The Phoenix

POV Ханна Клиффорд. Если честно, мысль о визите Аманды меня никак не напрягала ровно до того момента, пока я не зашла в больницу. Я снова почувствовала резкий запах медикаментов и смерти, и мне резко захотелось прочь сбежать отсюда, но, во-первых, врачи вряд ли поскупятся позвать сюда психиатра, если увидят, как я обморочно оглядываюсь по сторонам и отчаянно быстрым шагом иду на выход, а во-вторых, таким образом я от проблем не убегу, хотя мне что-то подсказывает, что всё станет только хуже. Я чувствую себя до жути неуверенно, потому что колеблюсь между этими двумя вариантами и совершенно не понимаю, что мне делать. С одной стороны, я, может, узнаю, что это всё было на самом деле и знает ли об этом Аманда, но с другой — вдруг она связана с этим? Ведь не даром она появилась именно в тот момент, когда у меня возникли проблемы. От всего этого у меня начинают кипеть мозги, поэтому придётся действовать быстро, а уж что будет — то будет. Естественно, уходить я не стала. Хуже бы, конечно, вряд ли стало, если б я просто развернулась и ушла, но проверить все варианты всё же надо. Что-то меня заставляет вновь и вновь возвращаться к этой женщине. Может, её невзрачный платок на голове, на который я всё никак не могу смотреть более трёх секунд? Ну, или же болезненный вид человека, который уже не живёт, а просто существует. У неё не остаётся сил даже просто поднять руку, а каждый поворот головы забирает слишком много энергии, которая и без того уже на исходе. Я не изверг, у меня нет никакого желания, чтобы моя же мать мучилась от боли и усталости ещё долгое время, ожидая смерти, поэтому я хочу, чтобы это поскорее закончилось. От этого легче станет всем, и я не говорю это от какой-то детской обиды или чего-то подобного. Просто так будет лучше. И вот, я вновь поднялась на этот злосчастный этаж, куда прихожу уже в третий раз. А ноги подкашиваются как в первый раз. Игнорировать её болезненный вид будет сложно, но ещё сложнее будет переступить через себя и спросить, как у неё дела. Честно сказать, не это меня сейчас волнует, хоть, может, я теперь и выгляжу как последняя скотина. Мне действительно жаль маму, но это лишь из-за болезни, и отношусь к ней я как к любому другому болеющему раком человеку. Однако это страшное название не закрывает мои глаза белой пеленой слепоты, поэтому, наверное, я веду себя как последняя сволочь, как могут подумать многие. Уж с этим я не могу ничего сделать, чувства — штука неуправляемая. Пока я шла до палаты, мои ноги несколько раз сами по себе останавливались, будто я сама себя пыталась отговорить от этого. Но, переборов себя, я пошла дальше и перестала обращать внимание на навязчивые мысли, которые потихоньку сводили меня с ума. Я надеюсь, разговор не займёт больше пятнадцати минут, потому что я хочу поскорее уйти из этого места, которое кишит слезами, смертью и этими грёбанными лекарствами. Ненавижу этот запах. Но, достигнув своей «цели», я поняла, что лучше было послушать разум и к чёрту вернуться обратно на улицу, где я бы ни о чём из этого не подозревала. Слабости в ногах как и не стало, когда я увидела над кроватью мамы знакомую высокую фигуру. Она о чём-то мило говорила с парнем, постоянно улыбалась и даже находила силы смеяться, но мне в это время хотелось лишь упасть на колени и спрашивать Бога, почему же он меня так меня не любит. В палате был не кто иной, как Майкл, и, если честно, мне хотелось просто щипнуть себя за руку и удостовериться, что это всего-навсего дрянной сон, а, проснувшись, я не увижу ни Майкла, ни мать, у которой будто открылось второе дыхание. У меня даже перестали перед глазами выскакивать вопросы, я просто поняла, что это бесполезно. Всё равно ни одна мысль, которая придёт мне в голову, не станет ответом хоть на один вопрос. Наверное, у любого человека, который не мог быть мной, сразу возникла мысль: «Чёрт, вот теперь я точно могу уходить». Но именно поэтому я сказала «у любого, кто не мог быть мной», потому что я продолжала пялиться на эту сладкую парочку, которая не менее сладко беседовала о чём-то и даже не подозревала, что рядом стоит злющая до чёртиков Ханна, которая хочет надрать всем задницы прямо сейчас. У меня даже возникла некая зависть, что они могут вот так, ни о чём не подозревая, говорить о своём, поэтому я уже хотела идти, но меня завело в тупик то, что Майкл обернулся и, очевидно, увидел меня. Улыбка, с которой он оборачивался, в миг исчезла и сменилась удивлением, причём в плохом смысле, а затем уже и злобой. Не думая ни секунды больше, я просто развернулась и пошла обратно к лифту, надеясь, что этот кретин не вздумает меня догонять. Во мне буквально «кричал» адреналин, потому что с каждым шагом я набирала всё большую скорость и была всё больше надежда, что я просто оторвусь, спущусь вниз и уеду на такси, сделав вид, что ничего не произошло. Правда, придётся уехать в другой город из-за этого «ничего не произошло», но лучше уж так, разве нет? Я зашла в лифт и начала быстро нажимать кнопку, чтобы двери скорее закрылись. Я опустила взгляд и стала набирать побольше воздуха в лёгкие, чтобы успокоиться и попробовать забыть о том, что я сейчас увидела. Правда, забыть это будет сложновато, но я очень постараюсь. Но вдруг на пути к хорошему продолжению дня, а то есть, прямо к закрывающимся дверям начал нестись какой-то молодой врач, скорее, интерн, и начал просить остановить. Чёрт, парень, если ты сейчас всё испортишь, я пойду к гадалке и попрошу навести на тебя порчу, серьёзно! Конечно, двери я придержала чисто из приличия, а потом, выслушав бесконечные «спасибо» из уст, начала ещё быстрее жать на кнопку. Двери закрывались, а я чувствовала резко нахлынувшую радость случившемуся. Но не тут-то было. В небольшую щель просунулась рука с уже знакомым набитым на среднем пальце крестом, а затем я увидела ужасное для меня на тот момент лицо Майкла, который дружелюбно улыбался врачу, а на меня бросил взгляд, полный ненависти и неодобрения. Верно, он не остался обделённым, поэтому я посмотрела на него ровно с теми же эмоциями, а потом словно забыла о его существовании на этой планете. Лицо перестало выражать что-либо, но в душе я просто мечтала кинуться на него с ногтями. Этому мешал молодой парнишка перед нами, который так наивно вечно улыбался. — До свидания, — сказал парень, а затем раздался небольшой звоночек лифта, значащий, что мы приехали на нужный этаж. — Да, до свидания, — я хотела вслед за ним выйти из кабины, но затем меня резко дёрнули назад, а потом двери закрылись перед моим носом. От досады я хотела пробить подошвой пол этой дурацкой кабины, что не могла так же быстро закрыть двери на этаже выше. Я знала, что Майкл не просто так затащил меня обратно, и от этого мне хотелось только сильнее врезать ему по роже со всей силы. Он нажал на кнопку, которая остановила лифт, а затем встал прямо передо мной, явно намереваясь высказать что-то не очень приятное в мою сторону. — Мне нужно ехать, — я потянулась, чтобы нажать на кнопку вновь, но Майк снова отдёрнул мою руку. — Боюсь, Вам придётся задержаться, — я специально не смотрела на него, дабы сохранять как можно более безразличный вид, хоть это и было глупо, как минимум. — Какого чёрта?! — Это ты у меня спрашиваешь?! Это ты, взявшись из неоткуда, спрашиваешь у меня, какого чёрта я здесь делаю?! Это я должна спрашивать это у тебя и ещё как минимум двух людей! За мной как будто весь Сидней увязался! — Это уже твои проблемы, — он сказал это с таким отвращением в голосе, что я просто перестала узнавать в нём брата, хоть это произошло уже давно. — Зачем ты сюда пришла? В прошлый раз было мало, решила повторить? Чёрт, Ханна! Загубила одну жизнь, а вторую решила довести совсем до смерти?! — Неужто ты про свою загубленную жизнь говоришь? Ах, да, я так жестоко с тобой поступила! Это ведь я тебя выкинула на улицу, как какую-то шавку, а потом еще и натравила на тебя копов. Это ведь я не объявлялась два года, правда? — я уже совсем забыла о течении времени, из меня просто лилась эта бешеная злость, из-за которой я хотела буквально расцарапать Майклу всё лицо. Абсолютно все его слова звучали как полнейшая херня, которую мне только приходилось слушать. — Неужели Аманда сама тебе пожаловалась, как жестоко я с ней обращалась? Наверное, мне стоило быть с ней мягче, ведь, как никак, прошло уже семь лет, а раком она болеет сейчас, правда? — я уже буквально не контролировала всё, что говорю, но на этом не останавливалась. — Что с тобой случилось, Майкл? Стал отцовским ковриком? — Заткнись! — Это не я начала, если что. Ты лишь дал повод. Сверху доносились стуки по дверцам, а за тем не очень приличные выражения от возмущённых людей. Я на миг опомнилась, а потом просто оттолкнула парня от себя и нажала на кнопку, вследствие чего лифт поехал. Внутри меня всё просто полыхало от ненависти к Майклу. Мне хотелось столько всего ему сказать, но, очевидно, это была бы пустая трата времени. Он слеп, единственное, что он видит — это своего Бога в виде отца и дьявола в виде меня. Я уже не узнавала того Майкла, которого просто обожала до смерти ещё четыре года назад. Теперь я его до смерти ненавижу. Надо же, как за два года можно поменять мнение человека, лишь взяв его под свой контроль. Приехав на первый этаж, я ринулась к выходу и даже не оборачивалась, чтобы не видеть это поганое лицо снова. Я уже попросту забыла, зачем сюда приезжала и к кому приезжала, мне важнее было то, что за мной, вероятно, идёт человек, которого просто выдрессировали как жалкую собачонку. Мне и злостно, и обидно, что у меня не осталось никого родного, а всё из-за собственного отца, которого я таковым даже называть стыжусь. Но звать его по имени мне ещё противнее, потому что я осознаю, что это настоящий человек с настоящими тёмными делами за его спиной, который не получает по заслугам абсолютно никогда. — Остановись, — послышалось сзади, когда я уже выходила из больницы. — Иначе что? Что будет, если я не остановлюсь? — Нам надо поговорить. — Ты это серьезно? — мне всё же пришлось остановиться, потому что его фраза была самым гениальным, что он сделал за сегодняшний день. — Ты заткнул меня в лифте, а потом поговорить захотел? Определись уже, Майкл, чего ты хочешь от этой жизни. А от меня ничего не проси, уже и так достаточно взял. Но он всё равно не останавливался. Даже когда я снова метнулась от него прочь, он всё равно шёл за мной, как будто его что-то вынуждало. Я, блять, совершенно его не понимаю! Что он за человек?! Я уже поняла, что совсем его не знала, но, ради Бога, я просто хочу понять, что мой брат за человек! Человек-непостоянство? Человек-пешка? Наверное, всё сразу. Я уже попросту не понимаю, что происходит, я в полнейшем тупике. Мне уже начинает казаться, что я становлюсь параноиком. На самом деле, за мной как будто реально увязалось пол-Сиднея, словно они поджидают меня. Как мне объяснить это? Как мне понять, что я по великой случайности оказалась не в том месте и не в то время, когда тебе тут и бывшая лучшая подруга, и бывший лучший брат разом? Это какая-то фантастика, чёрт побери. Обернувшись, Майкла я уже не увидела. Наверное, такого облегчённого выдоха у меня ещё не было никогда, но рано радоваться. Мне всё равно придётся вернуться туда, но точно не сегодня. На сегодня мне неожиданных встреч хватит. Я стала набирать номер Люка, чтобы сказать, что всё провалилось. Ему, наверное, не так уж и интересно, потому что «походы к мамочке» он не одобрял с самого начала. Его можно понять, и я пытаюсь много не болтать о ней, потому что он сразу приходит в ярость или апатию, а мне хоть вечер нужно поддерживать с ним хорошие отношения. Как только я нашла его номер, я нажала на звонок, но телефон тут же выпал из рук из-за столкновения с кем-то. — Извините, — мимолетно прошептала я, поднимая телефон, чудом не разбившийся вдребезги, с асфальта. Я не стала обращать на эту девушку внимание и шла дальше, пытаясь дозвониться до Люка, но телефон был занят. — Ханна? — честно, меня уже начинает передергивать, когда кто-то произносит моё имя подобным тоном. И не зря, видимо, передёргивало. Обернувшись, я увидела всеми любимую Дестини, которая удивлённо и в то же время с каким-то странным взглядом посмотрела на меня. Боже, когда ж вы все, блять, закончитесь сегодня?! — Мне нужно идти, — я пыталась как можно быстрее уйти от девушки, но стук её назойливых каблуков говорил, что сегодня мне следует взять машину напрокат и перестать ходить пешком вовсе. — Нам нужно поговорить. — Нам не нужно поговорить. Мне надо идти, — я практически по слогам сказала два этих предложения, но девушку, конечно же, не останавливало ничего. — Это очень срочно, правда. — Так срочно, что ты вспомнила об этом, только когда столкнулась со мной лицом к лицу, ты серьёзно? У меня нет времени трепаться с тобой об Эштоне, ладно? У тебя наверняка куча подружек, причём самых разных, ты же у нас непредсказуемая, да и к тому же отличная актриса, — этот разговор вёл в никуда, но мне нужно было как можно лучше объяснить этой девчонке, что говорить мы ни о чём не будем. — Скажу ещё раз: мне нужно идти. Честно говоря, я теперь вообще не уверена, что это не просто кошмар. Может, это реально лишь сон? Стоит мне себя ущипнуть, как я всё пойму? Да только нет смысла, потому что, будь это сон, такого недоумения бы он не вызывал. Оказавшись около отеля, я несколько раз обернулась, чтобы убедиться, что сзади нет преследующего меня разъярённого Майкла, а затем уже взялась за железную ручку и толкнула стеклянную дверь на себя, зайдя вовнутрь и почувствовав себя в бóльшей безопасности. Я даже не знаю, как сейчас объяснять Люку случившееся, ведь, услышав одну букву от имени Майкла, он взведётся как бык при виде красного платка. Или не говорить ничего? Ничего ведь не повлекло за собой какие-то последствия, так зачем мне усложнять ситуацию ещё больше? Пока я рылась в телефоне, стоя спиной к двери, за мной прозвенел колокольчик. Обращать на это внимания нет смысла, хоть у меня и что-то ёкнуло внутри, что было, наверное, больше от неожиданности, чем от предчувствия чего-то ужасного. Но в следующую секунду меня дернули за плечо и отвели за угол. Я увидела ошарашенный вид девушки на ресепшене, но я рукой показала жест, как бы говоря, что всё в порядке, но на самом-то деле… — Ты что, следил за мной всю дорогу? Майкл, скажи, у тебя всё в порядке с головой или как?! — я, если можно так сказать, «кричала» шёпотом, хотя такими темпами легче было говорить обычным тоном. — Я, по-моему, ясно выразилась! — Я же сказал, что нам надо поговорить! — и из-за этого надо выслеживать меня до самого отеля или что? Я ни черта не понимаю, а от непонимания начинаю злиться ещё больше. — Да я уже по горло сыта этими разговорами, Господи! Ну хорошо, давай, что ты хочешь обсудить? А, точно, я знаю! Хочешь спросить, общаюсь ли я всё ещё с ним? Честно говоря, у меня создаётся впечатление, что когда ты меня видишь, то ты видишь только его лицо и ничьё больше. У меня даже нет желания спрашивать, какого чёрта ты преследуешь меня всюду, потому что это не имеет смысла. Ты будешь тупо тыкать в меня этим вопросом про него, а остальное тебя мало интересует. — Ты мне дашь хоть слово сказать? — Нет, Майкл, не дам! Я уже наперёд знаю наш разговор, понимаешь? Мне не нужно слушать, что ты говоришь, чтобы понять, чего ты добиваешься. У меня есть проблема поважнее, поэтому, ради Бога, отвали от меня и дай мне жить спокойно без твоего ненужного вмешательства. Я сыта этим по горло, правда. Теперь он смотрел на меня с меньшей агрессией, чем прежде. Я чувствовала себя лишь чуточку лучше, потому что никто не горел желанием придушить меня собственными руками, хотя, наверное, сдерживало его только присутствие посторонних глаз. Я видела, как та девушка несколько раз кидала на нас обеспокоенный взгляд, но я тут же показывала ей, что всё в полном порядке. Мы уже практически друзья на телепатическом уровне, потому что видимся каждый день и не по одному разу. Но даже если Майкл станет чего-то требовать от меня прямо посреди вестибюля, то я не поскуплюсь и попрошу вызвать охрану, чёрт возьми! Я уже чуточку расслабилась во время недолгой паузы и уже даже понадеялась, что на этом наш разговор закончится и мы тихо-мирно разойдёмся, а потом я мигом полечу за ребятами, и мы к чёртовой матери съедем отсюда куда подальше, где не будет грёбанных Майклов и из ниоткуда взявшихся Дестини. Однако Майкл решил сделать вид, словно он не слышал ни слова, что я пыталась донести до него все эти минуты, и продолжал укоризненно просверливать меня своими серо-зелёными глазами, добиваясь ответа, за которым ему пришлось караулить меня аж до моего отеля. — Что ты тут делаешь? — ну конечно, какого ещё вопроса я могла от него ожидать? Я издала тихий рык, закрыв лицо руками, ясно дав понять, что он тот ещё придурок. — Ты меня слышал вообще? Чёрт, это бессмысленно… А вообще, я это должна спрашивать у тебя! Какого чёрта здесь делаешь ты? Может, у тебя миссия какая-то, на которую тебя папочка назначил? Я уже и не знаю, что думать, если честно. — Я задал тебе вопрос, ответь на него, пожалуйста. — Хорошо, отвечу. Это не твоё собачье дело. Доволен? — эта ситуация выводила меня из себя с каждой минутой всё больше. Я не понимаю, что мы делаем и что к этому привело, и, честно говоря, лучше бы я не предпринимала абсолютно ничего и сейчас бы сидела над ноутбуком с блокнотом в обнимку. — Уходи, Майкл, я не хочу больше ни о чём с тобой разговаривать. Он, кажется, слегка расстроился, но я не понимаю почему. Чего он ожидал-то? Что я приму его с горячими объятиями и буду говорить, как люблю его и как скучала по тому, как он вламывался ко мне в квартиру с роем полицейских? То, что тогда им не удалось заметить абсолютно ничего, просто чудо! Я до сих пор не понимаю, как это удалось Люку и куда этот кретин сумел спрятаться в такой-то крохотной однокомнатной квартире, где всё стоит впритык. Но сейчас это меня волнует меньше всего, потому что сейчас-то Люка спрятать не получится, если всё выйдет из-под контроля. В самый неподходящий момент зазвонил телефон. Вытащив его из кармана и увидев имя звонящего, я тут же переменилась в лице и сразу начала жать на кнопку блокировки, чтобы сбросить. Звонил Люк, а звонил он явно не для того, чтобы спросить, как у меня дела. Мой взгляд тут же заметался по вестибюлю, в особенности в сторону лифта, откуда в любую минуту мог выйти Хеммингс, не подозревая абсолютно ни о чём, а предупредить заранее я его никак не могу. Внутри всё буквально закипело, и я начала продумывать миллиард планов, чтобы этого не допустить. Майкл, видимо, заметив это, не стал игнорировать и заметно нахмурился, а потом его словно осенило и он преградил мне путь, чтобы я наверняка не ушла. Господи, надеюсь, это не то, о чём я подумала. — Где он? — я стала хмурить брови, словно не понимаю, о чём он говорит, но его это злило ещё больше. — Ханна, где он? Я пыталась как-то отмазаться, но всё выходило лишь урывками фраз. Я лишь на секунду отвлеклась от лифта, лишь на секунду, а он уже издал звук по прибытию на этаж. Я со страхом смотрела на двери, которые слишком медленно открывались, и надеялась, что оттуда сейчас выйдет кто угодно, но не Люк. Всё словно было в замедленном действии, а мне так, чёрт возьми, хотелось просто проскочить этот момент и всё. Но, к сожалению, сегодня не мой день. Первый, кого я увидела, это держащийся за голову Эштон, который стоял с банкой энергетика в руках, а за ним как раз тот, из-за которого я могу с минуты на минуту прощаться с жизнью. Люк держал телефон у уха, слушая гудки, которые, наверное, были из-за того, что я не реагирую на звонящий в руке телефон. — Так трудно трубку поднять, что ли? — сквозь зубы проговорил Люк, ударяясь плечом о плечо Эштона. Майкл, услышав голос, тут же оглянулся, после чего застыл на месте. Хеммингс и Ирвин не видели нас в упор, а мне надеяться уже было не на что. — Дай свой телефон, может тебе ответит… Он поднял голову, сначала встретившись взглядом со мной, а потом с Майклом, который смотрел на него, как лев смотрит на свою добычу. Эштон же спросил Люка, что стряслось, и лишь потом увидел нас. Мне было страшно сделать лишний вздох, потому что одному Майклу известно, чем это всё кончится, да и то вряд ли. Все стояли на своих местах и даже не переглядывались, просто смотрели на кого-то одного. Я заметила, как брат полез в карман за чем-то, на секунду отвернувшись. Игнорировать эту возможность я попросту не могла, поэтому одними губами сказала: — Беги. Люк тут же метнулся обратно в лифт, а за ним — Эштон. Майкл услышал всю суету и тут же поднял голову, после чего побежал в сторону лифта. Но к тому моменту, когда он только подбежал, двери лифта уже закрылись, а сам лифт поехал наверх. — Чёрт! — он ударил ладонью по дверцам, из-за чего получил замечание от охранника. Я хотела воспользоваться возможностью и уйти из отеля, чтобы найти выход вызволить парней из номера, но в это время парень обернулся и в миг преодолел расстояние между нами. — Ты пойдёшь со мной. Он схватил меня за руку и повёл к лестнице, где с дикой скоростью поднимался с этажа на этаж. — На каком этаже твой номер? — неужели он правда думает, что я на серьёзных щах отвечу ему, где живу? Может, ещё номер попросит назвать? — Ты что, рехнулся?! Что ты, мать твою, творишь?! — я пыталась вырваться, но у меня это всё никак не получалось. — Отпусти, черт возьми! Какого хрена?! — Ты должна сказать, где он. А если нет, — он подошёл сзади меня, всё так же держа за руку, а в следующий момент я почувствовала что-то твёрдое и холодное на спине, — мало не покажется. — Не сможешь, — я лишь посмеялась над его попыткой запугать меня, хотя внутри уже ревела навзрыд. — Кишка тонка в собственную сестру стрелять. — Правда? — в тишине я услышала щелчок, от которого мне стало пиздец как не по себе. — Ну, тогда можешь оставаться здесь. Подумаешь, чуть больше времени потрачу на поиски. У меня его полно, — он всё ещё держал дуло прямо у моей спины, но делал он это так, что этого было практически не заметно. Я не знаю наверняка, есть ли здесь камеры, но я точно знаю, что они пистолет не заснимут. Не знаю, чего именно я боялась: Майкла или оружия, что вплотную прижалось к моему телу. И то, и то было до безумия холодным, но подавать виду мне нельзя было ни в коем случае. Бóльшая часть меня говорила: «Да что он сделает? Ты его сестра, он не сможет». Но меньшая доля меня так и твердила: «Раньше он сдувал с тебя пылинки, а сейчас вплотную приставил пистолет». Мы медленно, шаг за шагом поднимались на этажи. Майкл вечно оборачивался и был предельно внимателен ко всему, что происходило, а я всё больше ощущала себя как мишень, из-за чего меня даже начало немного трясти. У меня словно кровь во всём теле остановилась, и стало жутко холодно, как будто меня засунули в морозильник. У меня в голове всё никак не укладывалось, он на полном серьёзе угрожает мне выстрелом в спину, или так, чтобы запугать? Я уже не знаю что и думать, но до меня начинает доходить, что сейчас уже ничего нельзя воспринимать как пустые слова. Я, мать вашу, иду со скоростью черепахи с заломленной за спину рукой, сзади меня мой же брат, который уже спустил курок и в любой момент, будь то по случайности или намеренно, может выстрелить в меня. Когда мы поднялись на нужный этаж, я ненароком повернула голову в сторону двери, которая служила ничтожной перегородкой между двумя атомными бомбами, взрыва которых я просто не могла допустить, но тут же отвернулась, сильно прикусив нижнюю губу. К счастью, Майкл не заметил этого «жеста», который совершенно точно показывал, где же его главная цель. У меня даже сложилось впечатление, что я смогу обвести его вокруг пальца, а на душе словно стало легче, не считая дрожи в пальцах от дула пистолета, что всё так же упиралось мне в спину. Но, конечно, всё испортилось в один миг: когда мы медленно поднимались на следующий этаж, за той дверью, которую Майкл решил обойти стороной, что-то словно упало, отчего раздался сильный грохот. Мгновенно я почувствовала облегчение по всему телу и была готова выдохнуть все свои лёгкие наружу, ведь я словно не дышала всё то время, что он стоял ко мне вплотную, когда брат оставил меня на ступеньках и побежал в одиночку вниз, спрятав ствол в заднем кармане. Он не спешил заходить внутрь, лишь внимательно смотрел в маленькое окошечко и пытался увидеть там Люка или Эштона. У меня тут же в голове появилась до жути рискованная идея, но если я этого не сделаю, то может выйти только хуже. Вряд ли в отцовской «академии» его учили держать ухо востро, ведь мне совершенно никакого труда не составило просто бесшумно подойти к нему вплотную и в мгновенье вытащить оружие из кармана его джинсов. Майкл тут же наощупь пытался найти то, что я быстро и ловко присвоила себе, но, поняв, что ситуация теперь не под его контролем, он медленно поворачивался ко мне лицом, потихоньку поднимая руки вверх. — Ханна, отдай пистолет, — чёрт, он серьезно?! Он думает, что я просто возьму и добровольно отдам себя в пленники собственного, мать твою, брата?! Я не стала медлить и подняла руку, в которой крепко держала ствол, на уровень его глаз. Я не могла сдерживать дрожь в руках, потому что попросту боялась, что по случайности нажму на спусковой крючок, и всему придёт конец. Но по-другому я поступать просто не смела, потому что из-за этого подонка я могу потерять ещё больше, чем потеряла до этого. Мне, чёрт побери, это абсолютно не нужно! Я пару раз покрутила головой, проверяя наличие камер видеонаблюдения, и здесь их, к счастью, не было. — Ханна… — Закрой свой рот, — после каждого слова я делала паузы, что в комбинации с моим гневным и одновременно боязливым взглядом создавало впечатление крайне неустойчивой ситуации, но для меня это лишь плюс. Он должен знать, в какое дерьмо наступил, когда не тренировал свою внимательность. — Курок уже спущен, и, поверь, я ни на секунду не задумаюсь, если ты посмеешь что-то сделать, — я врала, но Майкл охотно этому верил. — Сейчас ты медленно повернёшься и откроешь грёбанную дверь, а потом ты будешь идти до тех пор, пока я не скажу тебе остановиться. Всё понятно? Он молча смотрел на меня, как будто насмехаясь. Конечно, он не верит, что я могу что-то сделать, раз у меня так сильно дрожат руки, но проскочи хоть одна насмешка из его уст — вся моя ложь превратится в что ни на есть истинную правду. Майкл не спешил выполнять мои требования, но решил рискнуть и сделал шаг в мою сторону. Я тут же прижала его обратно к стене и приставила дуло к его виску. — Я повторяю: всё понятно? — я еле-еле сдерживала в руках пистолет, словно он вот-вот выпадет из моих рук, но страх был настолько большой, что это лишь вынуждало держать меня его ещё крепче. Моя некрепкая рука могла навредить как мне, так и Майклу, потому что, Боже, я абсолютно не осознавала того, что сейчас делаю. Мне было до жути страшно за себя и за Майкла одновременно, но дай я слабину — всё будет напрасно. Уголок его губ дёрнулся в гримасе отвращения, но медлить после этого он не стал. Он открыл дверь и медленно шёл вперед по коридору, а я в это время держала пистолет прямо у его затылка. Если он хоть малейшее движение сделает, я либо тресну его пушкой, либо сразу убью. Надеюсь, он не настолько туп и не совсем потерял веру в меня, чтобы не брать мои слова в расчёт. Хотя я уже сама не понимаю, что из моих слов правда, а что — нет. На лбу выступил пот, а внутри я буквально разрывалась от собственного крика о помощи. Но если я хоть на минуту сдамся, то всему придёт конец, а я такого допустить категорически не могу. Как бы мне ни было сейчас страшно, как бы у меня ни тряслись руки и как бы ни болела голова, я должна продолжать идти, хоть и сама не представляю, чем всё закончится. Главное — не облажаться сейчас, а что будет потом — дело второй важности. — Стой, — мы остановились прямо напротив моего номера. — Открывай дверь. Клянусь, если ты попытаешься что-то сделать, я за себя не ручаюсь. Я только сейчас осознала, какой же пиздец сейчас творится: я угрожаю собственному брату расправой, держа у его затылка дуло пистолета, практически беря его в заложники. Блять, как я вообще могла оказаться в такой ситуации?! Как мы дошли от крепчайшей дружбы до угроз смертью? Он медленно открывал дверь, как будто специально пытался накалить напряжение в воздухе ещё сильнее. — Ханна, послушай… — Да замолчи ты, блять, замолчи! Хватит говорить, иначе я правда выстрелю тебе в затылок, Майкл! Просто заткнись и хватит говорить что-либо, мне до жути страшно, — наверное, сейчас я сделала главную ошибку, но я просто, блять, уже не могу управлять собой. Мне страшно, мне до боли в висках страшно, потому что я боюсь, что что-то пойдёт не так и я случайно нажму на крючок. Рука тряслась так, словно я провела час в ледяной воде, не вылезая оттуда ни на минуту, а потом меня отправили на минусовой холод. Мне было холодно и одновременно слишком жарко, поэтому я стянула с себя грёбанную куртку и кинула на кровать, как только захлопнула за собой дверь. Парней не было ни в коридоре, ни в номере, а это только всё ухудшало. Я не знаю, что мне делать! Я достала из кармана телефон и начала судорожно искать номер Эштона, пока Майкл стоял передо мной, абсолютно неподвижный, а я ходила туда-сюда, сначала ища Ирвина в контактах, а потом и ожидая его ответа. Чёрт, Эштон, не медли! Возьми же трубку! — Где ты? — шепнул парень, словно боялся, что его кто-то может услышать. — Я у себя, он со мной. Возвращайтесь как можно быстрее. Пожалуйста, поторопитесь! Уже в следующую секунду за мной щёлкнул дверной замок, и внутрь осторожно вошли сначала Эштон, а потом Люк. Они с опаской смотрели на меня, целящуюся в Майкла дрожащей рукой, из-за чего тут было не по себе абсолютно всем. Я несколько раз опускала пушку и вновь ходила туда-сюда, закрывая лицо руками и тяжело дыша. В воздухе не было абсолютно никакого напряжения, сам воздух и был, чёрт возьми, напряжением! Я чувствовала, как с меня стекают капельки пота, выступившие на лбу, и мне от этого безумно хотелось просто запереться в ванной и смыть с себя всю грязь. Забыть на несколько минут, что тут происходит, и просто постоять под горячим душем, как будто всё в порядке. — Дай мне это, — Люк подошёл ко мне, грубо остановив за плечо. — Это не шутки, Ханна, отдай мне… — По-твоему, для меня это всё — шутка? — я начала размахивать пушкой во все стороны, а ребята лишь с опаской наблюдали. — Думаешь, я ради смеха выхватила у него из кармана вот эту херню и теперь махаю ею от скуки? Да я, блять, кажется, больше всех сейчас понимаю, что здесь происходит и чем это всё закончится, если я случайно нажму на спуск! — мой голос уже хрипел от отчаяния, но я на этом не останавливалась. — Мой собственный брат только что угрожал мне, приставив заряженный пистолет к моей спине! Думаешь, для меня это всё шутки? Ничего подобного, Люк! — Хорошо, ты права, — он выставил руки вперёд, как обычно делают, чтобы успокоить человека и показать, что ты — свой. — Ты уже сделала достаточно, теперь отдай его мне. Я разберусь. На секунду я действительно подумала о том, чтобы отдать ствол Люку. Я даже протянула руку вперёд, но у меня появились внезапные сомнения. Будет лучше, если я отдам пистолет ему? А не станет ли только хуже? Что значит это «Я разберусь»? Он что, просто сделает ему дырку в башке, которую я и сама сделать могу? Я тут же одёрнула руку, снова направив оружие на Майкла, запасаясь кучей вопросов на которые он просто ну не может ответить. — Что ты здесь делаешь? — Про что именно ты говоришь? — Про всё. Ты меня что, преследуешь? Какого хера ты везде, куда бы я ни сунула свой нос? Почему ты везде, Майкл? — он просто молчал, смотря мне в глаза. — ОТВЕТЬ! — Если ты не заметила, наша мать немного больна, я должен быть рядом. — Не ври, не смей отмазываться за её счёт, — я закрывала глаза, чтобы держать себя в руках, но это получалось с трудом. — Я знаю, почему ты здесь. И ты прекрасно знаешь об этом. Но я хочу услышать это от тебя, хочу, чтобы ты сказал. В воздухе повисла мёртвая тишина, но никто не осмеливался её разбавлять. В особенности Майкл. Его взгляд, полный жалости ко мне, просто выводил меня из себя! Но он молчал, он ничего не собирался говорить, и меня это чертовски раздражало. — Скажи это! — мой голос сорвался на крик, а из глаз так и норовили вырваться слезы. — Я работаю на отца, — этих слов хватило, чтобы весь мой страх и всё моё непонимание в миг улетучились, словно их и не было. Весь страх случайно выстрелить в него просто испарился, и я уже была готова осознанно нажать на спуск. — Поверь, я бы не стал лезть в твою жизнь, особенно вот так, если бы ты не водила шашни с этим уродом, — он с отвращением посмотрел в сторону Люка, который, видно, был уже на взводе. — Зачем ты с ним общаешься? Неужели ты не видишь, во что превратилась твоя жизнь, как только появился он? Уже давно стоило его прикончить, ещё в психушке посадить на электрический стул… Люк сорвался с места и прижал Майкла к стене, взяв его за горло. — Видишь, он себя не контролирует, — Майкл издевательски улыбался, пока Хеммингс сжимал его шею с каждой секундой всё больше. — Он неисправим, Ханна! — на последней фразе парень начал попросту хрипеть от нехватки воздуха, и меня это не на шутку напугало. — Люк, прекрати! — он не поддавался никаким уговорам. Я видела, как он собственными руками душил моего брата, и не могла ничего сделать. — Мать твою, остановись же! Люк! Он всё не останавливался. Парень словно вообще не слышал ни моего голоса, ни голоса Эштона, который так же пытался оторвать этих двоих друг от друга. Я видела, как Майкл начал терять сознание, и вот как раз в этот момент я поняла, что может произойти, если я не вмешаюсь. Я изо всех сил старалась дёргать Люка за плечи, бить по спине и кричать, чтобы он перестал делать то, что он делает, словно находится в трансе. Только когда брат упал, он нехотя отцепился от него и со всем гневом, что в нём был, ударил того по лицу. — Люк! Люк, мать твою, перестань! Какого хера ты творишь?! — он встал с пола и с отвращением посмотрел на Майкла, который откашливался на полу, вытирая кровь на скуле. — Что ты творишь?! Что на тебя нашло?! Ты мог убить его! — он словно в упор не видел меня и не чувствовал, как я била его по плечу. — ТЫ ЧУТЬ НЕ УБИЛ ЕГО! — Да, для него это не впервые! — пробурчал себе под нос Майкл, после чего Люк снова потянулся к нему, чтобы расквасить его лицо до конца. — Да перестань же ты! Уйди! Отойди отсюда и не смей приближаться ни на шаг! — я сама была на грани того, чтобы не врезать Люку, потому что он просто не контролировал себя. Эштон оттаскивал его что есть силы, и тому пришлось поддаться. — Прекрати нести всякую чушь! — Какая чушь? Только не говори, что ты не знаешь, что он сделал и что он собирается сделать! Ханна, он убивает людей, неужели тебе настолько наплевать на себя и свою жизнь, что ты находишься рядом с ним уже столько времени? Это просто чудо, что он ещё не прикончил тебя! Я серьёзно, я удивлён, что застал тебя здесь живой! — Единственный, кого он чуть не убил по своей воле, это тебя! Господи, да что с тобой не так?! Ты называешь меня слепой, хотя сам работаешь на человека, который убивает людей, Майкл, и заставляет убивать других! Как ты после этого можешь обвинять меня в слепом поклонении? — Ты вообще в себе? Ты называешь злодеем собственного отца, с кем ещё полгода сюсюкалась и почти называла «папочкой», а не этого ублюдка, который перебил половину нашего города? — Да! Майкл тут же замолчал, как только услышал мой ответ. Он явно хотел что-то сказать, но его взгляд, скачущий от меня к Люку, будто останавливал его. Он мог подумать, что я просто сошла с ума, но даже выражение лица Хеммингса не давало Майклу повода для этого. У него словно что-то сломалось внутри, но он старался это как-то починить и найти объяснение тому, о чём я говорю, но, видимо, его попросту не было. Я не представляю, как он не мог знать о том, что затевает Дэвид, если, по его словам, работал на него. Всё было прямо перед его носом, но он оказался слишком слеп, чтобы это увидеть. Как можно было об этом не знать? У меня в голове попросту не укладывается. Майкл недолго смотрел в пол, словно пытался разложить всё по полочкам. Но раскладывать уже нечего, я рассказала всё как есть, но для него этого словно было недостаточно. С одной стороны, он, наверное, даже верил мне, но с другой мог подумать, что я пытаюсь обвести его вокруг пальца и переманить на свою сторону. — Вы врёте, — то, что он выдал, заставило меня просто закрыть лицо ладонями от усталости. — Такого быть просто не может. Ты своими глазами видела видео с ним с осени. Думаешь, кто-то просто притворялся им, чтобы подставить? — Именно так она и думает, — Люк прошёл сзади, уходя на кухню. — Кому по-твоему это нужно? — Ты меня вообще слышал? — Майкл выглядел недоумевающе, будто слышал об этом в первый раз. — Очнись, блять, он тебя обманул! — Да с чего ты вообще это взяла?! — Хорошо, — я буквально разрывалась от злости, ведь он абсолютно не хотел верить всему, что я говорю, поэтому мне пришлось найти вопросы, на которые у него бы точно не осталось ответов. — Ты был в его офисе? Хоть раз? Или видел его снаружи? — Майкл нахмурился, будто пытался вспомнить, но за этим последовало лишь молчание. — Вот! Теперь другое. Он рассказывал тебе, чего именно он добивается смертью Люка? Думаешь, он посол добра и решил сделать хорошую вещь, убив своего воспитанника? — Воспитанника? — О, так ты и этого не знаешь! — меня поражало это удивление со стороны брата, словно он слышал об этом впервые. Хотя, может, так и есть. — Я не буду рассказывать тебе удивительную историю о том, как наш отец построил мафиозную империю и выращивает собственных наёмных убийц, через чьи руки и действует. Это ты должен знать, а не я! — Да что ты, чёрт возьми, несёшь? — Что я несу?! Майкл, посмотри на это! — я достала с полки папку Люка, которую он вёл, когда работал на Дэвида. — Спрашиваешь, что я несу? Все доказательства, все фотографии — всё здесь. И только попробуй сказать, что у меня нет оснований, чтобы делать выводы. Я небрежно кинула Майклу толстую папку, в которой, кажется, было собрано абсолютно всё, начиная от собственных «записок» Люка и заканчивая фотографиями из некоторых отделений офиса этой конторы. Мне не хотелось даже смотреть на него после такого, ведь я полностью убедилась, что Майкл просто слепо верил родителям все эти годы и не таил никакой злобы. Я не хочу называть его жалким, но по-другому и не скажешь. В голове не укладывается… Парень нехотя листал папку, иногда касаясь рукой ушибленного место, за что надо сказать «спасибо» Люку. Всё это казалось мне большой ошибкой, я уже начала верить, что сейчас он скажет нам, что всё осознал и прекратит общение с Дэвидом, а потом пойдёт и расскажет всё ему, так сказать, «покажет огромную рыбину, которую поймал на дешёвую наживку». Ещё больше меня пугает, что в конце концов ему придётся уйти, случись это хоть через неделю, хоть через минуту. Никто не знает, что у него на уме и что он собирается делать дальше, вот поэтому я начинаю жалеть, что вообще вмешалась в это и не решила прогуляться вдоль берега моря вместо всего этого. Голова идёт кругом, и я уже хотела сесть на кровать и закрыть лицо ладонями, на минутку забыв о происходящем, но Майкл тут же громко отбросил папку в сторону. — Блять! — громко прошипел он, пнув папку ногой. — Я… Блять. Убери это от меня, немедленно! Что это вообще, нахрен, такое?! Чьё это? — Моё, можешь не аплодировать, — Люк взял папку у меня из рук и кинул на диван, а затем присел на корточки перед Майклом. — Слушай, я тебе огромное одолжение сделал, что не убил прямо на этом месте, поэтому ты должен сказать ей «спасибо». Мне ты нахер не сдался, ты — просто препятствие, но ей ты, видимо, ещё зачем-то нужен, поэтому, если ты вздумаешь рассказать об этом своему папаше, то тебе сразу стоит улетать отсюда. Потому что в следующий раз эта пушка будет у меня и пуль я не пожалею, не сомневайся. Я же опытный, судя по твоим словам. Выглядел Люк, высказывая всё это Майклу, абсолютно невозмутимо, будто говорит эти слова каждому прохожему. Майкл же, в свою очередь, заметно напрягся, но нарываться на драку для него было бы слишком тупо — напротив него стоит обученный парень с, к сожалению, большим опытом, поэтому справится со сравнительно худощавым парнишкой, который, к тому же, был несколько ниже него, не составляло никакой проблемы. Вдруг в дверь раздался громкий стук, однако всем, наверное, было очевидно, кто это мог быть. Выбор тут небольшой: либо Калум, либо Эвелин, которая пришла в очередной раз расспросить меня обо всех деталях, которые ей знать ну просто нельзя. Я всё ещё держала в руках пистолет, словно он прирос к ладони, и он никакого дискомфорта теперь не доставлял, поэтому я, по глупости своей, пошла открывать дверь именно в таком виде. Как только дверь распахнулась, я увидела, как и говорила, Калума, который стоял на пороге как при параде, хотя в это время обычно ещё спит крепким сном. — Мы вчера не договорили, и… — он потёр всё ещё сонные глаза, а затем посмотрел на мою правую руку и заметно напрягся. — Я, кажется, не вовремя? Он увидел за моей спиной ещё двух человек, которые с абсолютно разными эмоциями разглядывали его с ног до головы. Калум вскинул бровью, слегка озадачившись, а потом выпалил: — О, да у вас тут целая вечеринка, — без спросу он прошёл дальше, а затем увидел сидящего на полу Майкла с разбитой скулой и не удержался от ещё одного комментария. — Да ещё и специальные гости. Надо же, а меня позвать не забыли? — Заткнись уже, Калум, — Люка, как и всегда, раздражал Калум и его поведение, поэтому он даже не пытался скрыть своё отношение к нему. — Закрой дверь, у нас «закрытая вечеринка». — Я, конечно, знал, что мы всё равно встретимся, когда закончим школу, но не думал, что при таких вот обстоятельствах, — он так же, как и Люк пару минут назад, сел на корточки перед Майклом, чтобы сравняться с ним взглядами. — Неплохая ссадина. Его рук дело? У меня такая же была, когда мы только с Люком встретились. Он, наверное, только Эштону ебальник не набил, «лучшие друзья» же, типа… — голос Калума раздавался эхом по комнате, потому что все стоявшие (и сидевшие тоже) здесь ждали, пока он наконец-то заткнётся и мы сможем продолжить разговор. — А, ясно, вы тут отношения выясняете. Ну, что ж, тогда я пойду. — Нет, стой здесь, — хмуро остановила его я. — Дай свой телефон. — Зачем? — Просто дай, Калум. Он вытащил из заднего кармана мобильник, протягивая его мне, а я, в свою очередь, быстро забрала его. Мгновенно нашла в сообщениях фотографии лица Кита, завёрнутого в ковре, от которых меня нехило передёрнуло в очередной раз, и, сглотнув слюну, дала телефон Майклу в руки. Парень вопросительно на меня посмотрел, не понимая, зачем я ему это показываю. — Ты знаешь что-нибудь про него? — Кто это? — Кит Нельсон. — А, он… Ну, мы пару раз пересекались, отец требовал, чтобы мы поговорили, — я продолжала укоризненно смотреть на него, ожидая чего-то большего, чем просто констатацию и без того очевидных фактов, но он явно не горел желанием рассказывать о каждом своём шаге. — У нас с ним больше не было тем, кроме разговоров о Люке, поэтому и в тот раз ничего не поменялось. — Мне это льстит, — прокомментировал Люк. — Я его не видел с декабря, но краем уха слышал, что его, ну… убили. И как это связано со мной? — Странно, что папаша тебе не рассказал, что его твоя сестричка прикончила. — Люк! — А что? Об этом уже вся страна скоро будет знать, чего греха таить-то? — Майкл недоумевающе смотрел то на меня, то на Люка, совершенно не понимая, что здесь вообще происходит. — Да ладно тебе, даже если он таки замешан во всём, но не признаётся, потому что у него «миссия» такая, то тут даже терять нечего. Всё равно это кто-то из их конторы пишет тебе, для них это вообще не новость. — Кто пишет? Что? — Да помолчи, тебе полезно. — Мы не знаем наверняка, — я всё же была настроена на осторожность, потому что можно было ляпнуть что-то не то, а если Люк прав, то он быстренько побежит к Дэвиду и сделает отчёт всего, что сегодня услышал. — Ты знаешь что-нибудь ещё про Кита? — Как я могу ещё что-то знать, если только сейчас узнал, что это ты его прикончила! — эмоции Майкла были явно не наиграны, поэтому я немного расслабилась. Но его больно удивлённый вид всё равно вызывал во мне гору сомнений. — Ну, вообще это сделал я, но это было случайно! — я не понимаю, почему Калуму ещё не отрезали язык, а то уж больно длинный. — Не знаю, что у вас тут происходит, но, очевидно, Люк прав. Если он, как вы говорите, может быть замешан во всей этой херне, в которую я совершенно случайно ввязался, то он ничего нового не услышит. Ну, а если нет, то деваться ему всё равно некуда. Ханна тебе, скорее, открутит голову, чем отпустит куда-то разгуливать свободно по улочкам с кучей возможностей пойти и нажаловаться копам. В общем, — он положил руку на плечо Майкла, — ты попал, чувак. — Спасибо, я это и без тебя понял. Услышав Калума, в животе образовалось неприятное чувство, ведь я не знаю, что мне делать с Майклом. Держать под замком, как провинившуюся собаку? Я даже над Энди так не издевалась, а о своём брате подавно думать не буду. Я ведь не могу контролировать его двадцать четыре часа в сутки! Может, если бы мы были в каком-нибудь крутом фильме, где главные герои оснащены всем, что им только может пригодится, и в команде был бы какой-нибудь врач, то мы могли бы пересадить ему отслеживающий чип, но у нас из всего арсенала принадлежностей есть только наши собственные мозги, а вся команда — сплошные неудачники, которые вечно оказываются не в том месте не в то время. Я не знаю, что мне делать с Майклом, даже не представляю. Если он на самом деле ничего не знал из того, что мы ему рассказали, то это значит, что теперь он знает слишком много, а если он всё же хорошо играет, то у него теперь есть представление о нас и о том, как мы подготовлены к чему-либо и какой информацией вообще обладаем. Ни то, ни другое меня ни на каплю не успокаивает, потому что выкарабкиваться теперь придётся всеми силами. Я уже согласна на то, чтобы добровольно пойти и рассказать обо всём, но тогда Люк распотрошит меня на куски перед самым выходом и закопает прямо у отеля, чтобы я служила удобрением цветочкам. Выбор между поддержанием абсолютной тишины в отношении других людей и разглашением обо всём абсолютно всему миру больше похож на выбор между тем, чтобы отправиться либо в ад, либо в ад. В любом случае, нас ждёт тотальный пиздец. — И что? Что вы собираетесь с ним делать? — Эштон задавал такие вопросы, будто он здесь самый умный, но не предлагал абсолютно ничего взамен. — Я не буду говорить, чем всё закончится в обоих случаях, потому что вы и сами всё прекрасно знаете, но… — Эштон, пожалуйста, закрой рот и перестань вести себя так, словно нам абсолютно похуй на всё, что здесь творится, — Люк словно прочитал мои мысли, но, как всегда, не воздержался от лишней грубости. — Хорошо, что предложишь ты? М? — Вы можете меня отпустить, если вам так нужен выход из ситуации. — Заткнись, — хором сказали мы с Хеммингсом, продолжая ходить по комнате. Мне в голову взбрела самая абсурдная идея, но мне кажется, что это может сработать. Разговор с Майклом — вот что может помочь. Я не верю, что он абсолютно охладел ко мне за эти годы и совершенно забыл о том, что раньше мы стояли горой друг за друга. Этот план казался для меня самым разумным, но в то же время наиглупейшим, однако выбор у меня не раскинулся на целые поля. Я положила пистолет на стол и встала ступором, несколько минут пялясь на ковёр и продумывая абсолютно каждое моё слово, несколько раз прокручивая в голове одну и ту же интонацию, которая может помочь. Все озадаченно смотрели на меня, но в скором времени, хрустнув косточками кистей рук, я попросила всех уйти. Люк тут же начал спрашивать меня, какого чёрта я творю, но ни ему, ни кому-либо другому я не стала отвечать абсолютно ничего. Я не смотрела им в глаза и избегала зрительного контакта, потому что и без того была на нервах, а прочесть мои эмоции по глазам можно просто в два счёта. Когда все ушли и оставили нас с Майклом наедине, тот начал касаться своей ссадины на скуле и щуриться от боли, но в целом не пытался создать впечатление главной жертвы. Я медленно, шаг за шагом подходила к нему, миллион раз думала, а правильно ли я поступаю, но в итоге ответ был один и тот же — у меня просто нет другого выхода. — Послушай, — сказала я, всё так же избегая его взгляда, и села прямо напротив него. — Я не знаю, как сильно тебе промыли мозги насчёт того, что я затеваю что-то ужасное и нечеловечное вместе с Люком. Но я всё равно должна спросить тебя, потому что если я этого не сделаю, я попросту потом буду жалеть, — я потирала переносицу большим и указательным пальцами, сконцентрировавшись на интонации и словах. — Если ты хочешь спросить, не вру ли я, то… — Помолчи. Сейчас говорю я. Тебе не нужно говорить что-то ещё, пока я не задам тебе вопрос и пока ты коротко мне не ответишь. Майкл, хоть ты тем ещё ублюдком себя показал, я всё равно верю, что в тебе осталось что-то человечное, что-то от моего брата, который вытягивал нас двоих четыре года. Поэтому, пожалуйста, заткнись и не перебивай меня, — я подняла на него свой взгляд, чтобы убедиться, что он точно меня слушает. Он разглядывал моё лицо, каждую мою родинку и каждую небольшую морщинку, но всё-таки кивнул после моих слов в знак согласия. — Хорошо. Я собрала всю свою волю в кулак и пустила в ход свой тяжёлый взгляд, от которого зачастую тяжело становится даже мне. В душе творилось непонятно что, потому что я словно не верила себе самой и была уверена, что всё пойдёт не так и это будет полнейший провал. Но деваться было уже некуда, я ведь уже начала. Поэтому, сжав кулаки и врезаясь ногтями в ладонь, я сделала глубокий вдох и выдох, а потом задала Майклу самый примитивный вопрос: — Ты правда ничего не знал? Забудь, что там между нами было, сейчас это абсолютно неважно. Важно, чтобы ты ответил правду и только правду, Майкл, — я боялась собственных слов, я боялась ответа Майкла, потому что он мог попросту забыть, что я его сестра и заслуживаю знать правду, ведь Дэвид… Дэвид — наш отец, от этого нам некуда бежать. Он долго смотрел в глаза, будто пытался высмотреть там что-то, буквально распиливал меня пополам и зрительно сжигал каждую клетку моего тела. Видимо, в конкурс самого тяжёлого взгляда Сиднея победил он, потому что мне хотелось плакать уже через ничтожные секунды после того, как я целенаправленно смотрела «внутрь него». Глаза наверняка заблестели, но я не позволяла эмоциям брать надо мной верх, потому что сейчас был самый ключевой момент. Он повторил ровно то же самое, что и я, сделав глубокий вдох и выдох. — Да. Я не знал ничего из того, что вы рассказали. — Хорошо. Да, это хорошо, — я начала многократно качать головой в знак понимания, на лице даже появилась глупая улыбка облегчения, потому что точно знала, что он не врал. не знаю, это было, скорее, на интуитивном уровне, но абсолютно никаких сомнений не было. У меня нет другого выхода, кроме как поверить ему и успокоить свою душу, что проблем, связанных с ним, больше не будет. Я надеюсь. Я отвернула от него голову, пустив глупый смешок, который был совершенно не к месту, насмехаясь над собственной сентиментальностью. Но, чёрт, эти минуты были самые тяжёлые за последнее время. Я разревелась от одного лишь взгляда в его серо-зелёные глаза, которые сказали мне намного больше, чем сам Майкл. Чёрт, так глупо… — Боже, иди уже сюда, — он притянул меня к себе за куртку и крепко обнял, чуть ли не сжимая во мне все органы. Это было последней каплей, после чего я начала реветь как последняя дура в его джинсовку, а он просто гладил меня по спине. — Не смей так больше делать, придурок, — я схватилась обеими руками за его куртку, но сил для того, чтобы оттянуть её, у меня не было. Я просто сидела на коленях брата и рыдала в его «жилетку», как будто мне пятнадцать лет. — Я тебя убью, если ты вытворишь ещё что-нибудь такое. — Не волнуйся, — он продолжал гладить меня по спине, но меня это ни черта не успокаивало ни на минуту. — Больше такого не повторится. Обещаю.