The Phoenix

POV Ханна Клиффорд. Кажется, что застыл весь мир. Я всё ещё чувствую дыхание, которое окутывает всё тело ледяной дрожью. Он стоит буквально в нескольких сантиметрах от меня, заставляя обездвижено стоять на месте, затаив дыхание. Я не могу поверить, что позади меня стоит Люк, которого я не видела четыре года, приняв то, что он ушёл навсегда, и что я больше его не увижу. Думала, что освободилась. Поворачиваюсь к нему и замечаю некоторые изменения в лице Люка: небольшая щетина, другая прическа, но всё ещё чисто-голубые глаза. Почти такая же, как и раньше, чёрная куртка. Он смотрит мне в глаза, будто видит насквозь. Хотя так наверное и есть. Судя по тому, что он и есть аноним, он знает обо мне и моей родне намного больше, чем я сама. Но главный вопрос заключается в том, откуда он знает столько? Я опускаю голову, рассматривая босые ноги. Люк практически не двигается, но в глаза бросаются некоторые изменения позы. Я выгляжу равнодушной по отношению к нему, но на самом деле всё гораздо сложнее. Внутри будто смерч, чувство, будто сжалось сердце. — Уходи, — без каких-либо эмоций проговариваю я, но на лице Люка появляется какая-то ухмылка. Он не собирается никуда идти. — Милая Ханна... — Не называй меня так, — не собираясь дослушать его "пламенную речь", ухожу в сторону своей комнаты. Я слишком зла на него, чтобы вообще что-то выслушивать. За всё то, что он сделал, я должна была вышвырнуть его из моей квартиры, но в его карманах может быть что угодно, и замести следы убийства для него — раз плюнуть. Навряд ли ему что-то помешает совершить ещё одно убийство. Люк непредсказуемый, и я твердила, и твержу теперь, что надо быть как только можно осторожней. Начать доказывать ему что-то — сделать шаг с крыши многоэтажки. Никогда не предугадаешь его действия, поэтому стоит быть заранее осторожным. — Ты собираешься просто взять и уйти в свою комнату? Тебе не кажется это слишком по-детски глупым? — Нет, не кажется, потому что другого выхода у меня нету. В любом случае ты будешь везде. Везде, даже там, где я этого не хочу. Ты окружаешь меня повсюду, Люк, и насколько я поняла, пытался еще и запугать. Я даже не знала, что ты жив. И когда я увидела новости, где говорилось о твоем суициде, в голове даже промелькнула мысль, что настала спокойная жизнь без Люка Хеммингса, который за такой короткий срок смог испортить всё, что у меня было. Продолжаю идти в комнату, слыша за собой шаги, не такие частые, как у меня. Меня не волнует, что он сейчас мне сделает. Даже если сможет ударить меня, это ничего не изменит. Полиция всё ещё его ищет, и даже после моего звонка они спросят его местонахождение, а я промолчу, потому что он, чёрт возьми, в моём доме, и меня обвинят в помощи, оказанной ему. — Ты так говоришь после того, как сдала меня полиции, которая потом упекла меня в психушку? — останавливаюсь в полуметре от комнаты, услышав слова Люка. — Ты надеялась, что у тебя будет спокойная жизнь после того, что ты сделала? Ты убила во мне человека. — В тебе его и не было, — ответила я с ненавистью, вперемешку с отвращением. Буквально забегаю в комнату, сильно толкнув дверь, но Люк успевает её остановить, чтобы она не врезалась прямо в его самодовольное лицо. А жаль, я бы этого очень хотела. Готова своими руками расцарапать всё его лицо от всей ярости, скопившейся внутри. Я хочу сломать всё в своей комнате, хочу высказаться Люку, какой он ублюдок, хочу сбежать из дома настолько далеко, чтобы никто больше меня не нашёл. У меня есть пару идей, куда бы я могла уехать, если бы мне надоела нынешняя жизнь. Сажусь на кровать, обхватывая руками голову и качая ей из стороны в сторону. Я на пике нервного срыва, Люк это видит, но ему всё равно. Всё равно точно так же, как когда на кадрах видео, где убивал прохожих. Хеммингс закрывает дверь без особого шума, подходит к кровати и садится на неё. От чувства его присутствия хочется разорвать себя на куски от обиды, боли и разочарования. Он пытается коснуться моего плеча, но я тут же скидываю его руку. — Да как ты можешь просто так взять и прикасаться ко мне? После всего того, что ты сделал, — замолкаю на несколько секунд, затем продолжая. — Невероятно, - на лице образовывается полуулыбка, значащая, что я буквально с секунды на секунду сорвусь. — Хочешь сказать, что я виноват во всём? — Люк говорит это так, будто я виню его в том, чего он не совершал. — Да, потому что взрывала здания, убивала и расстреливала людей — не я. Я не понимаю, как ты еще можешь так спокойно к этому относится? К тому, что от твоих рук погибают сотни людей, которые хотели просто жить нормальной жизнью! Чёрт, я не могу даже объяснить всё, что сейчас думаю. — А ты не думала, почему я это делаю? Раньше я это делал из-за воли одной крупной шишки, которая мной командовала и сделала меня мальчиком на побегушках, но сейчас... сейчас виновата во всём только ты, никто больше. Если бы не ты, Ханна Клиффорд, то ни один человек из всех тех, кто был убит в последнее время, не пострадал. Это всё месть, понимаешь? Месть за твоё самолюбие, послушав которое ты заключила меня в здание с сумасшедшими, которым действительно нужна помощь. Ты позаботилась только о своей безопасности, не думая ни о ком, даже обо мне. — Конечно, давай, вини меня, ведь я это я навязывала себе то, что виноват другой, ведь это я убивала всех, кого только видела на своём пути! Давай же, я жду, — Люк молчит, опуская голову. — Почему ты молчишь? Нечего сказать? — Нет, есть что, но я позабочусь о том, чтобы ты не начала истерику после моего ответа. — Хочешь сказать, что я начинаю ссору не из-за чего? — Да, именно это и хочу сказать. Твоё состояние желает оставлять лучшего. Сомневаюсь, что тебе стоит завтра куда-то выходить, иначе ты пошлёшь каждого, кто с тобой здоровается и желает только хорошего. — А ты, Люк, не думал о том, что именно ты довёл меня до этого состояния? — он смотрит на меня, но не в глаза. — Для тебя виноваты все, но только не ты. Повисло долгое молчание. Я не стала бы говорить в любом случае, потому что зла, слишком зла. Я не выношу поведение Люка, его выводы, его присутствие и его вообщем. Он делает из всех своих рабов, говорит так, будто весь мир ему чем-то должен, но ему всё равно, что он выдумал это. Самое трудное, что я даже не могу прогнать его из квартиры, потому что он по-любому найдет способ, чтобы пробраться внутрь. Я сижу рядом с ним и смотрю в пол, думая над тем, кем он был и кого из себя представлял. Все эти игры в анонима были только ради этого? Ради того, чтобы я сказала, как зла на него? Или он думал, что я кинусь ему в объятья и скажу, как по нему скучала? Так делают только наивные дуры, не имеющие чувства достоинства. Видимо, такой меня и представляет Хеммингс. Во всяком случае, я не могу быть с ним в одном помещении, мне невыносимо находится с тем человеком, к которому были (а может, и остались) чувства, но потом он показал свою вторую сторону. — Уходи, пожалуйста, — говорю я, немного всхлипывая. — Не надо снова делать больно. Ты и так уже почти всё испортил. — Ладно, уйду, но я ещё вернусь. Люк встал с кровати, поэтому я подняла на него глаза. Он стоял, смотрел на меня. На его лице появилась злорадная улыбка, но он не обнажал свои зубы, а затем щёлкнул пальцами, и свет погас. Лишь на мгновение закрыла глаза, как его уже нет. Он был словно какой-то призрак, который бесследно исчезает, когда его просят это сделать. Голова вот-вот взорвётся от мыслей, поэтому я падаю на мягкий бархатный плед, закрывая глаза.

7 ноября, 20:18

Сегодня был не слишком насыщенный действиями день. Компьютер, телевизор, еда, телевизор. Так как выходной день, я могла ничем не заниматься, несмотря на задания к понедельнику. Хочу просто провести весь день, никуда не ходя. Исключительно дом, в котором комфортно, но не так, чтобы не бояться тут ночевать. Иду из магазина домой, живот урчит, потому что ничего не ела. Энди ждёт дома, чтобы через час пойти с ним на прогулку. Мне всё равно на запрещения, потому что мне нечего бояться. Я знакома с Люком, и навряд ли он просто возьмёт и убьёт меня тогда, когда я просто прогуливаюсь с собакой. Хотя может быть всё, потому что он собственник, который при желании может запретить мне выходить куда-то кроме дома. Я захожу в подъезд, вытаскивая из кармана ключи и поднимаюсь на свой этаж. Тут как всегда тихо, ни одного постороннего звука, кроме стука моих небольших каблуков. Подхожу к своей квартире и, ещё не открыв дверь, слышу, как пёс ходит по прихожей, а затем звук отдаляется. Слегка улыбаюсь мыслям об Энди и вставляю ключ в замок и пытаюсь открыть, но он не поворачивается. Заело? Пробую повернуть ещё раз, но безрезультатно. Стоит попробовать дёрнуть ручку. Когда я опускаю её, то дверь открывается. Не может быть, что я не закрывала дверь. На двери два замка, и я могла закрыть хотя бы один, но, насколько я понимаю, то не закрыла ни один из них, либо кто-то взломал их и вошёл в квартиру. У меня есть подозрения, кто это сделал, потому что говорил: "Я ещё вернусь". Осторожно вхожу в квартиру, бесшумно закрывая дверь. Следы ни чьей обуви я не обнаружила, однако на вешалке увидела джинсовую куртку, которая мне знакома. Не снимая обувь, прохожу в гостиную, поставив пакет на пол. Свет включен везде, но это меня не удивляет, так как я его и оставляла. Я сейчас скорее испытываю любопытство, чем переживание. Скорее всего, это кто-то из знакомых, Джулия, к примеру. Она знает, где я прячу запасной ключ, поэтому может легко прийти ко мне, но никогда бы этого не сделала, не сказав мне. В гостиной никого нету, в коридоре и моей спальне тоже, осталась кухня. Навряд ли незваный гость будет прятаться в туалете или ванной. По пути снимая пальто, открываю дверь на кухню. Челюсть отвисает, когда я вижу этого самого гостя, не могу подобрать нужных слов. — Майкл? — смотрю, как черноволосый играет с моим псом, но когда я называю его имя, то он сразу же поворачивается. — Привет, Ханна, — он встаёт со стула, вставая рядом со мной. Я отвыкла от него, и видеть его передо мной — странно. Я злюсь, не скрываю этого, поэтому отхожу на шаг от Майкла. — Ты чего? — "Ты чего"? — он хотел что-то сказать в своё оправдание, но я не хочу его слушать. — Что ты тут вообще делаешь? Зачем ты пришёл? — Я по-твоему не могу проведать любимую сестру? — Майкл берёт меня за руку, но я тут же отдёргиваю её, отходя её дальше. — Не прикасайся. — Да что с тобой? Ты ведёшь себя слишком странно. Ханна, что-то случилось? — Два года, Майкл, два года. — Что ты имеешь ввиду? — Ты серьезно? Ты еще спрашиваешь? Неужели ты настолько глуп, чтобы не понять самого главного, чем я мучаю себя два года? Если так и есть, то... — я не могу продолжить, душу будто разрывают, то я пытаюсь держаться и не заплакать. Только не сейчас. — Ты обещал, что не будешь как они. И что теперь? Скажешь, что тебе жаль? Слишком очевидно, потому что тебе всё равно на меня и на то, как я жила. Я даже не понимаю, зачем ты приехал, потому что это не нужно. Если ты спокойно жил, не будучи заинтересованным, как я живу, то приходить — явно лишнее. — Ханна, мне действительно жаль, что... — Ты оставил меня одну, совсем. Я была ни с чем, ты хоть помнишь об этом? Я была уязвима, беспомощна и не могла ничего поменять. А ты взял и уехал. Даже на звонки не отвечал. Ты ни разу не подавал признак, что я тебя волную хоть на чуточку. После таких поступков я не могу сказать, что ты мне родной человек. — Он не говорит ни слова, внимательно слушая меня. — Знаешь, как я жила, когда ты уехал? Я расскажу. В тот день, когда ты сказал, что через полчаса уезжаешь в Канберру. Я думала это на пару дней. Потом ты сказал, что переезжаешь туда с целью завести семью, получить отличную работу и жить счастливо. Но потом ты даже не вспомнил обо мне. Дом ты продал, а я осталась на улице с вещами, без друзей. По-твоему вылезать из этого дерьма было просто? Нет. Я ночевала на автобусных остановках, а на утро уходила со всеми вещами искать ещё места, где можно переночевать. Через две с половиной недели я нашла объявление о том, что дают квартиру на какой-то срок за цену, которая была мне по карману. Я позвонила хозяину и он готов был сдать в тот же день, поэтому у меня было временное жильё. Был договор, что через полгода я переезжаю, я согласилась. Нашла три работы, но все накопленные деньги уходили на квартиру, только где-то пятнадцать долларов уходили на еду в месяц. Я зарабатывала деньги там, где только можно, и в итоге собрала все деньги, которые у меня были, и смогла накопить на собственную квартиру, поэтому как раз через полгода съехала с квартиры и начала перебирать вещи в свою. Это казалось нереальностью, потому что я за такой малый срок смогла заработать на свою квартиру, но она не стоила слишком дорого, по недостаткам было видно почему. Вообщем, я через год нашла другую работу, которая ближе к дому и уволилась с других трёх, но платят меньше, однако это не так проблематично, — Майкл выслушал всё, смотря мне в глаза. Его глаза, кажется, покрылись пеленой слёз, но он не плачет. — Теперь ты знаешь, почему я злюсь на тебя. — Я не думал, что у тебя всё было настолько плохо. Я-я не знал, что у тебя нет денег совсем, я был уверен, что тебе есть у кого пожить некоторое время, пока не найдешь работу. Думал, что дом бы ты не потянула, поэтому продал и... Пожалуйста, прости. — Не в этот раз. Уходи, мне будет лучше, если ты не появишься в ближайшее время. — Но... — Майкл, уйди, — он разочарованно выдохнул и пошёл в сторону прихожей. Я не пошла за ним, потому что не хочу видеть ещё раз, как он уходить, но на этот раз по моей воле. Чем он только думал, когда говорил, что полагался на моих друзей, которых даже нет? Только знакомые, которые не пустили бы под предлогом, что "родители дома, и они тебя не знают". Даже подумать об этом было глупо. Это ещё раз доказывает, что я ему была не нужна, тем более в таком состоянии. Всё, что он думал — не показатель того, что не виноват. — Пока, Ханна, — он сказал это не слишком громко, а затем захлопнул дверь в квартиру. Мне надо умыться, чтобы привести себя в порядок. Я не знаю, плакала или нет, не обращала на это внимание. Просто пыталась объяснить Майклу, что он сделал и почему я на него злюсь. Как можно так без предупреждения появиться из неоткуда? Сердце всё ещё быстро бьётся, будто вот-вот Майкл вернётся снова. Всё, пора подумать о чём-нибудь другом, кроме моего брата. Я захожу в ванную, не закрывая дверь. Включаю холодную воду, набираю в руки воду и прислоняю их к лицу. Чувствую, как под футболкой струи холодной воды стекают по груди, заставляя вздрогнуть. Сейчас намного лучше. Выключаю кран и ставлю руки по края раковины, наклонившись над ней. С лица стекают капли, некоторые попадают в раковину, а некоторые под одежду. Серая футболка в некоторый местах мокрая. Вдыхаю полной грудью и тут же выдыхаю. Намного лучше. — Как ты можешь вообще разговаривать с ним? — поднимаю голову и вижу в зеркале Люка, который стоит в проёме, облокотившись о дверной косяк. — Зачем ты пришел? Я говорила, чтобы ты уходил. Мне не нужны в добавок еще проблемы с полицией. — Я уходил, но сказал, что я вернусь. И да, тебе всё время придется терпеть меня в своей квартире, потому что мне надо хоть где-то скрыться от копов. Когда все узнали, за что меня посадили в психушку, все, кто меня знал, сделали вид, что впервые обо мне узнают, — Люк усмехнулся и скрылся за углом, идя в сторону гостиной. Вытираю лицо полотенцем, на несколько секунд оставив у лица. Не знаю отчего, но я устала, поэтому хочу просто прилечь и послушать музыку. Я бы сейчас могла наорать на Люка, но не хочу, это крайне странно. Выхожу из ванной и выключаю свет, направляясь к кухне. Мешок всё ещё стоит в гостиной, но сейчас он мне не нужен. Разберу всё потом. Я захожу на кухню и первое, на что обращаю внимание — Люк, поедающий пиццу, которая лежала в моём холодильнике. Тяжело вздыхаю, потому что он не мог не заметить мешок, полный продуктов, но всё равно решил съесть утреннюю заначку, которую я как раз оставила для себя. — Теперь ты будешь не только проживать в моей квартире без моего согласия, но еще и есть из моего холодильника? — Знаешь, убийцы люди, и им тоже нужна еда. Ты же не хочешь, чтобы я помер с голоду, а потом в твоей квартире "по великой случайности" нашли мой труп, верно? — он доедает кусочек и закрывает коробку, ставя на тумбочку около плиты. — Чем планируешь заняться? — Ты что-то хочешь от меня, верно? — Хеммингс улыбается, но через мгновение лицо снова выражает безразличие. — Я вроде как задал вопрос, если ты не забыла. Так что, позволь ответить на него. Если ничем не планируешь, то я знаю, чем нас занять. — Что, будешь показывать коллекцию фотографий убитых и комментировать, как: "О, смотри, а это около магазина, он просто выходил, а я выстрелил в него. Прикольно, правда?" — я, кажется, немного разозлила Люка, но, тем не менее, он ухмыльнулся, будто я реально озвучила его планы. — Стоп, у тебя серьезно есть..? — Ты такая тупая, боже мой, — парень кладёт телефон в карман джинсов, поправляя куртку. — Если у тебя в кармане пистолет, это не значит, что я буду просто так слушать, как ты называешь меня тупой. Я не могу сделать ничего против тебя, но и оставлять это так просто не буду. Итак, если ты ещё раз назовёшь меня тупой, то я позвоню полиции и сообщу, что ты ворвался ко мне в дом, пойдет? — Хм, тупая? — он встал напротив меня, как бы проверяя, реальны ли мои слова. Я не медля достаю телефон, который Люк тут же вырывает и бросает куда-то в угол кухни. — Эй, ты что делаешь? — Просто пойми, ты не сможешь ничего против меня сделать. Я умнее, ловче и изобретательнее тебя, поэтому тебе остаётся только принимать мои угрозы к сведению, понимаешь меня? Ну и отлично. А теперь по-дружески разойдёмся и каждый останется со своими мыслями наедине, — Люк уходит из кухни, а я после тех слов хочу врезать по его самодовольной роже.