Еще не все.

      Тут сегодня приключилось кое-что. Я до сих пор не думал, что такое может произойти. Вы, конечно, уже знаете о том, что некоторые кварталы огородили. Так вот, этого недостаточно.       Где-то раз в неделю я позволяю себе небольшую прогулку. В такие дни я всегда беру с собой заряженный пистолет, теперь это разрешено. И, оказывается, не напрасно. Я никогда особо не разбирался в оружии. Только на уровне «это винтовка, это – пистолет, а это, пожалуй, дробовик», поэтому не буду пытаться показать вам свои познания в модели и калибре, как это делают подростки из некоторых книг про мир после апокалипсиса. Понимаете, подростки. Когда в доме непрочитанными остались только книги Джесси, я несколько раз успел прочесть их. Но не буду сильно их осуждать. В чем-то они все же были правы. Да и книги-то писались в мирное и спокойное время.       Я прошел по улице, усыпанной сплошь осколками, кирпичами, кусками зданий (если так можно сказать). Медленно дошел до последнего квартала. Все было как обычно. Ничего, как говорится, не предвещало беды.       Тут я услышал тихий звук. Как будто тащили что-то. Потом я увидел этот серый тощий силуэт. Он уже слабо был похож на человека. Силуэт приближался. Он держался за то, что когда-то было небоскребом, и волок за собой ногу. Или ее остатки. Одежда висела клочьями. Вся изодранная. Весь изодранный.       У меня есть предположение, что, когда болезнь берет верх в схватке с тобой, ты уже не только ничего не понимаешь, но и ничего не чувствуешь. По тебе хоть многотонный грузовик проедет, все равно.       Я потянулся к карману, где лежал пистолет. Руки дрожали. Естественно, я же никогда не стрелял. Да к тому же никогда не видел так близко инфицированных. Я достал пистолет, вытянул дрожащие руки с пистолетом перед собой. Иногда, я видел такое в новостях, это их отпугивает. Может, в такие моменты просыпается какая-нибудь миллионная доля человечности (инстинкт самосохранения). В этом случае было не так. Он все приближался. Когда оставалась пара метров, я крикнул. Сам не знаю зачем. Просто вырвалось: «Стой, ты! Я буду стрелять, понял! Проваливай!». И тут он побежал прямо на меня, как только смог. Я как-то не подумал отойти от того здания, за которое он держался или хоть побежать от него. Все стоял с пистолетом. Он набросился и чуть не повалил меня. Рука дрогнула. Раздался выстрел. Потом я все же упал, а его уже окончательно мертвое тело навалилось на меня. Я отбросил его. Отполз подальше, не понимая ничего. Я просто был в каком-то ужасе.       Я сидел на земле и смотрел сквозь все это. Куда-то вдаль. В никуда. Думал, о том, что произошло за эти пару минут. Я как будто переступил какую-то невидимую никому грань, и назад уже дороги нет.       Ладони были липкими. На них и на рубашке были коричневые пятна крови этого бедняги. Я достал из кармана платок и вытер руки. Самое странное, через кровь заразиться нельзя. Только если тебя укусят. Видимо, вирус содержится только в слюне.       После нескольких минут оправданий, что, мол, это уже и не человек, выбора не было, это была случайность и так далее, я собрался и поднялся. Подошел к оружию, что вынесло приговор тому инфицированному. Пару минут смотрел на него, а потом поднял. Сейчас опасно терять пистолет, так же как и ходить без него, как видите.       Я побежал к ближайшему телефону, набрал Экстренный Номер Обращений От Граждан, как его называли в новостях. Одна из многочисленных работниц вскоре взяла трубку. Я рассказал ей все. Она задала пару вопросов и сказала, что скоро все доложит мэру. Эту службу создали после Происшествия. Тогда, когда люди толпами стали звонить куда угодно, рассказывать о своих проблемах и просить помощи.       Потом я пару минут стоял и смотрел на тело. Дрожь постепенно стала пропадать, но все же оставалась.       Затем я собрался с духом и медленно пошел домой.

Выдержка из дневника.

Конец второй части.