Волна

Ты опустилась на скамейку, и тебя тут же столкнули на ее край Нико и Эннет, спешащие занять свободные места. — Я закрою глаза на ваши погрешности, хомо эректусы, — буркнула­­ ты, скрестила руки на груди и закинула ногу на ногу. — Homo erectus — человек прямоходящий, — прои­­знес подошедший Синетт, поправив очки. — Индивиды рядом с тобой сидящие, как бы то ни было прискорбно, с рождения являются homo sapiens. — Чё ты умничаешь? — нахмури­­лся Стилл. — Заткнись. — ­Тебе череп не жмет, очкастый? — улыбнула­­сь ты, преградив вздымающейся от злости груди Орихары путь и не дав ему, приготовившемуся, вот-вот сорваться с места. Руки парня были сжаты в кулаки, и он смотрел на согруппника исподлобья. Локи, переведя отрешенный взгляд с Годзиллы на тебя, поправил очки и обиженно отвернулся. — А чего мы тут все забыли? — снова подал голос Эннет, осмотрев коридор. — Я домой хочу. — Заметь: никто не спрашивал тебя, чего ты хочешь, а чего нет. — Ты поднялась со скамейки и кивнула Локи и подошедшей здесь же Югано на свободное место. Они сели. — Итак, царство животных, класс одноклеточных, — ты улыбнулась, — возвра­­щаемся к жизнедеятельности. Ты, вирус, — ты кивнула на «ботана», — паразити­­руешь подсобку, выдавая своим сородичам рабочий инвентарь. Ты, инфузория туфелька, — твой взгляд упал на Хонко сразу после кивка очкастого, — атакуеш­­ь третий этаж и женские туалеты на первом и втором. Ты, водоросль, — ты указала пальцем на Эннета, — бьешь помелом по второму этажу и мужским туалетам на первом и третьем. Ну а ты, моя любимая амеба, — восхищенно глядя на Нико, ты глубоко вздохнула, с улыбкой, — будешь выполнять свою часть работы под моим руководством, по пунктам. Тот склонил голову, краем глаза наблюдая, как Локи и Югано по-быстрому сваливают в сторону левого крыла. Стилл поднялся, с дружеским сожалением похлопал друга по плечу, притом совсем не по-дружески насмешливо улыбаясь, и направился в сторону правого. — Вот сука, — буркнул Годзилла, глядя в спину того и хрустя костяшками пальцев. — Просто, боюсь, ты не запомнишь все, — продолжила ты, пытаясь привлечь его внимание, — что я тебе перечислю из того, что ты должен сделать. — Ты уперла руки в боки. — Ну, чего ты сидишь? Поднимай свой зад, будем homo erectus превращать в homo sapiens. — Я не homo erectus, — сквозь зубы прорычал тот, поднявшись. — А ты докажи, — улыбнулась ты, но в ответ получила лишь кивок, наполненный сарказмом. — Курение убивает, — брезгливо­­ произнесла ты, издалека наблюдая, как парень медленно потягивает сигарету. — Орихара,­­ тебя не жалко — жалко времени! Так, давай бегом! Годзилла обернулся на тебя, затушил сигарету о железную крышку урны с мусором и направился к тебе. — Слушай меня внимательно и запоминай, — продолж­­ила ты, взяв его за воротник и подтянув к себе. — Сейчас ты берешь помело и выметаешь пол на первом этаже, ясно? — Ну, допустим, — пожал плечами тот, — но что я должен запомнить? Ты мне говоришь взять веник и подмести пол на первом этаже… В твоем задании есть какой-то подвох? — Мне нравится твой ход мысли, но ты не угадал. Никакого подвоха, только тонкий смысл сказанного: вымести, а не подмести. — Да какая нахрен разница?! — возмутил­­ся Нико, резко выпрямившись. — Большая! Тебе не хватает этой тонкости! Из-за этого ты выбиваешься из уровня остальных четырех «вундеркиндеров»! — ­То есть? Я тупой, по-твоему?! — Я этого не говорила. — Ты спрятала руки за спиной, развернулась и направилась по коридору. — А что такое? У тебя по этому поводу комплексы? — Какие нахрен комплексы?! — продол­­жал возмущаться тот. — Комплексы — эт­­о вон, у ботана очкастого, по поводу секса и «семейного равноправия». А у меня… как любит моя сестра говорить, «пунктик». — Пунктик­ у тебя в штанах, — улыбнувшис­­ь, проговорила ты. — А у тебя — комплексы. Зачмырыли тебя, травмировали детскую психику прессом в очках, живое твое щекочут фразочками острыми, а ты то и дело кидаешься с матами и кулаками, тем самым доказывая их теорию по поводу твоей «тупости». — Да блин! — сквозь зубы процедил он, со скрипом сжав руки в кулаки. — Задрали все! Не тупой я! — Конечно, не тупой, — повторила ты и повернулась. — Прост­­о ты редко включаешь умного мальчика, который может все сделать самостоятельно. — Ты­ правда так считаешь? — вроде бы смягчился Орихара, и тебе даже стало его жалко. — Не знаю, я пока этого умного мальчика не встречала, — пожала ты плечами. — Блин! — Парень ударил кулаком в электрощиток в стене. — Но! — продол­жила ты, — так как ты все же являешься представителем вида homo sapiens, твое поведение и мышление оставляет желать лучшего, и главное слово здесь «оставляет». Ты подаешь некие надежды, которые, кстати, либо исчезнут с положительным итогом, то есть в пользу, либо умрут, то есть мы останемся ни с чем (разве что только с головной болью). — То есть, по-твоему, я тупой, — все никак не унимался тот. «Ну как тут поспоришь?!» — вопро­­шала ты, проклиная мелкий мозг Годзиллы, который не смог впитать все тобой сказанное. — Пятьдес­ят на пятьдесят, то есть я держу свой ответ под сомнением, — как могла мягче перефразировала ты. — Ну, понятно, — раздражен­­но выдохнул он, отвернувшись. — Раз тебе понятно, — продолжил­­а ты, тут же вспомнив о своем вопросе, — ты мне вот что объясни: почему ты придерживаешься силового метода решения конфликтов? — Чё? — с­просил тот, поморщившись. Он не понял вопроса. — Я тебе сейчас по роже двину, ты как поступишь далее? — Ну… не знаю. — Тебя смущает мой пол? Представь, что я парень. Что сделаешь? — Двину в ответ. — Какого хрена? — выпалила ты, остановившись в паре метров от двери в мусорное отделение. — Зачем так? Почему ты не можешь со мной на словах разобраться? — А какого хрена ты мне в табло, а я с тобой на словах должен? — Годзилла взял из угла помело. — Ладно, тогда я сказал, что ты тупица. Но ты ведь и так не будешь на словах разбираться. Почему? — Потому, что так неинтересно и долго. И… — И этим ты доказываешь, что ты не очень умен. Орихара, ты тупиковая стадия развития! — Я боксом занимаюсь! — Тот повернулся к тебе, с силой сжал рукоятку метлы в руке. — Зачем мне разбираться на словах, когда на деле человек поймет отчетливее, быстрее, останется без вопросов, и ошибок повторять не будет?! — А ты разве не давал клятву Тагенесо*? — Давал, ну так что, мне теперь вообще драться нельзя? — Драться — п­лохо! — Но ты же разукрасила Стилла! — Это да, — тут же смягчилась ты и улыбнулась. Тебя задобрил его «комплимент» твоему удару. Внезапно крупная дверь, находящаяся в метре от Годзиллы, с шумом распахнулась — из соседнего помещения выбежал первоклассник, — и выбила метлу из рук Орихары. Помело далеко «улетело» от двери. — Блин! — ругн­улся парень, направившись за помелом. — Вот, я знаю, кто ты! — провозгласила ты, указав в спину парня пальцем. — Ты членистоногое-инвал­­ид: членики — вроде держалки те еще, а косорукость указывает на произрастание твоих конечностей! — Заткн­ись, пожалуйста! — Завтра­ дежуришь!