Поймай судьбу за хвост!

      Ракеш:       – Тагир, – начал я, понимая, что во что бы то ни стало должен сдержаться, хотя когти сами норовили выступить наружу.       Я видел что ему страшно. Невероятно страшно. Даже его лапы, лежащие на столешнице у посудомоечной машины, слегка подрагивают. Тогда зачем он сам провоцирует меня? Так набраться наглости обвинить во лжи моих друзей!       В этот момент, вдоволь наевшись дурацкого поведения Тага, я впервые пожалел о том, что привел его в дом.       Однако дело было сделано, и мне все же не следовало забывать, что я Старший и должен вести себя соответственно. Другой причиной, по которой я все ещё держал себя в лапах, было мое обещание доверия. Глупое, дурацкое обещание, которое прозвучало в комнате еще секунды назад. Следовательно, несмотря на мои слова, ни о каком понимании и вере речи между нами не шло.       – Тагир, зачем ты снова это делаешь?       – Что – это?       – Зачем ты снова обвиняешь кого-то во лжи? Разве кто-нибудь из моих друзей причинил тебе вред? Обидел?       – Нет. Но один из твоих друзей действительно солгал, и если ты говоришь, что доверяешь мне, то значит, поверишь в это. Ведь так?       Похоже, своим неосторожным согласием я сам вырыл себе яму, дав котенку больше почвы для сочинения новых сказок.       – Ты прав. Предположим, я тебе поверю, - скрипя зубами, ответил я. – И?       Тагир растерянно уставился на меня.       – Ты сказал, что мои друзья меня обманывают, и что дальше?       – Ничего. И я не говорил, что друзья - только один, и он не обманывал тебя. Он просто сказал неправду. – Тонкие, едва заметные вибриссы чуть дернулись. – Я не собираюсь никого ни в чем обвинять. Просто мне важно, чтобы ты мне поверил.       Сфинкс отвернулся к панели и стал неспешно вбивать нужную мойке программу. Его тощий хвостик безжизненно обвис, доставая до пола. Выглядел котенок подавленно.       – Но ведь ты тоже обманываешь говоря, что веришь моим словам, - едва слышно выдохнул он.       Мы помолчали.       – Тагир, я… - Что сказать, если я действительно ему не верю.       Ребят я знал давно и близко, и друг другу мы не лгали. Котёнок же не пробыл со мной и половины года, к тому же умудрился изрядно потрепать мне нервы.       Похоже, я зашел в откровенный тупик.       Глубоко вздохнув, я уселся на стул. Алкоголь в крови никак не способствовал ясности мысли, а ситуация требовала решений, которые я не находил и на трезвую голову.       Похоже, я немножко поспешил с собственным кланом. На поверку выходило, что мне не удается справиться даже с одним маленьким котенком…       – Иди сюда, - позвал я, хлопнув лапой по своим коленям.       Тагир бросил на меня неуверенный взгляд и не двинулся с места.       – Таг, подойди, - более настойчиво попросил я, не испытывая ни раздражения, ни злости.       Помучавшись в нерешительности несколько секунд, котенок наконец несмело шагнул навстречу. Я дотянулся до него лапой, ухватил за запястье и подтянул ближе. Умостив малыша на своих коленях, обнял его покрепче, стараясь показать, что он мне не безразличен. Хрупкое тельце застыло, прильнув ко мне спиной.       От Тага пахло теплым молоком, если, конечно, я не перебрал с виски и у меня не начались галлюцинации.       – Тагир, объясни кто из моих друзей соврал, и в чем?       Я решил говорить с ним как с маленьким, собираясь опрокинуть все его слова аргументами, на которые он вряд ли найдет что возразить. Может быть, так он перестанет сочинять ложь, потому что поверить в его выдумки невозможно?       – Господин Навид, - тихонько ответил котенок, сминая лапками края новых шорт. – Когда он сказал, что с той кошкой, в которую он был влюблен, у них ничего не было. Это неправда.       На стене шумно тикала неугомонная стрелки часов, но не в пример обычному, они решили двинуть бег в обратном направлении, возвращая мои мысли в прошлое...

***

      Навид увивался за госпожой Фает с редкой настойчивостью. Честно говоря, я никогда не видел друга таким серьезным в отношении к любой другой кошечке. Многие продолжали насмехаться над неудачливым Ромеро – как прозвали его в универе, но только не я…       На четвертом курсе мне пришлось посещать дополнительные занятия по высшей математике. Отец договорился с заведующим кафедрой, господином Сешосом, о том, что тот лично займется моей подготовкой. Это стало небольшим секретом – ни профессор, ни мой отец не хотели делать этот маленький и, в сущности, мало значимый факт достоянием общественности. Отец придавал репутации первостепенную значимость, в его представлении я должен был казаться гением, одарённым природой, у которого все получается без малейших усилий. Господин Сешос тоже не желал огласки. Учеников он не брал за неимением времени, но отказать Старшему моей семьи отважился бы только последний идиот.       В общем, два раза в неделю по вечерам, когда университет пустел, я посещал дополнительные занятия.       Однажды бредя по темному коридору на урок, я заметил Навида. Он нырнул в небольшую аудиторию, используемую Психами – так мы звали студентов с факультета психологии, – в качестве зала для семинаров. Спешить было некуда – я приехал раньше и решил, что скоротаю время с приятелем.       Уже подойдя к двери, я вдруг подумал – а что ему могло понадобиться здесь так поздно. Почему он вообще в универе, если я точно знаю, что по четвергам вечером он ходит в бассейн.       Дверь легко приоткрылась под нажимом. Я уловил странные звуки почти сразу, к счастью, до того, как позвал друга по имени. Я уже давно перестал быть ребенком, и что являлось источником подозрительного шума, определил без труда. Навид выбрал аудиторию местом свиданий, и не с кем иным, как с неприступной госпожой Фает.       Два захваченных страстью хищника переплелись телами на широком столе, не замечая вокруг себя ничего. И меня в том числе.       Мешать им, само собой, я не стал, тихо выскользнул наружу.       С тех пор я еще не раз убедился, что это была не случайная встреча. Я точно знал, что в бассейне Навид почти не бывает, а, присмотревшись, стал замечать припаркованную "Алджи Бластер" в проулке за универом вечерами четвергов. Машина Навида.

***

      Говорить другу о том, что мне все известно, я не стал. Захотел бы, сам рассказал. И честно признать, я надеялся, что рано или поздно он поделится с нами, его ближайшими друзьями, своей тайной. Как оказалось, напрасно.       Но как об этом догадался Тагир?       – Тагир, я верю тебе, - искренне произнес я. – Но скажи, ради Божественной, откуда ты можешь это знать?       – Я просто слышу, когда кто-нибудь врет, - тихо отозвался котенок, пригревшийся на моей груди.       – Слышишь?       – Да.       – Но каким образом? – я недоумевал.       – Не знаю. Ну вот представь, что когда кто-то очень простужен, ты понимаешь это по голосу, к примеру, когда разговариваешь по телефону. Я слышу ложь точно так же. Будто кто-то вдруг начинает говорить не своим голосом. А еще вранье неприятно пахнет. Так, что в нос бьет и хочется отшатнуться. А иногда я его даже вижу…       – Видишь?       – Да. Темными тенями вокруг.       В воздухе повисла очередная пауза.       То, о чем говорил Тагир, было просто, просто… Да нет, такого быть не могло!       - Таг, ты серьезно? – глупо переспросил я, словно надеясь на то, что котенок рассмеется и скажет, что я идиот, развесивший уши. Вместо этого он просто ответил:       – Да.       – И так происходит всегда?       – Угу.       – Почему же ты раньше молчал?       В тот же момент я почувствовал, как сердце, мерно бившееся в унисон с моим, вдруг забилось жуком, пойманным на ровной поверхности стола в стакан.       Таг с трудом извернулся в моих объятьях и заглянул мне в глаза, оказавшись со мной нос к носу.       – Но... но ведь я же всегда говорил тебе, когда кто-то врал в твоем присутствии!       Вместо того, чтобы дать разумный ответ на вполне очевидный вопрос, я уставился в зеленовато-серые глаза. В моих лапах котенок был таким теплым и податливым. Голая, лишенная меха кожа касалась меня там, где ее не скрывала одежда.       Таг пах очень соблазнительно. И не удержавшись, я лизнул его нос и дальше, скулу. Провел языком до самого уха, прижимая его к себе теснее...       – Гхе, гхе, - громко послышалось над головой. – Простите, что мешаю, но у нас закончился виски, - Килот поднял пустую бутылку. На его морде было довольно странное выражение…