12 апреля 2014г
Джон медленно открывает глаза. Сейчас около восьми утра, и солнечные лучи с трудом пробиваются сквозь тяжелые бардовые шторы. Хэмиш заснул, сидя на полу, привалившись спиной к дивану, и это не самая удобная поза для сна. Джон осторожно потягивается, разогревая затекшие мышцы. Тяжелое пыльное одеяло соскальзывает с левого плеча и оседает большой неопрятной кучей на полу. Киборг широко улыбается, и что-то сладко щекочет в груди при мысли, что хозяин проявляет заботу о нем. Одежда Джона все еще влажная, особенно джинсы, но переодеться ему не во что, поэтому Хэмиш запихивает одеяло под журнальный столик, аккуратно свернув его перед этим, и идет в ванную. Маленькое помещение освещено более чем скудно, а раковина забита чем-то, что напоминает черный конский волос. Джон медленно снимает свою одежду, складывает ее в ровную стопку на высоком барном стуле, невесть как втиснутым между раковиной и ванной. Многочисленные полочки забиты всевозможными пузырьками и баночками с яркими цветными наклейками или вовсе без опознавательных знаков. Джон включает воду и делает глубокий вдох, словно перед прыжком, прежде чем сделать шаг навстречу упругим горячим струям. Приятно. Это первый душ в жизни киборга, и он определенно доволен полученными ощущениями. Светлые пряди намокли и лезут в глаза, температура на грани терпимости, и Хэмиш видит, как покраснела кожа на его руках. Он медленно крутит вентиль, пока арктически холодный водопад не покрывает распаренную ранее кожу мурашками. Затем в обратную сторону. Снова. И снова… Джону нравится перепад температуры, и он довольно долго забавляется с душем, пока не останавливается на тридцати двух градусах. Вода залила нос и уши, и Хэмиш смешно фыркает, когда тянется за первым попавшимся тюбиком. Пахнет лимонной цедрой и чем-то резким, что, должно быть, в понимании производителей, походит на морскую свежесть. Джон размазывает белую пену по телу, когда замечает, что в ванной есть кто-то еще. Он оборачивается через левое плечо и мгновенно краснеет, видя Шерлока в пижамных брюках и растянутой серой майке. Хозяин стоит, оперевшись о дверной косяк и скрестив руки на груди. Шерлок с насмешливым любопытством рассматривает купающегося Джона. Он вовсе не хотел подглядывать, а просто собирался умыться и почистить зубы. Квартира слишком долго принадлежала ему одному, поэтому даже мысли не возникло насчет того, чтобы постучаться. Киборг явно не слышал его: то ли из-за шума воды, то ли потому что программа уже настроилась на детектива как на хозяина. Шерлок намеревался было развернуться и уйти, но фигура Джона, окруженная клубами пара, притягивала взгляд словно магнитом. Его киборг был… интересным. У Джона, насколько Шерлок мог видеть, довольно хорошо развита мускулатура спины и нешироко расставленных ног. Его кожа легкого золотистого оттенка, кажется слишком идеальной для человека: ни единого повреждения, шрама или царапины, она кажется теплой настолько, что хочется подойти ближе и дотронуться самыми кончиками пальцев. Джон оборачивается, когда наконец замечает чужое присутствие. Он краснеет: то ли от воды, то ли от смущения, улыбается вопросительно, смешно морщит нос. Вода превращает пшеничные волосы в темно-русые, а светлые ресницы слиплись от влаги и острыми лучиками обрамляют голубые глаза. Кажется невероятным, но Джон вместе со своей широкой улыбкой, сильными руками и упругими ягодицами теперь целиком и полностью принадлежит Шерлоку, и он, возможно, впервые в жизни не может дать точного определения чувству, что возникает при мысли об этом. И Шерлок почти рад, когда слышит медленные, полные собственного превосходства шаги старшего брата в гостиной. — Доброе утро, Шерлок! — Майкрофт намеренно громко стучит концом зонта по закрытой двери в ванную. — И почему ты всегда приходишь? Нечем заняться? — детектив выскальзывает из крохотного помещения, прикрывая дверь за собой. Ему не хочется, чтобы Майкрофт таращился на Джона. — Я пришел проведать твоего питомца. Ну и тебя заодно, — старший Холмс брезгливо осматривает черное кожаное кресло, прежде чем с поистине королевским величием опуститься в него. — Боже, Шерлок, даже Тихоокеанское мусорное пятно представляет меньшую угрозу для экологии, чем твоя квартира. Займись, наконец, уборкой. — Прекрати вести себя со мной как с ребенком, — Шерлок идет на кухню и долго звенит посудой, пока не возвращается с единственным стаканом чая. — Я вполне комфортно чувствую себя в своей квартире. — Тогда прекрати вести себя как ребенок. Хотя, помнится, тебя и в детстве невозможно было заставить убрать в своей комнате. — Давай, проведывай Джона и убирайся. У нас слишком много дел, — Шерлок раздраженно присаживается на подлокотник другого кресла, прихлебывая чай ровно с такой громкостью, которая, как он выяснил, более всего раздражала старшего брата. Джон тихо появляется в гостиной. У него все еще влажные волосы, а вчерашняя одежда кажется слишком помятой. Хэмиш вежливо приветствует Майкрофта, прежде чем непринужденно встать за левым плечом хозяина. — Вижу, ты не потрудился обеспечить свою зверушку новой одеждой, — старший Холмс с насмешкой наклоняет голову вбок, словно для того чтобы внимательней рассмотреть замеревшего киборга. — Его зовут Джон! — детектив делает глоток несладкого и некрепкого чая, прежде чем сунуть стакан в руки Хэмиша. — И мы были заняты. — Не сомневаюсь, — добродушие тягучей патокой растекается в улыбке Майкрофта, но в этой захламленной комнате эта улыбка не может обмануть никого из присутствующих. — Вломиться в закрытый морг. Какие уж тут покупки. — Это дело принадлежит мне, — Шерлок рявкает на невозмутимого Майкрофта. — Ты не имел права забирать его у меня. — Это дело ПРИНАДЛЕЖАЛО тебе, — Майкрофт не ведет и бровью в ответ на почти звериный оскал младшего брата. — Можешь взять любое другое. У тебя ведь есть свой карманный инспектор. — Я хочу ЭТО дело, — детектив скрещивает руки на груди, упрямо вздергивает подбородок. Джон тихо отпивает невкусный чай из стакана с отколотым, словно надкусанным маленькими острыми зубами, краем. — И я нашел то, что не смогли найти твои люди. — Это было чистой случайностью, — Майкрофт изящно закидывает ногу на ногу, его безупречный серый костюм-тройка смотрится пришельцем в одной комнате с пижамой Шерлока и одеждой Джона. — Время, мой дорогой братец, время тебе помогло. И верни то, что взял без спросу. — Твои идиоты-служащие никогда не смогут разгадать это убийство, — кажется, хозяин раздражен, и Хэмиш протягивает ему недопитый чай, который хозяин тут же отпивает с самым независимым видом. — Вы ведь и на шаг не продвинулись, я прав? — Не лезь в это дело, — Майкрофт досадливо морщится, отчего Джон делает вывод, что Шерлок попал в точку. — Иначе я заберу твоего киборга. Шерлок подскакивает с подлокотника столь стремительно, что чай почти выплескивается на кресло. Он словно фокусник извлекает из поношенной турецкой туфли, валяющейся у камина, нечто металлически блестящее и с отвращением швыряет Майкрофту на колени. — Спасибо, — Майкрофту приходится задрать голову, чтобы посмотреть в лицо младшего брата, застывшего каменной статуей посреди гостиной. — Надеюсь, ты и дальше будешь столь же благоразумен. — Если ты думаешь, что нашел способ управлять мной, то забирай его прямо сейчас, — Шерлок склоняется над Майкрофтом и рычит тому прямо в лицо. — Я не стану твоей марионеткой. — Что ты, — на лице старшего Холмса ни единой эмоции. — Твоя зверушка пробудет у тебя ровно месяц, если ты не лезешь в это дело. Все предельно просто. — Согласен, а теперь убирайся вон! — Кажется, Джон нуждается в документах. Не говоря уже о зубной щетке, — Майкрофт не отводит спокойного взгляда от яростных серых глаз. — Ты ведь и не подумал позаботиться об этом. — У Джона есть зубная щетка. Шерлок скрывается в ванной и возвращается оттуда с чем-то, чем совершенно точно чистили обувь. Бывшая когда-то бело-розовой, а сейчас ставшая серо-желтой, зубная щетка топорщится вылезшей щетиной, и Джон изо всех сил надеется, что ему никогда в жизни не придется засунуть ее в рот. Майкрофт лишь насмешливо выгибает бровь, отчего Шерлок слегка теряется. — Не могу сомневаться, что данный предмет гигиены является любимым для твоего киборга. Однако, я взял на себя смелость приготовить документы, вещи и прочее, что понадобится киборгу номер 2-1-Б во время месячного проживания в данной квартире, — тон Майкрофта меняется с приторно-дружелюбного до абсолютно равнодушного, словно по волшебству в гостиной появляется высокий безликий человек в строгом костюме с серой папкой и небольшой спортивной сумкой в руках. — До встречи, Шерлок. Не заигрывайся. Звук пришедшего сообщения заставляет вздрогнуть. — Новое дело, — Шерлок возбужденно тараторит, скрывшись за дверью спальни. — Криминалисты Диммока не могут определить причину смерти. — Я думал, что ты работаешь только с Эндрю, — Джон открывает сумку, рассматривая новые вещи. Свитера, рубашки, джинсы — все обыденное, похоже на те вещи, что выдали ему в лаборатории. — Я и работаю только с Эндрю. Диммок идиот, но он мне должен, поэтому сообщает о новых делах, — кудрявая голова Шерлока показывается из-за двери. — Ну же, Джон, собирайся! — Мы едем в Скотланд-Ярд? — у Джона по спине пробегают мурашки от предвкушения. — Нет, у инспектора Берча сегодня выходной. Без него меня не пустят в морг. — Снова пробираться тайком? — Нет же, мы нанесем визит инспектору. И ради Бога, поторапливайся!***
Вся жизнь инспектора Эндрю Берча, так или иначе, была связана со Скотланд-Ярдом. Именно на парковке Скотланд-Ярда в 1972 столкнулись два блестящих судмедэксперта — Майкл Артур Берч и Джоан Элизабет Уайт, и не прошло и полугода, как на их свадьбе собрался чуть ли не весь отдел. С самого раннего детства Эндрю окружали люди, имеющие отношение к закону и правопорядку, наверное, поэтому у него никогда и мысли не возникло о выборе другой профессии. Вопреки уговорам родителей, молодой человек бросился в самую клоаку преступности и насилия, свято веря, что делает мир чище. Он отдавался работе с упоением, забывая о еде и сне. Старшие коллеги посмеивались над юнцом, но пыл и азарт, с которыми тот брался за новое дело, не проходили даже спустя годы. Обладая легким и веселым нравом, Эндрю быстро заводил друзей, таких же «сумасшедших», преданных работе. Благодаря Скотланд-Ярду, Эндрю нашел свою любовь — ею оказалась Нора Стюарт из Информационного управления, высокая зеленоглазая ирландка с копной жгучих рыжих волос и неимоверно острым языком. Потребовалось два года, чтобы добиться ее расположения, но Берч всегда отличался завидным упорством. Когда в их семье появилась Джо, крохотный кудрявый ангелок, Эндрю казалось, что его сердце разорвется от счастья. Он боготворил жену, обожал дочку, у него была любимая работа. Наверное, именно упиваясь своим счастьем, расследуя бесконечные преступления, он слишком поздно заметил, как похудела и осунулась любимая женщина, как потускнел огненный водопад ее волос, как смех становился все тише, а улыбки — вымученней. Нора все отмахивалась, говорила, что просто устает, присматривая за слишком энергичной и шумной Джо, что через два месяца наступит весна, которая вдохнет в нее новые силы. Но весна принесла с собой лишь навязчивый запах больницы, бесконечные уколы и капельницы, одинаково белые безликие палаты. Опухоль головного мозга была неоперабельной, и в мае Эндрю превратился в отца-одиночку. Трехлетняя Джо, словно понимая, как тяжело ему приходится, не капризничала и не плакала, только обнимала крепко и вздыхала, совсем по-взрослому. Прошло два года и, казалось, жизнь постепенно налаживается, когда судьба вновь нанесла удар — Джо похитили. Похищение было совершено ради мести за засаженного за решетку сына-наркоторговца женщиной преклонного возраста и весьма благообразной внешности. Именно тогда первые нити седины появились в волосах молодого, в общем-то, мужчины. Время утекало, а поиски заходили в тупик. Именно тогда инспектор познакомился с Шерлоком Холмсом, несносным гением, который с легкостью нашел его дочь в подвале пустого дома на Манчестер-роуд. С тех пор Шерлок стал частым гостем в кабинете Берча, доводя всех, кому не посчастливилось оказаться рядом, до нервного помешательства, однако, Эндрю был слишком благодарен детективу, поэтому не обращал внимания на жалобы коллег. Похищение не прошло бесследно для Джо, которая долгое время молчала, не взирая на старания психологов. Сейчас все пришло в норму, но Эндрю все чаще стал задумываться о том, что не отдавай он работе столько сил и времени, то смог бы спасти жену, не подверг опасности дочку. Страх за Джо был столь силен, что он старался не оставлять ее без присмотра даже на миг и написал заявление об уходе. Тем же вечером в двери его дома постучался незнакомец с зонтом. Он представился Майкрофтом Холмсом и настоятельно «попросил» инспектора не покидать свой пост, пока среди людей Скотланд-Ярда не найдется столь же надежный человек, способный отвлекать (от чего нужно «отвлекать» гения Берч понял далеко не сразу) Шерлока, взамен предлагая крупную сумму. Деньги Эндрю не взял, но пообещал сделать все возможное, чтобы перепалки детектива и его сотрудников не привели когда-нибудь к смертоубийству, по возможности подкидывать «интересные» дела, а еще следить за тем, чтоб младший Холмс не рисковал слишком уж сильно. Появление Джона вызвало кучу сплетен и пересудов, а так же догадок, относительно того, кем он приходится детективу. Джон оказался славным малым, дружелюбным, спокойным и, что самое удивительное, прекрасно ладившим с Холмсом. Когда Шерлок потребовал, чтобы Эндрю немедленно явился в Бартс (видимо, сегодня в морге дежурил Коул, который не переносил детектива и не пускал того к трупам), инспектор пытался одновременно приготовить суп, испечь пирог (первый раз в жизни, между прочим) и заплести медные кудри Джо в некое подобие косы. Пожилая соседка, обычно выполнявшая функции няни, утром сломала ногу, так что Эндрю с чистым сердцем отказался, ссылаясь на то, что пятилетнюю дочку не с кем оставить. Через сорок минут в небольшую гостиную, словно яростный смерч, ворвался несносный гений, волоча за рукав легкой куртки Джона. — Кажется, я не давал тебе ключей от своего дома, — инспектор вышел из кухни, вытирая руки полотенцем и пытаясь отыскать глазами Джо, которая уж минут двадцать как вела себя слишком тихо. — Я никуда не поеду. — Ерунда, твой входной замок взломает даже школьник, — Шерлок достает что-то из кармана. — К тому же у меня есть ключи. — Боже правый, откуда?! — инспектор выхватывает из рук детектива брелок, на котором болтаются не менее семи разномастных ключей. — Я их конфискую. Ты не имеешь права вламываться в чужие дома. — Ску-у-ука, — тянет Холмс, прежде чем проследовать на кухню, изящно минуя стоящего в проходе хозяина дома. — Сейчас ты накормишь Джона, который посидит с Джилл, а сам переоденешься и поедешь со мной в морг. Взъерошенный Джон, оставшийся стоять посреди гостиной, выглядит таким же удивленным, как и сам Эндрю, и виновато пожимает плечами. — Джо, — инспектор входит следом, наблюдая, как Шерлок упоенно роется в холодильнике, выкладывая продукты на стол. — Что значит «Джо»? — консультирующий детектив недоуменно хмурится, вертя в руках упаковку детского йогурта. — Мою дочь зовут Джо, — Эндрю плечом оттесняет Холмса от холодильника, возвращая продукты обратно на полки. — И она довольно плохо воспринимает новых людей, так что не думаю, что это удачная идея. — О, — детектив зачем-то заглядывает в духовку, откуда на всю кухню пахнуло вишневым теплом, отчего в пустом желудке инспектора громко урчит. — Не волнуйся, кажется, все окрестные собаки обожают Джона, так что проблем с Дженни не возникнет. — Собаки?! — Эндрю заваривает большую кружку чая с молоком и впихивает ее в руки Шерлоку, чтоб хоть чем-то отвлечь от наведения погрома на своей кухне. — Моя дочь — человек, и ее зовут Джо. — Джо, Джилл, без разницы, — детектив раздраженно дергает щекой. — Ты поедешь со мной. Сейчас. Джон справится. Обреченно вздыхая, инспектор выходит из кухни, стараясь отогнать невеселые мысли о том, как воспримет дочь этого светловолосого мужчину в качестве няни. Помнится, их прошлую няню пришлось неделю приглашать на обед и ужин, чтобы девочка свыклась с новым человеком, приходящим в их дом. Каково же было его удивление, когда на диване в гостиной обнаружилась Джо, что-то увлеченно втолковывающая военному доктору. Джон слушал ее внимательно и серьезно, без того слащавого притворства, с помощью которого взрослые часто пытаются наладить контакт с детьми, иногда вставлял короткие реплики, хмурился, тихо смеялся. Эндрю так впечатлился открывшейся небывалой картиной, что простоял в дверном проеме довольно долго, пока Шерлок не вывел его из прострации тычком в спину. — Я же говорил, что Джон справится, — голос детектива странно напряжен. — Поехали, инспектор, ну же! Эндрю с трудом оторвал взгляд от дивана и направился в спальню переодеваться, все еще не до конца веря в происходящее. Джо НИКОГДА не говорила с незнакомыми людьми. О Джоне было известно только то, что он бывший военный врач, ныне безработный, но в одном инспектор уверился стопроцентно — Джон самый невероятный человек, которого он когда-либо встречал. Труп определенно стоил внимания. Яд, которым отравили жертву, оказался трудноопределяем и крайне редок, так что, когда детектив наконец поднял голову от микроскопа, электронные часы, висящие над входной дверью в лабораторию, показывали девять вечера. Словно очнувшись от глубокого сна, Шерлок протер глаза ладонями и оглянулся в поисках инспектора Берча, раздражающий голос которого постоянно раздавался поблизости, отвлекая от такого захватывающего дела. Эндрю спал, сидя на жестком неудобном стуле, скрестив вытянутые ноги и откинув голову назад, касаясь затылком стены. Он хмурился даже во сне, но выражение лица его не было грозным — скорее тревожным, словно он беспокоился о чем-то даже в объятиях Морфея. — Я закончил, — Холмс берет со стола черный маркер и пишет формулу яда прямо на лбу трупа, после чего накрывает тело белой простыней. — Мы можем ехать домой. — Да-да, хорошо, отлично, — Эндрю потягивается, разминая задеревеневшие от неудобной позы мышцы, подходит ближе, отодвигает простынь, рассматривая получившийся результат. — Ты же в курсе, что он несмываемый? — Не говори ерунды, — Шерлок раздраженно фыркает, возвращая ткань на место. — Промышленный маркер тоже можно оттереть. — Это чем же? — Эндрю даже не удивлен, это вполне в духе детектива. — Можно попробовать подобрать растворитель, зная точный состав чернил, — детектив надевает пальто, поднимая воротник этим особым «шерлоковским» жестом. — Коул будет в восторге, — бормочет инспектор, пытаясь нашарить в кармане ключи, которые им оставил дежурный патологоанатом. — Ты можешь хоть иногда вести себя по-человечески, написав отгадку на бумаге, например? — Брось, Эндрю, ты прекрасно осознаешь, что никогда не смог бы раскрыть это дело без моего вмешательства, — Шерлок уже несется по коридорам Бартса, не заботясь о том, следует ли за ним его спутник. — И почему я тебя терплю? — вопрос явно риторический, поэтому Эндрю спешит отдать охраннику ключи как можно быстрее, иначе этот невозможный детектив уедет один, не подумав даже подождать. Шерлок врывается в дом даже раньше инспектора, так, словно внутри пожар, но в гостиной темно и тихо, только ворох разноцветных ниток спутанным клубком лежит около дивана. Эндрю отчаянно надеется, что все в порядке, что накормленная супом Джо лежит в своей кровати, что она не сломала руку или ногу, спускаясь по слишком крутой для нее лестнице, что никакой обдолбанный отморозок не залез в дом, напугав дочь до полусмерти, пока его не было рядом. Десятки тревожных мыслей роились в голове Эндрю, пока он поднимался вместе с детективом на второй этаж. Страх за Джо прочно поселился в сердце, и стоит лишь потерять ее из виду, как тело мгновенно парализует колючей волной иррационального ужаса. За дверью детской слышится приглушенный голос Джона, и Эндрю приоткрывает ее как можно тише, оттеснив недовольного детектива за спину. В небольшой комнате с мишками Тедди, изображенными на обоях (Джо терпеть их не могла, поэтому все медвежата, до которых доставала рука девочки, разрисованы цветными фломастерами), мягко горит ночник. Постель разобрана, но Джо, одетая уже в пижаму, сидит на правом плече Джона, который ходит по комнате с толстой книжкой в руках и скрипучим голосом читает что-то: — Хум, хм, меня не заботят Большие Войны, — сказал Фангорн. — Они касаются эльфов и людей. Пусть этим занимаются мудрецы: они думают о будущем. Чего мне лезть в это дело? Я не придерживаюсь никакой стороны, потому что никто не придерживается моей, если вы меня понимаете: никто не заботится о лесах так, как я, даже эльфы теперь… Хотя к эльфам я отношусь лучше, чем ко всем прочим: эльфы излечили нас от немоты в давние времена, а это дар, о котором нельзя забыть, хотя с тех пор наши пути и разошлись. Но зато есть кое-что, с чем я решительно не согласен, я целиком против этого. Это — барарум, — он издал глубокий рокот отвращения, — это орки и их хозяева. Джон сильно раскачивается из стороны в сторону при ходьбе, придерживая Джо, которая качает ногами и тоже заглядывает в книгу. С левого плеча Ватсона свисает Мистер Джинглс — старый соседский кот, одноглазый и с пепельно-серой торчащей шерстью. На носу и щеках Джона зеленые акварельные полосы, которые смотрятся очень забавно вкупе с торчащими светлыми волосами. Наконец, их присутствие замечают. Джо, соскальзывая с плеча киборга, бросается в отцовские объятия, словно не видела его долгие месяцы. Она задорно смеется, пытается рассказать о прошедшем дне все сразу, постоянно сбивается и не находит нужных слов, заменяя их жестами. Джон остается стоять посреди комнаты, осторожно снимает кота, отцепляя его когти от рубашки. Он улыбается открыто и немного виновато, потому что Шерлок хмурится, выглядывая из-за спины Берча. Детектив и сам не знает, что послужило поводом для недовольства, ведь интересное дело раскрыто, а еще Шерлоку удалось провести пару бесценных по своей значимости экспериментов с тем ядом; Джон, по всей видимости, справился с ролью няни, поэтому Берч и дальше будет давать допуск в архивы Скотланд-Ярда. Все, вроде бы, хорошо, но осознание того, что киборг может улыбаться еще кому-то, проводить время с другим человеком и получать от этого удовольствие (а Хэмиш явно доволен, улыбается слишком искренне, отчего у голубых глаз появляются лучики-морщинки) вызывает глухое раздражение. — … я была Мэри, а Мистер Джинглс — Пиппином, он правда, не очень хотел сначала, но мы его супом накормили. А еще мы «Доктора» смотрели, представляешь, Джон никогда не смотрел «Доктора Кто», вот чудеса, правда!? Мы суп ели тоже, и пирог, а еще рыбные палочки с заварным кремом пробовали… И посуду сами вымыли, а еще браслетики плели… — Джо тараторила не переставая, обнимая отца. — И тардис построили из старой палатки на заднем дворе… А еще рисовали и читали… А можно Джон к нам еще придет? Ты не бойся, мы и тебя возьмем с собой играть, можно? — Только если Джон сам захочет к нам прийти еще раз, — Эндрю бросает вопросительный взгляд на Хэмиша, подхватывая Джо на руки. — В таком случае, мы будем рады пригласить его на ужин в среду. Испечем яблочный пирог, приготовим что-нибудь особенное. Как насчет индейки? — Джон будет занят! — получается слишком резко, киборг вздрагивает, улыбка медленно гаснет на его лице, он опускает голову, словно в попытке рассмотреть нечто важное на цветастом ковре. — Почему вы решаете за Джона? — голос Джо дрожит, но она старается говорить твердо. — Он не ваша собственность. — Тебе показать чек? — это перебор, абсолютно точно перебор, потому что плечи Джона опускаются, и сам он словно становится еще ниже. — Мы, пожалуй, пойдем, — Хэмиш говорит тихо, он вскидывает подбородок, фальшиво улыбается. — Я и в самом деле не смогу прийти, много дел… Шерлок не знает, как исправить сложившуюся ситуацию, поэтому просто молчит. Их провожают до порога, и расстроенная Джо что-то горячо шепчет киборгу на ухо, бросая гневные взгляды на детектива. Хэмиш ласково треплет на прощание рыжую макушку.