Волна

Ты зашла в холл школы, еле перебирая ногами. Из-за ежедневных тренировок у Орихары ты просто выбилась из колеи, через день у тебя болела голова, носом шла кровь, и ты, хронически не высыпаясь, чувствовала себя на редкость устало и подавлено. — Ну, как ты? — спросила Нара, встретив тебя у твоего шкафчика. — Отвратительно, — сле­­гка постучав по переносице пальцем, ответила ты. — Сегодня кровь иду сдавать на анализы. — А так-то вообще есть предположения, что за фигня с тобой творится? Ты отрицательно покачала головой. — Я устала и хочу спать. Из-за этого кошмарного недомогания все время хочется есть. Еще изо дня на день эти мудаки мне могут стрелу забить… Я на ногах-то еле стою. — Тише-тише. Все будет в порядке. Ты потупила голову и отрицательно покачала ею, постучав ногой по полу. Благополучно прошли первые три урока, но на четвертом, проходящем в лекционной, ни с того ни с сего снова пошла кровь носом, и ты, даже не спросив разрешения учителя, выскочила из аудитории, закрывая нижнюю часть лица руками. Ты предусмотрительно отнеслась к посадке в первом ряду, ближе к краю, обменявшись местами с парнями, рассчитывающими на лекции вздремнуть. Ты закрылась в туалетной кабинке и, намотав на руку треть рулона туалетной бумаги, зажала нос. Ни головокружения, ни головной боли, никаких других болей. Все недомогание как в дымке растворилось. «Что за хрень со мной происходит? — подума­­ла ты, опустившись на крышку унитаза. — Кажется, я скоро жмуриком стану. Блин, а не хочется умирать молодой. Я ведь еще жить-то не начала. Вообще, можно было бы и попробовать сыграть в ящик, — подумала ты, слегка приподняв голову, — но перед этим я хотела бы посмотреть на своего мужа и ребенка. На сына посмотреть: не хочу девочку. Но мне так страшно кровь сдавать, я ведь этого в своей жизни делала от силы раза три, и то, когда малая была… Еще рисково переть в больницу: вдруг они после того раза примут какие-нибудь меры, чтобы задержать меня, если соберутся брать кровь на проверку свертываемости… Блин, как же страшно-то». Следующ­ие десять минут бессмысленных посиделок на унитазной крышке, и кровь прошла. Ты умылась, постояла около пяти минут у раковины и вышла. Со скамейки, стоящей перед туалетом, поднялся Стилл и медленно подошел к тебе. — Не надоело тебе кровью истекать? — усмехнул­­ся он, подойдя. — По-твоему­, это смешно? Видишь, чтобы я заливалась? — зло выговорила ты, пройдя мимо него. — Понял, — пожа­в плечами, выговорил он. — Послушай, я хотел с тобой поговорить… Может быть, ты не будешь так часто общаться с Нико? Как-никак, я твой парень, а с ним ты проводишь больше времени, чем со мной… Да еще я видел, вы на днях в сторону его дома шли… — задумчиво проговорил он, подняв глаза, но затем опустил. — Чем вы занимаетесь у него дома? — Ничем особенным, — отмахн­­улась ты. — Ты понимаешь, что я твой парень. И ты не должна появляться дома у других парней. — Чего? — пом­орщилас­ь ты. — Ты считаешь, правильно мутить с другим, когда есть я? — Мутить? С Нико? Ты издеваешься, что ли? — Походу, это ты издеваешься. — Знаеш­ь… милый, тебе нужно держать свои пошлые мысли при себе, — покачав головой, проговорила ты. — Да какие пошлые мысли? Я должным образом беспокоюсь о наших отношениях! — Рано или поздно их не станет, и чем меньше ты будешь бесить меня этим своим беспокойством, тем дольше продлятся эти отношения. И не ори, а-то у меня снова кровь пойдет. — Намек понял, — кивнул парень. — Но я бы не хотел, чтобы ты с ним так часто встречалась. — Поста­раюсь впредь поменьше уделять ему внимания. К тому же его нынешняя помощь мне не сильно поможет потом, кажется… — А че вы делаете? — Не спрашивай, — покачал­­а головой ты. Брюнет довел тебя до лекционной и, символично поцеловав в лоб, по-быстрому скрылся в соседнем крыле. Зайдя же в аудиторию, ты не потрудилась даже попросить прощения у учителя за, возможно, сорванный на пару минут урок: ты смотрела вперед, тщательно перебирая ногами, чтобы не споткнуться и не упасть. Голова твоя сильно кружилась. Ты села на стул и положила на стол руку. Молодая медсестра смазала твой безымянный палец ваткой — ты отвернулась — и она проколола твой палец. Затем ты почувствовала, как к ноющему мизерному отверстию приставили пипетку, и медсестра до боли сильно надавила на твой палец. — Нельзя ли потише давить? — поинтересовалась ты, обернувшись к ней. Девушка взглянула на тебя. — Конечно, — выдохнула она и мягкими давками стала нажимать на палец. Вероятно, если бы она продолжала давить сильно, достаточное количество крови собралось бы быстрее, но ты не могла терпеть боли, пронзающей все твое тело. Каким бы пустяком не казалось сдача крови на анализ из пальца, ты боялась идти к врачу. Ты пришла в эту поликлинику уже во второй раз: в первый тебя испугали сдачей крови из вены, и ты просто ушла из больницы. Кровь, шприцы, иглы, лезвия, а так же все, что могло проколоть и порезать, тебя пугало почти до смерти, и ты с горем напополам согласилась сдать кровь и пальца. — Ну вот и все, — выговорила медсестра. — Максиму­­м три дня пальчик будет ныть, но заживет быстро, если вы не преградите путь кислороду, чистой воде, можно перекиси водорода, спирта… — Мне нужно еще что-нибудь? — перебила ты ее. — Нет. Можете идти домой, только не забудьте на ресепшне забрать свой паспорт. — Спасибо. — Ты выскочила из кабинета, а там, спустившись, и из больницы. Вечером на твой мэйл пришли примерные результаты анализов и начальные советы врачей. Письмо тебе было прислано от врачебной администрации поликлиники, но совет был от вашего семейного врача. В письме говорилось о, возможно, переутомлении, пониженном давлении и хронической усталости. Рюджи Масао, ваш семейный врач, советовал отдохнуть денек-другой (что в твоем случае означало отдых от походов в школу), пить больше профильтрованной воды, не повредил бы апельсиновый и гранатовый сок, а так же есть поменьше тяжелой пищи: жирной, жареной и острой. И, как и было сказано, ты устроила себе недельный внеплановый выходной.