу один на один с Королём. — Что же... Я рад нашей встрече. Я — Король Симба, и эти земли носят имя Прайдленда, моего Королевства. Я верно понял, что вас нашли на наших землях? Расскажите о себе, ничего не тая и ничего не стыдясь. Только искренность и честность позволят мне принять решение касательно вашей дальнейшей судьбы.       — Я также рада встретиться с Вами, милорд, — смиренно склонила голову львица. — Как Вы поняли, моё имя Риза. И меня действительно нашли эти милые дети в одной из пещер, которая находится на Ваших землях. В своё оправдание могу лишь сказать, что, не видя особого оживления, я справедливо считала эти земли ничейными. Мне бы хотелось присоединиться к Вашему прайду, но если Вы откажетесь, то я с достоинством приму любое наказание за то, что пользовалась благами Вашей земли без Вашего ведома.       — Те земли действительно кажутся заброшенными, потому я прощаю тебе то, что ты жила и ела в этих землях, — благодушно произнёс Симба. — Но я должен узнать о тебе больше, чтобы принять в прайд. Скажи, ты одна или есть ещё кто?       — Я одна, как перекати-поле в жарких пустынях.       — А где твоя семья?       — Когда-то Вы её знали, — грустно усмехнулась Риза, поднимая медовые глаза на правителя. — Много лет назад одна львица вместе с маленьким львёнком просили у Вас защиты и покровительства, но, дав ночлег на одну ночь и еду на один день, Вы попросили её уйти, считая, что она является засланницей со стороны ваших недругов. Её звали Лани, а её дочь тогда носила имя Джана. Согласна, моя мать не была подарком, но и аутсайдером она ни была, что бы Вы ни думали.       — Ты была тем львёнком, — мрачно констатировал Симба, огорчённо опуская взгляд. — Мне не стоило так вести себя, но незадолго до этого был подобный случай, и тогда погибла одна из наших львиц. Я не мог рисковать.       — Я не осуждать Вас пришла. К тому же, как мне известно, Вы и сами долгое время были одиночкой. Недоверие и небольшая паранойя — наши спутники, которые помогают нам выжить. Так или иначе, но нас принял враждующий с вами прайд. Благодаря Зире я узнала о вас многое.       — Не сомневаюсь, — хмыкнул Симба. — Вы тоже считаете меня узурпатором, убийцей и предателем?       — У каждой стороны своя правда, милорд. Но что было бы, принимай мы на слово речи фанатиков? Отвечая на Ваш вопрос: да, Зира говорила о вас много плохого и мало хорошего, но я сама умею оценивать других. Полагаю, Вы тоже вряд ли поверите в то, что столь фанатично желающая Вашей гибели львица могла быть довольно гостеприимной и по-своему милой с другими.       — Тогда почему вы не остались? — Симба внимательно изучал Ризу, а львица в ответ не отводила глаз, смотря решительно и прямо со всем своим достоинством.       — Справедливый вопрос. Но я не могу дать на него вразумительный ответ. Это решала моя мать, а не я. Мне уходить не хотелось. Как вы могли заметить, то у меня были друзья, а это самое важное в детстве для любого львёнка. Но вместо этого мы ушли из тех трудных для проживания земель в поисках лучшей жизни, но не сложилось: мы долго путешествовали, в том числе и по пустыням, и там мать укусила змея. Мне было меньше года, когда я осталась одна, но я была достаточно самостоятельной, чтобы пройти путь самой и научиться охотиться. С каждым новым восходом полной луны я старалась в течении месяца ловить добычу больше предыдущей. В последний раз мне удалось сразить больного носорога.       — Носорог? В одиночку? — недоверчиво переспросила Нала, которая никогда не рисковала даже с целым прайдом охотиться на столь сложную добычу.       — Он был ранен и болен. Это было не сложно. Терпение и осторожность здесь играли более важную роль, нежели сила и скорость, — пожала плечами Риза так, будто подобная охота была самым обыденным делом. — Я съела с него столько, сколько могла, а остальное оставила на разборку крокодилам и гиенам.       — Вот ведь крутота, а! Научите меня так же? — восторженно заёрзала Тамани, но Риза только с улыбкой виновато покачала головой, на что львёнка надула губки и обижено засопела. — Взрослые вредины.       — Вы рано научились охотиться, — подметил Симба, проигнорировав высказывание девочки. Грусть и доля обиды и даже гнева проскользнули в облике львицы.       — Лани, моя мать, не особо меня любила и заботилась обо мне. По этой причине я сменила и своё имя. Рано охотиться мне пришлось не от большой любви к охоте или убийствам, а из-за нужды и голода. И каждый промах заставлял меня стараться лучше и лучше, находить новые тактики и способы, пока я не стала достаточно хорошей охотницей, чтобы не терпеть неудач.       — Тогда вы пригодитесь прайду, — доброжелательно подметил Тоджо. — Витани тоже одна из первых охотниц!       — Боюсь, вы упускаете одно... Я могу помогать прайду с охотой, но в случае, когда прайд захочет от неё отдохнуть. Я работаю в одиночку. В охотничьей группе придётся следовать чужой мне тактике и молиться, чтобы никто не наступил на сухую веточку или не пошел по ветру. Пару раз я охотилась с другими одиночками и даже прайдами, и больше не хочу, — решительно покачала головой львица. — Я куда охотнее буду отправляться на разведку или патрулирование.       — Так, а как вы оказались здесь? — вернулся к прежней теме Зазу, важно восседая у лап Короля-друга.       — Я прошла многие просторы Африки, — глаза львицы подёрнулись мечтательной пеленой, а губах заиграла лёгкая, но печальная улыбка. — Быть может, даже всю. Я видела зелень непроходимых джунглей, знавала, насколько горячим может быть дневной песок Сахары, и каким холодным он кажется ночью, я видела синеву бескрайнего земного неба — океана, и прошла не одну ароматную саванну, но пути всё равно привели меня в то место, которое я всегда считала своим домом. Вы называете этот край Аутленд, так? Он очень изменился за почти пять лет, но даже сквозь зелень я вижу с детства знакомые тропы и лазейки, узнаю очертания термитников и скал. Я так долго бродила в одиночестве, а, повстречав льва, с которым я надеялась создать прайд, вскоре потеряла его, и мне просто захотелось чего-то утешающе родного. Признаюсь, я полагала, что план Зиры воплотился, и я найду на этих землях королём моего старого друга, Кову. Но я ошиблась.       — Я услышал тебя, — медленно кивнул Симба, прикрыв на миг глаза. Прошла всего пара секунд, но ожидание вердикта казалось мучительной вечностью. С напряжением в лицо Короля жадно вглядывались восемь пар глаз, стараясь прочитать его мысли до их оглашения. Наконец, Симба вздохнул, и с тёплым взглядом улыбнулся Ризе. — Я не тот друг, которого ты ожидала увидеть королём. Но я тот Король, который желает стать тебе другом, Риза. Ты наконец-то нашла свой дом.