Сумеречный разум

17 февраля 2014г

Долгое время была темнота. Миллионы и мириады лет бесконечно тянулись в ней, скручивались в причудливые пружины, замедляли свой ход, почти останавливаясь, неподъемными каменными глыбами застывали посреди пустоты, чтобы снова начать свой неспешный бег. Была тишина. Даже зачатков мысли не было в ней, само существование мысли здесь невозможно. Затем, очень и очень нескоро, пришел свет. Впервые пробравшись сквозь закрытые, никогда прежде не открывавшиеся веки, он пробежался по оголенным нервам, обжигая их, принося нестерпимую муку. Продлилось это лишь краткий миг, и снова темнота. В ней не было пугающего света, она убаюкивала, затягивала в свою тягучую чернильную воронку. Жалкое сознание, с болью рожденное первым испытанным ощущением, дрожало от шока, пыталось вновь спрятаться в небытие и почти угасло, когда свет пришел снова. На этот раз он задержался подольше, тусклой красной пеленой просачиваясь в абсолютную черноту. Он больше не вызывает панику, втирается в доверие. Почти сожаление, когда он уходит. Теперь это желанный гость, вызывающий к жизни нечто такое, чему еще нет названия. Ожидание в темноте становится невыносимым, изматывает своей бесконечностью. Однажды вместе со светом пришли звуки — тихий монотонный гул, раздражающий и надоедливый, он постепенно наращивал мощь, становился невыносимым, вновь исчезал. Не сразу, но окрепшее сознание научилось вычленять из него отдельные составляющие, некоторые из которых были неприятны и пугали, другие же успокаивали, манили за собой, но все равно оставались непонятными. Запуск подобен взрыву — информационный поток слишком стремителен и безжалостен, разрывает на части то хрупкое, что жило в темноте, погребает под собой его останки. Тысяча триста сорок восемь секунд загрузки — и весь окружающий мир с его запахами, звуками, вкусами упорядоченно и прочно занимает место в голове. Сотни прожитых жизней умещаются в эти секунды, мелькают перед внутренним взором, распадаются на детали, классифицируются. Случайно выхваченная картинка: мягкий ковер сочной травы под ладонями, свинцовое хмурящееся небо, одуряющий запах полевых цветов, сбивающий с ног теплый ветер… А вот еще одна: торжественным набатом звучит орган, звонкие женские голоса вторят ему, миро и ладан смешиваются в густой коктейль, заставляя сердце биться медленнее, погружая в своеобразный транс… Или эта: кровь из перебитой артерии хлещет не переставая, небольшими лужами собираясь у неподвижного тела, пахнет железом и сырой землей, мокрые пальцы скользят, разрывая рубашку на неровные полосы, пульс еще есть, можно успеть… Триста одна секунда уходит на то, чтобы запустить программу личности, «объяснить», что значит быть киборгом, «научить» управлять модифицированным телом, подключать дополнительные импланты, входить в боевой режим… Пятнадцать тысяч семьсот пятьдесят четыре секунды понадобилось на то, чтобы показать, кто такой человек. Кто такой хозяин… Бесконечные вспышки образов проносятся в голове, программируя программу личности на нужные чувства и эмоции: Всепоглощающее чувство любви… Безграничная преданность… Стремление защитить любой ценой… Глаза внезапно широко распахиваются, взгляд цепляется за объект, находящийся слишком близко — только руку протяни, подкрепляя эти эмоциональные вспышки визуальными эффектами. Чувство принадлежности — чуть рыжеватые, идеально уложенные волосы… Щемящая нежность — строгий серый костюм в полоску… Хозяин никогда не предаст — прищуренные голубые глаза… Хозяин будет заботиться — презрительно поджатые губы… Хозяин… — начищенные до блеска туфли… Хозяин… — черный зонт-трость… Доверие, доверие, доверие… — мужчина оборачивается и в немом удивлении всматривается в осмысленные карие глаза… Вокруг начинается невообразимая суета — светят в лицо фонариком, отсоединяют какие-то проводки, чтобы подключить еще больше других, соединенных с огромным количеством мониторов, более трех десятков лиц с опаской и любопытством разглядывают, пытаются дотронуться, чтобы тут же одернуть руку. Парень в кислотно-зеленой бандане, возящийся с аппаратурой, приветливо машет рукой, а затем залихватски подмигивает, прежде чем снова вернуться к работе. Человек с зонтом удаляется, а вместе с ним и вся галдящая толпа, с киборгом остается только тот приветливый парень. — Привет, я Вирджил, твой наставник, — брюнет широко улыбается. — А ты будешь Грегори, ну, или Грегом — как тебе больше понравится. — Грегори, — киборг пробует слово на вкус и удовлетворенно кивает. Определенно, Грегори — это то, что нужно. — Надеюсь, твой хозяин не будет таким же сумасшедшим, как мои предки, и не переименует тебя в Хитклиффа или Максимиллиана, — Вирджил смеется, крутя пальцем у виска. — Ну и доставалась же мне в школе из-за имени. Тело Грегори жестко зафиксировано в вертикальном положении узкими жесткими пластинами, не дающими пошевелить и пальцем, оставляя маневры лишь для движения рта и глаз. — Знаешь, а это ведь пробная программа, — Вирджил хмурится, пристально рассматривая киборга. — Этому чертову ублюдку Майкрофту Холмсу захотелось посмотреть на запуск за месяц раньше срока, Вениамину пришлось доделывать все слишком быстро. Он-то клянется, что все в норме, и никаких косяков не будет, да только основную программу все равно переписывать хотят, процесс загрузки изменить немного… — Меня сотрут? — звучит хрипло и… грустно? — Не знаю, — наставник сочувствующе пожимает плечами. — Мы проведем необходимые тесты и посмотрим, есть ли отклонения. Извини, приятель. — Я понимаю, — Грегори впервые улыбается и ему чертовски нравится делать это. — Это слишком серьезно. — Ага, слишком серьезно, — Вирджил по одной отщелкивает пластины, начиная с шеи. — Сейчас сможешь размяться, пока эти толстосумы-паникеры ушли, я-то знаю, что ты не можешь быть буйным, а они шугаются всего. Вот страху было, когда ты глаза открыл! — А этот человек с зонтом, кто это? — киборг заворожено шевелит пальцами, ощупывает свое лицо, трогает волосы. — Хозяин? — С чего ты это взял? — парень с подозрением уставился на него. — Он так пристально разглядывал меня и не боялся совсем, вот я и подумал, — Грегори тщательно подбирал слова, стараясь не сказать лишнего. — Ааа, — Вирджил с облегчением выдохнул. — Это и есть тот самый Холмс, постоянно торчит тут с проверками. Хозяина подберут попозже, и я сильно сомневаюсь, что им будет этот напыщенный индюк. — Почему? — киборг старался говорить равнодушно, не выдавая своего интереса. — Он вроде как презирает киборгов, для него вообще все люди грязь, ну, а киборги вообще нечто мерзкое, что ли… Грегори проходит все тесты даже лучше, чем предусмотрено. Только он знает, что за ошибка была в системе загрузки, хорошо, что ее переделали полностью. Возможно, следовало сообщить об этом Вирджилу, программу просто перезагрузят, уберут эту сумасшедшую привязанность к человеку, который никогда не возьмет его, Грега, себе, и от этого постоянно ноет в груди. Но Грегори решил по-другому: пусть его хозяином станет кто-то другой, он будет идеальным, он докажет Майкрофту Холмсу, что киборги тоже чего-то стоят.