Соль земли

Себастьян коротко оглянулся и бросился в коридор, издавая как можно больше шума, уводя погоню за собой, но удача, видимо, выбралась в разбитое окно вслед за Мориарти, потому что второй же поворот завел его в тупик, а последний путь к отступлению отрезали силуэты преследователей, появившиеся в конце коридора. Себастьян вскинул пистолет, коротко отстреливаясь, только ругнувшись сквозь зубы, когда пуля задела плечо. Не ранила, только царапнула, но кожу обожгло жаркой болью. Наконец, затвор щелкнул вхолостую. Себастьян почувствовал себя загнанным в угол зверем. Его скрутили, поставили на колени, а ко лбу прижалось горячее дуло пистолета. — Где Мориарти? — холодно поинтересовался у него мужчина с широким, пересекающим переносицу и правую щеку шрамом, младший сын Риколетти, Лоренцо. — Пошел ты, — выплюнул Себастьян вместе с кровью из разбитого рта, бесстрашно глядя тому в глаза. Все, что Моран сейчас делал — это покупал, возможно, ценой собственной жизни, несколько лишних минут для Мориарти, несколько чертовых минут, чтобы тот успел найти машину и убраться как можно дальше отсюда; добровольно разменивал свою жизнь по очень хреновому курсу. Себастьян только рассмеялся от осознания этой простой мысли, заставив итальянца вздрогнуть и едва не пустить пулю Морану в голову. Вместо этого тот с сомнением посмотрел на поставленного перед ним на колени, смеющегося в лицо смерти мужчину, поморщился и коротко кивнул кому-то за спиной Морана. Затылок Себастьяна взорвался болью и мир померк. *** Несколько дней Себастьян провел в темной комнате, куда не попадало ни одного луча света, прикованным к стулу. На третий день его, грязного, избитого, со слепнущими от яркого света глазами и потрескавшимися от жажды губами вывели наружу. — Приведи себя в порядок, — брезгливо приказал Альберто, старший из братьев. — Дядя хочет говорить с тобой. — А не пошли бы вы всей своей семейкой, — хрипло посоветовал Моран, для которого собеседник на ярком свету превратился в смутный расплывчатый силуэт. — Мы можем привести тебя и в таком виде, — холодно отозвался итальянец, — но дядя брезглив, и разговор может не состояться. Мы дадим тебе вещи, дадим квартиру. К вечеру ты должен быть похож на человека, Себастьян Моран. Моран, за эти два дня успевший попрощаться с жизнью, не стал артачиться и злить судьбу, и к вечеру оказался удостоен встречи с новым главой семьи, младшим братом и первым помощником почившего дона — Питером Риколетти. Крестный отец семейства ждал Морана в своем кабинете. Себастьяна провели туда под надзором наемников, якобы «просто сопровождающих» и закрыли за ним дверь. — Добрый вечер, мистер Моран, — поприветствовал его мужчина. Он был лет на десять младше старшего Риколетти, и седина еще почти не тронула его виски. — Я позвал вас для небольшой беседы. Присаживайтесь. — Добрый вечер, — сухо поприветствовал незнакомца Себастьян, устраиваясь в кресле и отказавшись от предложенных напитков. — Чем обязан? — Мистер Моран, вы смогли впечатлить Лоренцо, моего племянника, — издали начал Питер, поглядывая на Морана поверх сцепленных рук. — Он говорит, вы смеялись, когда тот приставил пистолет к вашей голове. Для этого нужно отчаянное бесстрашие. — Или отчаянная глупость, — добавил Моран, вскинув брови. — Что по сути своей одно и то же. — Я не думаю, что вы глупец, мистер Моран. Себастьян, я могу называть вас по имени? Вы с мистером Мориарти выстроили чудесную, просто чудесную сеть. Нам, с нашими внутренними семейными проблемами далеко до такой изящности и исполнительности. Вот, к примеру я. Приходится делать так много, работать не покладая рук, а я не могу сосредоточиться, сердце мое разрывается от боли. Я потерял моего дорогого единственного старшего брата, который помогал мне, буквально, заменил мне отца, когда тот… — Дон мертв? — удивленно прервал его речь Себастьян, вскинув брови. — Дон теперь я, — весомо заявил мужчина, приосанившись. — А вот мой дорогой, любимый брат Стефан мертв. Мориарти предал его, подослал убийцу и та, подлая дрянь… — Не может быть, — снова не сдержавшись, перебил говорившего Себастьян, рискуя навлечь на себя неприятности. — Полная чушь. Джеймс не делал этого. — Себастьян, — новый дон решил перестать ходить вокруг да около, — мы, наша семья, не можем позволить, чтобы сеть Мориарти просто рассыпалась после его смерти. Нам нужен человек, который в ней разбирается, который ее возводил. — Хотите чтобы я в одиночку управлял империей? Для мафии? — вскинул бровь Моран. — Не выйдет. Босс был и остается Мориарти, он знает все и при этом даже он не справлялся сам. А вы считаете я за это возьмусь? — Не один, конечно же, — покачал головой Питер. — Альберто будет на месте Мориарти. Он способный, у него замечательный ум. А вы, мистер Моран, будете ему помогать, как помогали Джеймсу в свое время. Содействовать в ваших интересах: Мориарти поймают со дня на день и не стоит надеяться на его лояльность. Он больше никто, сброшенная фигура. А полагаться стоит на сильных игроков. Вы, Себастьян, сильный игрок. Моран задумался. Мафиози, как бы ни был самоуверен, проговорился о самом главном — Джеймс смог улизнуть, его не схватили. Скрываться тот умел неплохо, хотя риск на этот раз был огромный. Но что делать самому Себастьяну? Даже если предположить, что ему дадут спокойно выйти из игры (а это не так), то что будет с империей? Каково будет, если Джим вернется через месяц-другой-третий, а останки его империи будут в руках мафии? — Я буду только советовать, — мрачно предупредил Моран, — и вводить в курс дела. — Конечно, — кивнул Риколетти. — Как посчитаете нужным. *** Джим тогда добрался до машины, завел двигатель и отправился как можно дальше от этого проклятого места. Переждал несколько дней в Италии, скрываясь так тщательно, что ни одна живая душа не узнала его. Оттуда же, засев в крошечной комнатке на окраине Рима, он связался со своими людьми из Лондона. Ситуация была хуже некуда — мало того, что итальянцы подняли все связи, наводнив Лондон своими людьми, держа под контролем всех, кто имел отношение к Джиму, они принялись играть грязно, подставляя Джеймса перед его компаньонами. Один за другим. Не только в Англии. Слухи ползли и из Германии, и из Польши. И это было только началом. Сунуться куда-либо сейчас было бы сродни самоубийству. У Джима все же был план на подобный случай и он начал его осуществлять. Единственное, что он поручил выяснить — жив ли Моран. У Мориарти был небольшой домик в Гранаде, куда он забрался, сбежав из Италии через Францию. По-испански он говорил легко, здесь бы его искать не стали, да и за местного ему удалось сойти с легкостью.Через несколько дней доверенные люди ему сообщили — Моран жив. Жив, черт бы его побрал. Джеймса ждали тяжелые времена — тотальное одиночество, связь с доверенными лицами только в определенное время и необходимость каждый чертов день быть готовым сорваться с места. На подобный случай у Мориарти было несколько скрытых счетов на подставные имена, были чистые люди, которые могли беспрепятственно работать и докладывать Джеймсу тогда, когда ему будет необходимо. Через пару недель Мориарти узнал, что Моран стал работать на мафию, а на место Джима пришел старший сын почившего дона, пытавшийся ухватить все обладание сетью. Альберто оказался хитрым, самоуверенным сукиным сыном. Моран работал с большим числом людей, чтобы понять это в первые же несколько недель. Показательно-внимательный к дяде, начавшим рулить делами семьи железной рукой, он не вызывал у Морана ничего кроме отвращения. Однако, они работали. Себастьян вводил его в курс дел, соразмеряя информацию, которую можно сдать чужаку, а какую знать никому не требуется. Счета таинственного консультанта мистера М были заморожены и числились трастовыми, договоренности с тем небольшим числом людей, что знали Мориарти лично, тоже были скрыты. Себастьян спокойно работал и ждал, когда Джим вернется. Из мафии никто о нем больше не упоминал ни разу. Мориарти исчез, растворился словно его никогда и не было. Моран ждал, месяц за месяцем. Джим обещал дать знать, когда все успокоится. Обещал. *** С того дня, как Мориарти попался в капкан итальянцев, прошло больше четырех месяцев. Моран думал, что за это время уж Джим-то нашел бы способ хотя бы дать знак. Видимо, возвратиться он пока не мог, срывать Морана тоже, и таким образом, смысла сообщать о себе не видел. Из Гранады Джим перебрался в Бадахос, потом в Португалию, а затем, устав от палящего солнца и тепла, отправился поближе к Англии, обосновавшись в Шотландии. Серьезные проблемы начались через полгода. — Как нет оружия? — Альберто кричал в трубку так громко, что стекла в окнах кабинета жалобно звенели, резонируя от этого крика. — Они сказали, что поток оружия перекрыт, весь, — бессильно выдал он, сцепив кулаки. — Ни одной чертовой винтовки. Ни одного патрона. Ничего! — Все верно, — качнул головой Моран. — Сейчас весь трафик оружия зависит от Салиха, он сумел подмять под себя все пути оружия в Европу. И он ненавидит работать не с мусульманами. — Но он ведь работал с Джеймсом? — резонно возразил итальянец, которого все еще трясло от злости. — Он должник Мориарти. Джим спас его от смерти, но тебе он ничего не должен. Оружия не будет. Альберто помолчал, глубоко задумавшись. — А ты наверное рад, да, Себастьян? — глухо наконец сказал он, поднимая на невозмутимого Морана тяжелый взгляд. — Сидишь и наслаждаешься тем, как все рассыпается в моих руках, злорадствуешь мысленно, да? — Знаешь, — Моран подался вперед, — когда я и Джеймс начали работать вместе, все что у него было — это несколько поставщиков, связей, планов и много проблем. Мы несколько лет мотались по всему чертовому свету, создавая эту империю, я рисковал своей шкурой, Джеймс не спал ночами, выстраивая сеть. И сейчас я наблюдаю как вся моя работа за несколько лет, как дело жизни Мориарти рассыпается в твоих руках. Я тебе могу точно сказать, Альберто: нет. Мне это чертовски не нравится. — Так сделай что-нибудь! Договорись с чертовым арабом! — Это твои дела, Альберто, не мои. — Моран тяжело поднялся и, не оглядываясь, вышел из кабинета. К вечеру он уже сидел в самолете, направляющемся в Дамаск. Салих не хотел даже вести переговоры, у него разговор был короткий: Мориарти — да, остальные — нет. У него и без них будет с кем вести торговлю и лишнее звено под руководством новых людей ему к черту не нужно. Джим в свое время знал, что дело может так обернуться для всякого, кто решит вместо него завладеть трафиком оружия. Так или иначе, Мориарти вел свои дела чертовски хорошо и чтобы в его отсутствие все не развалить к чертовой матери, нужно быть мастером. Альберто пошел другим путем — он обзавелся Мораном. — Салих, — Себастьян был в слишком плохом настроении, чтобы соблюдать какие-то нелепые правила этикета. — Не зли меня, ты знаешь, что бывает если меня разозлить. То, что Джеймс не управляет своими делами лично, не значит, что он вне игры. — Мои обязательства закончились со смертью Мориарти, — стоял на своем упрямый сириец. — Мориарти жив. — Ты можешь это подтвердить? — Могу, — не задумываясь рыкнул Себастьян. К сожалению, на деле он был не настолько уверен, как хотел показать. За все то время, что Джим провел в бегах, он не подал ни единого знака, что жив. Себастьян, насколько позволяли его возможности, пытался разыскать Мориарти по всему миру, но все было бесполезно. Все чаще Моран начинал задумываться, что это выше человеческих возможностей — скрыться от мести мафии. Все чаще Себастьян прогонял мысль, что Мориарти связался бы с ним, если бы смог. Сириец внимательно посмотрел на Морана и спросил: — Моран, а ты сам бы поверил другому в такой ситуации? Мориарти работал чисто. С чего я могу думать, что твои итальянцы поступят так же? У меня нет желания работать с их мафией. Они слишком… — мужчина произнес какое-то слово на своем языке, не сумев подобрать подходящий аналог на английском. — Часто играют грязно. — Империя Джима не мафия, мы сами по себе, — пояснил Себастьян, сцепив руки. — Мы никогда не пойдем под семью, семья не подомнет под себя империю, — Моран зло оскалился, — подавятся. Ты работаешь с нами, не с ними. Сириец помолчал, потом сказал: — Приходи сегодня вечером. Мне нужно обсудить этот вопрос, а пока я своего мнения не изменил. Если согласен подождать — приходи. И Моран ждал. Разбирался, добивался, снова начал мотаться по всем странам и концам мира, восстанавливая сеть, вдруг осознав после просто разговора с умным арабом: империя — это не дело мафии, империя — это дело исключительно его, Себастьяна, и Джеймса. Или, если Мориарти так и не объявится, то это останется делом Морана. Когда-то давно Джим сказал, что место Себастьяна рядом с ним, на самой вершине их империи, и он, как всегда, оказался прав. *** Неожиданно для самого Себастьяна тоска по Джиму приходила к нему редкими удушающими волнами. Затапливала с головой, перехватывала горло от случайного всплывшего воспоминания. Моран позволял этой тоске разлиться по крови как яду, а потом сжигал и отбрасывал, коротко и безжалостно. Прошло больше года прежде, чем Себастьян перестал ждать Джеймса. Жестко сказал себе, что есть надежда, а есть бессмысленная вера. И если первая просто бесполезна, то вторая — опасна. И если Джеймс не нашел способа сообщить о том, что он жив в течении года, значит сообщать больше некому. — Я стану вторым Мориарти, — заявил как-то Альберто, успокоенный тем, как ровно начали идти дела и от того еще более самодовольный. Моран только хмыкнул на подобное заявление, не отвлекаясь от изучения новых договоров с испанцами. — Что? — вскинулся в ответ итальянец. — Ты думаешь, мне не удастся? Думаешь, не смогу? — Знаешь, ты старше Джеймса года на три, не больше, — в задумчивости сказал Себастьян. — Все, чем ты сейчас рулишь — дело его рук. Пока ты щупал колледжских девок, он ломал все представления о преступном мире. Пока ты сидел на теплом месте под прикрытием статуса отца и семьи, он смог подмять под себя крупнейший преступный синдикат Соединенного Королевства. Ты никогда не сможешь стать вторым Мориарти, просто потому что Мориарти никогда не был кем-то вторым, даже в одном гребанном предложении. Он исключителен в своем роде, всегда вне любых рамок, вне статусов, вне счетов. И тебе, Альберто, этого просто никогда не понять. Моран замолчал, ожидая, что вспыльчивый итальянец сейчас выкинет что угодно: разорется, пустит пулю ему в горло, пожалуется всемогущему дяде и его больше никто никогда не увидит. Но тот рассмеялся. Расхохотался в голос, откинувшись в кресле, до икоты. — Вот значит как, — наконец выговорил он, все еще со сбитым от смеха дыханием. — Так значит, я лучше, чем твой бесценный Мориарти. Он такой гениальный… такой всесильный… но это я его подставил, я подослал к отцу эту убийцу, так похожую на нашу погибшую сестричку Лауру, чтобы она втерлась к нему в доверие, я знал, что сентиментальный дурак не сможет на это не клюнуть. Я избавился от всесильного Мориарти, Себастьян. Что ты на это скажешь? Себастьян слушал его восторженную исповедь в молчании, уложил всю нужную информацию слово к слову в голове и сказал только: — Проверь финансовые отчеты, там где-то дыры, — и снова вернулся к бумагам.