The Phoenix

POV Ханна Клиффорд. — Последний штрих, — я слегла потрепала волосы Люка, чтобы придать им небольшую неряшливость, и отошла на шаг назад, любуясь своим творением. — Теперь ты выглядишь как человек. — Спасибо, — недовольно буркнул парень, вставая со стула, чтобы поближе посмотреть на себя в зеркале. — И как? Теперь я не похож на себя? — Ты похож на Люка-школьника. Только с темными волосами, более суровым лицом и бóльшим желанием поскорее сдохнуть, чем тогда. А ещё ты похож на своего потерянного двойника, обладающего кучей предприятий в Австралии, аристократичной семьей и целой горой хороших манер. Я усмехнулась, но вместо поддержки радостной нотки Люк просто закатил глаза и ушёл в другую комнату, чтобы переодеться и привести себя в порядок. Навряд ли он найдёт что-то подходящее в своём-то гардеробе, поэтому рано или поздно придётся прибегнуть к помощи бывшему вождю хиппи — Эштону. Теперешний брюнет начал что-то усердно искать в своей сумке, но, психанув, кинул её на пол, судя по звукам. Лучше не стоит сейчас его успокаивать, иначе он сорвётся на нас, пассажиров или персонал прямо по пути в штаты. Только позавчера ночью мы, а в частности, как оказалось, я и Калум, узнали о том, что Люк уже давно запланировал этот побег, ещё до того, как Худа вытащили из-за решётки. Спустя почти пятнадцать минут жутких споров, криков и частых прикладываний рук к лицу, которые делали буквально все, мы всё-таки решились и поняли, что если всё пройдёт удачно, то это отличный шанс проветриться и просто повеселиться после напряженных месяцев сплошного и беспрерывного стресса. В ту же ночь все собрали свои вещи, загрузились и поехали, включая и моего пса. За его билет пришлось ввалить целую кучу денег, но я бы не оставила его на улице второй раз, поэтому бедняшка Энди летит вместе с нашей свитой неудачников в штаты, но всё еще непонятно на сколько. Может, мы пробудем там месяц, может, два, но совсем надолго там остаться не получится. Мой счёт скоро будет на нуле, поэтому либо нам придётся лететь обратно как только все мои накопления на учебу закончатся, либо я притворюсь нищей и буду нагло выпрашивать с щедрых людей деньги и жить за их счёт. Как раз из-за внезапного полёта в на другой континент мне пришлось импровизировать со внешностью Люка прямо по пути в мотели, где мы останавливались, когда проезжали города. У нас больше шансов не быть арестованными, когда мы за пределами Сиднея, так что мы отправились в аэропорт за сотни километров. Нашего «главаря» сего преступления пришлось подстричь и покрасить в почти чёрный цвет, а ещё сбрить его бог знает какой давности щетину, которая уже через пару недель превратилась бы в настоящую бороду. Теперь он выглядит довольно свежо, о чём я и сказала Люку, но на его лице по-прежнему осталось то выражение лица, с которым он мог бы пойти воевать в Афганистане. Он старательно убеждает меня, что его «великолепнейший» актерский талант, данный ему Всевышним, спасёт нас всех, но судя по интонации, с которой он говорил, и бутылочке от виски, валяющейся около его кровати, мы обречены на провал, если он хоть попробует открыть рот. Вообще, я не думаю, что так далеко от нашего города его попробуют арестовать только из-за того, что он похож на того, кого показывают по телевизору и с чьим лицом вывешивают листовки на столбах. Всё должно пройти нормально. — Куда эти два олуха смылись? — Люк вышел из комнаты в белой рубашке и старинных джинсах, которые скоро протрутся в одну сплошную дыру. — Мне нужен чисто мужской совет по поводу моего вида. Я уже хотела вставить своё слово, но позади послышался щелчок и громкий скрип двери. — Чисто мужской совет, говоришь? — я увидела Калума, в руках которого было несколько пачек чипсов и большая газировка. — Выглядишь как латентная сучка. Смени прикид. — Ну я хотя бы не ношу идиотские цветастые шорты с желтыми пальмами, которые обычно носят сорокалетние мужички, которые летят в отпуск, как некоторые. Он уже хотел уйти обратно в спальню, но его остановил Эштон, оценивающе смотря на него с головы до ног. Парень слегка прищурил глаза, прикидывая в голове, как что-то будет сидеть на Люке, и сказал: «У меня неплохая идея». Затем он утащил Хеммингса за собой в комнату и захлопнул дверь, оставляя нас думать, чем эти двое будут заниматься наедине друг с другом.

***

— Я выгляжу как придурок, — шепнул мне Люк, когда мы зашли в здание аэропорта. Когда я увидела целую толпу людей, которых слишком много для такого относительно маленького городка, мне стало довольно некомфортно рядом с Люком, а после его фразы — вдвойне некомфортно из-за наших нарядов. — Зато мы выглядим как сорокалетние супруги, которые улетают в отпуск, — язвительно ответила я, передразнив Люка, а затем повернула голову и посмотрела на Эштона что ни на есть злейшим взглядом. Он лишь пожал плечами, везя свой чемодан в одной руке, а во второй — Энди. Я вообще не понимаю, зачем он всё это придумал, а тем более, откуда взял эти шмотки. Я не обвиняюсь в убийстве более сотни людей, поэтому могла пойти в своих потрёпанных, но удобных вещах, а не в этом платье, по расцветке идеально подходящее к рубашке Люка. Но я должна отдать должное, что наш стилист Ирвин не нацепил на меня эту глупую белую шляпу с висящей ниточкой, как сделал с Люком. Это единственное, что нас, пока что, отличало. Хочется поскорее долететь и снять с себя всё это барахло, больше похожее на клумбу с цветами, чем на нормальную одежду. Должна сказать, более неловко, чем сейчас, я себя еще не чувствовала. Так как на этом самолёте разрешено провозить животных, то я думала, что здесь будет куча людей с домашними питомцами, но тут из них было… была только я. Несмотря на так неловкую ситуацию, почти никто на нас не смотрел, но некоторых очень смущала огроменная клетка с собакой, которая, наверное, больше самого чемодана и займёт немало места в багажном отсеке. Но именно сейчас я благодарила Бога за то, что пёс не вырос до нормальных размеров своей породы, потому что произошло бы что-то вроде фильма Скуби-Ду. Мы остановились в углу, чтобы сделать небольшой тайм-аут на выражение наших чувств насчёт друг друга, чтобы потом со спокойной душой отправиться на регистрацию и сесть в самолёт. Калум ушёл за кофе, оставив моделей наедине со своим стилистом. Мы с Люком действовали практически синхронно и с одной и той же эмоцией на лице смотрели на Эштона, который просто решил поиздеваться над нами. — Нет, в самом деле, — Люк снял солнцезащитные очки и уставился на друга, который пытался скрыть смех. — Когда я сюда только ехал, я думал, что всё будет нормально, но я выгляжу как конченный идиот. Хорошо, что еще не последовал твоему совету и не стал улыбаться. Не будь ты моим другом и не были б мы посреди аэропорта, я бы тебя прикончил на месте. — Не сомневаюсь, — пошутил Эштон, но Люк это не заценил, продолжая стоять с бетонно-каменным лицом. — Ладно, прости. Но ты посмотри, как вы друг другу подходите! Вы выглядите как милая весёлая парочка, которая путешествует по миру и делает фотки, как они держат Пизанскую башню! Если бы не твоя угрюмая рожа, Люк, то образ был бы вдвойне правдоподобным. — Спасибо, мистер-стилист Ирвин, теперь я всё понял, — он наигранно улыбнулся, сделав небольшую паузу. — Я понял. что захотел ударить тебя ещё сильнее. — Ну же, Люк, включи свою природную обаятельность и дружелюбие и соблазни стюардессу, чтобы она глаз с тебя не сводила во время полёта. — Было бы хорошо, если бы она меня вообще в упор не видела, — сказал Люк, устремив взгляд на Калума вдалеке. — Говоришь, милая и весёлая парочка? — Только не вздумай, — я уже почти догадалась, что он собрался сделать, но эта идея мне не понравилась мгновенно. — Ну чего ты, Ханна, пойдём вон к той девушке и покажем ей, какие мы дружелюбные! Эй, мэм, — крикнул Люк, схватив меня за руку и натянув на лицо глупую улыбку, которая напугала даже ту девушку, которая работала в аэропорте. — Здравствуйте! Мы тут впервые летим на самолёте с нашей собакой, решили, что другу пришло время проветриться, поискать себе достойную невесту, которую он не нашёл в Австралии, ну вы понимаете, — не знаю, что было в голове у Люка, но то, как он говорил, реально подтверждало его природный «актерский талант», как парень называет эту правдоподобную ложь сам. — Так вот, не расскажите мне и моей супруге, как будет проходить полёт и куда поместят нашего друга? Очень не хотелось бы оставлять его одного, как никак, я его хозяин и хочу знать, что с ним всё будет в порядке. Так что, не могли бы вы.? Я с ужасом смотрела на парня и на то, как он это всё говорил. Видимо, девушка это заметила, и начала смотреть на Люка уже более настороженно, но продолжала улыбаться, как и положено персоналу аэропорта. Наверное, он и вправду хорошо прикидывается дурачком, раз она даже не ушла от нас, хотя очень хотела, и даже не позвала свою коллегу, чтобы та объяснила все нюансы. — Так, хорошо, сэр, я думаю, что мы разберёмся, пройдемте за мной, — девушка неловко улыбнулась и повела нас в более тихий угол. А я в это время молилась Богу, чтобы она не смотрела новости и не видела фотографии Феникса. В общем, в скором времени девушка объяснила нам вдоль и поперёк и без этого известные нам правила, а затем, к счастью, мы одними из первых успели сесть в самолёт. Когда мы поднимались на борт, некоторые пассажиры, которые будут лететь с нами, бросали на нас настороженные взгляды и начинали шептаться, но никто так и не удосужился придать этому особого значения, а всё из-за природного обаяния Люка, который смог охмурить не только тридцатилетних женщин с детьми, но ещё и бортпроводницу, которая всё оставшееся время до взлёта не сводила взгляд с Аполлона Хеммингса. Несмотря на свою репутацию и узнаваемое лицо, ему удалось обмануть около двух сотен пассажиров на самолёте и экипаж. Так как на каждом ряду по два кресла, мы с ребятами сели попарно друг за другом. Естественно, мне пришлось сесть с Люком, и, кстати, не только из-за нашей одежды, а сзади нас сели Калум и Эштон, которых этот факт больше расстраивал, чем радовал. К несчастью, Ирвин всё-таки додумал, какой детали не хватает моему образу, и достал непонятно откуда взявшуюся шляпу, точь-в-точь такую же, как у Люка. Чтобы не отпугивать бедных пассажиров около нас, мне пришлось обойтись одним лишь злым взглядом, таким же, какой у меня был в аэропорту, а Эштон на этот раз посмеялся. Когда-нибудь, когда ему понадобится моя помощь в качестве его стилиста, хоть такое и вряд ли случится, я от души постараюсь сделать его прикид наиболее отпугивающим, чем он был до этого. Одна стюардесса уже обратилась к Калуму и Эштону как к паре, предложив что-нибудь отведать, но они стали говорить что угодно, лишь бы убедить её, что они не геи, но на вопрос так и не ответили. Она с трудом пыталась их выслушать, а затем вся на радостях уходила к нам, чтобы услышать ласкающий её слух хриплый голос Люка, который говорит, что не прочь напиться в стельку, но его останавливает лишь одна мысль о том, что он после алкогольного бодрячка ляжет и начнёт храпеть как свинья на весь салон, в котором еще двести человек. Мне в общем-то наплевать, что эта девица, примерно моего возраста, заглядывается на моего "мужа", но я начинаю раздражаться каждый раз, когда она проходит мимо и пытается незаметно подмигнуть ему, будто я этого не замечу. Да, конечно, я смотрю на тебя в упор, смотря, как ты чуть ли не залезаешь на моего хоть и ненастоящего мужа, но никак этого не замечаю. — Смотри, она снова пытается мне подмигнуть, — говорит он, не отрывая от неё глаз. — Это уже не подмигивание. Она пытается тебя глазами изнасиловать, если ты ещё не понял, — ответила я с чуть меньшим энтузиазмом, замечая, как эта стюардесса снова возвращается в нашу сторону. — О, ну что ж, Хеммингс, готовься. Твой персональный насильник возвращается. — Как вы себя чувствуете? Ничего не желаете? — пролепетала юная леди, и, клянусь, я увидела, как она встала на носочки, чтобы казаться выше. — Нет, хотя… — интонация парня снова походила на флирт, от которого меня уже буквально тошнило. — Знаете, Вы могли бы сделать большое одолжение, если бы принесли какой-нибудь плед или что-то типа того. Моя невеста беременна, поэтому я переживаю, если она испытывает малейший дискомфорт, — взгляд стюардессы с каждым словом Люка становился всё напуганнее и разочарованнее, а потом и вовсе с него переключился на меня. В отличие от Люка, у меня нет прекрасного таланта тупо врать людям в лицо, поэтому я попыталась состроить неудивлённое его словами и лицо и сыграть дружелюбие, чтобы дамочка не задавала лишних вопросов, но вышло так, что о моей якобы «беременности» знал только Люк, но никак не я. Она рассеянно кивнула головой в знак того, что исполнит прихоть парня, и ушла вглубь самолёта, пустым взглядом выпиливая дно под своими ногами. На самом деле, мне её даже немного жаль, ведь с виду она кажется милой. Но если учесть все эти грязные взгляды и подмигивания, которые она бросала на Люка до взлёта, ничуть не смущаясь, что рядом сижу я и прекрасно всё вижу, смотря на неё в упор, это даже кажется мне малым, что Хеммингс мог для неё сделать. Через пару минут она вернулась с аккуратно сложенным махровым пледом в руках, неловко протягивая его мне. Я снова попыталась выглядеть дружелюбно, но увидев то, с каким испугом в глазах она на меня посмотрела, я тут же вернула своё по-обычному угрюмое и серое лицо, которое мне никогда не хочется заменять чем-либо ещё, и практически вырвала из её рук мягкое изделие. Когда девушка снова ушла, на этот раз к другим пассажирам, я громко выдохнула, будто задерживала дыхание на три минуты, и кинула на ноги парня, который сидел справа, этот плед, который дала мне стюардесса. — И на каком я сроке, малыш? — пискляво процедила я сквозь зубы, снимая с головы идиотскую шляпу из соломы. Если с таким настроем пройдут ближайшие недели, то я немедленно рвану обратно в Сидней, чтобы, не дай Бог, стать многодетной матерью с пятью личинками в доме и мужем-изменщиком. — Да ладно тебе, прикольно же. Я впервые чувствую себя таким свободным, дай мне хотя бы поиздеваться над незнакомцами, — он сделал глоток воды со льдом из стакана, повторив за мной и сняв свою шляпу. Я закатила глаза на его фразу, отвернувшись к иллюминатору. Он продолжал восторженно тараторить над моим ухом, но мне просто не хотелось слушать. Ко мне в голову закралась мысль, или скорее воспоминание, что этот полёт может стать началом чего-то нового, чего-то по-настоящему хорошего. Может, мне не захочется уезжать оттуда никогда, возвращаться в свою маленькую квартирку, в которой, по сути, и есть (или уместнее сказать «был»?) весь мой мир. Я не хочу настраивать себя на мысль, что как только я приземлюсь, мои дела пойдут в гору, и я смогу прикрыть дверь того маленького домишка, затем открыв для себя настоящий дворец, но почему-то я очень на это надеюсь. Я не привыкла, что что-то хорошо заканчивается, но я привыкла надеяться на хороший конец. Как говорится, готовься к худшему, надейся на лучшее. Именно так я и поступлю, как только шагну на землю совершенно чужой страны с чужими людьми и чужим миром. Может, что-то получится. По крайней мере, я на это надеюсь.