***
Вечеринки на факультете культуры всегда были яркими и непредсказуемыми. Никто не мог сказать заранее, чем закончится то или иное празднование: художественной росписью мостовой, спонтанным танцполом на площади, купанием в фонтане или визитом полиции. О последнем варианте Луссурия деликатно умолчал, когда рекламировал перед боссом студенческую народную забаву «День святого Лодыря». Жильцы тринадцатой секции удостоились персонального приглашения, ведь экспонаты с художественной выставки «Ультранеоклассика» с их коллегой в главной роли были куплены неизвестным меценатом, и это надо было отметить. — Красивая музыка, красивые люди, море выпивки… В конце концов, мы умираем только один раз! — завершил свою речь неожиданным откровением этот неубиваемый нахал. — Не мелькай, мусор! Если нас приглашают, мы пойдем. Иди, чисти перья, через полчаса выступаем. — Парни-и-и! Готовность номер один, мы отправляемся на праздник! — крикнул Лу в темноту коридора и нырнул в платяной шкаф, словно решил по-быстрому сгонять в Нарнию.***
Спустя полчаса по дорожкам студенческого городка шествовала смешанная компания колоритных личностей. Первыми шли под ручку веселые барышни Кьяра и Хуанита, следом, развернутым строем, группа варийских офицеров. Бельфегора сначала брать не хотели, но Мармон соблазнился на халявное угощение, а оставлять их штатного маньяка одного дома Скуало не рискнул. На Аркобалено их гостеприимные хозяйки почти не обращали внимания, не иначе, успел отвести глаза. Занзас был на редкость вежлив, даже соизволил поздороваться и поддержать разговор. А вот с Леви творилось что-то неладное: он краснел, бледнел, спотыкался, не пытался втиснуться между боссом и капитаном, и зачем-то взял с собой боевой зонт. — Ши-ши! Я чувствую, сегодня будет кровопролитие, — шепнул Бельфегор словно бы сам себе. — Еще один такой намек, и я тебе барометр сломаю, — откликнулся Скуало вполголоса, не снимая парадной улыбки. — А я ни при чем, ты только посмотри на Леви! — Нормально все, я сказал! Капитану было начхать на причины Левиной дезориентации, но в голове Громовержца в это время метались обрывочные сведения о девичьей любви, щедро пересыпанные народным фольклором и кадрами из известных фильмов, в глазах двоилось, а сердце подпрыгивало в ритме африканской пляски. Он твердо намерился охмурить двух подружек сразу, но еще не придумал, как именно. В распоряжении художественного факультета был большой зал на первом этаже их общежития, где можно было устраивать выставки, заниматься хореографией или репетировать театральные постановки. Этим вечером он превратился в ночной клуб, а комендант переквалифицировался в осветителя. Вновь прибывшим вручили по банке чего-то слабоградусного и пригласили развлекаться, как нравится, а в центре зала несколько пар уже кружились зажигательном танце. — Кьяра, пойдем? — потянула красноволосую в круг ее спутница. — Малыш, ты же знаешь, я плохо танцую, — замотала головой Кьяра. — Пригласи парней, никто тебе не откажет. — А вы танцуете фламенко? — обернулась Хуанита к варийцам. — Ха! Танцую ли я фламенко?! В Мадриде я брал призы среди уличных танцоров, — неожиданно заявил Скуало и протянул руку девушке. — Идем, расколем этот паркет! — Вау! А капитан-то у нас не промах, — поразился Луссурия. — Я думал, что в Испанию он только за оружием катается, а все оказалось куда интереснее! Но на этом интересности не закончились. Занзас устроился на диванчике у стены, куда вскоре сам собою подтянулся ящик пива и нехитрая закуска. Босс «Варии» зорко наблюдал за залом, поэтому появление группы людей в непристойно-дорогих костюмах заметил первый. Эти ребята прошли сквозь толпу, как горячий утюг через нейлоновую кофточку, остановились у танцплощадки, и теперь главарь провожал взглядом исподлобья партнершу Скуало. Когда музыка сменилась, и Хуанита, довольная по уши, возвращалась к своей компании, тот, набыченный, преградил ей путь. — Кого я вижу! Мне говорили, что теперь Хуанита спит с девкой, но такую кривую рожу я не ожидал увидеть, — произнес он с сильным американским акцентом, сверля взглядом мечника. Девчонка изменилась в лице и спряталась за Кьяру, только косички метнулись, а Суперби Скуало среагировал быстрее, чем окружающие поняли суть конфликта: — ВРООООЙ!!! Ты кого здесь назвал девкой, тупой ублюдок?! Ты у меня своими же яйцами сейчас подавишься! Чтобы воплотить обещанное в реальность, Скуало начал с пинка главарю в челюсть, затем отвесил оплеуху Леви-А-Тану, а когда тот неторопливо начал падать, выхватил у напарника его зонт. Принимая во внимание, что в руках Второго Императора Мечей любая хворостина становилась холодным оружием, дальше смотреть на расправу над пижонами для Занзаса не имело смысла. Однако, эта драка и так не испытывала недостатка в благодарных зрителях, и Мармон уже принимал ставки. Художники оказались азартными людьми. — Это Педро Нони, он из Чикаго, и по слухам — настоящий гангстер, — рассказывала Кьяра, гладя по спине всхлипывающую подругу. — Он давно таскался за Хуанитой, вот, даже в Турин заявился… Слушай, где этот парень так научился драться?! Такое же только в кино бывает! — Семейная традиция, не удивляйся, — отмахнулся Луссурия. — Так этот грубиян — из Штатов? — Да, и он всегда ходит с оружием, как и его люди, не пойму, почему до сих пор не началась стрельба… Словно услышав ее слова, залетные мафиози похватались за свои пистолеты, но пять пукалок в трясущихся клешнях для Суперби Скуало были далеко не пределом возможностей. Спустя секунду-другую бравые стрелки уже хватались за вывихнутые пальцы, а оброненные пистолеты Бельфегор ловко выудил на нитях из эпицентра событий. Когда импортные гангстеры разлеглись вокруг капитана в причудливых позах, кто-то все же додумался вызвать копов, и при звуках сирены за окном Занзас поднялся на ноги: — Мы уходим. И подберите Леви, похоже, Акулий Мусор его крепко контузил.