От лица Вики
А знаете, я ненавижу эту жизнь. Мы живём в мире, где вещи более ценны, чем чувства. Где ничего не стоит сделать человеку больно. Бывают и хорошие дни, когда ты счастлив, но подавляющее количество таких, как сегодня. Нам всегда кажется, что раньше — где-то там, где ещё не было нас, проживших немного, людей — было лучше. Но ведь никто не может сказать, как было тогда, и это, на самом деле, иллюзия. Человек дышит иллюзией наряду с кислородом и вредными примесями в воздухе. А примеси от заводов. А заводы от людей. Замкнутый, грустный круг и депрессия, как стиль жизни. Я никогда не считала себя оптимистом. Хотя, нет, считала. Лет до десяти. Я пытаюсь растолкать толпу людей, пробираясь к выходу из дома Вершининых. Я знаю здесь каждый угол почти так же хорошо, как в собственном доме. — Вика? — сильная рука бесцеремонно хватает меня за запястье, отчего я спотыкаюсь. — Паша? — он притягивает меня к себе, отходя немного назад от толпы людей. Больше всего я хочу сейчас вырвать свою руку и вообще уйти отсюда к чёрту… — Хорошо потрахался? — я не хотела этого говорить, правда… Но когда тебя переполняют злость, ненависть и желание хорошо врезать этому идиоту, слова вырываются быстрее, чем ты успеваешь подумать. Я поняла, что он затащил меня в комнату, отдалённо напоминавшую гостиную. Мы здесь одни. — С тобой? Да, — как он может? У меня просто слов нет сказать, что я чувствую… — Сволочь! — я замахнулась, чтобы ударить его, но он перехватил мою руку. Он вечно пользуется тем, что я не смогу ни вырваться, ни ударить его — сил не хватит. — Не подходи ко мне! — выкрикнула я, пытаясь ударить его ещё раз, но парень уже крепко держал меня за запястья, целуя в шею и оставляя алые следы на ключицах. Я попыталась оттолкнуть его, но он только сильнее прижал меня своим телом. Шершавая стена оставляла царапины на полуголой спине. Я хотела закричать, но он впился в мои губы, и единственный звук, который я смогла произнести, стал похож на стон. — Узнаю, что пьёшь — убью. Ясно? — не дожидаясь ответа, он вышел из комнаты, оставив меня одну. Я вдохнула не хватавшего мне воздуха. Его совсем не волнует, что я гроблю своё здоровье. Причина в том, чтобы доказать мне в очередной раз, что я сделаю всё, чего он хочет, пусть я и сама это прекрасно знаю. Ненавижу себя, потому что снова повелась на него, а он опять ушёл. Дура. Тупая дура. Я вышла в коридор, намереваясь быстрее покинуть этот грёбаный дом, но возле входной двери стояли Лёша, какой-то парень и Паша. Мать твою, Паша. Вот какого хрена он там делает, а? — Здоров, Вик, — доедая банан, сказал мне Горелов, позже ткнув этим бананом незнакомого мне очкарика, который, не стесняясь, смотрел в вырез моей майки. — Привет, — сухо бросила я. — Пялиться харе, — зло сказал Паша, заметив это. Нет, он не ревнует, ему вообще-то всё равно. Просто надо показать, что я его девушка. Горелов толкнул парня, кажется, назвав его Гошей, и ушёл вместе с ним. Я вышла на улицу, вдыхая свежий ночной воздух, направляясь к своему дому. — Вик, стой. Чё произошло вообще? Я нихрена не понял, если реально, — его тон действительно казался слегка удивлённым. Какая же ты сволочь, Вершинин… — Ничего не произошло, что ты. Думаешь, я не знаю, что ты со всеми шлюхами уже переспал? Я понимаю, что нет у нас никаких отношений, но как ты можешь вообще? Я устала от всего этого, понимаешь? Ты выставляешь меня идиоткой перед ними! Я тебе не нужна, знаю. Всё это — так, шоу... и я его заканчиваю, — выговорившись, я снова пошла к воротам. — Нет. Нужна, — кажется, будто он говорит это искренне. Но я знаю его уже слишком давно — это не так. — Ну да, чтобы из ментовки тебя вытаскивать, в случае чего, — горько усмехнулась я. А ведь если он попросит меня остаться, я останусь. Можно считать меня долбанутой на голову, бесхарактерной, но я больше всего на свете хочу, чтобы у нас с ним правда были отношения, хотя и признаюсь в этом себе только в редких случаях. — Нет, Вик. Оставайся, — посмотрев на меня, увлекая назад в дом, но уже не грубо, сказал Паша. В его глазах хочется утонуть.От лица Паши
Мелодия будильника, вызывающая головную боль. Да где этот чёртов телефон? Пытаюсь найти его под подушками, и только тогда замечаю тонкую руку с татуировкой выше локтя на моём плече. Вика спит рядом, на ней только джинсы и всё тот же чёрный лифчик. Волосы растрепались по подушке. Когда не закатывает истерики и не пытается мне уебать, очень даже милая. Нахожу телефон, выключаю будильник и кидаю его на пол. Вика открывает глаза, поднимая их на меня и как-то быстро, испуганно, убирает руку. Я знаю, за кого она меня принимает, но не понимаю, почему идёт на всё, стоит её только пальцем поманить. Девушка встаёт, неуверенно ходит по комнате, пытаясь найти верхнюю часть своей одежды. Голова раскалывается, во рту отвратительно сухо… Вика натягивает найденную белую майку. Замечаю красноватые пятна засосов на её груди и шее, мелкие царапины на идеально гладкой коже. Она выходит из комнаты, и я, поднявшись, выхожу за ней. Мы спускаемся на кухню. В доме повсюду валяются бутылки из-под алкоголя, упаковки от презервативов, окурки сигарет, коробки от пиццы… Достаю две бутылки минералки, кидаю одну девушке, устроившейся на подоконнике. Выпив бутылку залпом и оставив Вику одну, иду в ванную.От лица Вики
Интересно, в этом доме сейчас есть ещё кто-то? Хорошо, если есть… Я не хочу снова оставаться с Пашей наедине. Где-то в другой комнате грохот, а после восклицание Горелова. Дальше голос Паши. Я не понимаю, да и не очень стараюсь разобрать, о чём они говорят. Лёша, Настя и Паша зашли в комнату, поприветствовав меня. Горелов ест шоколадный батончик, из-за чего всё его лицо в этом шоколаде. Настя садится на стул рядом с подоконником, где сижу я, и берёт бутылку, выпивая до дна минералку, когда раздаётся звонок в дверь. — Чё, родаки вернулись? — заржал Лёха. — Ты чё, шутишь? — пробурчала я, и, заметив, что Паша открывать не собирается, пошла к двери. Паша пошёл сзади. Странно — сначала игнорит непрошеного гостя, а когда иду я, идёт следом. Не похоже на него. — Здрасте, — в дверном проёме стоял странный блондин с длинными волосами, в кепке с надписью «ВКТ телеком». — Ну, привет, а ты кто? — непонимающе спросил Паша. Я тоже не особо врубалась, что за чувак. — А я Игорь… ВКТ телеком, Интернет чинить вызывали? — какой нахрен Интернет? — А… Ну проходи, — пропуская этого странного телекомщика в дом, Паша пошёл проводить его до комнаты. — А чё с Интернетом? — заметив, что моё место заняла Настя, я села на высокий стул, решив выяснить у Лёши, что нужно этому мастеру. — Не знаю, вон даже задрот не сделал… — кивнув на Гошу, того парня в очках, который, оказывается, всё это время сидел на полу с опущенной головой, сказал Горелов. В дверях появился Паша, и, открыв холодильник, вытащил ещё несколько бутылок минералки, не заметив там больше ничего съестного. Мы сидели в полной тишине. Голова у всех раскалывалась даже от негромких звуков. Блин, я же не пила почти… — Интернет я сделал, роутер пришлось поменять. С вас две тысячи, — он говорил с каким-то страхом, нервничал, что было заметно. Никто, кроме меня, не обратил на это внимания, и я тоже постаралась не придавать этому значения. Паша отдал деньги, и Игорь ушёл, захлопнув дверь. — Паш, давай чё-нить пожрать закажем? — Горелов доел батончик и теперь тоскливо пялился на пустой стол. — Позвони, я за деньгами схожу, — Вершинин встал, направляясь к лестнице. Лёха набрал номер, ожидая, пока служба доставки ответит. Звонок прервал голос Паши: — Сука! — не объясняя ни слова, Вершинин выбежал на улицу. Все, включая меня и Гошу, кинулись за ним.