Don't

Когда кто-либо в Чикаго или в самих ёбаных Штатах обижал сестру Микки Милковича, он огребал по полной программе. Это было известно всем и каждому, поэтому, от Мэнди парни старались держаться подальше, хотя, каким-то непостижимым образом, она все же умудрилась получить славу заправской шлюхи. Кстати, те, кто так ее называл, тоже огребали. А вот теперь Микки сидел на перилах, смотрел, как она сосется с Галлагером и соглашался с ними. С теми, кто огребал. Сплюнул на пол, сделал затяжку. - Шлюха. Они не слышали его и не видели, были слишком заняты, высасывая друг из друга гланды через рот. Микки пытался вспомнить, как далеко у него лежит ствол, чтобы отстрелить этому пиздюку яйца, а в идеале - башку. Хотя, это не помогло бы. Даже если бы он закопал Галлагера живьем, он все равно бы долбился в мысли, пока не получилась бы дыра в черепе размером с космос. А потом жрал бы мозг.

***

Они ржали, как кони на крыльце у дома, даже когда за окном стемнело. Микки перебрался на диван и теперь давил на кнопки пульта с такой силой, что они должны были уже провалиться внутрь и вылезти с обратной стороны. Мэнди заявилась в полночь, как ебучая Золушка, довольная, румяная, с широченной улыбкой на разукрашенном лице. Микки бросил на нее короткий взгляд и снова уткнулся в телевизор, где по чистой случайности шло какое-то тупое шоу для домохозяек. - Сигареты закончились, - девчонка стянула его пачку с полки и вытащила две сигареты. Пошла обратно к выходу. - Так ты теперь с этим рыжим? - нужно было укусить себя за язык, тогда бы не нес хуйню. Мэнди посмотрела на него удивленно. - Тебе-то какое дело? - Да, блядь, никакого! Только, когда он тебя снова доведет до слез, не беги ко мне вытирать сопли. Сестра фыркнула, Микки сцепил зубы. - Йен не такой. Захотелось расхохотаться, а потом пойти и заблевать ванную. Или разбежаться и вхуяриться в окно так, чтобы осколки изрезали лицо и грудную клетку в полосы. - А какой? Блядь, и что это еще за пидорские нотки в голосе?! Он, что, правда хотел знать? Мэнди застыла, глядя ему в затылок. Микки чувствовал, как дымятся волосы на голове, так пристально она смотрела. - Прекрасный. За ней тихо закрылась дверь. Он потянулся к пачке красного Marlboro. Потряс ее. Ничего. Как и в душе - пу-сто-та. Вздохнул, крепко зажмурился. Заныло под ребрами, но он отмахнулся от этой боли, как от назойливой мухи. - Сучка, последние сигареты забрала.