All in

Кай медленно, никуда не спеша спускается на первый этаж и также с ленцой преодолевает расстояние между лестницей и входной дверью. Призрачные люди медленно и беззаботно движутся по улицам. Было ощущение, что они надувные: казалось, сильный порыв ветра и их снесет в небытие. В гулкой тишине он слышал отдаляющийся топот. Кэтрин убегала, бешено отталкиваясь от земли, словно это добавит ей прыти. Он довольно ухмыляется, чуя, что победа за ним. Паркер прибавляет темпа и идет по ее следам. Чутье мага подсказывает, что она совсем близко. Вскоре Паркер натыкается на начало леса. Дорога плавно переходит в густые дебри хвойного леса. Паркер уверенно продолжает путь, чувствуя, что здесь она и затаится. До слуха доносятся слабый хруст веток и шелест травы. Внезапно все затихает. Слышно лишь ветер, треплющий ветки и пожухлую листву, отдаленное карканье ворон. Совсем близко. Массивный дуб, наверное, единственный в этом столпотворении хвойных. Могучий и очень приметный. Человек подсознательно выберет самое заметное. Кай завертелся из стороны в сторону, ища знакомый силуэт. Он обошел каждый куст, каждое рядом стоящее дерево и ничего. Он даже отказывался верить, что не нашел ее. Как-никак это его любимая игра, в ней он преуспел. Он мог применить магию, но тогда ситуация потеряет свое очарование. Кай был готов признать поражение и уйти, но ветка, так не вовремя хрустнувшая, выдала ее с потрохами. Кэтрин сидела на этом самом дубе, на одной из веток. Однако она оказалась недостаточно крепкой, может быть, оттого, что дерево постепенно превращалось в труху. А до других Пирс бы не добралась. С грохотом упав, она посмотрела на тирана. — Тук-тук-тук! — сказал Кай, растягивая губы в довольной улыбке. Он грубо взял ее за челюсть, таща вверх. — Ты будешь искать чертов асциндент и всю информации о нем, хочешь ты этого или нет, — играм пришел конец. Кай был серьезен как никогда. Его забавляло то, что он нашел человека, который также воспринимает жизнь как игру: удачная партия или нет решает случай или блеф. Но ее изворотливость начинала надоедать и даже заставляла опасаться. Паркер резко опускает руку. Они идут в дом не спеша, прогулочным шагом. Кэтрин впереди, Кай чуть поодаль. Ее кулаки беспрерывно сжимаются, и она сдерживает порывы, понимая, что проиграет. Брань в адрес ведьмака неумолимо вылетает сквозь плотно сжатые челюсти. — Ты что-то сказала, дорогая? — с оттенком искрометного веселья спрашивает он, на что в ответ получает средний палец. В доме они поднимаются на второй этаж, в библиотеку. Кай по-хозяйски садится в кресло. Кэтрин же начинает демонстративно брать с полок книги и, просматривая корешки и обложки, бросать их к его ногам, со словами «Не то». Ее брови взлетали каждый раз, когда она поворачивалась в его сторону. Бешеный поток презрения и негодования изливался в комнату. Ее настроение заполняло все вокруг. — Я тебе не рабыня. Вставай и начинай перебирать эти чертовы книги. Кажется, я слышала что-то про «мы». — Не искушай, — он ухмыляется. Кэтрин закатывает глаза и резко разворачивается к выходу, твердо намереваясь уйти. Кай следит за ее действиями и наконец удосуживается крикнуть: — Куда ты пошла? Пирс поворачивается и с пофигистичным выражением лица говорит: — Напоминаю: мы не женаты. — Да, но я вполне могу лишить тебя жизни. Пирс дьявольски улыбается в ответ и шепчет: — Не можешь. Вновь поворачивается и не спеша выходит из комнаты, спускается по лестнице, выходит из дома и идет по улице. Он идет за ней и, поравнявшись, спрашивает: — Ну и куда это мы намылились? — Ты — не знаю, а я в бар. Ты мне осточертел. — Как невежливо, — потягивает он, отводя взгляд. — Оу, не хотела задеть твоих чувств, — ядовито выплевывает она и сворачивает к дверям. Баром оказался уютный домик с толпой людей внутри. Они шумели, но этот шум доносился будто издалека, если уж быть точным, то как с потустороннего мира. Призраки, пронеслось в голове у Кэтрин. Она подходит к барной стойке, заказывает и присаживается за высокий стол, за которым уже сидел неживой паренек. Кай садится напротив, наблюдая, как она забирает выпивку парня, он был не против, если вообще заметил. Кэтрин подносит стакан к губам и делает приличный глоток. Паркер своевольно вырывает у нее из рук, чуть не пролив на нее содержимое. Она прочищает горло в попытке успокоиться, вытирает пальцем капли. — Открою тебе тайну, — заговорщицки шепчет Кэтрин, чуть подавшись вперед, — бармен в двух шагах. — Не хочу видеть алкоголичку, поэтому считай, что я делаю тебе одолжение. — Как благородно. Так сделай еще одно: иди отсюда. И пусть хотя бы до утра я не буду слышать твоей болтовни. — Пить в одиночестве — первый признак, что человек ступил на скользкую дорожку, — многозначительно изрекает Кай, вертя в руках стакан. — А я не в одиночестве. У меня прекрасный, а главное — немногословный компаньон, — она кладет руку на плечо пареньку, который явно ничего не имеет против. К тому же, — Кэтрин смотрит на спокойного парня, — он довольно симпатичный. Глядишь, ночка будет веселой. Кэтрин наклоняется к парню и целует, попутно замечая пристальный взгляд напротив сидящего. Она чувствует, что они негласно участвуют в игре, где их обязанность перещеголять друг друга. Только теперь игра приобретает другие оттенки. У них цель вывести друг друга, чтобы захотелось блевать этой злостью, которая кипит внутри. И сейчас, она знает, что добилась желаемого: желваки бешено ходят, пальцы яростно сжимают стакан. Незнакомец же продолжает заниматься своими делами, а потом смотрит на приближающуюся девушку. Встает и приветственно целует в щеку. Они мгновенно хмурятся. Оба встают со своих мест и подходят к другому. Тот, казалось, их не замечает. Тогда Кэтрин самым нахальным образом начинает махать у него рукой перед носом, но мужчина сидел с таким же невидящим взглядом. Тогда, не побрезговав случаем, Кэтрин с размаху бьет его по лбу ладонью. И ничего. — Потрясающие открытие. Мы для них не существуем, иначе говоря, они живут в параллельной реальности. Так драматично, правда? Пирс молчит, а Кай продолжает: — Увы, теперь я твое единственное общество, и тебе придется меня терпеть. — Замолкни! — бросает Кэтрин, не отрывая взгляда от мужика, заглатывающего стакан за стаканом. — Я не могу поверить, что застряла здесь с тобой, — упавшим голосом сказала Кэтрин. — И нет никого другого. — Не все так плохо. По крайней мере, есть хоть кто-то с кем ты можешь поговорить. Поверь, одиночество хуже. — Да я бы лучше одна прожила здесь, чем в твоей компании! — голос сорвался. Кэтрин была не Кэтрин. Ее обычно пофигистичный вид пропал, уступая место взрыву эмоций. — Оу-оу! У тебя сейчас нервный срыв будет. Успокойся! — Кай откровенно ехидничал. Он понимал, что сумел ее довести, хотя это трудно, и оттого внутри зародилась какая-то детская гордость. Один — один. Когда злоба достигает своего пика, она подлетает к нему и замахивается рукой. Но Кай легко ее перехватывает и притягивает к себе. Смотря на нее сверху вниз, он тихо говорит: — Ц-ц-ц! Не стоит. Я все же сильнее, — фраза носит характер угрозы тихой, но четкой и предельно ясной. Именно в такие моменты Пирс особенно скучает по вампиризму. Сейчас очень кстати было бы показать, кто сильнее и кого действительно стоит бояться. Пыл Кэтрин остывает, и взгляд становится все более хладнокровным. Она отстраняется, рывком выдирает руку и направляется к выходу, предварительно захватил целую бутылку вина из бара. Придя домой, она крутит свое приобретение в руках. Новая бутылка. Новый бокал. Все та же причина и дикая злоба на Паркера. Почему-то справляться с трудностями становится сложнее. Кэтрин на глазах хмелеет. С каждым глотком улыбка становится шире, и вырываются смешки. Она сама понимает, что раньше не пребывала в настолько глупом состоянии. Кэтрин чувствует себя первоклассной дурочкой, которая не делает больших усилий, чтобы решить проблему. Она в итоге опускает руки. Как это ни прискорбно, она опускает руки. Медленно, но верно. С каждым днем надежды становится все меньше. Она опускается на диван и прикрывает глаза только на секунду, чтобы унять шум в голове, но проваливается. Слышатся приближающиеся шаги. Кай замечает ее и подходит. Ее лицо спокойно, ее сон безмятежен. В застывших руках почти опустевшая бутылка. — Все-таки наклюкалась, — протягивает он. Еще раз посмотрев на Кэтрин, Кай берет ее на руки и несет в кровать, убеждая себя, что это лишь простая забота, ведь этот диван настолько отвратителен, что после него тело ломит еще дня три. Но ведь даже этого для него много. Положив на кровать, Паркер накрывает ее пледом и сам морщится от этого. Все так же, как и в дешевых сериальчиках с сюжетом «от ненависти до любви». Кай мотает головой в попытке отогнать эти мысли, как будто они пропадут. Он уходит, прикрывая двери.