Don't

Они на поле боя, и Йен ведет. Маленький рыжий, с веснушками на все лицо. Совершенно несовершенный. Совсем подросток. Микки проигрывает всухую, хотя старается, очень старается. У него немеет нёбо, а по спине стекают капли пота - ему хочется победить и послать этого черта на хуй, зная, что в этом случае он уйдет. Уйдет насовсем. И он каждый раз делает каменное лицо, и бьет больнее, говорит такие слова, что нормальный человек от обиды сошел бы с ума, а этому хоть бы что. Улыбается глазами "я тебе не верю". А Микки не знает, что еще придумать. Даже когда говорит ему в лоб, что он только для траха, даже когда прячется от него в тюрьме - лишь бы не признать, что влюбился, влюбился по уши. Йен хавает все. Какое бы дерьмо Микки не подал ему на тарелочке. Жрет его, давится, но, сука, переваривает. И выигрывает. - Ты совсем ебнулся? - Микки прячет руки в карманах и подпирает спиной косяк. Йен делает глоток чая - медленно, смакуя, как ебаный эстет. Забрасывает одну ногу на другую. - Прости? - Хули ты тут делаешь, я спрашиваю? "Тут" - это у Микки дома. Его немного потряхивает от вида галлагеровских губ, которые он облизывает, откусывая уголок от печенья. - Менди пригласила меня. Заебись. Он отвинтит сестре башку. - Но ее здесь нет. - Ага. Она отошла ненадолго. Йен нагло улыбается краешком губ. И смотрит, как будто отсчет ведет - сколько же соперник продержится. Один. Два. Три... Микки хватает его за капюшон и тащит в свою комнату. Швыряет на кровать, а сам стягивает с себя футболку, перед тем, как приземлиться рядом. И даже здесь. Галлагер подминает его под себя за секунду. Давит ладонью на затылок, заставляя вгрызться в подушку, рывком стягивает штаны до колен. Микки закрывает глаза и видит эту картину. Пустырь. У Йена "беретта" в руке, как влитая, как будто он с ней родился, а у Микки незаряженный "глок". Ему никогда не выиграть.