Don't

Убейте кто-нибудь этого мелкого рыжего пиздюка. Убейте его за то, что он так сильно меняет Микки Милковича. Мик всегда относился с отвращением ко всем этим проявлениям нежности, к прогулкам за ручку и к облизываниям на виду у всех. Даже в нормальных парах, где был парень и была телка, это выглядело как-то уебищно и ни хуя не круто, а уж если сосутся два пацана... Да, блять, дайте куда блевануть. Но это Йен, это ебаный Галлагер. Он пиздецки противно пахнет, как будто вылил на себя хуеву бочку одеколона, он почти голый, не считая шортиков размером с галстук, едва прикрывающих жопу, и в этом ебаном пидорском клубе на него не таращится только тот, у кого нет члена. А у Микки есть член. И ему внезапно хочется взять ружье и перестрелять к хуям всех этих старых гомиков, чтобы подобрали слюни и никогда, НАХУЙ, НИКОГДА, больше не смотрели в сторону Галлагера. Он смотрит с вызовом и ухмылочкой, которую хочется размазать по конопатой роже, как размазывает девка помаду. В клубе яблоку негде упасть, здесь столько народу, что Микки прекрасно знает - шансов встретить кого-то знакомого 50 на 50. Но знаете что? Пусть катятся на хуй. На-хуй. И Галлагер на вкус, как кокс, смешанный с апельсиновым соком. Он на вкус, как ебучий конец света внутри черепной коробки. Они никогда раньше не целовались при всех, и вот сейчас Йен обхватывает его затылок рукой, и Микки хочет заорать во все горло: "Смотрите, уебки, он мой! Мой, блять". И гладит по волосам в ответ.

***

Микки толкает его в стену и впивается пальцами в ребра. Напускной дым, громкая музыка, обнюханные пидоры, трущиеся друг о друга со всех сторон. Его уносит, причем уносит так конкретно, а Йен все целует и целует, и откидывает голову, когда Микки проезжается языком по его бледной шее. - Ты типа соскучился так, Мик? Охуеть. Он хочет заткнуть его и сделать так, чтобы он больше никогда не открывал свой рот. Язык касается языка. Как, блять, он целых два года без этого обходился, просто трахаясь и даже не пытаясь попробовать его на вкус? А на вкус он еще противнее, чем на запах, и хочется слизать с него всю эту соль и блестки. И, блять. Приплыли. Заверните его голову в газету и выбросьте на помойку, потому что ей там самое место.