The rising sun

В лесу Лотлориэн время течет по-другому. Здесь дни похожи на месяцы: они растянуты по скатерти из блаженного спокойствия и каких-то волшебных мгновений, что все движения делают медлительнее, а мысли ленивее. Братство живет под деревьями миреллина уже восемь дней, и не может уйти. Они, безусловно, чувствуют себя лучше, все они, даже раненный в ключицу Фили. Но, тем не менее, никто не пришел в себя после потери Гендальфа. Никто не оправился настолько, чтобы идти дальше, не имея четкого плана, какой был у старого волшебника. Никто не чувствует себя уверенным. Бильбо не вернул себе полный покой, и во сне его тревожат образы умершего друга. Фили не до конца оправился от болезни: он уже свеж и почти здоров, но его мучает физическая и душевная боль, которую не унять так просто. Дэнетор мрачнеет с каждым днем все больше, и никто не может понять, по какой конкретно причине. Арагорн не чувствует себя готовым к ответственности за членов братства. Кили не может уговорить себя на единственно верное решение, о котором думает и день, и ночь. Леда не перестает тревожиться за мужа, за брата, за судьбу всего этого мира. И за себя. Братство живет в лесу Лориэна уже восемь дней, но до сих пор никто не изъявляет желания двигаться дальше. - Это третий, - задумчиво говорит Леголас Леде одним вечером. Они сидят прямо на земле, трапезничая за невысоким мраморным столом. Кили сидит рядом с женой и молчит уже полчаса, погруженный в свои думы. Его рука то и дело находит руку Леды, и они переплетают свои пальцы, даже не оборачиваясь, чтобы кинуть друг другу понимающий взгляд. - Что - третий? - Леда хмурит брови, глядя на эльфийского друга в недоумении. В уголках ее губ остались крошки от лембаса, который девушка наконец-то смогла попробовать только во владениях Келеборна. Леголас не раз говорил ей то, что она и так знала: одного кусочка хватит взрослому мужу, чтобы насытиться на полдня. - Третий кусок лембаса, что ты ешь при мне. Возможно, я неправильно веду счет, мы с Халдиром присоединились к вам позднее... Леда на мгновение застывает, а потом просто отмахивается от него. - Ничего не могу с собой поделать - чертовски вкусные хлебцы. Бильбо косится на подругу и чуть улыбается. - Пусть лучше ест его так много, чем голодает, - говорит он, и в его голосе слышны стариковские наставления. Леда ласково ему улыбается, а Леголасу думается, что все спокойствие девушки кроется только в руке Кили, лежащей поверх ее ладони. Когда позже, под покровом ночи, Кили уводит жену к озерным родникам, она вспоминает этот разговор за столом, и удивляется, почему лембас не так противен ей, как прежняя походная еда. Может быть, она слишком устала от похлебок и картофеля? Озвучить этот вопрос ей мешает муж. - Я знаю, за что извинялся Фили, - вдруг произносит гном. Леда привычно вздрагивает, а потом переворачивается на живот, чтобы взглянуть мужу в глаза. - Он отчасти был прав. Сонная пелена в глазах Кили на мгновение спадает. - Я так не считаю. Он не имел права говорить тебе столь унизительные вещи. - Да. И он извинился. Леда вздыхает, кладет руку на грудь мужа - та мерно вздымается и опускается от его глубокого дыхания. - Если... - неуверенно тянет он. - Если ты с ним согласна и думаешь уйти к людям, то я... - То ты - что? - обрывает девушка. - Позволишь мне это? Ты, который так горячо доказывал мне обратное? Кили сглатывает, отводит взгляд. Леда чувствует, что это совсем не то, что он хочет сказать. - С ними ты будешь... В безопасности. Он выдавливает эти слова через силу, всем видом выражая свою нерешительность. Все не то, не то! Леда знает, что он врет ей. - Ты хочешь уйти, верно? - спрашивает она, вызывая в муже бурю ярких эмоций. - Когда мы покинем Лотлориэн, ты хочешь сбежать, как Фродо. Кили мнется, кусает губы, но потом ловит взгляд жены. Скрывать от нее бесполезно, он понимает это. - Да. И ты не пойдешь со мной, как бы сильно ты не противилась и не кричала и не молила, я... Леда закрывает ему губы рукой, чуть улыбается, но в глазах ее застывший гном видит все ту же чертову печаль, как будто она поселилась во взгляде его жены навеки. - Не пойду, нет. - Ты не... нет? - Кили... - Леда вздыхает, отпуская его губы из плена своей ладони. Девушка опускает взгляд, цепляясь им за каждый шрам на его груди и за каждый темный волосок. Гном глубоко вдыхает свежий воздух, насыщенный влагой с озера, и ждет продолжения. Он в смятении, он удивлен ее покорности. - Кили, я не пойду с тобой до Мордора. Мы оба знали это с самого начала. Гном не согласен. Он знал и был уверен, что, раз уж ей хватило наглости, смелости и не хватило мозгов остаться в стороне, на что он рассчитывал, то уж отправиться с ним до самого конца она бы точно решилась. Разве нет? - Я слишком слаба, чтобы идти в самое пекло, карабкаться до Ородруина через топи и орочьи войска и все остальное. Кили вскидывает брови, и те теряются в отросшей шевелюре его влажных от воды и пота волос. Леда говорит совершенно странные, не свои, мысли. Она видит его сомнения и продолжает, уже более твердым голосом: - Я всего лишь человек. Слабый, ни к чему не готовый человек, который может скопытиться даже от простой простуды. Конечно же, мне нельзя доверять судьбу мира, мне нельзя вручать кольцо и отправлять в чертов ад. Я элементарно оступлюсь на склоне горы. - Но ты!.. - восклицает Кили, заметно вскидываясь, - ты же такой скандал закатила, ты пошла с самыми лучшими воинами в этот поход, словно сама себя ощущала равной! Честное слово, я не понимаю!.. Леда согласно кивает. В ее движениях и действиях теперь скользит странное понимание и смирение, непонятное гному - да и всем остальным. Будто после их примирения она смогла примирить и свою натуру. Если так действует целительный воздух Лотлориэна, то Кили готов оставить свою жену в этом волшебном лесу, лишь бы она не пострадала и приняла все, как данность. - Я не хотела, чтобы ты взял на себя участь Хранителя. Я думала, ты успокоишься и вернешься домой, мы же уже обсуждали это. А когда ты решил взять кольцо, я просто не смогла остаться в стороне. Не думал же ты, что я спокойно отвернусь от того, какую судьбу ты на себя принимаешь? Я знаю лучше всех живых, каким сложным и опасным будет весь путь Хранителя, через какие битвы придется ему пронести кольцо. Думаешь, я этого желаю своему мужу? - Но ты сделала все, чтобы я принял на себя эту ношу, - роняет Кили. Леда неверяще смотрит ему в глаза, и он вздыхает. - Любовь моя, ты была такой решительной и несокрушимой в своей уверенности. Думаешь, в мою голову не закрались мысли, что именно ты хочешь пронести кольцо через полсредиземья ради мира в Арде? Девушка рвано вздыхает, и Кили опускает взгляд на их сплетенные пальцы, лежащие на своей груди. Пальцы Леды чуть дрожат, хотя она не выглядит напуганной. - Я не собиралась брать это чертово кольцо, ты должен был понимать. Я бы не доверила судьбу мира такой слабой кандидатуре. - Но тем не менее... - гном прижимает жену еще ближе к себе, чтобы обнять, перехватить поперек талии, чувствуя пальцами гладкую кожу живота, а сгибом локтя - острые косточки позвоночника. - Мы здесь. Стоим на перепутье, и ты знала, что так выйдет. Я уйду от вас тем же вечером, как мы покинем Лотлориэн. А ты останешься с остатками братства, под защитой Арагорна, Гимли и Леголаса, и даже Дэнетору я доверю твою жизнь, если это убережет тебя от опасностей рядом со мной. - Знаю. Кили смотрит в глаза жене - безропотной и смиренной, ах, Махал, такой спокойной теперь, что ему не верится. Она не может быть такой спокойной. - Без меня ты быстрее дойдешь до Мордора. И тем безопаснее будет для тебя дорога. Он не верит, что эти слова произносит ее голос. Кили кажется, что он спит, и такая Леда ему привиделась, но она рядом, лежит под его боком, и тепло ее тела греет его тело. - Ах, Кили, если все это поможет тебе вернуться!.. - восклицает вдруг девушка. Она начинает дрожать сильнее, из ее глаз катятся слезы, и Кили не понимает, когда она вдруг стала такой ранимой. - Это звучит парадоксально, но если ты оставишь меня, то скорее ко мне вернешься, и я верю в это! Гном целует ее в дрожащие губы, думая, что им осталось слишком мало дней на двоих. *** Они никуда не двигаются и набираются сил, но Леда замечает, что Арагорн и Дэнетор все чаще отходят от своих спутников, чтобы поговорить наедине. Ей хочется знать, как продвигаются поиски сарумановых орков и есть ли они вообще, существуют ли в этой реальности, но ее не допускают к военным советам. Поздним вечером, на исходе девятого дня их пребывания в лесах леди Галадриэль, Леда находит главнокомандующего стражи. - Простите, arphen* Халдир, мне нужно поговорить с Вами. Он удивленно оборачивается. Высокий и статный, беловолосый эльф не говорил с провидицей наедине ни разу, и ему все еще удивительны ее выходки: обращения к эльфам, общение с гномами, ее замужество... От нее веет долинами и горами, подземными ходами Эребора и свободолюбивым ветром, и вся она соткана из противоречий, которые ему, стражнику Лориэна, понять невозможно. - Что Вы хотели, adaneth* Леда? Ацелас и наши лекарственные травы для Вашего брата прибудут завтра, как я и обещал. - Меня не травы интересуют, - качает головой девушка. Она подходит ближе, и чуткое обоняние эльфа улавливает в ее аромате новые ноты - что-то сладкое, но ускользающее от него, как невесомый запах цветка или морского бриза. - Я хочу знать, нет ли новостей насчет новых орков? - произносит она. - Быстрых, передвигающихся днем, с белой дланью на теле? Халдир недоуменно качает головой. Странная женщина, которая пахнет с каждым днем по-другому, которая сует нос в военные дела и пытается вставить свое слово в любое решение мужчин... Халдир не хочет доверять ей, даже несмотря на статус провидицы и особое внимание Галадриэль. Но он ничего не может поделать со словом владык. - Никто из моих людей не замечал таких. На этот раз Вы ошиблись, миледи. Леда расстроено вздыхает. - К сожалению, nin mellon*, ошибаюсь я только со счастливыми новостями. А сарумановы орки, что охотятся за моим мужем, вовсе не радость. - Вы твердите о них с первого дня своего пребывания в наших лесах, - отвечает Халдир, - и до сих пор мои стражники не нашли никого, кто был бы похож на орка, на границе наших земель. Вы ошиблись. - В таком случае, - поспешно говорит Леда, - не могу ли я просить у Вас и Ваших стражников помощи? Халдир проявляет к ней чуть больше интереса, чем раньше. До этих пор смертная женщина ни разу не приходила к нему с просьбами. - Братство скоро покинет ваши земли. Думаю, мужчины решат плыть вниз по Андуину, и мне страшно, что нас настигнут. - Орки? - бровь Халдира взлетает вверх, пока провидица кротко кивает. Она серьезна, и это заставляет эльфа еще больше удивляться ее наивности. - Орки, варги, наемники - кто угодно. Я страшусь, что люди Сарумана найдут нас у подножия Амон Хена. Их будет гораздо больше, кто бы они ни были, и Братству не справиться с их числом. Эльф уже понимает, к чему ведет провидица. По ее виду - неуверенному, испуганному, сейчас можно легко понять, чего она боится на самом деле, но Халдир ей в этом не помощник. - Я не могу сопровождать вас, - говорит он, отвечая на ее немую мольбу. - Ни я, ни один из моих отрядов не может покинуть леса наших владык и оставить их без защиты. Леда задумчиво смотрит на эльфа несколько долгих секунд, а потом снова вздыхает. Ему хочется закончить этот нелепый разговор поскорее, но вежливость и учтивость перед женщиной не дают ему покинуть ее вот так. Она смотрит на него, даже не моргая, и думы ее далеки от этой поляны, где она застала Халдира. - Простите, что потревожила Вас, - наконец, говорит девушка. Она хочет уйти, но замирает, едва поклонившись эльфу. - Знаете, - вдруг добавляет Леда, - когда-то - совсем скоро, быть может - по Средиземью хлынет волна. Война неизбежна, и, не скрою, я лишь приблизила ее начало своими решениями. Когда-то Рохан призовет на помощь и защиту своего народа всех, до кого сможет донести свой клич. Она поднимает глаза к Халдиру, зеленые, колдовские, и в них горит вселенская мудрость, должно быть, которая знакома эльфу, но не известна человеческой смертной женщине. Откуда в ней горит эта мудрость? - Пожалуйста, откликнетесь на зов в следующий раз. Рохану не выстоять без помощи союзников. Леда кланяется эльфу и уходит, шурша подолом платья, сотканного лесными эльфами. Халдир смотрит ей вслед и не понимает, как хрупкая девица может произносить подобные речи, и почему ее все еще слушают мужчины. А Леда возвращается к Братству. Кили уступает ей свое место рядом с Арагорном - они сидят за тем же мраморным столом, разглядывая карты. Река Андуин огибает леса Лориэна и вливается в Нен Хитоэль* с северных подходов синей узорчатой линией, а дальше течет вдоль полей Келебранта, Фангорна и восточных владений Рохана. Дэнетор ведет пальцем вдоль Андуина, останавливаясь на водопадах Рауроса. - Мы сможем дойти до этих пор, плывя по течению, а перевал сделаем у Столпов Аргоната, - Леда судорожно вздыхает, но гондорец делает вид, что не замечает этого, - и сможем воспользоваться помощью моего народа. Леда оборачивается к мужу. Он знает, что у Столпов Аргоната им может грозить опасность, но еще он знает, что именно оттуда легче всего сбежать на восточный берег и скрыться, не давая себя догнать. - У Вас есть возражения, миледи? - спрашивает Дэнетор, замечая, наконец, бледные щеки девушки. Она прикусывает губу, неуверенно сминает складки своего платья и медлит с ответом. Ох, Эру, если бы валар знали, как устал наследный наместник Гондора от этих недомолвок! - Поскольку орков Сарумана так никто и не видел, я не могу утверждать с полной уверенностью, что нам грозит большая опасность, - наконец, говорит она. Гимли обреченно выдыхает рядом с Леголасом и бурчит себе под нос что-то, что слышит только эльф. - Вот здесь, - указывает Леда на изгиб Андуина, - нас могут выследить и нагнать. По моим предположениям, их очень много, они передвигаются даже днем и не ведают ни усталости, ни пощады. Поскольку мы опережаем события моей повести, я могу сделать скидку Саруману: возможно, он еще не вывел себе новых существ, которые охотятся за кольцом. Но все может обернуться смертельной ошибкой, если мы не будем осторожны. - И что же ты предлагаешь? - спрашивает Дэнетор. Его рука опускается поверх ладони Леды, прямо на карту, и он сминает ее во властном жесте. - Мы не можем оставаться здесь, не можем идти на своих двоих через весь лес, и легче всего нам спуститься вниз по реке. Я не вижу иных путей, кроме как положиться на судьбу. Леда вскидывает голову, упираясь взглядом во взгляд гондорца. Она отчего-то взвинчена сильнее прежнего, и Дэнетору сложно определить, послужил ли он сам тому причиной или же здесь вновь кроется странная женская сущность этой девицы. Леда не может сказать ему, что сейчас ее опасения больше всего касаются упрямого гондорца, заменяющего в этом нелепом томительном походе своего нерожденного сына. - У судьбы порой слишком жестокие причуды, Дэнетор, и Вы должны понимать это лучше многих. Если он погибнет у берегов Андуина, на руках Леды будут лежать сразу три смерти: его и двух его возможных сыновей. И будущее всего Гондора, должно быть. - У нас нет иного пути, кроме озвученного, - прерывает спор Арагорн. Леда оборачивается к нему с разочарованием. - Мне тоже не нравится идти бок о бок с опасностью, о которой ты говоришь, Леда, но по-другому нельзя. На самом деле, девушка понимает, что они правы, оба. У них нет выбора, и даже если погоня за ними существует, сплав по реке будет наиболее быстрым вариантом. Так у них будет хоть какое-то время, которое можно наверстать за недельный отдых в Лотлориэне. Но Леду выводит из себя тот факт, что своими знаниями она никак не может повлиять на будущее. Снова. - Я все понимаю, - с неохотой признает девушка. Кили берет ее ладонь в свою и тихо сжимает. Он знает, что ее страшат и орки, и возможная смерть одного из членов Братства. И его уход. - Значит, мы отплываем из Лориэна через пару дней, достигаем Амон Хена и, - Арагорн косится на Дэнетора, продолжая говорить с нажимом: - Не заходим в Гондор ни в коем случае. Дэнетор хмурится, глядя на дунэдайна поверх карт. - Мы можем получить помощь моего народа. - Или оставить кольцо Гондору, - вторит ему Арагорн. - Мы не можем так рисковать - и не будем. - Но нам нужна помощь! Ты понимаешь это не хуже моего. Они начинают спорить громче, и Леде становится дурно от бесконечных доводов. Кроме того, она устала и вымоталась. А споры эти ни к чему не приведут. - Найду Бильбо, - шепчет она Кили на ухо. - Скажешь свое веское слово, когда они прекратят отстаивать свои точки зрения. Она уходит от мужчин, столпившихся вокруг стола с картами, и Леголас провожает ее задумчивым взглядом. Кили замечает это и встречает его взгляд своим, недоверчивым. - Что? Эльф качает головой, прикрывая глаза, и чуть улыбается. - Ничего. От нее пахнет лембасом, ты не заметил? Кили ведет плечами и вновь поворачивается в ту сторону, куда ушла жена в поисках хозяйственного хоббита. Небось, снова будет требовать накормить ее эльфийским хлебцем. - Возвращаясь к вашему спору, - тянет Кили, поворачиваясь к столу с картами. Дэнетор и Арагорн умолкают и заинтересованно смотрят на гнома. Он вздыхает. - Мы не пойдем в Гондор, если будем нести кольцо. Кили выделяет конец фразы, красноречиво глядя на Арагорна. Пока дунэдайн не понимает его, но вскоре смысл его слов станет понятен наследнику Исилдура. Кили хочется в это верить. «Леда сможет направить его думы в правильное русло», - думает он, с горечью вспоминая о жене. Ему совсем не хочется оставлять ее, но так действительно будет лучше. Если он желает ей того будущего, что видел в Зеркале Галадриэль. - А как же тогда мы отобьемся от орков Сарумана, которых Леда кличет с первого дня здесь? - язвит Дэнетор. Кили нехотя косится в его сторону. - Если Леда правильно «кличет», - цедит он, - то орки нагонят нас задолго до подхода к Гондору, и никто нам не поможет. Мы могли бы попросить Халдира и его эльфов сопроводить нас до Амон Хена, - добавляет Кили, обращаясь к Леголасу и Арагорну, - но, похоже, Леда не смогла найти с ним общий язык. - Они не уйдут отсюда и не оставят своих владык даже без одной пары глаз, ты прав, - кивает Леголас. Гимли рядом с ним опять что-то бурчит, и эльф чуть улыбается его речам. - Конечно, нет! - шепчет рыжебородый гном. - Они должны защищать такую красоту всеми силами! - Значит, - подытоживает Арагорн, - мы отправимся к Амон Хену через два дня. Я предупрежу Халдира и леди Галадриэль, они позволят нам взять их лодки. *** Рассвет одиннадцатого дня в лесах Лотлориэн застает Братство у берегов Золотой Ворожеи*. Лесные эльфы помогают им уложить вещи и припасы на дно узких лодок из белого дерева, и Бильбо с интересом заглядывает почти в каждый узелок. - Лембас, лембас, и здесь лембас! - хоббит довольно потирает руки и, наконец, находит котомку с лесными травами и ацеласом. - Все на месте? - улыбаясь, спрашивает Леда, находя друга за интересным занятием. Хоббит вздрагивает и оборачивается. - Вроде бы да. Лембаса маловато, но я кое-что припрятал специально для нас с тобой, так что голодать не будем. Они тихо смеются, и Леда возвращает хоббита к остальным членам Братства. Им, как и их соратникам, вручают по теплому зеленому плащу. Леда вновь улыбается, проводя ладонью по такой знакомой-незнакомой вещице. Ее пальцы касаются зеленой броши в виде трилистника с золочеными жилками - та холодит кожу, а травянистый плащ, наоборот, согревает. - Еще ни разу мы не одевали чужестранцев в одежды нашего народа, - доверительно говорит Келеборн. Все учтиво кланяются ему, и Леда ловит тяжелый, задумчивый взгляд мужа. - Пусть эти плащи укроют вас от ваших врагов и сберегут на долгом пути. Они прощаются медленно и, как отмечает про себя все сильнее нервничающая Леда, даже лениво. Размеренные движения галадримов идут вразрез ее переживаниям, и последние донесения с границ леса только добавляют тревог. - Орков, отмеченных белой дланью, так и не удалось обнаружить, - говорит Халдир Арагорну. Тот хмурится. Значит, Леда ошиблась? - Но мы заметили передвижение небольших отрядов на восточных берегах Андуина. Возможно, это то, о чем предупреждала провидица. Эльф не доверяет ее слову, и дунэдайн не может его винить. Только вот его донесения могут оказаться правдой, озвученной Ледой, так что он делится новостями с Братством. - Может, Саруман за столь короткое время еще не вывел новую породу орков, - задумчиво произносит девушка. Она заставляет себя зажмуриться несколько раз, прогоняя волну паники, но это помогает слабо. - Что ж. Как говаривал Торин, «предупрежден - значит, вооружен». Будем надеяться, мы успеем их обогнать, кем бы они не оказались. Леда хочет поскорее отплыть, но ее действиям мешает промедление Галадриэль. Она ходит рядом со спешащими членами Братства, и на лице ее играет улыбка Моны Лизы. О чем думает эльфийская владычица? Леда не может отделаться от недоверия к ней и потому знать ее думы не хочет. Кинжалы эльфийских мастеров, подобные древним творениям, - для Фили. Ему уже вручили сбор из лесных трав в дорогу, чтобы он залечивал свою рану, да и исцеление этой самой раны леди Галадриэль подарила ему самолично, но теперь гном получает еще и оружие в свои окрепшие руки, и радость его озаряет на несколько мгновений суровое лицо. Лук и колчан для стрел, изготовленные умелыми руками галадримов, - для Леголаса. Он рассматривает витиеватые узоры, вырезанные по всей дуге лука, и поражается их красоте и гибкости дерева, из которого сделан и сам лук, и колчан. Леда ловит его восхищенный взгляд и дарит ответную улыбку. Золотой пояс для рога Гондора - Дэнетору. Неизвестно, ведает ли Галадриэль, что этот рог должен послужить своему хозяину и спасти его жизнь - пожалуйста, пусть для этого не будет нужды! - но Дэнетор принимает свой дар с благодарностью. Леди Лориэна задерживается рядом с гондорцем чуть дольше других, и ее долгий взгляд говорит лишь о том, что она вновь вкладывает свои мысли в голову Дэнетору. Тот чуть хмурится, но складка на его лбу разглаживается так же быстро, как и появилась, и он вскидывает к эльфийской владычице еще более благодарный взгляд. Ножны для великого меча предков - Арагорну. Прочные и легкие, как любое оружие, изготовленное эльфами, они блестят в рассветных лучах солнца и переливаются красивыми бликами. Украшенные лишь по краю, они кажутся не просто копией, а оригиналом утерянных ножен Андурила. Наследник Исилдура принимает их с благоговением, но нехотя, словно противится своей судьбе. Леда понимает его, хотя и не может встать на его сторону: он - будущий король Гондора, король всех людей, и от этой участи ему не укрыться за любыми делами и походами, которые он готов был на себя взвалить до того, как ему на голову не свалилась приставучая провидица с мужем и речами о наступающей тьме. Галадриэль вручает Арагорну еще один дар. Ему нет цены, как нет и равных до этого даров - это Элессар, целительный камень, оправленный в серебряную брошь. Многим он послужил бы могущественным оберегом и многим стал бы наградой большей, нежели горы золота, но для Арагорна камень, подаренный леди Галадриэль, переданный из рук в руки, имеет свой потаенный смысл. Кили наблюдает за ним, пока он бережно прикалывает брошь на внутреннюю сторону рубашки. - Вы, гномы, с особым вниманием относитесь к камням, верно? - спрашивает он, все еще витая где-то в своих мыслях. Кили усмехается выражению его лица - блаженного неверия, должно быть. - Да, мы ценим драгоценные камни. Но друг другу даем обереги совсем не такой изящной красоты. Арагорн смеется хриплым низким голосом и, обернувшись, находит взглядом Леду. - Это не просто оберег. Это символ, такого же большого значения, как кольцо на пальце твоей жены. Глаза Кили на мгновение вспыхивают и глядят с пониманием. Но потом в них появляется непонятное напряжение, а губы сжимаются в тонкую линию. Гном отходит от Арагорна, опуская голову все ниже, и дунэдайну не понятны его эмоции. Бильбо получает серебряный пояс для своего Жала и шкатулку с благословенной землей от корней дерев миреллина. Галадриэль с особой теплотой вручает ему подарок, и хоббит расцветает в такой улыбке, что ей невозможно не ответить. - Пояс будет надежно хранить твой верный меч подле тебя, мой друг, а земля греть воспоминаниями о лесах Лотлориэна и времени, проведенном тобой здесь, - говорит леди и, склоняясь ниже, шепчет: - Не неси на себе груз нелегкой печали. Она давит тебя к земле, а твоим друзьям сейчас нужна помощь легкой руки. Преврати темную печаль в светлую, и пусть она ведет тебя правильной дорогой. Бильбо вскидывает голову к эльфийской владычице, смотрит на нее во все глаза и тихо вздыхает. Она права, ему следует постараться очистить сердце от скверной тьмы, ведь она и так заполняет этот мир с каждым днем все больше. Гимли отказывается от любых даров леди Галадриэль и только смотрит на нее восхищенным взором. Леда с удивлением узнает в нем своего друга: он смущен, поражен и околдован красотой владычицы Лориэна, и в этом девушка находит лишь свое недоверие. Она знала, что Гимли, сын Глоина, будет сражен белокурой леди Лотлориэна и решит, что прекраснее нее больше не встретит на всем свете, но знала это до того, как леди Галадриэль превратилась из блондинки в шатенку, а Гимли - из сказочного героя в ее закадычного друга. Он просит не локон ее волос, а поцелуй. Поцелуй! Леда замирает, едва услышав это, а Фили и Кили невольно фыркают от смеха. Галадриэль смеется и целует самоуверенного гнома в лоб. Гимли счастлив. Леда думает, что лучше бы он попросил себе волосы, но рыжебородому гному не до ее дум. Когда приходит черед Кили, Леда спешит отвернуться. Отчего-то эта сцена вызывает в ее сердце беспокойную тревогу, от которой хочется спрятаться. - Я дарю тебе свет Эарендила, нашей любимой звезды, - говорит Галадриэль, вручая Кили прозрачный фиал. - Пусть он светит тебе во мраке, когда весь прочий свет угаснет, а надежда оставит тебя. Леда слышит эти слова и кусает губы. Она не хочет думать о том, какие испытания предстоят ее мужу, или о том, что сама она стала причиной этих испытаний, или же... Девушка зажмуривается, сжимает губы, чтобы не дать воли своим чересчур скачущим туда-сюда эмоциям и неуемному сердцу. Его стук отдается у нее в ушах и мешает услышать тихий вкрадчивый голос Галадриэль. - Я не могу дать тебе больше и значимей того, что ты уже имеешь, - шепчет она Кили. - У тебя есть то, ради чего продолжать путь, даже когда надежды уже не останется. Помни, что показало тебе Зеркало. Она оставляет Хранителя и подходит к Леде. Той не хочется ее видеть, слышать и получать от нее дары и, возможно, выглядит она агрессивнее, чем себя чувствует даже. Но Галадриэль нисколько не смущена. - Ты обладаешь великим даром, - доверительно говорит она, и Леда не понимает, имеет ли эльфийка в виду ее знания о мире или же что-то еще. Она хмурится, силясь разгадать ее речи. Галадриэль улыбается. - Чтобы сохранить его, тебе потребуется много сил, и физических, и душевных. Она протягивает девушке серебряную флягу, всю изрезанную эльфийскими рунами, и Леда принимает ее, все еще не осознавая ее значения. - Я дарю тебе мирувор*, наш особый напиток. Он будет подкреплять твои силы и снимать усталость и истощение. Он пригодится тебе очень скоро, - девушка вскидывает взгляд к Галадриэль и ловит ее хитрую улыбку. О чем она говорит, балрог ее задери? Испугавшись, что леди мыслей все поймет, Леда лишь кивает. - Взамен я хочу, чтобы ты дала мне слово. - Что? До этого никто не получал подобных просьб от владычицы леса, и Леда, как и все ее спутники, удивленно и непонимающе смотрит в лицо Галадриэль. Та кивает. - Дай слово мне, - повторяет она, - что ты убережешь себя от опасностей, пока правда не откроется тебе самой. Леда молчит, косясь на мужа, но ни он, ни остальные не могут помочь ей решить это ребус. - Обещай, Леда из Эребру, - настойчивее повторяет Галадриэль. От полузабытого обращения девушка вздрагивает и тут же поспешно кивает. - Хорошо, так и быть, я обещаю. На этом они прощаются, и Леда покидает леса Лотлориэна со смешанными чувствами. Позади нее веслом правит Арагорн, а перед ней сидит хмурый Кили. Фили, Бильбо и Дэнетор плывут в лодке справа от них. Устье реки Лотлориэна уводит их к Андуину и дальше, вниз по течению, к Стопам Аргоната. ____________________________________ arphen (синд.) - благородный adaneth (синд.) - обращение к смертной женщине nin mellon (синд.) - мой друг (формально выражение) Нен Хитоэль - большое озеро на реке Андуин посреди нагорья Эмин Муйл, к востоку от Рохана Золотая Ворожея - река, впадающая в Андуин из лесов Лориэна мирувор - крепкий стимулирующий напиток эльфов. Мирувор был тёплой и ароматной прозрачной жидкостью. Его особым свойством было придавать пьющему новые силы и бодрость