***
Дон Тимотео не знал об этой вылазке, но вопрос о благонадежности «Варии» все еще не был решен его Хранителями. Висконти был настроен самым радикальным образом, Койот разрывался между преданностью боссу и неприязнью к Занзасу, остальные выдерживали вооруженный нейтралитет. — Может, вам стоит взглянуть на этих бунтарей в их гражданском обличье? — предложил Най Броу. — Я в душах не читаю, но кажется, им пошла на пользу мирная жизнь. — В смысле, элиту «Варии» пора отправлять в отставку? — уточнил Ганук. — Нет, я имел в виду, что учеба им нравится, как собаке палка, но пока они неплохо справляются. Даже не знаю, чего здесь больше, смирения или профессионального лицедейства? — И что, Занзас вот прямо так и перестал на людей бросаться? — не поверил Хранитель Грозы. — Это же сборище садистов и социопатов, и за последние десять лет они не давали повода усомниться в своих наклонностях. Тут вдруг Койот вспылил, хотя и не симпатизировал «Варии» еще с первого мятежа: — То-то ты, Ганук, такой чистенький и порядочный! Эти сопляки разгребают за семьей все дерьмо, лишь бы Вонгола не маралась в крови! И никто не останавливал детей, идущих в «Варию», потому что из них получались самые лучшие киллеры. Так не говори теперь, что они свихнувшиеся психопаты! Они превратились в маньяков за то, чтобы ты мог спокойно смотреть в глаза прохожим, проматывать деньги в казино и бывать в гостях у сенаторов. Им уже никогда не вернуться в нормальное общество, так прояви хоть чуть-чуть уважения к их погубленным жизням! — Ну-ну, дядюшка Койот, что ж ты так раскипятился? — смутился Ганук. — Я не против, надо лично посмотреть, оценить их настрой… Да и отказываться от таких редких профессионалов было бы глупо, замену им найти непросто. — Так вот и займись, вместо того, чтобы молоть языком, развалившись тут, как королевская болонка! — рявкнул Хранитель Урагана и вышел из комнаты, сердито хлопнув дверью.***
— А они в самом деле неплохо держатся! Если не присматриваться и не копать глубоко, так и не подумаешь, что эти ребята уже давно вне закона, — сказал Ганук, устраиваясь в жестком пластиковом кресле с максимальным удобством. Брабантерс и Крокент ничего не ответили, внимательно изучая свои стаканчики с кофе. Иллюзионист, похоже, уже увидал там будущее, а молчаливый Хранитель Дождя вообще не имел привычки оспаривать очевидное. Хотя Брабантерс мог бы рассказать, как Суперби Скуало недавно чуть не пустил свою легенду псу под хвост, поспорив с историком о способности средневекового клинка распороть средневековую же кирасу. И доказал же, паршивец, не постеснялся! После этого спора запасники музея при кафедре лишились двух экспонатов, ведь при попытке повторить подвиг студента Марино, историк погубил и меч. Старинный клинок сказал на прощание «Бдзынь!», а Скуало сказал много теплых слов о кривых руках и легком дебилизме своего оппонента с двумя учеными степенями. Что удивительно, дело замяли своими силами, хотя не каждый день университетских профессоров в глаза кроют предпоследними словами их студенты. И Крокент Бауч мог бы поведать о прорыве в математике, который походя совершил крохотный студент экономического факультета, ухитрившись натурально поделить на ноль число «пи» при свидетелях. Преподавателя тогда чуть удар не хватил, хотя обошлись без «скорой». Теперь заслуженный математик находился в отпуске, а маленького студента уже номинировали на какую-то премию. Крокента это не слишком интересовало. А сам Ганук ничего внятного об успехах своего несостоявшегося преемника Леви-А-Тана сказать не мог, поскольку уснул на первых пяти минутах лекции по античной философии и проснулся только тогда, когда его начала обметать веником уборщица.***
Зал кафетерия наполнялся студентами, голодными и шумными, как стая чаек над груженым рыболовецким крейсером. Эта столовая находилась на первом этаже гуманитарного корпуса, но с недавних пор сюда стали стекаться и медики, и математики. Причина заключалась в новом поваре, при котором в блюдах внезапно появилось настоящее мясо, а порции стали больше чуть ли не вдвое. Этот загадочный человек появился как дар Божий, когда прежний вдруг захворал и уехал лечиться в родной Неаполь. Обеспокоенные набегом орды чужаков, гуманитарии стойко оборонялись по классической схеме: держать стол и заслать лазутчиков в очередь. Были здесь и свои выдающиеся полководцы, способные одним появлением на поле переломить ход сражения и расчистить место у чужого столика. И всех их наблюдатели, притаившиеся в уголке, знали в лицо. Занзас восседал во главе самого большого стола, и его группа посматривала на бесприютную толпу с подносами свысока. Леви-А-Тан сидел неподалеку, бдительно охраняя покой босса, забыв о еде. Так и остался бы голодным, но тут за его спиной мелькнула метеором чья-то алая макушка и женский голос завопил: — Мучачо, не спи, рубай свои калории быстрее! Мы тебя ждем через десять минут!.. Он вздрогнул и принялся торопливо поглощать окоченевшие спагетти. Историков задержали на лекции, но Скуало выстроил своих сокурсников «клином» и с боевым кличем врезался в длинную очередь, отсекая ее «голову», как легендарный Геракл. Луссурия не заморачивался с такими маневрами, он лишь подмигнул повару издали, и вот уже стайка анемичных девушек-искусствоведов отчаливала от служебного входа со своими паровыми котлетками и салатами. Им места занимал «юноша бледный со взглядом горящим» и толсто забинтованной рукой, похожий на героического барабанщика времен Парижской коммуны. На Луссурию он смотрел со странной смесью ужаса и восторга. Но вторженцы с чужих факультетов тоже не спешили капитулировать. Мелькнул в толпе белый халат, и вот уже к пухленькой синьорине под локоть втиснулся Принц Потрошитель, что-то зашептал, фривольно обнимая за талию. Синьорина побледнела, позеленела и резко раздумала кушать, уступив место в очереди и заказ студенту от медицины. Не видно было только Мармона, хотя он мог быть здесь в чужой личине. — Крокент, ты его чувствуешь? — спросил Ганук. Хранитель Тумана зачем-то внимательно посмотрел на свою ладонь и покачал головой. И тут белые журавли Брабантерса вдруг взмыли в воздух, закружились над головой Хранителя Дождя, а из-под стола раздалось хриплое кваканье, и тихий голосок спросил: — Чем обязана «Вария» вашему пристальному вниманию, синьоры? Мне позвать босса, или договоримся по-хорошему?..