Жизнь Победителя Нагайны

Хогвартс принимал гостей. Прием по случаю одиннадцатой годовщины победы над Волдемортом состоял из трех традиционно-обязательных частей: речь министра Кингсли Шеклбота на квиддичном стадионе перед учениками школы и гостями, речь Гарри Поттера возле мемориала Северуса Снейпа, и фуршет в Большом Зале, где выжившие герои пили шампанское и поглощали бутерброды, приготовленные домовыми эльфами Хогвартса. Невилл Лонгботтом, Победитель Нагайны, встретил Победителя Волдеморта с супругой у границы аппарационного барьера. Чувствовал он себя дурак дураком – новая парадная мантия, стоившая кучу галеонов, почему-то топорщилась во все стороны, а висящий на спине в ножнах меч Гриффиндора больно бил по заднице при каждом шаге. Недовольство собой подпитывала сексуальная неудовлетворенность. Директриса Макгонагалл, памятуя о прямой связи «Лонгботтом – меч – разрушения», удерживала его в Хогвартсе в последнюю неделю перед торжеством. Она нагружала его внеплановыми поручениями, просила подежурить вечерами, в общем, делала все, чтобы он оставался в замке. Идти на прямой конфликт с директрисой Невилл не хотел, в результате чего пропустил два свидания с любовником. И теперь терзался приступами внезапной эрекции и леденящего душу страха: что если Северус не стал читать его письма с объяснениями? Решил, что ему не нужен привязанный к Хогвартсу неудачник? Осознал, что встречи с Невиллом – прямая дорога к разоблачению его «посмертной жизни», потому что негласный надзор аврората за Победителем Нагайны никто не отменял? «Север, ты же должен понимать! Ты читал описание ритуала разрыва с артефактами, которое мне прислали из Парижа! У меня есть шанс избавиться от меча Гриффиндора навсегда и стать свободным человеком. Но для этого надо уговорить Минерву и Поттера, ты же сам признал, что их участие в заклинании необходимо. Потому-то я и стелюсь под них, выполняя все просьбы и разыгрывая пай-мальчика». – Невилл! Рада тебя видеть! Ты замечательно выглядишь! – Гарри... Джинни... – А что ты хмурый такой, братан? Не заболел? – Невилл, дай я тебя поцелую! – Джинни, ревную! – Гарри! – Гарри! – Молчу, молчу, целуйтесь. «Мерлин, это невыносимо! Где она берет такие сладкие духи? Меня сейчас стошнит!» – Гм... Право, Джинни, не заставляй мужа ревновать. Пойдемте в замок. – Ох, Невилл, ты стал таким серьезным и официальным! Настоящий профессор! Ковровая дорожка, расстеленная по траве, мягко пружинила под ногами. Десять минут пустопорожней болтовни – «ах, здесь ничего не изменилось, я как в детство возвращаюсь!» – и Поттеров удалось сбыть с рук на руки Минерве. Невилл спрятался за теплицами, чтобы выкурить сигарету. Присесть было невозможно – мешали ножны – и он мерил шагами узкий проход, прокручивая в голове невеселые мысли. «Поттер не сказал ни слова о ритуале. Что это значит? Отказ? Нежелание разговаривать при жене? Он же обещал – встретимся на годовщине и все обсудим!» – Нев! Чего ты тут прячешься? Пойдем, Кингсли уже прибыл. Мы тебе сюрприз приготовили! – Вы одобрили ритуал? – Э-э-э... Про ритуал я ничего не знаю. Все бумаги у экспертов. Я же аврор, мое дело – «Ступефай»! Ты у Кингсли спроси, ладно? У Невилла появилось нехорошее предчувствие, что его обвели вокруг пальца. Но, пока не получил прямого отказа, надо соблюдать правила игры. Он выбросил окурок и пошел к стадиону вслед за Победителем Волдеморта. Министра Шеклбота сопровождали телохранители, секретарь и пара чиновников, чьи имена Невилл пропустил мимо ушей. Он вяло пожал чужие руки, занял свое место в процессии. Как только они вышли на стадион, обрушилась лавина аплодисментов и восторженных криков. Невилл помахал трибунам, копируя Шеклбота и Поттера, и пошел к помосту посреди поля, подгоняемый шлепками тяжелого меча. «Синяк будет... Да не просто синяк – синячище! Может, надо было ножны к бедру прицепить, как Флитвик советовал? Но тогда вообще ходить невозможно... Все время вбок заносит. А все Минерва, кошка старая! «Меч Гриффиндора – символ победы и обороны Хогвартса. В этот торжественный день он должен быть с нами, Невилл!» Вот же ж... Положи его посреди Большого Зала на фуршете и пусть любуются!» Трибуны утихли, повинуясь повелительному взмаху министра. Невилл скользнул взглядом по разноцветным пятнам мантий, флажкам, воздушным шарам, букетам, и отключился от раздражающей действительности. «Я вспоминаю тот разговор на балконе и твои слова: «Возвращением я бы обрек себя на череду судебных разбирательств. В худшем варианте мне светила тюрьма, а я не считаю азкабанские камеры подходящим местом для встречи со старостью. Даже при отсутствии дементоров. А при благоприятном исходе я должен был бы посвятить изрядный кусок жизни бесконечным чествованиям, славословиям и прочей чепухе, практикуемой героями на покое. Это тоже не для меня. К тому же вы и сами прекрасно справляетесь». Север, гадюка ты хитрая! Ускользнул, оставил всех с носом, и сидишь над своими котлами, едко комментируя ляпы в хвалебных газетных статьях и речах. А я стою тут, на солнцепеке с набитой задницей...» Он пришел в себя от толчка в бок. – Нев, с тобой все в порядке? – Жарко... – Ты, давай, слушай, что Кинг говорит! – Поттер ликующе улыбнулся. – ...приняли решение отметить заслуги профессора травологии Невилла Лонгботтома вручением почетной медали «Защитник Хогвартса». Поттер с размаху хлопнул его по плечу и полез обниматься, умиленно шепча: «Правда, я здорово придумал?» – Правда... – процедил Невилл. На него начала накатывать волна злости, усиливающаяся от рукоплесканий и криков с трибун. «Медаль... Медаль, которая должна подсластить мне отказ. Недаром Минерва, изучив пергамент, осторожно сказала, что ее беспокоит риск разрушений замка при неудачном исходе ритуала. Понятное дело, всех волнует безопасность Хогвартса. Никому не интересно, что я встретил человека, с которым хотел бы просыпаться в одной постели. А этот человек никогда не разделит со мной постель в Хогвартсе. Потому что без вести покойный герой войны профессор Северус Снейп не пожелает отменить нелегальное положение ради здравствующего героя профессора Лонгботтома». Невилл, как в тумане, подошел к министру, наклонил голову и позволил повесить себе на шею злосчастную медаль. Лента медали переплелась с лентой ордена Мерлина, обе награды тут же сцепились и забряцали, как мелочь в шапке нищего. Победитель Нагайны стиснул кулаки, чувствуя неотвратимо приближающийся выброс стихийной магии. Это нормально. У него сильный магический потенциал, мало проявляющий себя в ежедневно используемых заклинаниях. Зато в критических ситуациях он способен на невозможное – сбросить, например, заклинание Волдеморта. И, как следствие – выбросы при стрессах, к которым все уже привыкли. Привыкли, да. Но Минерва наверняка не одобрит, если он в щепки разнесет праздничный помост под министром Магии и главой Аврората. Вдох. Выдох. – Победитель Лонгботтом, позвольте мне... – его рукава коснулся один из сопровождающих Шеклбота мужчин. Глуховатый голос с жестким акцентом почему-то успокоил. Вдох, выдох. Неуловимое движение палочкой – и ленты завязались в банты. На мантии красиво укрепились две розетки, награды приобрели достойный вид. Вдох, выдох – и внутреннее давление магии пошло на спад. – Простите за вмешательство... – Благодарю вас. Я ощущал себя породистой собакой на выставке, – Невилл улыбнулся. – Извините, но я не расслышал вашего имени, когда нас представляли. – Гойко Райнов. Посол Болгарии, – наклонил голову мужчина. Невилл сконфузился. Уж посла Болгарии можно было и запомнить. Да, опять оплошал. – Я попросил министра Шеклбота взять меня в Хогвартс, – внимательно глядя на Невилла, проговорил посол. – Мне хотелось посмотреть на встречу героев и возложить цветы на мемориал Северуса Снейпа. «Бац! Хорошо, что среди гостей нет легилименторов... Север, твое имя, произнесенное чужими губами, вызывает странную реакцию – я цепенею и возбуждаюсь одновременно, вспоминая твой член, проталкивающийся мне в задницу, и шепот: «Ну, здравствуй, Лонгботтом...» Как же я буду терпеть речи у мемориала, а?» – Пойдемте, господин Лонгботтом. Министр уже спустился с помоста. Невилл торопливо пошел к ступенькам, и поскользнулся, наступив на стебель брошенной под ноги розы. Твердые пальцы подхватили его под локоть. – Осторожнее. – Простите. Очень жарко... – промямлил Невилл. – Кстати, почему вы так уверены, что среди гостей нет легилименторов? – Что?! Магия начала закручиваться в тугой клубок, пальцы нащупали палочку... – Успокойся, слоник! Это я, Северус. – Что?! – Цитирую последнее письмо. «Север! Ты сам виноват в половине этой бодяги! Если бы не светлая Поттеровская уверенность, что ты любил его маму, мы бы слушали министра и прямиком шли выпивать. А так придется еще полчаса отираться возле мраморной беседки и чтить твои заслуги. Боюсь, я не смогу удержать на лице приличествующее выражение – все время буду вспоминать, как ты загнул меня на подоконник, трахал и говорил: «А это за то, что черные розы не вырастил!» – Север! – Тихо! Поттер замедлил шаг и через минуту оказался рядом с ними: – Господин Райнов, вам понравился Хогвартс? – О, да! Это... Так величественно! Как бы это правильно сказать – несокрушимая твердыня, да? Оплот знаний? Поттер снисходительно кивнул. – Господа! – голос посла прозвучал виновато. – Нельзя ли попросить домовика принести стакан холодной воды? От жары и переполнивших стадион эмоций мне немного... Я хотел бы выпить сердечные капли. – Идите в лазарет! – испугался Поттер. – Нев! Ты проводишь? Идите скорее! Надо позвать Поппи! На лице главы Аврората читалась паника. Меньше всего ему хотелось, что бы у болгарского посла случился сердечный приступ. – Не надо никого звать, господа! Стакан воды и минуту покоя. Капли у меня всегда с собой, – посол продемонстрировал хрустальный флакон. – Сейчас, сейчас... Пойдемте. Гарри, иди к мемориалу, я справлюсь! – Невилл потащил фальшивого посла к дверям Хогвартса. Поттер пару секунд переминался с ноги на ногу, не зная куда бежать, но потом долг перед общественностью перевесил вежливость. Победитель Волдеморта развернулся и поспешил к мемориалу, где уже собралась жаждущая его речи толпа. Невилл втащил свою добычу в замок и спросил: – А если бы он не ушел? – Не дрейфь, слоник! Он боится международного скандала из-за неоказания колдомедицинской помощи, – в голосе болгарского посла появились знакомые ядовитые нотки. – Я бы мог выхлебать оборотное зелье у него на глазах. Они прокрались мимо накрытых столов в боковой коридор, спрятались в пустой нише. Короткий взмах посольской палочки – и тяжелые бархатные портьеры отгородили их от внешнего мира. – Север! – пробормотал Победитель Нагайны, пытаясь освободиться от ножен. – Я не приходил... Я думал... Я хотел... О, Мерлин! Действие оборотного зелья закончилось. Грубые короткопалые руки посла превратились в знакомые Невиллу изящные кисти. Волосы укоротились, меняя оттенок. Увеличился нос, почернели серые глаза. Гримаса боли замерла на тонких губах, которые тут же захотелось зацеловать, прогоняя судорогу из уголков. Северус Снейп встряхнулся, расстегнул верхнюю пуговицу – посольская мантия была ему маловата, и, не размениваясь на поцелуи, скомандовал: – Снимай штаны, живо! У нас десять минут. Невилл скинул меч, мантию, поспешно спустил брюки с трусами, и уперся руками в стену. – Прогнись! – прошипел Северус, надавливая ему на поясницу. – Вот так! Да... Пальцы жадно влезли между половинок задницы, жестко проникли внутрь, сминая сопротивление мышц. Невилл охнул и вжался лбом в ледяную стену. «Север знает, что делает... Он всегда все делает правильно. Мерлин, дай мне сил перетерпеть... Почему вначале так больно?» – Мы собрались здесь, чтобы вспомнить заслуги уважаемого мной человека... – голос Поттера, усиленный Сонорусом, проник сквозь стены и окна замка. От неожиданности Невилл дернулся и с размаху насадился на член Северуса. Коротко взвизгнул, пытался соскочить. Руки любовника вцепились в его бедра и не позволили отстраниться. Невилл заерзал, стараясь устроиться поудобнее. Северус помог ему острожными движениями. Дождался, пока всхлипы утихнут, и прошептал в ухо: – Ну, здравствуй, защитник Хогвартса! – М-м-м... – ...без раздумий и колебаний примкнувшего к светлой стороне... – Брешет, как дышит! – ошеломленно выдохнул Снейп. – Это был вынужденный поступок! Невилл выгнулся и потерся о Северуса ягодицами. Речей Поттера он переслушал немало и в данный момент не желал их обсуждать. – Он оставил мне свои воспоминания... – Половина из них были фальшивыми! – ...которые открыли мне способ победить Волдеморта. Только благодаря его неоценимой помощи... – Ну... Кое-что я сделал, да! – Север! – прорычал недовольный Победитель Нагайны. – Или мы трахаемся, или ты идешь на лужайку слушать Поттера! Снейп вздохнул и перехватил Невилла за талию. Толчки члена стали размашисто-жесткими, стоны – неразборчиво-жалобными, а голос Поттера удалился за пределы облюбованной ими ниши, каким Сонорусом его не усиливай. Северус кончил первым – видимо, потерял самоконтроль от хвалебных речей из-за окна. Невилл обиженно взвыл, пытаясь удержать выскальзывающий член, и получил шлепок по многострадальной заднице. – Тихо, слоник! Тихо! Снейп опустился на колени, засунул пальцы в скользкий и раздолбанный анус, и глубоко, с заглотом, взял член Невилла в рот. Объявленная Поттером минута молчания пришлась весьма кстати: Победитель Нагайны насладился чмокающими звуками, которые издавал любовник. Губы Северуса умело ласкали головку, играли с уздечкой и разгоряченный Невилл, подбадриваемый движениями пальцев, выкрикнул: – Север... Я... Я... – Я закончил! – объявил Поттер. Невилл вздрогнул и спустил сперму в рот любовника под гром аплодисментов с лужайки. Северус, не ожидавший получить такое бурное одобрение общественности, подавился и раскашлялся. Взглянув друг другу в глаза, они начали истерически смеяться. – Никогда не думал... – разрываясь между смехом и кашлем, прохрипел Снейп, – что обычный отсос может вызвать такую бурю восторга! И у кого? Я слышал, как Минерва орала «Браво!» – Ей просто понравилось, как я кончаю! – простонал Невилл, утирая слезы. – Она ко мне слабость питает, кошка старая! Северус попросил: – Не смеши, слоник! Потом доспорим, кому хлопали. Одевайся. Невилл недовольно вздохнул. – Одевайся, малыш. И слушай меня внимательно, – сиплый голос стал серьезным. – Шеклбот разрешит провести ритуал разделения с мечом. – О! – А ты вежливо откажешься, понял? – Почему? – возмутился Невилл, дергая «молнию» на брюках. – Я хочу... – Я знаю, что ты хочешь! – оборвал его Снейп. – Слушай меня! К ритуалу есть поправка. Маленькое дополнение, которое то ли не разыскали, то ли не удосужились прислать твои парижские знакомые. При соблюдении определенных условий ритуал проходит успешно. – Вот! – Если твоя цель – заполучить артефакт. Разрыв связи неминуем, в связи с гибелью одушевленной стороны. – Почему ты не говорил этого раньше? – прищурился Невилл. – Не знал! – прошипел Снейп. – Сегодня утром получил весточку от одного старого знакомого, которого попросил заняться этим делом. Он достал из кармана флакон с оборотным зельем, поморщился и добавил: – И сразу поспешил к тебе. Поверь мне, слоник! Тебя прикончат по твоей же просьбе, и Поттер вернет меч в полное распоряжение Хогвартса и Минервы. Откажись от ритуала. Глоток из флакона. Болгарский посол застегнул верхнюю пуговицу мантии и повторил: – Откажись. Я тебя прошу. Невилл подобрал с пола злополучный меч. Отряхнул одежду и пошел к выходу. В голове бродили противоречивые мысли. «Он врет, врет... А зачем ему врать? Он рискнул придти в Хогвартс и предупредил меня об опасности! Но ритуал – мой шанс стать свободным, и если я не решусь...» – А... А медаль? – тихо спросил он. – Они же... – Дали тебе ее посмертно, Лонгботтом! Они с тобой уже попрощались. На пороге замка возник встрепанный Гарри Поттер. – Как вы себя чувствуете, господин посол? – Благодарю вас, все хорошо, – чопорно прошелестел Райнов. – Господин Лонгботтом мне очень помог. – Замечательно! – облегченно выдохнул Поттер. – Нев! Там тебя Кинг хотел на два слова. Пойдемте, господин посол. Сейчас выпьете бокал шампанского, и все болячки как рукой снимет. – О, как интересно! Вы зачаровываете шампанское против болезней? – Ну... Можно и так сказать. Шеклбот вертел в руках бокал с шампанским и смотрел не на Невилла, а куда-то сквозь него, видимо, в светлое будущее – по извечной привычке всех политических деятелей. Стоящая рядом Минерва хмурилась, неуловимо напоминая рассерженную кошку. Только нервных движений хвоста не хватало. – Профессор Лонгботтом, эксперты отдела Утерянных Заклинаний внимательно изучили предоставленные вами записи. Предложенный ритуал нельзя отнести к ветви черной магии, и я даю свое одобрение на... скажем так, хогвартский эксперимент. Вы по-прежнему хотите провести ритуал разделения? – Невилл! – директриса пристально смотрела ему в глаза. – Я прошу тебя, хорошо подумай, прежде чем ты дашь министру окончательный ответ. – Я... – он увидел за спиной Минервы напряженно подобравшегося Поттера. И болгарского посла с непроницаемым выражением лица: – Я думаю, не стоит рисковать Хогвартсом, правильно? Или я вам уже надоел, госпожа директриса? Плохо работаю, много ем... Поттер и Шеклбот обменялись разочарованными взглядами. Болгарский посол еле заметно усмехнулся. А Минерва вдруг крепко стиснула руку Невилла и пробормотала: – Что ты! Ну что ты говоришь! Ты же нас защищаешь... – И даже медаль за это получил! – Невилл понадеялся, что улыбка жизнерадостного идиота произведет на Поттера с Шеклботом нужное впечатление. Так оно и вышло. Минут через десять озабоченный Поттер оторвал его от Гермионы Уизли и попросил: – Будь другом, отведи этого болгарского козла к барьеру, пусть он к себе в посольство аппарирует. А то у него сердце опять прихватило. Не дай Мерлин на приеме подохнет, потом разговоров не оберешься! С телохранителем его отправлять неловко, а мы с Кингом уйти не можем. Выручи, а? Невилл согласился. Дождался, пока они с Северусом отойдут от замка, и ехидно сообщил: – Поттер боится политического скандала. – Будет ему скандал! – оскалился Снейп. – Будет! Когда болгарский посол очнется в кладовке министерства и заявит, что его оглушил «Ступефаем» телохранитель Шеклбота. Завтра читай газеты внимательно, слоник! Политическая жизнь закипит, как котел на полном огне. Невилл рассмеялся. – А палочку посла я себе оставлю! Как запасную... Хорошо слушается, грех такую из рук выпускать. И послу лишний повод для обвинений, правильно? Его же еще и обобрали, бедолагу! Они дружно расхохотались, спрятались в кусты, целовались, хотя Северус жаловался, что посол к этому «совершенно не приспособлен». Потом он сунул Невиллу канцелярскую скрепку и проинструктировал: – Отогнешь вот эту часть. Тебя перенесет на пустырь. Там, на груде кирпичей прилеплен обрывок просмоленной веревки. Оторвешь, завяжешь узлом и попадешь в гостиничный номер. Я буду там с десяти вечера до двух часов ночи. – А если?.. – Я пришлю сову. Мне пора. Пока никто в кладовку не заглянул. – До вечера! И... Прости, что я спорил... насчет ритуала. Я знаю, ты желаешь мне добра. – Слоник ты мой плюшевый! – фыркнул Снейп. – Я рад, что ты отказался. Принудить тебя они не смогут. Желание должно быть искренним. Они еще раз поцеловались и поспешно разошлись в разные стороны. Невилл не выдержал и оглянулся, чтобы убедиться, что Северус аппарировал. А потом вернулся в замок, подавляя одолевающие его приступы смеха. Болгарский посол в кладовке постоянно накладывался на воспоминание об аплодисментах. Да так ярко и качественно, что вскоре Невиллу пришлось соврать семье Уизли, что он не может придти в себя от радости – уж больно медаль красивая. Гермиона посмотрела на него, как на придурка, а Рон провозгласил тост: – За Невилла Лонгботтома, Защитника Хогвартса! И все дружно выпили, даже Поттер – а куда ему было деваться? ...За полчаса до окончания банкета к Главному Аврору Поттеру подошел молодой человек в алой форменной мантии и шепотом сообщил какое-то известие. Окружающим удалось разобрать только слово «кладовка» – и то без полной достоверности. Аврор Поттер помрачнел, простился с друзьями и директрисой, оставил жену на попечение шурина и отбыл на срочный вызов. Все сочувственно покивали, поминая недобрыми словами аврорскую службу, не дающую человеку покоя ни днем, ни ночью. – Не то, что моя размеренная жизнь в Хогвартсе! – вздохнул немножечко пьяный профессор Лонгботтом. – Как я завидую аврорам! Это так романтично – портключи, конспиративные квартиры, слежка под оборотным зельем... Я читал об этом в каком-то детективе. Жаль, не могу вспомнить его название! Гермиона Уизли нахмурила брови и мягко отобрала у бывшего одноклассника очередной бокал шампанского. Она понимала, что Невилл переволновался из-за медали, и считала своим долгом ограничить его в спиртном. А то мало ли какая глупость придет ему в пьяную голову... Ведь у бедняги действительно скучная жизнь.