Повесть о коварной Агафье.

-...при разгерметизации воспользуйтесь кислородными масками. Спасательный жилет находится под сиденьем. Пожалуйста, просмотрите внимательно инструкцию безопасности, если у вас есть вопросы, обращайтесь к бортпроводникам. Благодарим за внимание. Дуняшка понимала, что должна сегодня казаться спокойной. Она сдержанно улыбалась, вежливо и отстраненно, как это принято у стюардесс. Стройная фигурка появлялась то тут, то там. Ничто не выдавало скрытого волнения, только, быть может, лицо Дуняшки было чуть бледнее, чем обычно. Мелкие капельки моросящего дождя покрывали снаружи стекло иллюминатора, почти лишая пассажиров возможности разглядывать аэродром. Можно было увидеть силуэты больших, похожих на белоснежных птиц самолетов, к которым подъезжали автобусы, и белый силуэт вышки.Видно было, где заканчивается серое бетонное покрытие взлетно-посадочной полосы и начинается, уже другого оттенка серого, хмурое парижское небо, затянутое тучами. Сейчас экипаж корабля находится недалеко от Парижа, а через пару часов приземлится в греческой столице. Дуняшка очень надеялась, что они смогут приземлиться именно там, и очень надеялась на хорошую погоду в Афинах, потому что хотела провести там пару дней. Этот город, подобно магниту, притягивал ее к себе уже многие годы, манил вернуться, побродить по улочкам, узким и широким, с домами-колодцами, стенами, изрисованными граффити, зайти в центральный парк около станции "Синтагма", посмотреть на солдат в мохнатых тапочках возле парламентского дворца.Удивительно, как в ней сохранялась способность даже в такой ситуации надеяться на лучшее. - Дамы и господа, сейчас мы готовимся к взлету. Просьба пристегнуть ремни... Взревели двигатели, и самолет побежал по бетонной полосе, потом медленно оторвался от земли и взлетел. Дуняшка проходила по салону, раздавая карамельки, чтобы у пассажиров не закладывало уши, с улыбкой наблюдала, как дети берут себе несколько, ведь все дети любят сладости. Ей вообще было интересно украдкой наблюдать за тем, как ведут себя люди в самолете, чем они займут себя на время полета. Кто-то засыпал, не обращая внимание на гул турбин, кто-то слушал музыку (чему Дуняшка всегда удивлялась, считая, все тот же самый шум перекрывает любую музыку), кто-то доставал книгу и начинал читать ее, но дети почти всегда тянулись к иллюминаторам. Дуняшка подумала о том, что сейчас ответственность за всех лежала на ее плечах. Если ей удастся, она спасет их, но если она не справится... Пелагея внимательно следил за показаниями приборов. Обычно в кабине между пилотами царила дружеская атмосфера, но при одном взгляде на Агафью он понял, что это не тот случай. Сегодня был их первый совместный полет. Агафья была угрюма и молчалива,она сидела нахохлившись, как замерзшая птица, и Пелагея не навязывался ей. Он вообще-то был против женщины в пилотской кабине, но пока что Агафья исполняла все безупречно, и потому у него не было повода для беспокойства. На всякий случай он все же следил за ее действиями. Пелагея был человеком лет тридцати, четыре года он работал пилотом именно в этой компании.В своей жизни он привык опираться на здравый смысл и рациональный подход. Его раздражал глупый пафос, романтические истории и драмы с затянутыми любовными линями, зато нравилась его работа и все, что с ней связано, и, в частности, как большинству пилотов, ему нравились хорошенькие стюардессы. Надо сказать, что они тоже оказывали Пелагее знаки внимания, и в этом отношении он был совершенно счастлив. Однако с недавнего времени одна из них не оставляла его ума. Сейчас он думал о ней. Дуняшка... Она была непохожа на других, на тех, с которыми ему доводилось заводить знакомства. К ней было сложно подойти просто так, и, казалось, ее не трогало все происходившее. Дуняшку ни разу не видели ни с одним из пилотов, ее вообще никогда не видели с молодым человеком, хотя она была довольно красива. У нее явно была какая-то загадка, и это обстоятельство делало стюардессу еще интереснее в глазах Пелагеи... Резкий голос Агафьи, передающей информацию в командно-диспетчерский пункт, вывел его из секундного раздумья, и Пелагея снова сконцентрировал все внимание на приборах. - Проверка связи. Один... два... три... как поняли? Прием. Далеко откликнулся авиадиспетчер: - Аэропорт Элефтериос Венизелос, понял вас отлично. Прием. - Борт 1605, Агафья на связи, - Агафья склонилась над датчиками, нахмурилась от напряженной работы. Пелагея украдкой взглянул на нее: гордый профиль четко вырисовывался на фоне кабины и панорамы голубого неба за высокими стеклами. Орлиный нос, большие темные глаза цвета спелой вишни, густые ресницы, казавшиеся еще гуще благодаря слою туши, тонкие губы, чуть выдающийся подбородок, выдававший в девушке волевой характер, - да, Агафья была своеобразно красива. Однако она все еще была не замужем, хотя ходили слухи, что в скором времени они собирались пожениться с каким-то молодым человеком. - Полет проходит на высоте девяти тысячи метров, температура за бортом -50 градусов по Цельсию. Полет нормальный. Фекла, Фекла, прием. - Агафья, Агафья, я Фекла. Продолжайте полет. Прием. Но что это? Агафья удивленно посмотрела на датчики, один за другим выдающими ошибку, сбой в системе, недоумевающе подняла накрашенные брови, увидев, что самолет снижает высоту. - Фекла, я Агафья. Одну минуту подождите. Пелагея, что Вы делаете? - Я? Ничего, что мешало бы нормальному полету, - Пелагея был в замешательстве. Самолет должен быть полностью исправен. Как же так? - Ничего? - переспросила Агафья, поднимая одну бровь (она очень гордилась тем, что умеет поднимать одну бровь, а поэтому демонстрировала это умение при каждом удобном случае). - В таком случае давайте поменяемся, потому что, скажу без ложной скромности, я опытнее Вас. Следите за приборами, - сухо скомандовала она, занимая место пилота. План, разработанный группировкой Агафьи и Феклы, начинал осуществляться.