Don't

У Микки в ушах звенит, когда он разбегается для удара и бьет ногой прямиком в челюсть. Галлагер стонет и выгибается от боли под неестественным углом... Не сломал бы спину. Ему не жалко его. И не стыдно вообще нисколько. Просто приходится закусить щеку, чтобы не сказать это ебаное "прости". Харкается кровью, маленький ублюдок, и продолжает, будто зубы лишние: - Полегчало? Они что, нахуй, в рекламе "Сникерса"?! Еще один удар - такой, что слышится хруст костей... Сука. Какого хуя ты приперся, мудак?! Смотрит, как кровь стекает с губы пацана и моментально окрашивает пожелтевшую траву в ярко-красный. Микки чувствует, как немеют у него пальцы - поднимает с земли пролитый вискарь, делает глоток, от которого мгновенно вспыхивает все тело огнем. Ему кажется, что у него сердце сейчас ребра проломит к хуям или разорвется, разлетится ошметками по внутренней стороне груди. Мысли в кучу, виски от боли пульсируют и горят... Если бы я мог, Йен, если бы я мог... Но отец убьет обоих. Просто прострелит яйца, а потом башку. Микки смотрит на него. На то, как он перекатывается на бок, обнимая себя руками. Как зажмуривается, тихо скуля. Только не разревись, блядь, Йен, пожалуйста... Пожалуйста. Швыряет бутылку в сторону и равнодушно перешагивает через ноги Галлагера. - Вот теперь полегчало. Он не спрашивает у Менди, что на нее нашло, когда она приносит ему чай в тот же вечер. Было бы круто, если бы она подмешала туда серной кислоты. * Мой взгляд на сцену, где Микки избивает Йена.