Гранит науки

Июнь выдался жарким до умопомрачения, за день стены замка раскалялись настолько, что плевок испарялся на подлете. Крыша, так недальновидно выкрашенная черным, превратилась в гриль, что возмущало птиц и казначея, уважавшего вечерний моцион на свежем воздухе. Бойцы, упакованные по уставу в черную форму, передвигались по двору короткими перебежками, спеша укрыться в казармах, где еще кашляли старенькие кондишины. Офицерам было чуть полегче, они могли щеголять в рубашках и даже без галстуков, да и на задания выезжали куда чаще. После шести недель вынужденного воздержания от кровопролитий элита «Варии» хваталась за любое дело, а недостатка в миссиях не было. Как видно, Девятый решил загрузить киллеров по самую маковку, но никто не жаловался. Хуже было другое: призрак ВУЗа маячил на горизонте у Занзаса и его подручных, а чтобы они не забывали об этом, в гости повадился старый Хранитель Солнца. Тогда в общей гостиной устраивали своеобразный клуб-читальню, и господа офицеры, запинаясь на незнакомых терминах и матерясь сквозь зубы, форсировали учебники и рекомендованную литературу. Особым успехом пользовалась декламация от Леви-А-Тана: — …Таким образом, под валентностью химических элементов обычно понимается способность свободных его атомов (в более узком смысле — мера его способности) к образованию определённого числа ковалентных связей. В соединениях с ковалентными связями валентность атомов определяется… — читал он монотонным басом, от чего слушатели быстро теряли нить повествования и впадали в сонное оцепенение. Занзас засыпал уже на первых абзацах, Най Броу держался дольше, но шестьдесят пять — это вам не шутка, и он тоже отключался в своем кресле, не теряя правильной осанки. Когда два главных героя этого спектакля сходили с дистанции, Скуало, профессионально спавший с открытыми глазами, встряхивался и махал рукой: — Пс-с! Тормози, Менделеев, начальство выпало в осадок. Вынималась из стола колода карт и остаток вечернего урока киллеры тихо коротали за не слишком азартными играми, пока Солнце Вонголы не проснется и не откланяется. Ужином Ная Броу здесь не кормили из принципа. Бельфегор был освобожден от образовательного цирка по причине особой одаренности, и в учебные вечера пропадал где-то в замке. Юный гений «Варии» уже разобрал на косточки всю программу первого курса патанатомии и приступил ко второму, где была практика.

***

Итак, замок был раскален. Позднюю трапезу для офицеров повар не разогревал, а напротив, держал в холодильнике, чтобы не прокисла за полчаса. И все же Скуало повел носом и подозрительно спросил: — Откуда несет падалью? Занзас обнюхал мясное блюдо, признаков протухлости не обнаружил и принялся за еду, не обращая внимания ни на кого. Но запах все равно был, и он не давал капитану покоя, напрочь отбив аппетит. — Нет, я все-таки чую дохлятину! Мармон, у нас что, крысы в замке завелись?! — А при чем тут крысы? — удивился тот. — При чем, при чем… А то я не знаю, что ты на фильтрах для кондиционера экономишь, и открываешь ради вентиляции потайные ходы! Она, наверное, где-то издохла, а как сквозняком потянуло, так запашина и попёр. — Нет, это не крыса, — покачал головой Луссурия. — Я тоже улавливаю что-то такое, не к столу будь сказано, но к трупному запаху примешивается еще и формалин. Если только у нас нет прямого хода из столовой в морг… Тут Принц Потрошитель, до того полностью поглощенный ужином, хихикнул и внес свою лепту: — Что вы все так разволновались? Подумаешь — морг! Там тихо, прохладно, а к запаху и привыкнуть можно. Наука требует жертв! Луссурия замер с недонесенной до рта вилкой, как охотничья собака, взявшая след. — Бел, мальчик мой, я правильно понимаю?.. Это от тебя, пардон, разит, как от стервятника?! — Ах, какие мы нежные, — передразнил его Бельфегор и скорчил рожу. — Я же не спрашиваю, зачем у тебя десять холодильников были заняты трупами молодых и здоровых мужчин? На этом пикантном моменте Леви-А-Тан поперхнулся, побледнел до серости и с невнятными извинениями вылетел прочь. Скуало бросил смятую салфетку в тарелку и тоже встал, наблюдая за разворачивающейся детективной историей. Пройдясь по комнате взад-вперед, он вернулся к столу, наклонился к Мармону и шепнул: — Ставлю стольник, что Бел покромсал его коллекционных жмуриков. — Спорить не могу, — также тихо ответил казначей. — Как насчет того, скольких он успел? Поддерживаю ставку на пятерых. — Не-е, все десять! Или я не знаю этого психа, — ухмыльнулся капитан.

***

Поздним вечером Луссурия горько плакал на кухне: — Всё пропало! Такие образцы, такие красавцы — изувечены, выпотрошены, уничтожены! И только внутренности по мисочка-а-а-ам!.. — Да ладно тебе убиваться, новых наберешь, — говорил Леви, пронятый такой неподдельной драмой. — Ты выпей, выпей еще, оно и полегчает! Под крепкую настойку на анисовых зернах и валерьяне разговор складывался почти что задушевный. — Думаешь, так легко, да?! Можно подумать, нам каждый раз Аполлонов со Спартаками заказывают… И главное, в такую жару, в такое адово пекло!.. А так славно было — пойдешь в подвал, обнимешь его, а он холодненький, лапушка моя-а-а!..