***
— Проходи, — бесцветным голосом произнес директор. Вера вышла на середину кабинета, огляделась. Мердок сидел за своим столом, уткнувшись в бумаги. Грас подпирал входную дверь, крутя в руках толстый карандаш и злорадно скалясь. Воспитатель младших классов Мизар сидел на подоконнике, а Бестер, экспедитор, закрывал собой арку, ведущую в личные комнаты директора. Ну да, все правильно, все по правилам охоты. Только вот она не мышка. — Подойди, — донеслось от стола. Парба послушно подошла. — Садись. — Спасибо. — Надо же, какая вежливая стала, — пропел от двери Грас, — это хорошо, это… — и осекся под взглядом директора. Тот еще секунду смотрел на него, затем перевел взгляд на Веру и протянул ей кипу бумаг. — Держи. Прочитай и распишись. — Что это? — Твои документы. Паспорт, расписка, реквизиты банка. Опека у тебя будет частичная, знаешь, что это значит? Она кивнула. Да, она знала. Это значило, что в течение трех лет она остается под надзором приюта, что у нее будет куратор, перед которым она должна будет регулярно отчитываться. А еще она должна будет отдавать приюту половину своей зарплаты и предупреждать о всех изменениях в своей жизни. Да, это тяжело, но не смертельно, она справится. — Ну и молодец. Давай расписывайся и выбирай себе куратора. — Что? — А вот этого она не ожидала. Обычно кураторов назначали. — Куратора, говорю, выбирай. Из имеющихся. Можешь сразу выбрать, можешь по очереди, — Мердок оскалился. — Или ты думала, что я тебя так просто отпущу? Зря. За все надо платить дорогуша, а за хорошее отношение особенно. Так что давай, лапуля, не тяни крысу за хвост. Грас гаденько рассмеялся. Девушка набрала в грудь воздух… «Ничего. Так надо. Я сильная. Я выдержу.» — А давайте, конкурс устроим. В глазах Мердока проявился интерес. — Конкурс, говоришь? А как? — А просто. — Веру вдруг захлестнуло волной веселой злости. — Пусть они в ряд встанут и штаны снимут. У кого хрен до хвоста дотянет, тот и выиграл. Мердок пристально посмотрел на нее… и расхохотался. Весело, откровенно, во весь голос. Остальные уставились на него с оторопью — смеющийся директор был не менее редким явлением, чем лунные бабочки. — Надо же, давно я так не веселился, — наконец произнес он. — Хорошая девочка, порадовала старика. Пожалуй, ты заслужила награду. Хочешь знать, в чем смысл нашей встречи? Вера кивнула. — Проверить, насколько ты готова к самостоятельной жизни. Сможешь ли ты выдержать ее испытания и не сломаться. — А остальных вы тоже… испытываете? — Где-то внутри нее злость собиралась в комок. — Конечно. — И как? — Таких, как ты, очень мало. Подавляющее большинство послушно встает на колени и задирает хвост. — Потому что знает, что вы сделаете с остающимися, — выкрикнула девушка. — А тебе не все ли равно, что с ними будет? Ты же их вряд ли когда-нибудь увидишь, — устало выдохнул директор. — Запомни, девочка, в этой жизни каждый сам за себя. Ладно, устал я что-то. Расписывайся и пошла вон. Вера на автомате подошла к столу, расписалась где показали, взяла документы, зачем-то пересчитала. В голове колоколом стучало: «Не может быть! Сволочи! Я же сейчас всем расс...». Додумать она не успела. Грас схватил ее за лапу, развернул, прижал лицом к двери, прорычал: — Ну уж нет, дрянь, думаешь, отделаешься так просто? — и швырнул ее на ковер, посередь комнаты. Бумаги веером разлетелись по полу. От удара на мгновение потемнело в глазах, но девушка быстро собралась, перевернулась на спину, огляделась, оценивая. Бестер слегка подался вперед, явно чего-то ожидая, Мизар и директор не двинулись с места. Грас стоял рядом с ней, расстегивая ремень и неразборчиво что-то хрипя. — Я… тебе… хр-р… суч-ш-шка, — разобрала она, прежде чем он спустил штаны. — Сначала отрасти причиндалы, придурок. — Комок злости перетек в лапы, Вера напряглась… И, со всего размаха врезав насильнику по гениталиям, перекатилась в угол и застыла в угрожающей позе, готовая к битве со всем миром. Бестер, взрыкнув, дернулся было с места, но директор его опередил. Неторопливо поднявшись, подошел к скорчившемуся на полу Грасу, и, не глядя наступив носом ботинка на его хвост, повернулся к Вере. — Ты. Сейчас. Берешь бумаги. И. Выходишь за дверь, — произнес он леденящим душу шепотом. — Ни с кем не разговариваешь, ни на кого не смотришь. Идешь в свою комнату, берешь вещи и уматываешь в свой новый дом. Твоим куратором буду я. Все поняла? — Кивок в ответ. — Пошла. Она послушно собрала помявшиеся листы и так же послушно пошла на выход. У самой двери ее правое ухо обожгло чужим дыханием. Мердок стоял за спиной. — И запомни, — просипел он еле слышно. — Хоть слово кому-то скажешь, я тебя в порошок сотру вместе с твоими опекунами…***