— Мы выберемся. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Никто ведь не станет мучить нас голодом и жаждой, ведь так? К-кому мы сдались?.. верно… никому…
Сначала за дверью наступило затишье, а потом ручка начала потихоньку опускаться. Мне хотелось убежать в свою комнату и спрятаться под кроватью, чтобы никто не пытался меня найти, но мало того, что я не могла сделать этого из-за отсутствия времени, так я не могла и рукой пошевелить, дать Калуму какой-то знак. Он просто стоял слева от меня и в страхе ждал хоть какой-нибудь реакции.— Мы не выберемся отсюда. — Не смей так говорить! Не смей даже думать об этом. Ты меня слышишь? Не сходи с ума, не думай о них и уж тем более не думай о том, что они могут нам сделать. Они не посмеют. — А что, если посмеют? — Тогда… тогда мы будем делать всё, что необходимо. Ты сильный, я сильная. Мы выстоим.
Я увидела, как в коридор начал пробираться свет, что означало, что меня вот-вот настигнет что-то максимально ужасное, но в один момент дверь просто остановилась. Того парня, который смотрел в глазок и уже почти открыл дверь, остановил другой голос, который четко, но шепотом сказал: — Они внизу. Послышались отдаляющиеся шаги того человека, а за ним последовали шаги парня. Дверь он так и оставил приоткрытой, хотя у него было достаточно времени для того, чтобы открыть её полностью. Я не сразу поняла, что произошло, пока Калум не схватил меня за плечи и слегка встряхнул, пытаясь привести в себя. — Эй, всё нормально? — он выглядел крайне спокойно и то же время обеспокоено, но его закалка и хладнокровие взяли на себя контроль. — Надо выбираться отсюда, есть идеи, как? Немного отойдя от произошедшего, или лучше сказать «почти произошедшего», туманным взглядом посмотрела на парня, который ждал от меня ответа. — Если наверху никого нет, то можно выйти через пожарную лестницу на верхнем этаже, — сказала я отстранённым голосом, будто я одной ногой уже была в могиле, но чудом смогла выбраться. Эта идея вдохновила его так, что он буквально сорвался с места в ту же секунду, как я упомянула лестницу. Он взял меня за руку и потащил за собой, попутно осматривая этажи, чтобы убедиться, что никого рядом нет. Но что, если бы кто-то был? Если бы мы с полной уверенностью в своём решении пошли наверх и встретили кого-то из тех агентов? Калум — не Люк, он бы не смог просто взять и вырубить этого человека. Тогда, наверное, сейчас мы бы уже сидели в чёрном внедорожнике с затонированными окнами, связанными руками и ногами и с полным недоумением, будем ли мы живы в следующие часы. Мы забрались на крышу здания, откуда открывался потрясающий вид на полусонный район Сиднея, но сейчас не самое время, чтобы заглядывать в чужие окна и считать на небе звезды. Поднялся легкий ветер, дующий прямо в лицо и заставляющий немного прищуриться. Мы стояли на широкой крыше моего дома и оглядывались по сторонам в поисках лестницы. — Вот она, — Худ показал на лестницу впереди нас, которая вела во двор. Мы подбежали к краю, чтобы убедиться, что с этой стороны нет машин тех людей, зато я увидела, что внизу стоит машина Калума. — Ты что, предвидел, что мы будем убегать от плохих парней по пожарной лестнице? — спросила я его, когда он уже начал спускаться. — Нет, просто у вас, несмотря на вымирающее число людей, нет мест у подъезда. На моём лице на мгновенье сверкнула улыбка, но она тут же пропала, как только дело коснулось спуска по лестнице. Мне всё ещё страшно, что внизу могут стоять и поджидать нас те агенты, люди отца, плохие парни или как их ещё можно назвать. Если они и вправду даже не подумали о том, что нужно окружить всё здание, тогда Калум прав насчёт глупости одного из них, да и вообще насчёт глупости всех. Я и Калум спустились к машине и сразу же сели в неё. Парень пытался завести её, но как назло она издавала лишь полурёв, а потом снова заглушалась. — Только не сейчас, — жалобно простонал Худ, и буквально на следующий раз машина полноценно завелась. — Куда мы едем? В голове нет ни одной мысли, куда мы можем поехать. Хотя, нет, есть одна. — Я покажу тебе дорогу, — он одобрительно кивнул и поспешно выехал на дорогу, следуя всем моим указаниям.***
Последним шагом на пути к побегу был поворот в тёмный переулок, где Калум и решил оставить свою машину, чтобы мы могли зайти в дом с другой стороны. Он не знает, что это дом Эвелин, хотя ему это и незачем знать. Знакомство в любом случае пообещает быть очень неловким и насыщенным вопросами. Днём девушка сказала, что я могу звонить ей в любое время суток, но, конечно, она не имела в виду, что я могу спрятаться в её доме на пару дней. Но это моя последняя надежда, пока мы не убедимся, что никто не караулит мою квартиру и не пытается выследить меня. Или нас. Калум вышел из машины и для начала осмотрелся, точно ли никто не наблюдает, и уже жестом руки показал мне, что и я могу вылазить. — И что теперь? — спросил он. — Ты номер квартиры помнишь? Я на секунду задумалась, а потом поняла, что из-за того, что я была у Эв всего один раз, когда отвозила сюда свою собаку, я даже не запомнила хотя бы этаж, на котором она живет. Калум, увидев моё лицо, полное стыда из-за старческого склероза, недовольно цокнул, но не стал как-либо меня за это порицать. — Она хотя бы дома? Вдруг именно сегодня она решила куда-то уехать или переночевать у подруги? — парень начал слегка паниковать, но старался не выдавать тревоги и не срывался на крик. — Может, ты ей позвонишь? — Ты серьезно? «Привет, это Ханна, извини, ты сегодня сказала мне, что я могу обратиться к тебе за помощью. Ну, вот я стою у твоего дома, чтобы скрыться от людей, которые пытаются меня поймать, так что можешь сказать номер своей квартиры, чтобы я недельку пересидела у тебя?» — так что ли? — выговорила я на одном дыхании, вкладывая в это как можно больше сарказма, чтобы не начать стучаться головой об стену из-за безысходности. Калум положил руки на крышу машины, а на них — свою голову, прошептав тихое «Не знаю». Но в один момент его что-то осенило, а что именно — он не удосужился сказать с первого моего вопроса. Он повернул голову в сторону улицы, на которую выходит вторая дверь этого дома, и поспешил заглушить заглушить машину и поставить её на сигнализацию. Затем Калум просто, ничего не объяснив, пошёл вперёд, что пришлось сделать и мне. — Куда ты? Калум, постой, не иди так быстро, — он полностью меня игнорировал, изредка отмахиваясь рукой, но продолжал упорно и целеустремленно идти в сторону выхода на ту улицу. — Что ты увидел? — Пойдём, кто-то собирается в этот дом войти. И не придётся звонить твоей подруге. Шаг довольно резко сменился на бег, и мы успели как раз тогда, когда пожилой мужчина зашёл в дом, и дверь за ним почти закрылась. Клянусь, если этого старика хватит удар из-за нашей резкости, то я слягу прямо рядом с ним от отчаяния. Как я и говорила, он сильно перепугался, но Калум, своей блестяще-хитрой улыбкой с первого же раза уладил ситуацию и убедил деда в том, что мы не какие-нибудь террористы и даже не похожи на них. Про меня такого, в отличие от него, нельзя сказать, но мне нужно отдать должное парню за его природное обаяние, которое влияет на представителей всех полов и возрастов. Мы втроём встали напротив лифта, который ехал вниз с такой же скоростью, с которой я поднималась на свой этаж после тяжёлого рабочего дня с парой пакетов с продуктами и с желанием упасть на следующей же ступеньке и пробить себе череп. Я и этот мужчина пересекались неловкими взглядами и полуулыбками, которые выдавливали из себя насильно. Калум, заметив это, сразу же заметался и выдал: — Знаете, мы лучше по лестнице, — протараторил он, тут же схватив меня за плечи и толкая к двери, за которой была лестница на случай поломки лифта. Я устало на него посмотрела, в то время, как он уже активно поднимался по лестнице и остановился только для того чтобы проверить, не свалилась ли я там уже на первой ступеньке. Он повернул на меня фонарик своего телефона, которым светил под ноги из-за отсутствия света на всех этажах. — Мы могли дождаться лифта, я бы пережила зрительную бойню, — сказала я на выдохе, начиная подниматься, в то время, как Калум уже был на втором этаже. — Можешь не торопиться. По-моему, её квартира на последнем этаже. Парень одарил меня взглядом «Ты что, серьёзно?» и дождался, пока я его догоню. С его-то длиннющими ногами я бы даже не стала останавливаться, но он решил, что лучше он убедится в моей живости, чем потом будет вместе с собой поднимать ещё и моё уставшее тельце, которое завалилось уже на четвёртом этаже. Как только я до него дошла, он начал что-то искать в карманах куртки и джинсов, наверное, ключи от машины. — Иди, я тебя догоню, — сказал он, начиная ощупывать все свои карманы. — Не сомневаюсь, — съязвила я, спокойным шагом поднимаясь дальше, пока этот олух пытался убедиться, что он не такой уж и олух и не потерял ключи во время лёгкой пробежки следом за дедулей. Краем глаза, поднимаясь уже на пятый этаж восемнадцатиэтажного дома, вижу свет фонарика Калума всё ещё на третьем этаже. Думаю, этот парень застрял там надолго, а потом окажется, что ключи лежали во внутреннем кармане его косухи. По крайней мере, когда мы учились в школе и он приходил к Майклу, именно так оно и происходило. Из разговоров по телефону с его матерью на тот момент я слышала всё то, что думал на тот момент каждый из нас, незаметно глядя на лежащую на тумбочке у телевизора вещь парня, которую он пытался найти, матерясь на весь дом. Иногда я думаю, что спустя годы мы меняемся и становимся взрослее и разумнее, но из-за таких привычек кажется, что мы вообще никогда не повзрослеем и не станем ничуть серьёзнее. — Ну что, нашёл? — спросила его я, прислонившись к перилам и светя своим телефоном на него. — Нет. Но я ведь не мог обронить их на улице, пока мы шли… — дальше он начал бурчать себе что-то под нос, объясняясь непонятно кому. Я издала издевательский смешок и хотела продолжить идти, но с другой стороны хотелось подойти к нему и достать ключи прямо из его куртки, где они, наверняка, и окажутся. Я поднялась ещё на пару ступенек, оказавшись на шестом этаже. Я обернулась и посветила на нижний уровень, ожидая, что вот-вот наш герой поднимется и погремит своей находкой, но он всё так же топтался на одном месте, не сдвинувшись даже на метр. — Чёрт с ним, — сказала я вслух сама себе и повернулась, чтобы продолжить подниматься, но вдруг увидела что-то перед собой, а затем это «что-то», а вернее «кто-то», закрыл мой рот своей рукой и толкнул от лестницы к стене. Мой телефон упал на с треском на бетонную поверхность, что создало ещё большую панику, потому что я не могла посветить им, чтобы понять, кто это. Я попыталась что-то промычать и вырваться из рук этого человека, но в ответ на все свои попытки я услышала только: — Тише… Тише… Я тут же прекратила сопротивляться. По коже пробежался приятный холодок, а на душе стало так тяжело и одновременно хорошо, что это полностью расслабило моё тело. Глаза сами по себе начали закрываться, но мне так не хотелось их закрывать, потому что я хотела его рассмотреть, убедиться, что мне не кажется. Я опустила одну руку, и в неё тут же попал другой телефон, вероятно, его. Он отошёл на некоторое расстояние, будто давая мне выбор — убежать или посмотреть на него. Я стояла в темноте и никак не решалась нажать кнопку на телефоне, но мне в итоге пришлось это сделать. Я включила мобильник и посмотрела на обычные белые обои, на фоне которых показывалось время. Нерешительно поднимая телефон, я подняла его сначала экраном к себе, а уже спустя мгновение повернула его экраном к человеку перед собой. Сердце забилось чаще, но, несмотря на это, пропускало по несколько ударов подряд. — Не может быть, — я смотрела на Люка, на его исхудавшее лицо и несильно отросшие волосы, на щетину, не веря собственным глазам. — Боже… Преодолев расстояние между нами в один шаг, я крепко обняла его, запуская руку в его мягкие светлые волосы, готовая выдрать их с клочьями, но не из-за злости. Он не стал отстраняться и обнял меня настолько же сильно, уткнувшись в моё плечо и раз за разом вдыхая запах моих волос, будто мечтал об этом всё последнее время. У обоих сбилось дыхание из-за всего, что чувствовали одновременно. Вряд ли такое можно чувствовать, но у нас это вышло, но такое чувство, словно это длилось лишь мгновенье. На фоне всего того, что сейчас происходило, я услышала позади голос Калума, который отвлек меня лишь на секунду, а затем я снова забылась во всём. Как я и говорила, он погремел своими ключами, по пути спотыкаясь о ступеньки, а когда он поднялся, то посветил фонариком прямо на моё лицо. Это заставило меня открыть глаза и немного прищуриться, прикрывшись рукой. Нельзя сказать, что он был в полном недоумении, ведь, как я уже говорила, он всегда старательно скрывает эмоции и пытается держать всё под контролем. Но когда я отошла, и Люк обернулся, у Калума в глазах было потрясение, но не такое, которого я могла бы ожидать. Уже через мгновение он ухмыльнулся, не скрывая улыбки. — Ты любишь эффектно появляться, — парень вёл себя так, будто не увидел ничего необычно. Будто каждый день он заходит в незнакомые подъезды и встречает здесь Люка, а затем они беседуют друг с другом за чашкой чая, пока им не помешают жильцы, которые прерывают их своим выходом. Они подошли друг к другу и по-дружески обнялись, что удивило меня не меньше, чем само появление Люка. Единственное, что меня ничуть не смутило, так это выражения их лиц, которые они всегда «надевали», как только дело касалось кого-то из них. От любования этой картиной меня отвлек слегка загоревшийся огонёк в лампочке, который периодически то гас, то включался обратно. Люк тут же нахмурился. — Нам нужно идти. Нас услышали, — он начал быстро спускаться, за ним — Калум, и в самую последнюю очередь еле успевала за ними я. — Сейчас мы идём точно так же, как вы заходили сюда. Потом мы едем в квартиру Ханны и там уже нам нужно кое-что обсудить. — Не получится, — я остановилась, затем остановился и Люк, и Калум. — Меня… Нас, нас с Калумом кто-то пытался найти. Я не до конца уверена в том, кто это на самом деле, но выглядит как… — Как шайка Дэвида, которая пришла, чтобы выпытать у вас, что вы сделали с Китом? — ответил саркастично Люк. Мы с Калумом испуганно переглянулись, на что Люк лишь выпустил из себя томный смешок. — Я всё знаю. Поэтому можете так не переглядываться. — Откуда? — Ну, если вы поверите в мои телепатические способности, то, пожалуйста, — он продолжил спускаться вниз, выкидывая всё больше и больше странных фраз и шуток, которые только приходили ему в голову. — На самом деле, я знал, что это произойдёт, ещё до того, как Калуму назначили суд. Это было очевидно: я публично заявлюсь в суд, напугаю всех присяжных и судью, меня посадят, а потом твой папаша кого-нибудь «неожиданно» пришлёт, чтобы он мог с тобой разделаться, и это не мог быть никто иной, кроме как Кит, которого на удочку поймали лишь год назад. Поэтому он занервничал, не смог с тобой что-то сделать, и в это время пришёл Калум и покалечил его. Ну, по крайней мере, я думал, что он просто покалечит его, — он рассказывал это так, будто это в порядке вещей — знать о таком, причём наперед. — Но вы случайно его убили, что вообще не поменяло ситуации, потому что если бы не убили, то он бы рассказал, и всё развернулось бы точно так же. — По-моему, это ненормально, что твой собственный отец вообще творит такую херню с тобой, — высказался Калум, явно недоумевая из-за сложившейся ситуации. — Он не её пытается сжить с этого света, — ответил Люк, — а меня. Между нами повисла тишина. В принципе, все это знали, но никто особо не хотел это озвучивать, но рано или поздно это всё же вырвалось из кого-нибудь. Мы спустились на первый этаж и как можно быстрее вышли из здания, оглядываясь по сторонам. На самом, это было ни к чему, ведь в городе, несмотря на поимку Люка пару месяцев назад, всё равно комендантский час, поэтому, как правило, все сидят дома и пытаются не вылазить, кроме тех, кого обязывает работа. По всей Австралии появилась куча подражателей и просто тех придурков, которые видят в Люке своего лидера, хотя его вообще нельзя отнести к этому стаду недоумков, которые действительно убивают ни в чём неповинных людей по собственной воле. — У тебя есть ноутбук в машине? — спросил Люк у Калума, садясь в машину. — Посмотри на заднем сидении, — ответил Худ, смотря с сомнением на действия парня. — Зачем тебе? — Проверить дом Ханны, — он начал быстро клацать по клавишам ноутбука, видимо, входя в какую-то систему. — К счастью, эти подонки сдались и просто ушли оттуда. Ни одного нет. — Но они не могли зайти ко мне в квартиру? — Это вряд ли. Дэвид в команду набирает только слабохарактерных, которые не сделаю ни одного лишнего действия, пока он им не прикажет. — Но ведь он и тебя нанял, — не знаю, зачем я это ляпнула, но Люку это, очевидно, не понравилось, но выговор делать он не стал. Калум ничего об этом не знает, поэтому сделал вид, что ничего не слышал, но мой вопрос явно вызвал у него кучу вопросов. — Да, поэтому я ушёл, — ответил Люк, пристёгивая ремень безопасности. Видимо, мы всё же едем ко мне домой, но я этому никак не рада.***
— Калум, позвони Эштону. Скажи, что это срочно, — не успев зайти внутрь, парень начал по-хозяйки разбрасывать повсюду свои вещи и что-то суматошно делать. — Ханна, пошли. Пока Калум пытался объяснить Эштону, что дело имеет «чрезвычайную важность», о которой знал только Люк, сам Хеммингс затащил меня в спальню и начал скидывать все свои вещи из моего шкафа к себе на кровать. Он скидывал туда абсолютно всё, что у него только было из гардероба. — У тебя есть чемодан? — спросил парень, начиная быстро складывать свою одежду. — Я тебе, конечно, не указ, но лучше бы ты перестала стоять как вкопанная и тоже начала собираться. — Может, ты мне хотя бы объяснишь, что ты задумал? — я подошла к шкафу и нехотя начала вытаскивать вещи, иногда смотря на Люка, который складывал свои аккуратно сложенные вещи отдельно от моих. — Это похоже на побег от правосудия. — Ну, — он пытался избежать со мной зрительного контакта, поэтому мне пришлось остановиться, — можно и так сказать. Что, простите? Он на самом деле задумал побег? — Ты свихнулся?! — я кинула на диван все вещи, которые только что держала в руках, и непонимающе посмотрела на Люка. — Ты вообще ни о чём не подумал? Знаешь, нет, я пас. Сам разбирайся во всем, я никуда не поеду, — я развернулась и собиралась выйти, но почему-то остановилась. Он не собирался меня останавливать, он просто стоял и смотрел. — Почему ты вообще подумал, что это хорошая идея? Почему ты вдруг подумал, что я вообще буду «за»? Господи… Я посмотрела на него и не видела никаких эмоций вообще. Ни грусти, ни злости, ни разочарованности… Вообще ничего. Он просто стоял как восковая фигура, слушал меня и не пытался вставить своё слово. Выдохнув, он опустил голову и скрестил руки на груди, будто намекал, чтобы я продолжала. — Если не хочешь — можешь не ехать. Я не должен тебя уговаривать. Мне не нужны няньки, если ты думаешь, что я сам не справлюсь, — остановить начавшуюся ссору уже практически невозможно: Люк сильно завёлся, отчего начал складывать вещи ещё быстрее, но уже менее аккуратно. — Я подумал, что, может, это правда замечательный шанс, чтобы попытаться начать что-то сначала. Я вообще не верю в эту херню с «начать с чистого листа», но на секунду мне просто захотелось представить, что верю, и сделать что-то вроде этого. Но глупо было думать, что ты так возьмёшь и согласишься. Поэтому, я не заставляю ни тебя, ни Калума, ни Эштона, ни кого бы то ни было ещё, потому что и я не ваша нянька. Слушать его было практически невозможно. Не из-за того, что он вынуждал меня пойти дальше на конфликт, а из-за того, как во время одного лишь монолога он смог построить свою мечту и тут же разбить её вдребезги. Сейчас не самое время сожалеть ему, потому что он и без того наделал делов и теперь мне еще сложнее сосредоточиться и взвесить все «за» и «против». Он отличный манипулятор, раз за пару фраз смог поставить меня в замешательство, хотя до этого я точно знала, что в ближайшем будущем я не покину даже свой город. Я пустым взглядом смотрела на то, как он запихивает вещи в свою сумку, которая давно пылилась где-то за моим шкафом. Люк был разочарован (но старательно это отрицал), зол и сосредоточен на том, что он делал, при этом стараясь сохранить свою холодность к сложившейся ситуации. В конце концов, он просто скинул сумку на пол и сел на кровать, глубоко вздохнув и стараясь остыть. Если это и вправду его план — манипулировать моим разумом, чтобы я в итоге согласилась, то он и вправду профессиональный манипулятор, потому что у него это вышло без единой оплошности. Я подошла к кровати и вытащила из-под неё свой чемодан, которым пользовалась лишь раз в жизни, когда Майкл «тонко» намекнул, что я должна жить сама. Беспорядочно начала закидывать внутрь свои вещи, чем привлекла внимание Люка, который начал хмуриться и пытался как-то спросить у меня, что я делаю. Но я это делала настолько импульсивно, что он даже не мог найти подходящий момент, когда мог бы что-то сказать. — И что ты делаешь? — спросил он, наполовину развернувшись ко мне. — А на что это похоже? — запыхавшись, ответила я с более чем весёлым голосом. — Собираюсь в путешествие, начинать жизнь с чистого листа. Если сначала на его лице больше преобладало недопонимание, то после моего ответа его настроение полностью скатилось в какую-то бездну, где атмосфера была соответствующая. — Это глупо. Если ты это делаешь только из-за меня, то… — С чего ты решил, что я делаю это из-за тебя? — я остановилась и опёрлась руками о край матраса, тряхнув головой, чтобы убрать с лица мешавшие пряди. — Ты вдохновил меня, и я решила, что это и вправду неплохая идея. Мне давно надо было раскрасить жизнь чем-то таким, от чего бы сердце просто из груди выпрыгивало, — и я уже второй раз за день была похожа на какую-то безумную, которая, несмотря на всю радость своего толкования, готова взять нож и вскрыть себе аорту, с улыбкой на лице истекая кровью на полу. — И благодаря тебе я и испытаю такой адреналин, как бегать от закона! Я снова принялась закидывать в сумку все свои вещи подряд, пока Люк пытался меня как-то остановить. Если честно, я сама не понимаю, что мной двигало в этот момент, потому что, пока я это всё говорила и делала, меня не покидало чувство, что я с минуты на минуту взорвусь и начну безостановочно плакать и бить всех, кто стоит рядом со мной. — Да что с тобой, блять, не так? — после тщетных попыток оторвать меня от собственных вещей, Люк просто не выдержал и громко, почти крича, произнес эти слова, что заставило меня на минуту остановиться. — Почему ты не можешь просто вести себя по-человечески? Почему тебе нужно сначала начинать уже хер знает какую по счёту ссору, а потом начинать вести себя так, как сейчас? Я довольно долго смотрела на него и думала, что сказать. В голове было столько фраз, столько идеальных слов, которые описали бы всё, что во мне сейчас накопилось, но желание не начинать новую драму осиливало желание сказать сразу все. Единственное, что я решила сказать, но со всем только отвращением, которое во мне есть, это: — Потому что мне осточертело, — я кинула в него его же лонгслив и, задев плечом, вышла из комнаты. На пальцах нельзя пересчитать, сколько раз мы спорили, ссорились или хотя бы чем-то колким друг друга задевали. Это уже практически можно ввести в распорядок дня. Первое: принять утренний душ; второе: выпить чашку чая; третье: назвать Люка антисоциальным козлом и ублюдком; четвертое: наслаждаться тишиной и покоем после того, как антисоциальный козёл и ублюдок вылетит из комнаты со скоростью света, не забыв хлопнуть дверью. Мы умудрились «подраться» даже после того, как я его в лицо не видела около двух-трех месяцев, и всё из-за какой-то поездки куда-то. Да даже с условием, что мы, наверное, уже скоро вернёмся. С нами можно снимать рекламу успокоительного, основанную на реальных событиях. Как только я вышла, я увидела в гостиной мирно разговаривающих Калума и Эштона. Я и Ирвин обменялись неловкими взглядами без каких-либо лишних слов. Калум, видимо, воспринял это на свой счёт и начал объясняться. — Он сказал, что был неподалёку, так что… А где Люк? — Люк? — спросил Эштон, поправив огромные наушники на шее, и сразу направившись в мою сторону. Вернее, в сторону, где был Люк. Чтобы не слушать диалог двух лучших друзей, который был бы просто невыносим для моего мозга, я подошла к Калуму, вместе с ним смотря на двух парней, которые были готовы удушить друг друга в объятьях. Я не знаю, стоит ли говорить ему о планах Люка, потому что он сказал, что не заставляет ни меня, ни его, ни Эштона. Но раз он упомянул его в своей пламенной речи, то мне стоит всё же спросить, знает ли он что-то про это. Да, глупо предполагать, что он что-то может знать, потому что при первой встрече они готовы были загрызть друг друга, и ни с того ни с сего друзьями не станут. — О чём вы говорили? — с намёком спросил парень, не скрывая глупой улыбки, которая появилась из-за его по-мальчишески грязных мыслей. — Хотя, мне наверное не стоит об этом спрашивать, потому что меня это не касается. По крайней мере, у тебя. — Не волнуйся, тебя это ещё как касается, — я не смотрела на Калума, но будто видела его непонимающий взгляд. — Он сказал, что хочет куда-то уехать. С нами. — Сбежать что ли? — Он назвал это «жизнью с чистого листа», но и глупцу ясно, что он хочет избежать нового наказания. Скрываться уже негде, потому что теперь первой в списке подозреваемых буду я, — говоря всё это, до меня потихоньку начало доходить, почему именно Люк захотел сбежать. Теперь эта идея не казалась мне такой же глупой, но всё такой же сумасшедшей. — Почему? Ты выступила против него на суде. Разве это не… эм… противоречиво? — Да, но им надо убедиться, что это не я. Они не знают никого, кто мог бы стать идеальным подозреваемым и соответствовать всем запросам помощника Люка. Так что, почти очевидно, что они начнут с меня, потому что меня единственную допрашивали по его делу. — На твоём месте мог быть кто угодно. — Да, поэтому там оказалась я. Эштон и Люк о чём-то мило беседовали, но вдруг прекратили и пошли в нашу с Калумом сторону. — Ну что, у вас вещи собраны? — Ирвин снова поправил наушники, хотя они остались в том же положении, в котором и были. В каком смысле «уже»? Люк ему уже рассказал, и тот любезно согласился? — В каком смысле? — задал встречный вопрос Калум. — Так мы же вроде в штаты летим, нет? — Эш повернулся к Люку, чтобы тот подтвердил его слова, но вместо этого парень просто покачал головой и рукой закрыл глаза, ясно давая понять Ирвину, что тот облажался.