The rising sun

Все происходит так, как знает Леда: отряд ведут в Карас Галадон к деревам миреллина, высоким, статным, с ветвей которых вниз на землю льется свет, похожий на лунный. В воздухе кружит тайна, какая-то загадочная вуаль, закрывающая сознание от ясных образов, и те расплываются нечеткими очертаниями из сказок и легенд. Можно принять их за собственные сны наяву, настолько все вокруг необычно даже для Средиземья. Неудивительно, что Гимли ворчит и то и дело оглядывается по сторонам: наслушавшись дедовских сказок, он подозревает владычицу этих мест в черном колдовстве, словно она сирена из моряцких небылиц и зазывает в свои сети всех усталых путников. Леда поднимается вслед за Арагорном к самой кроне высокого дерева, на ветвях которого расположились палаты Галадриэль и Келеборна. Фили остается у корней - он слишком слаб и проваливается в беспамятство каждые пять минут. Девушка оглядывается, ловя взгляд Кили - он хмурится, кусает губы. Боится. Они не перебросились за эту короткую дорогу и парой фраз, и теперь ей кажется, что он тонет в отчаянии куда сильнее, чем показывает. Когда их приводят наверх, владыки Лориэна уже ждут встречи. Келеборн и леди Галадриэль спускаются по витым ступеням из своих палат, и их белоснежные одежды слепят глаз, переливаясь в лунном свете ярче звезд. Они всматриваются в хмурые лица братства и задают вопрос, ржавым острием пронзающий сердце каждого: - Вас было девятеро, вышедших из Ривенделла. Где Гендальф? Бильбо вжимает голову в плечи, опускает взгляд и дрожит, а у Леды нет сил даже коснуться его сжатой в кулак ладони, чтобы показать, что она рядом. У нее нет сил вообще, так что на леди Галадриэль она не смотрит и тоже впивает взгляд в переплетенные ветви дерева под ногами. - Он канул в бездну, - тянет мелодичным голосом владычица Лориэна. - Его поглотила тьма. Леда проглатывает подступающие слезы, и чувство вины обвивает ее своими липкими пальцами, так что она поддается, сдает ему без остатка. У нее нет сил бороться еще и с собой. Галадриэль окидывает всех внимательным взглядом, не пронзая, а мягко обволакивая, обнимая. Дэнетор клонит голову, встречаясь с ее голубыми глазами. - Не печальтесь утрате. Всех мыслей великого Гендальфа мы не знаем... А понапрасну отдаваться тоске у вас теперь нет права. Она задерживает взор на сгорбленной фигуре Кили, и гном морщится. Леда несмело тянется к нему рукой, и он тут же переплетает их пальцы, словно ждал ее поддержки. «Добро пожаловать, Леда, знающая будущее», - внезапно шепчет голос в голове девушки. Она отвлекается от созерцания лица Кили и смотрит на Галадриэль. - «Ты несешь зло, что может похоронить в руинах весь мир». Леда дергает головой в несогласии. «Это не моя ноша, - отчетливо думает она, вкладывая в мысли выжатые эмоции. - Я лишь помогаю Кили на длинном пути». Галадриэль останавливает на ней один долгий внимательный взгляд, будто сквозь зеленые глаза девушки видит все ее мысли, и вдруг чуть улыбается. Леда чувствует себя растерянной. «Отдай кольцо тому, кто взял на себя ответственность за него. Не твоя это судьба и не твой путь. Пойдешь по нему - и потеряешь вновь обретенное...» Девушка хмурится, но кивает, делая вид, что все поняла. Галадриэль принимается за следующего члена братства, а она отбрасывает в сторону мысли о загадочности эльфийской владычицы, потому что им в ее голове уже просто нет места. - Отдыхайте, хранители, - говорит Келеборн переливчатым голосом, что несется ввысь, в кроны деревьев. - Здесь вы можете спать спокойно. Арагорн кланяется ему и Галадриэль, братство медленно начинает покидать палаты владык, когда Кили замирает и, обернувшись, беспокойно бросает: - Фили. Ему нужна помощь. Фили мечется в беспамятстве от лихорадки, и Леда боится, что у него пошло заражение крови, что теперь ацелас окажется бесполезен, а другие средства из запасов Галадриэль ей просто не приходят в голову. Леде кажется, что страх за брата она уже просто не может вынести, что после внезапной смерти Гендальфа она выжата до основания и что теперь она ни на что не способна. Галадриэль колдует над ним, шепча слова, не знакомые ни слуху братства, ни даже знающей языки Леды. - С ним все будет в порядке? - тихо спрашивает Бильбо и ойкает, заметив осуждающий взгляд Халдира, за ними наблюдающего. Леда кусает губы. - Леди Галадриэль знает так много... - тянет она, - конечно, с Фили все будет в порядке. На них шикает еще один эльф из королевской свиты, так что больше они не произносят ни слова и лишь смотрят за действиями владычицы Лориэна. Леда всматривается в напряженное лицо мужа, что стоит прямо напротив, и не находит в себе смелости подойти к нему. Когда все заканчивается, и Галадриэль облегченно выдыхает, заставляя остальных сделать то же самое, девушка смотрит на Кили, а не на брата. Он ловит ее взгляд поверх вздымающейся от ровного дыхания груди Фили. - У тебя болезненный вид, - говорит гном. - Приляг и отдохни. Леда хочет сказать, что она не устала и что ей важнее поговорить с ним, но ее прерывает Галадриэль. - Жизни Фили из дома Дурина ничто более не угрожает, но ему нужен хороший сон. Отдохните и вы, путники. Все благодарно кивают ей, и эльфийка разворачивается, чтобы покинуть укромный уголок под сенью дерева. У склоненного над телом брата Кили она останавливается. Леда хмурится, чувствуя, что ему в голову повелительница мыслей вложила какую-то свою, несомненно важную и нужную, но пугающую. Она уходит, и гном почти тут же встает, чтобы пойти следом. - Кили, - несмело останавливает мужа Леда. - Не ходи за ней. Кили стоит к ней спиной, и она не видит его лица, но совершенно точно чувствует, что он подавлен. Галадриэль удалилась куда-то вниз, куда ведут каменные ступени, и девушка, должно быть, знает, что там находится. Она не хочет, чтобы Кили шел к леди Лориэна в таком состоянии - а, может, чтобы вообще шел и оставался с ней наедине. Леде кажется, что тогда отчаяние окончательно завладеет разумом ее мужа. - Леда, оставь это. Голос у Кили хрипит, надрывается, будто он через силу заставляет себя говорить - со всеми ли, с нею ли - Леда не знает, и ей страшно узнавать. Поэтому она ничего не отвечает, присаживаясь рядом с братом прямо на землю, где он лежит. Горячий, словно огонь. - Жизнь Фили в безопасности благодаря Галадриэль. Невежливо будет отказать ей в просьбе. Он не знает, что его ждет - об этом Леда не говорила, посчитав эпизод с зеркалом не таким уж знаменательным, не влияющим на судьбы братства, но теперь... Теперь Леде кажется, что это событие навлечет на Кили беду, еще одну к тем, что уже легли на его плечи. - Мне это не нравится, - шепчет она вполголоса и поднимает глаза к мужу. - Можно я пойду с тобой? Гном хмурится, не понимая ее подозрений, и коротко качает головой. Леда не знает, как объяснить ему свои переживания, поэтому смотрит на свои руки, сложенные на груди неподвижного спящего Фили, и молчит. - Лучше поспи. Кили выходит под неяркий свет луны, когда слышит за спиной хриплый голос своего брата. - Леда? Девушка тянется к его лицу руками, проводит пальцами по горячему лбу и чуть улыбается дрожащими губами. - Слава Йаванне... Леди Галадриэль спасла тебя, все в порядке. Их накрывает тень Кили - он смотрит на брата, не улыбаясь и почти не дыша, и Фили вдруг мрачнеет. - Леда, прости, - вдруг бросает он, и сердце девушки подскакивает куда-то в горло. Она сглатывает невольный испуг и не может ответить, вместо этого поднимая взгляд к мужу. Кили хмурится еще больше: Леда испугалась, что он услышал. - Прости, Леда, - снова повторяет брат. - Я не должен был говорить такое, я так не думаю, поверь. В душе девушки лопается последняя нить, что держала огромный сосуд, постепенно заполняемый горем и невыплаканными слезами, и она всхлипывает, не сумев сдержать боль в узде. Лицо Кили делается несчастным; он вздыхает, кладет свою руку на плечо жены, но та сжимается, словно его рука весит тонну. Он вдруг понимает, что видит слезы девушки слишком часто, и с ужасом осознает, что начинает к ним привыкать. Ее плачущий вид больше не пугает его до стылой крови, и вот это как раз страшит больше всего. - Иди за Галадриэль, Кили, - сипит она сквозь слезы. Кили в смятении от своих мыслей, в панике от того, что делает с ним этот мир, но Арагорн отзывает его прочь, как было велено леди Лориэна, и гном, растеряв всякий пыл, уходит, оставляя жену плачущей у едва пришедшего в себя брата. Фили вновь проваливается в сон, Леда вновь плачет, глотая слезы, и вся эта картина напоминает Дэнетору сюжет печальных сказок, что в детстве рассказывали ему няньки. У него на душе смута из-за внезапного вторжения Галадриэль в его сознание, и ему не хочется тревожить свои мысли еще и переживаниями девушки, но что-то ведет его к ней под тень раскидистой кроны дерева, которую все покинули, едва Фили был спасен. Она плачет тихо, никого не тревожа, но именно это, кажется, трогает Дэнетора, хотя никто в целом свете не услышит от него подобного признания. - Леда, успокойтесь. Она дергается и поднимает к нему затравленный взгляд. Ох, валар, почему эту девицу бросает из крайности в крайность со скоростью ветра? - Дэнетор? - Леда спешно отирает щеки, размазывая влагу по скулам. - Я в порядке, правда, идите отдыхайте. Голос у нее дрожит, как у испуганной лани. Гондорец качает головой, пока она не видит, и со вздохом присаживается рядом с ней на массивный корень дерева. - Успокойтесь, миледи, все уже позади. Леда кивает, но взгляд ее блуждает где-то между стволами деревьев, выискивая, должно быть, мужа. Вид у нее бледный, уставший и вымотанный, выпотрошенный наизнанку даже... Но она не позволяет себе отдохнуть. Дэнетор не понимает ни ее, ни ее преданности гномам, ни всех этих самопожертвований. Если бы это был дом, родина, родная семья - да, мужчина бы разделил с провидицей ее взгляды, но это... Неужели человеческая девица из другого мира - он узнал об этом совсем недавно - в самом деле отдала себя подгорному народу и продолжает отдавать все, что имеет, даже теперь, когда ее выгнали из Эребора? - Ничего еще не окончено, Дэнетор, - внезапно говорит Леда, возвращая мысли мужчины к оборванному разговору. - Гендальфа больше нет, и мы застряли. И Кили теряет себя, как и каждый из нас, в этом изнурительном походе. И тьма подступает к этому миру все ближе, даже Вы чувствуете это. Боитесь, страшитесь за свой народ, потому так подавлены словами Галадриэль - что бы она Вам не сказала там, в своих палатах. Ее голос звучит растянутой по воздуху нитью, сливаясь в какие-то странные речи. Дэнетору впервые кажется, что он слышит провидицу, а не просто какую-то взмыленную девицу, какой представлялась ему Леда каждую секунду до этих пор. Он хочет увести ее от дальнейших упоминаний о леди Галадриэль, чьи слова все еще звучат в его голове дальним эхом, и останавливает взор на спящем Фили. - Он извинялся за брата? - спрашивает мужчина, не успевая оформить свою мысль в правильные слова. Леда поджимает губы. - Нет, за себя. Но я не хочу говорить об этом. Она вновь делается беспрекословной и резкой, и Дэнетор не успевает даже затронуть невольную тему: девушка вскакивает с места и уходит, напряженно вышагивая по мягкой почве леса. Ноющее в груди беспокойство снедает ей душу: что покажет отчаявшемуся гному зеркало эльфийки? Она помнит горе после проигранного мира, помнит хоббитов в кандалах и смерти и зло, которое увидел Фродо. И ей совсем не хочется, чтобы Кили узнал нечто подобное - это лишит его последних надежд и оставит без опоры под и без того нетвердыми ногами. - Леди Галадриэль просила нас не беспокоиться, - бросает в спину удаляющейся девушке Арагорн. В его голосе Леда слышит уважение и смиренную покорность. - Останься и отдохни, ты сегодня изрядно устала. Она окидывает его сидящую фигуру долгим взглядом, словно тот примерз к мужчине случайно, словно девушка спит на ходу. - Останься, Леда, - повторяет дунэдайн с нажимом. - О Фили позаботятся, и Кили здесь в безопасности. А вот тебе нужен здоровый сон. Леда поджимает губы. - Лучше я найду мужа. И она уходит на его поиски, беспокойным взглядом осматриваясь вокруг в поисках ступеней к тайнику Галадриэль. Арагорн провожает ее хмурым взором, и его думы прерывает Леголас: - Пусть идет за мужем. Примирение с ним вылечит ее лучше снов, - говорит он, присаживаясь рядом с другом. Тот непонимающе ведет плечами. - Думаешь, они готовы простить обиды друг другу? - Похоже, - хмыкает эльф. - Поверь мне, мой друг, их семья не может рассориться до невозврата, и сейчас они определенно нашли примирение. Арагорн задумчиво глядит, как фигура Леды редко мелькает среди деревьев, а потом пропадает в тумане вовсе. - Если так, то оно родилось из горя. Кили спускается за леди Галадриэль по ступеням из каменистой почвы, поверхность которых вся испещрена выбоинами и царапинами. Влажный воздух, пронизанный запахом леса и травы, давит на виски. Ему сложно думать, сложно даже стоять на ногах - пережитый долгий-долгий день давит на плечи, и груз пройденного пути мешает мыслить трезво. Но гном шагает след в след лесной владычице, грациозной фигурой плывущей по-над землей. Ее голос в его голове призывал следовать к главному сокровищу леди, и Кили до сих пор слышит отзвуки ее эха: «Ты должен увидеть конец своего пути прежде, чем пройдешь его половину». Галадриэль останавливается у чаши - она покоится на мраморном изваянии, увитом мраморными же ветвями и листьями - и веет от нее тайной, загадкой, такой же неуловимой, как ее хозяйка, стоящая перед Кили с улыбкой, которую сложно описать. - Зеркало хранит много тайн, - тянет леди Лориэна, и от ее голоса гному становится не по себе. - То, что было. То, что есть. «И то, чего еще не случилось», - заканчивает ее эхо в голове Кили. Он хмурится, не желая пускать ее еще глубже в свои мысли, туда, где скрывается тьма и страхи, которые он едва держит в себе. - Я не уверен, что хочу знать, - говорит гном. Его тяжелое дыхание падает под ноги догорающими поленьями, и Галадриэль отчего-то улыбается. Словно знает саму суть мироздания, и познания эти так велики, что невзгоды гнома кажутся ей детской забавой. Вот только Кили не может разделить ее взглядов. - Не только страхами полнится еще не свершившееся, - нараспев говорит леди. Кили смотрит на ее чашу, в которой плещется зеркальная вода из источника, и ему уже видятся неземные очертания прошлых жизней. Он не помнит, чтобы Леда рассказывала ему о подобном, и любопытство разъедает его нутро наравне со страхом. В конце концов, оно побеждает. Кили делает шаг вперед, склоняется над поверхностью зеркала, мерцающего в свете луны загадочным светом, и... Он видит своих спутников - неясные очертания в ряби воды, лица Арагорна и Леголаса, Гимли и Бильбо, Фили, Дэнетора. Он видит Леду рядом с собой, измученную, раздавленную походом, отчаянием и бессильной злобой на него. Мелькает перед его глазами Ородруин с кипящей в ней лавой, блеск кольца, что плавится, объятое пламенем. А потом огненное видение сменяется похоронной процессией Эребора, и Кили знает, что провожают его. Вот его тело: неподвижно лежит на каменном изваянии, в руках зажат меч, на плечах кольчуга. Так он должен был закончить свой век в истории Леды, которую она изменила годы назад. Так он должен умереть и теперь? Что будет с его женой, если он умрет, так и не попытавшись отвоевать им обоим счастье? По воде расходится нетерпеливая рябь, и вот уже Кили видит солнечные блики в волосах Леды. Рядом с ней стоит мужчина, высокий, статный, широкий в плечах - совсем не он и не кто-либо, знакомый ему. Кили рвано вздыхает, видя, как ласковые руки его жены обнимают незнакомца за плечи. Там есть еще люди - девушки, юноши; все вьются вокруг Леды, и она смеется, смеется... Пока не сгорает в черном пламени, пока ее и всех остальных не поглощает орочье войско, и их рычание заполняет сознание гнома до самых краев. Он отшатывается, падает на спину и лежит, придавленный внезапным знанием, оглушенный этим открытием. Леди Галадриэль внимательно смотрит на его бледное с испариной лицо поверх своего зеркала. - То, что ты видел, - шепчет она, вливаясь нитью сквозь туман в его голове, - все это лишь возможности, многие из миллионов и миллиардов. Одни сильнее... - она обходит постамент, не отнимая взора от Кили, - другие слабее. Кили глубоко вдыхает пронизывающий грудь воздух. Его не пугает внимательный взгляд лесной владычицы, не пугает так, как Леду, но мысли его полнятся чужими образами, и это ему не нравится. - Зачем? - выдыхает он. - Зачем Вы показываете мне это? Я не хочу знать... - Это всего лишь возможно, но не предопределено, - вещает Галадриэль, и теперь, глядя на ее подсвеченную лунным светом фигуру, что кажется неземной, Кили готов поверить в любое колдовство. Он жмурится, силясь прогнать наваждение - на задней стороне век отпечатывается лицо Леды. - Грядет неизбежное, - говорит Галадриэль. Гном смотрит на нее снизу вверх и хочет сбежать, возможно, чтобы не слышать ее речей. - Грядет предопределение. И ты это чувствуешь. - Я это знаю, - кривится он. - Моя жена рассказала мне будущее много лет назад. Леди Галадриэль чуть улыбается - лед в противовес горячему жару гнома - и кивает. - Вы меняете ход истории каждым своим решением. То, что знает твоя жена, может быть давно утеряно. Кили отводит взгляд, вздыхает. Проводит дрожащей от усталости рукой по вороту рубашки, привычно ища цепочку с кольцом. Его пальцы находят лишь пустоту, и он с запозданием вспоминает, что темная магия, окружающая кольцо, сейчас обвивает своими щупальцами мысли Леды. - Заберите его, - выплевывает Кили и поднимается на ноги, чувствуя, как его ведет от всех этих навязанных видений. - Заберите его себе и распорядитесь на свое усмотрение. Уверен, у светлой владычицы это получится куда лучше, чем у гнома, который рушит свою семью. Галадриэль сводит брови к переносице, чуть хмурясь, и качает головой со снисхождением - словно поучает ребенка. Кили позволил бы себе фыркнуть в сторону, если бы не был так измотан. Он знает, что никто не возьмет себе вселенское зло, и его жребий он выбрал себе сам. Никто не поможет. - Ты необычный, сын Дурина, - Галадриэль щурится, и в глазах ее блестит любопытство. - Ты готов отдать мне его по своей воле, не соблазнившись ни властью, ни другими богатствами, что сулит кольцо. Как такое могло случиться, - ее взгляд впивает в Кили, как нож, - что тебя, гнома, не прельщают могущество и все сокровища мира? Кили сжимает губы, превращая их в тонкую линию, теряющуюся в бороде. Его глаза останавливаются на бледном лице эльфийской владычицы и смотрят без стеснения, так что она видит в них все. - Возможно ли, - продолжает она, скрывая улыбку под вуалью из своих дум, - имеет ли значение то, что ты не по своей воле принял кольцо? Взял его, не польстившись на силу, за ним скрытую, и не желая им воспользоваться, а только лишь, чтобы спасти? Гном делает шаг назад, к тени деревьев, и за его спиной, на холме, Галадриэль видит несмелую фигуру Леды. Она смотрит на мужа, переступая с ноги на ногу. Леди ловит ее взгляд - тревожный, подозрительный - и чуть улыбается, как прежде в своих палатах. - Если Вы говорите о спасении мира, то ошибаетесь, - выдыхает Кили. - Мне плевать на мир. На языке у него крутится упоминание о жене - вот, кто дрожит за все Средиземье и каждую букашку в нем! - но он молчит и отводит взгляд. Лицо Галадриэль заметно светлеет. - Ты знаешь, о чьем спасении я говорю. Если только это не дает тебе провалиться во тьму, что ж... Стоящая на холме Леда решительно исчезает за стволами деревьев, и Галадриэль кивает ее мужу. Кили не может понять ее мыслей, как не может или не хочет понимать, зачем ей понадобилось ворошить его душу еще больше и может ли хоть что-то раздавить его сильнее, чем собственный печальный исход, который пригрезился ему в зеркале. Но она вновь зовет его заглянуть в глубины прозрачных вод, и Кили не остается иного выбора. Он подходит к увитому мраморным плющом постаменту и боится следующих видений. - Ты видел то, что будет, если проиграешь, - протяжно говорит Галадриэль. - Но у любого будущего несколько путей. И лишь от тебя зависит, который из них ты выберешь и к которому будешь стремиться. Кили, вновь хмурясь, словно на иную эмоцию его лицо больше не способно, смотрит вниз, видя в воде свое отражение. Оно расплывается, расслаивается на десяток собственных лиц, и те сливаются в лицо Леды... Кили поднимается по ступеням от тайника Галадриэль с опустошенной головой и странным, неуместно быстро стучащим в груди сердцем. Увиденное проносится перед его глазами снова и снова, словно мысль застопорилась на этом образе, и ему сложно даже смотреть перед собой. Но потом гном видит Леду. Та стоит у кустов можжевельника, ожидая его появления, и глаза у нее кажутся больше и печальнее, чем прежде. Может, это из-за усталости и бесконечного сегодняшнего дня она выглядит такой опустошенной, но Кили отчего-то думает, что все дело в другом. Ему стыдно, что он оставил ее плачущей, и он ищет на лице жены прежнюю злость и обиду и раненный, горький взгляд. Но сейчас Леда - просто глубоко печальная женщина с таким грузом за плечами, который раздавил бы и мужчину. Кили подходит к ней, ни слова не говоря, и берет за руку. Вот так просто. Недели молчания, бессильной злобы друг на друга и разорванных в клочья нервов, страшного срыва из-за Дэнеторовых подначек и кольца, гнева на себя, гнева на нее, на всех вокруг, на мир в целом, что пожирает их обоих день за днем... Все это плавится и становится малым и незначительным от одного теплого касания их рук. Леда смотрит на гнома, ища в его лице признаки страха, отчаяния, боли - всего, что она ожидала увидеть после видений из зеркала высокомерной эльфийки - но Кили спокоен. Он открыт ей, впервые за долгое время, распахнут настолько, насколько это возможно, и Леда видит все его чувства. Сейчас он умиротворен и свободен от опутывающей вины и ненависти. И он ведет ее к родникам в дальней части Карас Галадона. Здесь пахнет мятой, а в неподвижном воздухе витает запах какой-то тайны. Здесь по-волшебному тихо - кажется, само время застыло в свете древ миреллина и неспешно закручивается в клубы вечности. Кили останавливается у самого берега. Чуть выше по склону ручей вливается в озеро и чуть пенит воду, и отзвуки его журчания разносятся вдоль кромки воды тихим эхом, как дыхание. Они молчат. Леда кажется ходячим сном, видением из зеркала Галадриэль, что пригрезилось Кили. Он вздыхает, и взгляд его опускается с плеч жены вниз, на шею, все еще затянутую синими следами его пальцев. Цепочка от кольца блестит в лунном свете. Гном молча снимает с жены заскорузлую изодранную рубашку - она беспрекословно поддается, позволяя себя раздеть - и снимает свою рубаху сам. Под нею обнаруживается митрилловая кольчуга, такая же, как на Леде. Цепочку с кольцом он вытягивает с осторожностью, но решительно. Нечего ему делать на шее Леды, больше он такого не допустит. Девушка поворачивается к нему спиной, позволяя стянуть с плеч легкую кольчугу, расшнуровать пояс драных штанов. Кили неспешно раздевается сам, а потом берет жену за руку и уводит в самое озеро. Теплая вода обволакивает их со всех сторон, рябь идет по ней до самых берегов. Злое кольцо сверкает в ворохе его одежд, но сейчас оно не волнует гнома. Нисколько. Как права была Галадриэль, когда искала причину его спокойствия к этой темной вещице. Леда стоит рядом с ним, неподвижная и немая, и Кили не хочется, чтобы она говорила. Они оба хранят молчание, но гном видит, как плещется в глазах жены печаль, которую не подавить другими эмоциями. Он обнимает ее за плечи, зарывается пальцами в волосы, стирает с щек и шеи грязные пыльные разводы. Леда стоит, опустив глаза в воду, и ему стоит больших усилий не пытаться вернуть ее взгляд себе. Кили продолжает терпеливо смывать с нее грязь и усталость, проводя руками по покрытой царапинами и ссадинами коже спины и рук. В какой-то миг Леда смотрит прямо в него. И тогда Кили тихо шепчет ей: - Плачь. Они лежат прямо на траве, забросив грязную одежду подальше в кусты. Леда смотрит в небо, напевая гномью колыбельную тихим, осипшим от рыданий голосом. Кили рядом лениво водит пальцами по ее ключицам под бледной кожей, по мягкому животу, и капли пота с его плеч стекают ей на грудь. Они друг на друга не смотрят, но Леда чувствует мужа, как раньше, и теперь эту связь не разрушить. - Я думал, что потерял тебя, - говорит Кили в сонную тишину, и она искоса наблюдает за его вздрогнувшими плечами, не поворачивая головы. Гном вздыхает, вырисовывает на теле жены кхуздульские руны. Вверх, вправо, по косой вниз... Athune*, Amrale me... Леда прикрывает глаза, каждой клеточкой тела ощущая теплоту на кончиках пальцев мужа. Он продолжает: - Сегодня, когда ты упала с лошади. Я думал, ты провалилась в свой мир, и я больше тебя не увижу. Девушке с трудом удается вспомнить, что было этим днем, но ощущение липких пальцев, заползающих под кожу, после падения с коня Дэнетора овладевает ею быстрее. Леда морщится, и теперь ее хватает сомнение. - Я была уверена, что исчезну, - шепчет она. - Может, этот мир, наконец, решил, что я принадлежу ему? Кили проводит пальцем по морщинке на лбу жены, разглаживает кожу, оставляя тонкий мокрый след. - Или мне. Леда вновь чуть хмурится, смотрит на гнома. Он ни разу не шутит. - Я последовал бы за тобой в твой двадцать треклятый век, тотчас же, - горячо произносит Кили и кусает губу. - Тотчас же, пропади ты из Арды. - Я бы вернулась, - тихо говорит Леда твердым голосом, так что нет смысла не верить ей. Кили все-таки порывисто выдыхает. - Я бы нашла путь, не сомневайся. - После всех бед, что доставил тебе этот мир? Леда, любовь моя, у меня есть сотни и сотни причин следовать за тобой куда бы то ни было, но вот ты своей придуманной судьбе подчиняться не обязана. Леда чувствует, как все тело ее наливается тяжестью, как руки и ноги становятся неподъемными. Сон удушливой волной накатывает и на нее, и на Кили, но она хочет спорить и сопротивляться его словам, как никогда раньше. Фили только единожды затронул эту тему, но Леда уже тогда поняла, что оставить мужа она не сможет. И вопреки прежним эмоциям, сейчас она спокойна. - Я думала об этом, - кивает девушка. Кили обреченно опускает взгляд на ее руки под своей ладонью. Маленькие и тонкие, как у утонченных жен людских принцев, быть может, а уж точно не гномьих жен. Разве что Леда далеко не утонченная леди. - Когда мы сбежали из Эребора, я думала, что так будет лучше, - тянет она, и Кили с трудом заставляет себя прислушиваться. Ее слова ранят его, как ядовитые стрелы. - Я считала, что дальнейшая жизнь со мной будет тебе обузой. Ты зачахнешь и умрешь раньше времени подле меня, ведь нам придется уйти из гномьего государства, бросить твою семью и скитаться по миру, как брошенкам. Я полагала, будет честнее оставить тебя твоему народу, а не отнимать ради призрачного ничто. Леда слышит грудной вздох Кили и открывает глаза. Гном смотрит на нее таким раненным зверем, что ей мгновенно становится больно от одного его вида. Она протягивает руку к его щеке и гладит сквозь поросль густых темных волос на скулах. У него дрожат губы, а у нее - пальцы. - Я не думала о себе. Кто бы что ни говорил, какие бы сказки о людях и их переменчивой натуре не рассказывал, я знаю, что и у людей есть одна любовь на всю жизнь, - девушка чувствует, как начинает дрожать ее голос, и на мгновение затихает. Кили невесомо целует ее ладонь, и Леда порывисто прижимается к его горячему боку. Дальнейшие речи гном слышит приглушенно и чувствует, скорее, вибрации голоса жены, а не сам голос. - Пусть я не чертова гномка, Кили, но я люблю тебя и буду любить до самой смерти, говори обратное хоть весь этот гребаный мир. Я не смогу полюбить другого или выйти замуж - или что там еще могут сделать адекватные люди моего мира... Просто я думала... - она замолкает, проводит губами по изгибу плеча гнома, и Кили чувствует влагу на своей коже. Леда вновь плачет. - Ты думала, я смогу, - заканчивает он. Его голос тоже крошится, как стекло, слова вгрызаются в горло и мешают даже дышать. - Ради этого ты сбежала и подвергла себя опасности - потому что надеялась, что я оставлю тебя и вернусь в Эребор? Леда дрожит всем телом, и Кили обнимает ее, накрывает своим, так что громкое биение его сердца стучит прямо ей в ухо, а под дрожащими пальцами ощущается сильный пульс. - Я была неправа. Ах, Кили, я только напрасно мучила нас обоих, и надо было сразу признать то, что ты говорил мне годами: ты будешь счастлив только со мной, а я с тобой. Кили слышит это и улыбается, хотя его губы, кажется, давно позабыли об этой эмоции. - Даже если сбежим и останемся одни... - запальчиво продолжает шептать его жена, - ах, это наплевать, пусть все морготовы законы твоего гномьего мира летят к чертям, и пусть леди Дис подавится своими планами и ядом! Давай сбежим, Кили, давай не будем возвращаться в Эребор! Гнома хватает лишь на то, чтобы поймать плачущее лицо Леды в свои ладони и притянуть к себе еще ближе - провести губами по щекам, слизывая слезы... - Может, мы не будем одни. ...и растопить рыдание поцелуем. _________________________________________ * Athune (кхузд.) - Моя королева (неформальн.)