***
Следующее пробуждение произошло ночью. В окно светит луна, не полная, его любимая, а только нарастающий серпик. Ночник на столике у двери освещает полуоткрытую тёмную дверь и женщину, читающую книгу. «Медсестра, — догадывается Михаил. — Неужели она так и сидела с этой книгой весь день?» Он пробует встать. Но тело ломит, мышцы болят, а руку сводит судорога, так, что вырывается невольный стон. Медсестра обращает на него внимание. — Можно мне в туалет? — сиплым голосом спрашивает Михаил. \ — Конечно, — она помогает ему встать, и они медленно и осторожно выходят из палаты. Останавливаются они уже перед дверью туалета. — Спасибо, — Михаил вымученно улыбается медсестре. Он надеется, что она его дождётся, так как он совершенно не запомнил дорогу. В голове стоит туман, а сознание всё время путается. В туалетной комнате было прохладно из-за приоткрытого окна и пахло освежителем воздуха. Михаил окунул руки в ледяную воду, бежавшую из-под крана. Ему не удалось покончить с собой. Но возвратиться к нормальной жизни он уже не сможет. Да и можно ли назвать «нормальной» ту жизнь, которую он вёл? В детстве он мечтал стать профессиональным футболистом, даже ходил в секцию. Родители не думали, что это серьёзное увлечение. Они готовили сыну карьеру офисного рабочего, справедливо полагая, что именно она будет самой востребованной в будущем. Он не хотел расстраивать родителей, ведь они вложили в него всю свою душу, и, отбросив пустые мечтания, отправился учиться на менеджера по продажам. Осознав, насколько скучна его жизнь, он захотел изменить её, но всё время откладывал. В такие моменты в нём просыпался страх перед неопределённостью, страх поменять что-то в своей жизни. И он откладывал всё в дальний ящик. Руки замёрзли, поэтому Михаил выключил воду. Какой смысл в его жизни? Ему нечего терять. Надо попытаться найти ещё таблетки. Но в этот момент он понял, что у него не хватит больше смелости покончить с собой. Подойдя к окну, он взглянул вниз, и ему показалось, что земля слишком близко. С такого расстояния не разобьёшься, а останешься калекой. Таблетки очень трудно достать, под рукой нет лезвия, чтобы порезать вены. Он окончательно осознал, что он трус, и вышел из туалета. Но сестры нигде не было, и Михаил не нашёл ни её, ни свою палату пройдя дальше по коридору. Он не помнил, поднимались ли они по лестнице или спускались. Наверное, я забрёл не туда, подумал он, и повернул в противоположную сторону. Но и там палаты не оказалось. Вдоль коридора тянулись бесконечные двери с надписями, означавшими процедурные кабинеты. Но вот за очередным поворотом он увидел светлую дорожку из-под приоткрытой двери, и услышал голос. Он подошёл ближе и прислушался. Ему не хотелось перебивать важный разговор. Но говоривший, судя по всему, был один. Как странно, подумал Михаил. В полумраке было не разобрать, что написано на табличке, и он приоткрыл дверь. Доктор Иванов в это время излагал свои мысли в диктофон, чтобы не записывать их на бумаге. Так он делал каждый вечер, и это уже вошло в привычку. Почувствовав, что не один, он обернулся к двери. — Что вы тут делаете? — вырвалось у доктора. — Я, кажется, заблудился, — немного смутившись, проговорил Михаил. — Ну что же, заходите, мне всё равно необходимо с вами поговорить. Чем раньше, тем лучше. Присаживайтесь, — сказал доктор, показывая на кресло напротив. Он узнал того пациента, с делом которого знакомился днём. — Ну что же, Михаил, в вашей крови обнаружено большое количество одного лекарственного препарата, имеющего выраженные снотворные и седативные эффекты. Мне бы очень хотелось узнать, каковы были ваши мотивы. — Мотивы? — переспросил Михаил. Он никак не думал, что его спросят об этом. — Да-да, именно мотивы. Я надеялся услышать это от вас, но вижу, что вы и сами не можете разобраться. Я думаю, подчёркиваю, что это только мои догадки, что у вас депрессия, связанная с однообразностью жизни. Вам нужно развеяться, и вы, к сожалению, выбрали не тот метод. Я не психолог и не психиатр, но рекомендовал бы вам обратиться к специалисту. Существуют действенные техники, которые эффективно справляются с депрессией. Это ваше личное дело, следовать моему совету или нет. — Понимаете, — вдруг Михаилу захотелось поделиться своими мыслями с этим доктором, понявшим его состояние по одним анализам крови. — Больше ничего не привлекает меня в этой жизни. Ни дом, ни работа, ни семья. Мир как будто окрасился серыми красками. Я не могу описать, почему решил покончить с собой. Наверное, от безысходности. Вы советуете мне обратиться к психиатру? Я подумаю над вашим предложением. Может мне действительно нужно сменить обстановку. — Подождите, ну, а как же ваши дети и жена? Она очень обеспокоена вашим состоянием, обещала зайти утром, — доктор повернул голову к окну, занавешенному плотной шторой. Заметно светлело, ночь подходила к концу. — Раз уж вы встали, значит можно пройти назначенные обследования, чтобы определить, каким образом повлияли препараты на ваш организм. Знаете, ничто не проходит бесследно. Некоторое время они сидели молча, доктор перебирал какие-то бумажки на своём столе, потом выключил лампу и раздвинул шторы. Тот час в кабинете стало светло, и Михаил ощутил начало нового дня.***
Когда все анализы были сданы, и оставалось только ждать результатов, в палату зашёл уже знакомый доктор. На бейдже Михаил прочитал фамилию — Иванов. — Возвращаясь к нашему разговору, — сказал он, присаживаясь на край кровати. — Меня очень беспокоит ваше состояние, поэтому я рекомендовал бы вам очень хорошего специалиста в области психологии. Если у вас возникнет желание пообщаться с кем-нибудь, профессиональнее меня, пожалуйста, обращайтесь. Он уже хотел подняться, но Михаил, повинуясь внезапному порыву, остановил его. — Да, я считаю, что мне необходимо развеяться. Я бы хотел пройти курс какой-нибудь терапии, которая облегчит мою жизнь. Доктор остался сидеть на месте. — Ваша депрессия лечится разными путями, но в вашем состоянии я бы посоветовал вам пройти курс лечения не дома, а в одной клинике. Там только квалифицированные специалисты и новейшее оборудование. Эти процедуры помогали многим людям. Он немного помолчал, как в кабинете, задумчиво посмотрел на Михаила, который ждал, что ещё скажет доктор. Но он ничего не сказал, а так же молча вышел. Михаил вновь остался один. Сидя на кровати и смотря в окно, он думал. И мысли пожирали его, разъедали, словно кислота. Это были даже не мысли, а обрывки памяти. Он вспоминал свою жизнь с того момента, с которого себя помнил и до сегодняшнего дня. Всё, что он делал, не приносило никаких плодов, что-либо значивших для человечества. Он словно забрался в свою ракушку и не вылезал оттуда, боясь чего-то. Словно кто-то сказал ему, да и не только ему, что все, кого он знал, жили в таких раковинах, что за её пределами опасность. Что там не выжить. И они его слушались. Этого великого манипулятора Вселенной. Всё больше Михаил разочаровывался в жизнь. Все больше ему хотелось оказаться подальше от этого мира.