Счастливое число XIII

      Томас, словно пойманный дикий зверь, метался по камере взад-вперед, насколько позволяли тяжелые, противно громыхающие цепи. Кэти не появлялась уже три дня, чего никогда раньше не было. Вместо нее еду приносил угрюмый и смуглый паренек, неизменно отмалчивающийся на любую попытку пациента заговорить. Значить это могло только одно: девушка, что была единственным светлым лучиком в тени мрачных стен этого поистине адского места, больше не работала в Бетлемской больнице.       Осознание этого заставило в душе сэра Гамильтона подняться волну уже почти забытого бессильного негодования, презрения и даже ярости. Нет, он не винил Кэти за то, что она ушла. Да разве сумеет здравомыслящий человек добровольно находиться долгое время в этой обители подлинного безумия и беспросветного отчаяния? Наверное, с этой стороны Томас был даже рад за нее. Но то, что медсестра ушла, даже не попрощавшись, молча бросив его погибать в этой сырости и одиночестве, позволило сэру Гамильтону расценить ее поступок как предательство чистой воды.       Наверное, в последний раз он чувствовал себя таким же покинутым и разбитым, когда спустя несколько месяцев после заключения в Бедламе к нему наведался лорд Питер Эш – старый друг, который, как оказалось, таковым никогда и не был.       Он каялся в содеянном и умолял его простить, давя на жалость и ссылаясь на то, что у него не было выбора.       Томас смотрел на этого жалкого гнилого человека и думал лишь о том, что его бессмысленные раскаяния уже ничего не вернут.       Вопреки всему сэр Гамильтон простил лорда Эша, даже пожав тому напоследок руку, – человек с таким добрым сердцем как у Томаса не мог поступить иначе. Но то была лишь треть прощения – за его уничтоженную жизнь. Загубленные судьбы Джеймса и Миранды Томас ему не простит до самого последнего вздоха. Своего или его.       ***       За окном бушевали обычные для лондонского межсезонья сильный порывистый ветер и дождь. Крупные капли громко стучали по крыше и стеклам, оставляя за собой на последних влажные дорожки. Несмотря на ранний час, город погрузился в пасмурный сумрак непогоды.       В просторной гостиной Гамильтонов на стенах и сервированном столе зажгли свечи, пламя которых колыхалось из стороны в сторону из-за гуляющего по дому сквозняка.       Томас и Миранда обедали в полной тишине, каждый думая о чем-то своем. И лишь звуки дождя и тиканье напольных эбеновых часов нарушали это негласное молчание.       Но внезапно сэр Гамильтон поднял голову и посмотрел на жену. В этот момент в его памяти возник образ: на площади, когда Томас дарил какому-то мальчишке монету на удачу, лейтенант и Миранда о чем-то говорили.       - Значит, вы познакомились?       На мгновение леди Гамильтон замерла, а после, отпив из хрустального бокала рубинового вина, улыбнулась и ответила:       - Ты был занят, а я не могла упустить такой шанс. И ты был прав.       - В чем же?       - Он необычный.       Томас окинул жену внимательным взглядом и продолжил:       - Значит… Он пришелся тебе по душе?       - Если так ты хочешь узнать, одобряю ли я твой выбор, то да, одобряю.       - Боже мой, ты опять за свое, - сокрушенно покачал головой сэр Гамильтон. – Завтра он придет к нам в дом, мне нужно с ним обсудить нашу дальнейшую кампанию. И я прошу тебя, Миранда, я умоляю! Не вздумай сказать подобной глупости при нем!       - Говоришь так, будто я неразумное дитя.       - Тогда не веди себя так, будто ты и есть неразумное дитя.       - Я ничего не скажу, Томас. Но ты сам выдаешь себя с головой. Ты хотя бы видел себя со стороны, когда смотришь на него?       На минуту сэр Гамильтон замялся, а после, опустив голову, тихо произнес:       - Это… так заметно?       Миранда ничего не ответила, кивнув.       - Радует лишь то, что в свете уже заговорили о вашем романе.       - Ох, уж эти сплетники! – рассмеялась леди Гамильтон. – И это всего-навсего после того, как мы обменялись с лейтенантом парой фраз.       - Ты ведь знаешь, они не умеют по-другому.       - Знаю. Значит, тебя не волнует то, что твою жену в который раз подозревают в измене?       - Мне не важно, о чем судачат эти безбожники. Мне важно, что ты рядом со мной.       - Я рядом, - снова кивнула Миранда. – До самого конца.       Сэр Гамильтон поднялся из-за стола и подошел к жене, сжав ее плечи и поцеловав в макушку.       - Спасибо, - благодарно прошептал он и направился к выходу из гостиной, когда леди Гамильтон его окликнула, заставив обернуться:       - И, Томас! Он тоже… тоже будет с тобой до самого конца, я уверена.