Сумеречный разум

19 апреля 2014г

Апрельский ветреный вечер плавно перетекает в промозглую ночь. Джон с увлечением роется в мусорном баке. Запах здесь убийственный, но коричневатая жидкость интригующе плескается в стеклянной бутылке на самом дне бака. Приходится постараться, стать ногами на хлипкий деревянный ящик из-под пива, перегнуться животом через край контейнера, так, что безразмерная синяя толстовка с логотипом супермена во всю грудь задирается, и старая краска неприятно царапает кожу, но Джон упорный. Спустя две попытки и полностью исцарапанный живот заветная бутылка оказывается в грязной руке. Киборг издает довольный возглас, и с дрожащими от нетерпения руками откручивает плотно сидящую железную крышку. Выцветшая и частично размокшая этикетка гласит: "Разносторонний, гладкий, сбалансированный вкус бурбона наполнен сладкими нотами кукурузы и темной вишни, мягкими оттенками дуба. Послевкусие шелковистое, теплое, согревающее." Джон недоверчиво хмыкает и делает несколько больших жадных глотков. Мутно-коричневая жидкость огненным потоком льется в пересохшее горло, оставляя на языке приторный вкус дешевого вишневого ароматизатора. Хэмиш утирает рот рукавом и не спеша идет в небольшой сырой тупичок, заставленный никогда не вывозящимися мусорными баками. Редкие прохожие брезгливо морщатся, видя перед собой невысокого мужчину неопределенного возраста. На нем черная шерстяная шапочка и огромная синяя толстовка. Засаленные джинсы подпоясаны куском проволоки, на правой ноге едва держится яркий салатовый кроссовок с почти оторванной подошвой, на левой же — аккуратный розовый женский с кокетливо завязанными бантиком шнурками. В его руке ополовиненная бутылка с неопределенным напитком, и, судя по шаркающей неуверенной походке, этим напитком является алкоголь. Безлюдный тупичок встречает Джона сыростью и целым букетов разнообразных запахов, из которого особенно выделяются ароматы кошачьего туалета и пропавшего молока. Киборг довольно хмыкает. Он выбирает более-менее свободное от мусора место в самом углу и достает из-за контейнера грязное серо-розовое пальто, затем аккуратно раскладывает его на большой толстой картонке от холодильника. Когда нехитрая постель готова, Джон неверными трясущимися руками взбалтывает остатки дешевого пойла в бутылке и цедит его медленными смакующими глотками, стараясь хоть ненадолго продлить удовольствие. Бутылку он бросает в мусорный бак, но та отскакивает от железного края и с глухим звоном катится по асфальту. Джон философски пожимает плечами и неуверенно опускается на свою импровизированную постель. Он лежит на спине, вперив мутный взгляд в звездное небо. От кирпичных стен, с трех сторон обрамляющих тупик, тянет ледяной сыростью. Джон делает вялую попытку плотнее закутаться в теплую толстовку, но действия его слишком медленные и бесцельные, чтобы принести хоть какой-либо результат. Асфальт под спиной слишком жесткий, это чувствуется даже сквозь плотный слой картона. Но киборга не волнуют подобные мелочи. Киборг смотрит вверх, на мириады светящихся ярких точек, образующих лишь на мгновения причудливые рисунки, чтобы в следующий миг снова рассыпаться мерцающими песчинками. Шерлок сидит в своем любимом кресле напротив перед работающим телевизором, однако, Джон готов поклясться, что детектив не только не следит за развитием событий на экране, но даже не знает, какая передача идет в данный момент. Они недавно вернулись из ресторана, куда детектив повел своего киборга, чтобы накормить наконец-то нормальным ужином, и поэтому Шерлок все еще в этом темно-сером костюме и винного цвета рубашке. Сказать по-правде, его хозяин чертовски хорош в классической одежде. Джон представляет себя в подобном костюме и беззвучно фыркает. Ему явно не переплюнуть Шерлока, натяни он хоть три костюма одновременно. Никому не переплюнуть Джон с плохо скрываемым восхищением скользит взглядом по темным непослушным кудрям, настойчиво падающим на гладкий высокий лоб, по светлым, почти прозрачным глазам, по длинным узким ладоням, сложенным в молитвенном жесте у пухлых, резко очерченных губ. Киборг мысленно дотрагивается подушечками пальцев до острых скул, полной грудью вдыхает запах каштановых волос. Физический контакт с хозяином редок и ограничивается случайными мимолетными прикосновениями. Программа не требует ничего подобного, но киборгу безумно хочется потереться щекой о тяжелую грубую ткань пальто, крепко зажмурив глаза, зарыться носом в короткий ворс. Впервые эта шальная мысль пришла утром, когда хозяину зачем-то понадобилось навестить всех бездомных в районе Британского музея. Джон стоял за спиной хозяина, пока тот беседовал с подвыпившим стариком Сэмом, одетым в яркую синюю толстовку, когда столь сумасбродное желание внезапно пришло в его голову. Странно даже для киборга. Джон окинул взглядом вечно спешащих пешеходов и сумел выделить троих, одетых в длинные черные пальто. Женщина с грустным взглядом и двое мужчин офисной наружности. Ничего. Может, все дело в расстоянии? Джон сделал пару неуверенных шагов к мужчине, который увлеченно разговаривал по телефону, агрессивно размахивая руками, но Шерлок, не оборачиваясь, отрывисто приказал следовать за ним. И вот теперь, в уютной тишине квартиры, мысль о подобном наполняет Джона щекочущим предвкушением, таким сладким и волнующим. Хэмиш, определенно, самый глупый киборг во второй партии. Джон достает телефон из кармана и мысленно считает до трех, прежде чем нажимает на экран. — Что ты только что сделал? — Шерлок не поворачивает головы, голос его спокойный и ровный. Не сердится. — Фотография. Так делают люди, — Джон улыбается, смотря то на хозяина, то на экран телефона. Из-за скудного света, едва пробивающегося сквозь плотные шторы, фотография получилась темной, почти черно-белой. На бледном лице скулы кажутся болезненно-острыми, а глаза по-особенному светлыми, неземными. Длинные сомкнутые пальцы едва касаются расслабленных ярких, словно зацелованных губ. Джон зачарованно проводит пальцами по экрану, прежде чем включить блокировку. Ледяная сырость тонкими щупальцам медленно оплетает Джона. Она неслышно поднимается сквозь асфальт, пробирается под одежду, оплетает колючим захватом голые щиколотки. Человек ходит поблизости. Его шаги нервные, быстрые. Он наблюдает за Джоном уже восемь часов, то подходя ближе, обдавая киборга терпким древесным запахом дорогого парфюма, то отдаляясь на некоторое расстояние. Джон не видит его лица, только суетливые тихие шаги и щекочущий ноздри запах. Они сидят на первом этаже на небольшой уютной кухоньке своей домовладелицы. Миссис Хадсон щедро потчует их завтраком, без умолку рассказывая о новых квартирантах Миссис Тернер. Шерлок с отрешенно-обиженным видом вяло ковыряется в своей тарелке, в то время как Джон, давно уже потерявшийся в хитросплетении отношений между Миссис Тернер и питбулем недавно заселившихся жильцов, пьет ароматный горячий чай, что заботливо подливает в его чашку Миссис Хадсон, и жует недавно испеченное печенье. Киборг внимательно слушает, безнадежно силясь понять, почему соседка все-таки простила бывшего мужа. —Джоон, — лениво протягивает Шерлок, перебивая тонкий голос домовладелицы. Миссис Хадсон замолкает на полуслове. Джон поворачивается к Шерлоку и яркая вспышка на секунду ослепляет, оставляет лишь темные расплывающиеся круги. — Шерлок? — Джон вопросительно смотрит на хозяина. — Фотография. Так делают люди, — Шерлок выглядит донельзя довольным, прячет телефон в карман пиджака. И Джон на все сто процентов уверен, что его счастливая физиономия с непрожеванным печеньем за левой щекой на фото выглядит более чем глупо. Тихие крадущиеся шаги приближаются. Пора. Джон следит за мужчиной из-под полуприкрытых век. Темный силуэт заслоняет собой свет уличного фонаря, но Хэмиш успевает рассмотреть строгий темный костюм и блестящие лаковые туфли. Деталей не разобрать, и Джон видит лишь мелкие темные кудри и аккуратную бородку, обрамляющую острый подбородок. Тонкий аристократичный нос и раскосые, кажущиеся в темноте черными провалами, глаза придают лицу странную, пугающую хищность. Незнакомец беззвучно щерит зубы и делает широкий шаг навстречу Джону. Киборг спокоен. Он мысленно прикидывает расстояние и ждет удобного момента. Семь секунд... Пять... Три... Сигнал врывается в мозг ревущим беснующимся потоком, начисто сметая изящную многоуровневую защиту. Джон пытается удержать медленно ускользающее сознание, цепляется за единственную связную мысль среди хаоса разорванных сиротливых слов. Сигнал. Единственное объяснение происходящему — сигнал. Джон силится как можно более точно вспомнить свои ощущения при воздействии сигнала в лаборатории, но мысли путаются, неподъемными булыжниками застревают где-то в районе мозжечка, и киборг физически ощущает, как они толпятся там, давят друг на друга, вызывают надоедливый зуд. Сигнал разрабатывался в лаборатории для дистанционного управления киборгами уже после запуска второй партии. Джон помнил, как суткам напролет корпели над десятками тускло светящихся в полумраке мониторов (близнецам всегда лучше работалось в темноте) Алекс и Вениамин, как скромно, пивом и чипсами с сыром, отпраздновали разработку ученые, как неприятно шевелились волосы на макушке во время первого испытания... Сигнал кодирует только самые простые команды вроде отключения или запуска боевого режима. Сигнал "пробивает" на расстояние 15-17 миль. Длина и частота волн индивидуальны для каждого киборга. Защиту невозможно взломать, слишком запутанная и тонкая система защиты не поддается расшифровке. Но зачем кому-то подбирать ключ, если есть таран? Тело наливается свинцовой тяжестью, суставы тягуче выкручивает. Джон старается сконцентрироваться на темной тени с узкой блестящей полосой, но взгляд постоянно съезжает на мокрый темный асфальт. Время играет в странные игры, и Джон улавливает лишь отрывки реальности, обособленные, безжалостно вырванные из общей картины. Джон моргает — и темная фигура оказывается слишком близко, на многие часы застывает уродливой горгульей с диким бесовским лицом; киборг вновь на мили секунды закрывает глаза, и блестящая полоса мерцающим хлыстом скользит по его боку. Джон чувствует дискомфорт во всем теле от соприкосновения с предметом, названия которого никак не вспомнить. Киборг пытается отстраниться, оттолкнуть, но тело слишком чужое, неповоротливое. Глухой гул в голове накатывает приливными волнами, баюкает болезненно-вялое сознание. Широко открытые глаза почти слепы, Джон видит лишь узкий смазанный тоннель с мутной игрой света и тени. Хэмиш любуется оранжевыми бликами, играющими на светлой узкой ленте, что так медленно приближается к его горлу, когда чувство опасности полузадушенным воем пробирается сквозь сводящий с ума рокот сигнала. Джон действует инстинктивно, входит в боевой режим (медленно, как же медленно), бросает тело на источник раздражения. Киборг испытывает запоздалое удивление, врезаясь боком в мусорный бак. Не попал. Но тень раздраженно шипит, и Джону бросается в глаза крохотная родинка над верхней губой. Темнота наползает со всех сторон, давит на барабанные перепонки, забивается в ноздри, мешая дышать. Киборг в немом крике открывает рот, до предела распахивает слепые глаза... Все заканчивается так же внезапно, как начинается. Джон тяжело жадно дышит, уткнувшись носом в грязный асфальт. Он лежит на животе, неудобно подогнув под себя левую руку и ногу, шею неприятно щекочет обертка от мороженного, а толстовка на боку промокла и липнет к телу. Киборг поднимается медленно, осторожно. Боль, выкручивающая суставы ушла, но мысли все еще разбредаются в пустой голове. Сигнал, это определенно был сигнал, слишком мощный, выпущенный с близкого расстояния, но пустой... Это просто бессмыслица, но сигнал не нес никакого приказа. Он просто пронесся снежной лавиной, не оставив после себя никаких (насколько мог судить киборг) повреждений. А еще сигнал едва не убил его. Джон помнит, как целый день притворялся бездомным, исполняя роль приманки для серийного убийцы, на счету которого уже пять трупов. Почему Шерлок решил, что убийца клюнет на Джона, киборг не знал, но ведь сработало. Убитыми были бездомные, белокожие среднего роста, находящиеся в алкогольном опьянении. Шерлок крутился поблизости, изредка появляясь в поле зрения. План Шерлока почти сработал, когда этот странный сигнал спутал все карты. Джон почти поймал убийцу, который вдруг бросил беззащитную жертву и поспешно скрылся. Хэмиш не может понять подобного поведения, пока не натыкается взглядом на солидную вмятину в железном боку мусорного контейнера. Джон слабо усмехается, проводя подушечками пальцев по холодной поверхности контейнера. Беззащитная жертва не должна свирепым берсерком бросаться на мусорные баки. Джон досадливо морщится, когда слышит знакомые шаги. Он медленно поднимается на ноги, прячет виноватый взгляд. — Мы. Его. Упустили. — Шерлок взбешен, крылья его носа широко раздуваются в такт сбившемуся дыханию, — Не справиться с таким легким заданием. Даже Андерсон смог бы изобразить пьяного бомжа. Я рассчитывал поймать убийцу на месте преступления, а ты все испортил. — Все дело в сигнале, — Джону до слез обидно за свой промах, он пристыженно опускает взгляд, бездумно рассматривая носки туфель хозяина, — Я был застигнут врасплох. — Ты просто бесполезен, — Шерлок окидывает сгорбившегося киборга ледяным взглядом, прежде чем стремительно разворачивается, взмахнув полами пальто, и покидает тесный сырой тупик. Джон остается в одиночестве. Он несколько минут таращится в асфальт, ровно на то место, где стоял хозяин, комкает в кулаке мокрую ткань толстовки. В голове нет мыслей, даже раздражение на свою никчемность отошло на второй план. Хэмиш устало трет руками глаза и запоздало видит темную вязкую жижу на ладонях. Кровь. Он долго рассматривает длинный разрез и темное пятно, расползающееся по всему левому боку толстовки, в то время как тупая зудящая боль разгорается в одной точке все яростнее, волнами расползается по телу. Джон приподнимает кофту и видит длинный тонкий порез, из которого, сворачиваясь на глазах, медленно сочится яркая красная кровь. Джон ощущает себя намного более, чем никчемным. По дороге домой киборг выпрашивает у пожилой женщины с добрыми глазами тридцать пенсов и звонит из телефона автомата в лабораторию, подробно и четко описывает случившееся. Сложно признать, но с самого начала у Джона все идет наперекосяк, слишком много ошибок он совершает, слишком много недочетов замечает в собственном поведении. Он отлично прошел череду бесконечных тестов, но что если брак может проявиться уже после обретения хозяина? Мысль о возвращении в цилиндр вызывает острую боль в груди, и это не результат ножевого ранения, но оставлять подобное положение вещей нельзя. Джон должен был стать идеальным помощником, а превратился в глупого бесполезного киборга. Джон отчаянно мечтает не попадаться на глаза хозяину, но Шерлок сидит на диване в гостиной, напряженный и взвинченный. Хэмиш пытается незаметно проскользнуть в ванную, прекрасно осознавая тщетность своей попытки, когда тихий и властный голос останавливает его у самой двери: - Мне звонили из лаборатории, - Шерлок плавно поднимается с дивана, медленно приближается к сжавшемуся киборгу - Почему ты не рассказал о сигнале? Джону хотелось, до безумия хотелось рассказать человеку все, пожаловаться на то, как больно и страшно ему было, как казалось, что он так и умрет среди мусора ослепший и беззащитный. Киборгу хочется броситься в ноги своему хозяину, бесконечно выпрашивая прощения, Джону так нужно это прощение. Но Хэмиш лишь покрепче сжимает губы, чтобы ни одного лишнего звука не вырвалось, сжимает и разжимает кулаки. Он слишком бесполезен, и его жалобы слишком жалки. - Ты ДОЛЖЕН был рассказать мне, - Шерлок приближается вплотную, когда выражение его лица меняется с безразличного на растерянное, - Джон, ты ранен? Киборг трясущимися руками одергивает толстовку, но это не помогает скрыть уродливое бурое пятно на яркой ткани. Еще одно напоминание о его никчемности. - Это ничего, - голос Джона дрожит, - Почти затянулось, все нормально. Шерлок осторожно приподнимает край толстовки и долго смотрит на длинную, едва затянувшуюся тонкой корочкой, рану. Он шумно выдыхает и молча возвращается на диван. Джон долго стоит под теплым душем, едва сдерживаясь, чтобы не завыть от досады. Мысль о том, что это последняя ночь на Бейкер-стрит, прочно укоренилась в сознании, и это самое ужасное чувство на свете. Джон выходит из ванной в пижамных штанах и мягкой серой футболке. Шерлок все еще сидит на диване, сложив ладони в молитвенном жесте. Киборг задерживается взглядом на синем халате, прежде чем решается. В конце концов, ему уже нечего терять. Хэмиш приносит со своей комнаты одеяло и ложится на диван, головой к Шерлоку. Джону приходится согнуть ноги, но он намеренно не касается хозяина. - Спокойной ночи, - Джон удивлен собственной наглостью, но слова сами срываются с языка. - Спокойной ночи, Джон, - Шерлок говорит тихо и мягко, отчего у киборга ноет в груди. Тело требует отдыха для того, чтобы восстановиться, и киборг мгновенно проваливается в дремоту. - Пожалуйста, отключи меня прежде, чем отдашь им, - Джон не уверен, сказал ли это вслух, или это просто сон. - Глупый, - прохладная ладонь опускается на светлые влажные волосы, - Глупый, глупый Джон. Я тебя никогда не отдам. Это сон, самый прекрасный сон из всех возможных, и Джон счастливо улыбается, поерзав щекой по кожаной обивке дивана.