Случайность

      Ей нравилось то, чем была вынуждена заниматься. Быть наемником было не так сложно, как быть убийцей. Но иногда она задумывалась об этих двух своих ипостасях и к своему удивлению большее предпочтение отдавала первому. Тебе предлагают работу, обговариваются все нюансы, и если предложение заманчивое и прибыльное — почему бы и не согласиться? На крайний случай всегда можно поторговаться. К тому же это часто бывает весело, особенно когда происходят какие-то недоразумения, и приходится действовать по обстоятельствам. Это горячит кровь, разгоняет ее по венам, и ты понимаешь, что риск — благородное дело! Кроме того, довольно часто появляются новые знакомые: кто-то становится другом, а кто-то — врагом. Надоедливым таким врагом, желающим вздернуть на ближайшей виселице или сдать более влиятельным людям. И от этого азарт часто ударяет в голову, и в итоге за нее назначают увесистый такой мешок золотых драконов.       - Хах! — довольно изрекла девушка, переступая через согнувшегося на полу человека. — Поверь, сладкий, у тебя не было никаких шансов изначально, — и наклонилась к нему, нежно погладив по щеке, — думал, что подкрадешься сзади и перережешь горло? Наивный, — хмыкнув, присела на корточки рядом, — но я обещаю, что тебя не убью, если ты скажешь, кто меня заказал.       Оглядевшись вокруг, она отметила, что мужчина мог забраться в ее комнату только через окно. Буквально пять минут назад он попытался ее, возвратившуюся с одного удачного дельца и собиравшуюся утром отправиться на следующее, убить. Довольно глупым и дилетантским способом. Но сегодня госпожа удача была явно не на его стороне, поэтому теперь валялся скрючившись, пытаясь перебороть боль вывернутого под немыслимым углом запястья и вывихнутого коленного сустава и что-то ей сказать. Наемница участливо похлопала его по плечу, разворачивая, и едва различила шепот, переходящий в стон. О, теперь ей был известен «доброжелатель», а в голове зрел план, исполнение которого обещало уже быть крайне интересным.       - Ты выполнил часть своей сделки, — ухмыльнулась, вкладывая в его здоровую кисть кинжал, — а я выполню свою. — Глаза несостоявшегося убийцы непроизвольно расширились, стоило ему увидеть, как она рукой провела по своему лицу, которое в мгновение изменилось. Улыбка раздвинула губы, которые пересекал косой рубец, вместо веснушек теперь была чистая, где-то испещренная мелкими, едва заметными шрамами кожа, а волосы из вьющейся рыжей копны вдруг стали короткими, темными и с седой прядью. — Все по-честному. Поэтому, ты убьешь себя сам.       Девушка замурчала, словно кошка, когда легонько направила его руку с клинком прямиком в яремную впадину. Он тут же в ужасе задергался, а потом и закашлялся, захлебываясь своей кровью. А она все смотрела на него и улыбалась, жадно запоминая лик смерти.       - Девочка снова играет словами Многоликого? — раздалось совсем рядом.       - Девочка просто получила имя, — пожимая плечами, ответила и повернулась, — и мужчина заплатил за него. Все по правилам, Никто не играет.       Наемницей быть было весело и прибыльно, ей нравилась эта ипостась. Но иногда приходилось возвращаться к той, что была забыта на время, и чьи руки могли приносить только Дар. Ей было вверено это некоторое время назад. Год прошел, не меньше, но она старалась об этом не думать. У нее был долг, задание и собственное желание. И все удачно складывалось, и это не могло не настораживать. «Когда-нибудь я все же встречусь с Ним…» — каждый раз, после покушения на себя, думалось ей, но случай так и не представлялся. Но что бы было, если бы все же это произошло? И как бы это было? Вопросы, одни лишь вопросы роились в ее голове, мешая спокойно жить и делать свою работу.       - Для девочки есть имя, — напомнил о себе человек, садясь на подоконник и всматриваясь в звездное небо. — И она его услышала. Как ей такая случайность?       - Вся жизнь девочки — сплошная случайность, — усмехнулась наемница, собирая свои немногочисленные вещи. Заплечный мешок, в который вместилась провизия, бурдюк с водой, несколько простых платьев и одежд, париков и Ликов, кинут на кровать; наплечники, наручи и поножи заняли свои места, Игла привычно застегнута на поясе, и накинут свободный плащ с капюшоном.       - Девочке все равно нужно быть аккуратнее, — наставительно проговорил Человек, болтая ногой, — Многоликий пусть и возлюбил тебя, как дочь, но необходимо действовать согласно Его воле.       - Будь Его воля… — хмыкнув, ногой покатила тело к окну. — Девочка не должна стоять здесь сейчас.       - Но все же стоит, — бело-рыжие волосы растрепал теплые ветерок, и Человек подставил ему навстречу лицо, - имя. Девочка получила имя. Но девочка должна быть осторожна, ее раны еще не зажили.       - Сигрун. Именно ей имя нашептали. И ее раны — всего лишь плата за благодеяние, — тонкая рука машинально коснулась спины, будто на ней был закреплен длинный меч, но тут же закинула на плечо сумку. — И у Сигрун есть работа.       Выглянув в окно, посмотрела по сторонам, прислушалась и на мгновение замерла, прикрыв глаза. Удовлетворительно хмыкнув и недовольно бросив на Человека колкий взгляд, подхватила тело и выкинула на улицу, а сама подтянулась на этаж выше.       - Долг сам себя не заплатит, Якен, — хитро улыбнувшись, свесилась с карниза вниз головой, — и советую покинуть мою комнату, ибо моя напарница скоро вернется пьяной вдрызг.

***

      Летать на драконе было волнительно, но в то же время и азартно. В крови бурлили чувства, хотелось выделывать немыслимые трюки, вырываться вперед и вверх! Выше и выше! К небу, солнцу и звездам! Быть на одной волне и отдаваться всем переполняющим эмоциям.       «Не стоит сразу погружаться глубоко в их разум, — тихий девичий голос раздался в голове, — можно и заплутать в лабиринте. Помню, как заблудилась, до сих пор вкус первой охоты на языке. И что чувствуешь, когда впиваешься в горло добычи, разрывая его и пуская кровь…»       Эйгон открыл глаза и выдохнул. Память услужливо подсунула часть разговора с Арьей, когда они только двигались в Риверран. Конечно, тогда он отнесся со скепсисом к ее словам, но теперь понял, что ошибался во многом насчет этого. Но быть варгом, оказалось, удивительно! В этом были и преимущества, и недостатки в равной степени. И ему нравилось быть им, знать и чувствовать то же самое, что и его новый друг. Дракон. Это могущественное и легендарное существо. В первое время они друг к другу присматривались, общались, а потом, в один момент, он осознал, что видит его глазами, чувствует, как бьется его мощное сердце, и как пьянителен полет. Вот тогда он и понял, почему девушка говорила об этом с восторгом. И только после этого смог оседлать Рейгаля, стараясь понять и узнать его еще больше, чем это было возможным.       Первый полет был незабываемым, а если рассматривать в купе со слитыми сознаниями, то это было более чем волшебно. Захватывало и пленило, даже сравнить было не с чем, но это не умаляло его восторга. И хотелось поделиться им с ней, ставшей неотъемлемой частью его жизни. Но он знал, что в ближайшее время им не суждено встретиться и поговорить по душам, сразиться или просто посидеть на камне спина к спине, устремив свои взоры на россыпь звезд на небе. Этого ему действительно не хватало здесь, в Королевской Гавани, где не было привычной насмешки серых глаз, прямых и колких замечаний, не скрывающие за собой ничего потаенного.       - Эйгон, — улыбнулась Лемора, стоило ему приземлиться и слезть с дракона, — у тебя получается все лучше и лучше управлять им. Вы даже подружились, как я вижу.       - Лемора, — обняв женщину, поприветствовал и сел рядом, заметив тут же в чаше на подносе засахаренный имбирь. – О, спасибо за завтрак! И лепешки здесь!       Весело, словно он снова оказался на борту «Скромницы», принялся уплетать угощение. Септа в последнее время выглядела немного задумчивой, чем вводила его некое замешательство. Эйгон знал ее всю свою осознанную жизнь, даже считал своей матерью и прекрасно понимал, кем она является на самом деле, но пока не решался поднимать эту тему. У каждого есть свои секреты и чужие. Как и, врочем, у него.       - Не нужно пропускать завтрак, чтобы летать на драконе, — с укором проговорила Лемора, слегка пригладив его растрепавшиеся волосы, — ты все еще растешь, а значит, необходимо соблюдать такие вещи.       Он усмехнулся и положил свою голову ей на плечо. Для него она была матерью, пускай и неродной, но все же той, кто вырастил его, следил и учил. И даже в тайне надеялся, что когда-нибудь ее руки будут так же гладить по волосам его собственных детей.       - Как скажешь, Лемора, — просто ответил, целуя ее в щеку. — Но только здесь и в это время я могу спокойно подумать и отдохнуть.       - Неужели устал быть королем? — ее пурпурные глаза смеялись, глядя на него, как на ребенка, кем он был для нее и останется навсегда.       - Скорее устал от притворства и лицемерия Красного Замка, — вздохнув, отстранился и отставил в сторону опустевшую чашу. — Каждый считает своим долгом следить за мной и лебезить при каждом удобном случае. А я, как правитель, должен делать вид, что этого не замечаю. Слеп, как новорожденный котенок, и глуп, как птенец.       - Вот оно что, — довольно протянула женщина, поправляя его камзол. — Признай, тебе просто скучно.       - И это тоже.       Слабый ветер принес с собой запах моря, заставив вдохнуть его в себя настолько глубоко, чтобы полностью легкие заполнились им. Ему этого не хватало: качки и моря, соленых ветров, натягивающих белые паруса судна, и даже гигантских черепах, которые спокойно могли перекусить шею человеку. Он рвался быть королем, взойти на престол, защищать, направлять и служить своему народу. Но все, к чему скатилось его рвение — это чтение документов, писанина ответов и писем, заседания советов и переговоры со всеми, с кем только можно. А еще были светские рауты, на которых должен был быть в обязательном порядке. И все это почти каждый день в течение последних трех недель, которые он отсчитывал.       Вдруг ветер переменился, и на кончик его носа упало нечто холодное. Вернувшись из размышлений, с удивлением узнал в этом «нечто» маленькую снежинку, чьи товарищи спускались с неба вслед за ней. И их становилось все больше и больше, но они, не долетая до земли, таяли и исчезали.       - Зима близко, — улыбка сама скользнула на губы, а перед глазами появилось воспоминание о снежной битве. Еще бы чуть-чуть тогда! И он стал бы победителем в неравной борьбе, хотя со стороны это явно казалось кучей веселящихся детишек. Но оно того стоило, и это грело душу.       - Слова Старков, — кивнула Лемора, подставляя ладони навстречу снежинкам. — У всех великих Домов есть девизы, символизирующие саму суть имени. А у них только это пугающее предостережение.       - Отнюдь, — Эйгон по-мальчишески подмигнул ей, замечая, как Рейгаль с интересом пытается поймать своей мордой падающий снег. — Зима может быть и прекрасной. Когда мы были в Винтерфелле, то первое, что я увидел поутру — это сугробы, которые намело за ночь. На них иногда можно было заметить маленькие следы птиц, и как отпечатывались лапы Нимерии! Деревья были облеплены снежной коркой, полностью повторяя ветки. А как это все сверкает на солнце! О, Лемора, ты должна это увидеть!       Женщина засмеялась, и он даже сначала растерялся, пытаясь понять, где оплошал. Но она только порывисто его обняла, взлохмачивая ею же приглаженные волосы. От нее пахло сладким имбирем, травяным чаем и свежей выпечкой, это был ее аромат, который всегда заставлял его почувствовать себя в заботливых материнских руках.       - Возможно, когда-нибудь и увижу, — тихо ответила она, заглядывая в его, такие похожие на ее собственные, глаза, —, но уверена, скоро это можно будет увидеть и здесь.       Эйгон, словно кот, потерся своей щекой о ее ладонь, вызывая нежную улыбку, которую так хотелось видеть и чувствовать, и снова возвратиться под палящее солнце Эссоса и морской бриз.       - Снег вряд ли сможет покрыть здесь деревья настолько, — покачав головой, вновь заметил немного отстраненный женский взгляд. — Что-то не так?       Молчание, возникшее из ничего, немного тяготило его. Создавалось ощущение, что была затронута довольно болезненная тема, но он точно не мог сказать ничего подобного. Или мог?       - Знаешь, — тихо начала Лемора, всматриваясь в Рейгаля, взлетевшего в небо и пытавшегося съесть падающие снежинки, — скоро тебе предстоит сделать нелегкий выбор, от которого будет зависеть судьба всех Семи Королевств.       - О, я догадываюсь, — хмыкнув, закатил глаза, но стушевался под пронзительным взглядом, — прости. Но Джон, если говорить начистоту, уже надоел подымать эту тему. Он как с цепи сорвался, торопится и подыскивает кандидаток. И еще больше злится, если не находит «достойную».       - Его можно понять, — задумчиво проговорила она, кутаясь в одежды. Ветер становился все холоднее, а снег крупнее и гуще. — Тебе двадцать один, ты король, а королевству нужна королева и наследники. А раз королева Дейнерис отказалась от притязаний на трон в твою пользу и в скором времени возвращается в Вольные города, то…       - План Джона потерпел крах, — закончил он, чувствуя раздражение. Еще несколько месяцев назад все они ждали Дени и их свадьбу, чтобы уже без сомнений занять трон, но что-то пошло не так. Его взгляды изменились, ему не нужна была она, чтобы вернуть законный титул и королевства. В принципе, так и получилось: пока все внимание Ланнистеров было обращено на нее, они привели свой план в действие. И теперь он был королем, законным Таргариеном, которым признали его Мартеллы. О, как же Коннингтон был зол на них, что дорнийцы тайно следили и наблюдали за действиями Эйгона, анализировали и сравнивали. И вовсе Арианна с Песчаными Змейками не отправлялась домой, а оценивала, в любой момент готовая убить самозванца. И, пожалуй, только ее слова на коронации: «Мальчишка. Но кровь Мартеллов в тебе все же есть…» убедили сомневающихся в его истинности, как законного правителя. — Хотя это уже не имеет значения.       - Но и затягивать с этим не стоит, — нравоучительно поправила его Лемора, встречая его хмурый взор. — Не решишь ты, решат за тебя. Или, — догадка отразилась в ее сапфировых глазах, а губы раздвинула понимающая улыбка, — ты уже решил. Ох, почему-то мне кажется, что многие будут не в восторге, если вспомнить недавнее.       Эйгон смущенно отвел взгляд и тихо рассмеялся, растрепав волосы пятерней. Она была права, кое-кто точно не будет рад его выбору, но если посмотреть на него с разных сторон, то с политической точки зрения это будет выгодный союз. К тому же среди остальных кандидаток избранница выделялась не только внешне и характером, но и судьбой: пережитое навсегда оставило на ней свой отпечаток, ожесточило и заставило глядеть на мир другими глазами — глазами хищника и вожака. И он видел, как шли люди за ней, как смотрели и что говорили. Для них она была путеводной звездой, опорой и надеждой, идущей навстречу и справедливо выносящей приговор. Именно такой и должна быть его королева.       - Подозреваю, что и она не будет прыгать от радости, — обреченно выдохнул, поднимая взгляд к небу, которое уже затянули серые тучи. — В этом они похожи. Боюсь, меня придушат за такое решение. И он, и она…       - Девочка дочь Севера, а он — суров, — кивнула женщина. — Пусть она и первая преклонила колено, но твой поступок заставил многих вспомнить давние события.       - Знаю, я поступил… необдуманно, — нашелся парень, прикрывая глаза.       Коронация была пару недель назад, но еще была свежа в памяти та сцена. Арья склонилась перед ним, несмотря на свое состояние, гордо выпрямив спину и задержавшись в таком положении, пока все не присягнули ему на верность. Этикет требовал такие жертвы, но он был с ним не согласен в тот момент, поэтому сам предложил ей руку, чтобы она могла опереться на нее. Помнил, как благодарно засияли ее серые очи, как одобрительно кивнула тетя, и как хмуро смотрел на них Джон. А после и вовсе пошли шепотки, ворошившие прошлое. И с этим Его Светлость не мог ничего поделать, и только потом пришла идея, как раз и навсегда всех заткнуть за пояс.       К Рейгалю подлетел Визерион, и теперь они вдвоем рассекали небо, будто наперегонки пытались догнать источник снега. В таком приглушенном облаками солнечном свете их чешуя не пылала, но все же манила своей тенью и глубиной цвета, в которой таилось нечто волнующее и загадочное. Золото и изумруд смешивались в причудливом танце, как если бы два шелковых платка сплелись в страстном порыве. И только тихий рык старшего брата угомонил их, заставив смиренно спуститься на скалы.       - Как бы она тебе не симпатизировала, — издалека начала Лемора, дотрагиваясь до его плеча, — не сможет принять твоего слова. Север для нее, как и для всех Старков, это всё. И их долг — быть его хранителями. К тому же…       - К тому же что? — заинтересованно переспросил он, поворачиваясь.       - Винтерфеллу нужен лорд, и на ее плечи сейчас легла тяжелая ноша, — вздохнула она, перебирая складки своей рясы. И это не укрылось от взгляда Эйгона, ее волнение будто материализовалось, и его можно было потрогать. «Между ними явно был этот разговор» — пронеслась мысль в его голове, абсолютно не радуя открывшейся перспективой. — Восстановление Севера, Вольный народ, Стена и Иные. Уверена, совет северных лордов не оставит без внимания, что во главе их стоит четырнадцатилетняя девушка. И только из-за уважения к тебе она задержалась в Королевской Гаване больше, чем того хотела. Ты и сам это знаешь, мой мальчик.       - Что еще она тебе сказала, Лемора? — его голос внезапно охрип, заставив прокашляться. Да, он знал, что эта девчонка стремилась как можно быстрее покинуть Гавань. И было много догадок, которые по-своему были верны. Но что-то в сказанном насторожило, будто самая важная деталь вдруг потерялась. И ему это не нравилось. — Лемора?       Женщина перевела на него свой взволнованный взгляд и тут же отвела. То, что она хотела поведать, точно ему не понравится. Он был в этом почти уверен.       - После того, как закончится война, она хочет продолжить дело своего брата Робба, — произнеся это, сжала пальцы так, что костяшки побелели. — С Коннингтоном у нее был недолгий разговор, но явно закончился не на самой веселой ноте. Нет, отделяться Север не собирается, но вот быть нейтральной стороной, ни во что не влезающей — это да. «Если созовут знамена, мы откликнемся на зов, согласно присяге. Но в Игры Престолов мы не играем. Слишком прямолинейны и честны» — так она и сказала.       Молчание не было тягостным, но оно давило и влияло на решения. Такой расклад ему действительно не понравился. С одной стороны, Арья рассуждала здраво — это было на благо ее народа, пострадавшего в гражданской войне больше, чем кто-либо. К тому же угроза с дальнего севера была довольно ощутимой и реальной. И он это прекрасно понимал и пытался как можно скорее помочь им с оружием и драконьим стеклом. Но что будет потом? Они действительно зароются в свои снега и не будут идти на контакт? Нет, пусть они и прямолинейны, но вот сама Арья Старк была девушкой, способной на холодный и жесткий расчет, а значит, в словах должен быть подтекст. И он был.       - Если таково ее решение, — проговорил Эйгон, обращая взор к совсем уже свинцовому небу, — мы его рассмотрим. Но потом, как закончится война, — улыбка появилась на его губах. О, он знал, на что надеялась девчонка, говоря об этом септе, и какие действия готова предпринять в скором времени.       - Ты что-то задумал, — заметила она и повеселела, — вижу, сильно тебя задели ее слова.       - Это был вызов, — пояснил он, подымаясь и отряхиваясь от припорошенного снега, который уже и не таял. — Смогу ли я, как король, на которого вдруг свалилась корона, разобраться самостоятельно в устройстве Семи Королевств, кто с кем играет и на какие ставки?       - И почему же ты пришел именно к такому выводу? — поинтересовалась женщина, принимая его руку. Ответ не заставил себя ждать.       - Как-то она обмолвилась, что оставит Винтерфелл брату, никому другому, — теперь и она понимала смысл послания и своей роли в этом.       Парень усмехнулся, видя реакцию на ее лице. Его план, в отличие от Джона, имел свое будущее и право быть исполненным. Но девчонка была с душой волчицы и характером кошки, поэтому стоит действовать продуманно.

***

      К вечеру в Королевской Гавани выпало достаточно много снега, и все жители в срочном порядке укутывались в слои одежды, чтобы согреться. Понятное дело, на улицах оставалось не так много людей, и это одновременно и веселило Эйгона, и печалило. Многие не знали зиму, поэтому впадали в небольшую панику, боясь замерзнуть насмерть. И ему приходилось сдерживать свою улыбку, когда, наверное, десятый человек в его поле зрения обеспокоенно смотрел на небо.       Нет, таких сугробов, как на Севере, здесь точно не будет. В этом он мог поклясться, если, конечно, не брать в расчет предстоящую битву с Иными. По словам лорда-командующего Ночного Дозора, с которым они активно вели переписку, укрепление Стены велось почти день и ночь, пока погода позволяла, а скоро прибудет обоз с алхимическим огнем, который две недели назад вышел на Север. Если бы король не знал его сестру, то удивился бы, почему так быстро северяне возвращаются домой. С одной стороны, это было разумным решением — ускорить дневное время перехода, но с другой — крайне безрассудно для раненых. И он переживал за эту несносную девчонку, едва не отдавшую за него жизнь. В какой-то мере она его раздражала своим стремлением быть на поле битвы, вмешиваться в далеко не девичьи дела и сражаться наравне с мужчинами. Иногда ему даже казалось, что у нее напрочь отсутствует чувство самосохранения, что не забыл подметить в одном письме Джону, который лишь посоветовал ее иногда тормозить — перевоспитывать уже поздно. С этим он был согласен, как и с тем, что нужно было спешить.       После его коронации Коннингтон был назначен десницей, но в первое время он отказывался занимать свои покои в башне, опасаясь, что молодой король может находиться в опасности — смерть Серсеи была загадочной, и поговаривали, что в этом замешаны колдуны. И только неделю назад все же согласился, уверившись его в полной безопасности. Ступая через одну ступень и стараясь не оступиться, он кивал домашней страже, отмечая на них легкие меховые воротники.       - Джон, — коротко постучавшись, сказал он и вошел, не дождавшись ответа. — У меня есть к тебе разго…вор.       Так и застыл на мгновение в дверях, а потом поспешно их закрыв. Хозяин покоев сам оторопел от такого вторжения, что забыл до конца натянуть перчатку. Некоторое время они стояли, не говоря ни слова, а только смотрели друг другу в глаза. Внутри Эйгона будто что-то оборвалось тяжелое и ухнуло вниз, болезненно отозвавшись в сердце. Этого-то он и боялся больше всего. Подозревал и надеялся на лучше. Но, видно, не судьба.       - И долго ты собирался молчать? — его голос прозвучал устало, и, обессилив, прислонился спиной к двери.       Коннингтон молчал, понуро свесив голову. Да, он и не собирался сообщать об этом — понял парень, потирая переносицу. Но это он не мог просто так оставить. Однозначно, об этом никто не мог знать, даже Хелдлон, радеющий за всех. Только вот в голове не укладывалось, как Джон, отвечающий за них, беспокоящийся и правильный не обратился за помощью к полумейстеру? Они бы нашли решение проблемы, обязательно бы нашли! И ответ нашелся сразу.       Удар о дубовую поверхность вышел довольно гулким, чем привлек к себе его внимание.       - Я не хочу об этом говорить, — глухо отозвался рыцарь, плотнее стягивая перчатку. — И это не имело значения, главное — цель.       - И мы ее достигли! — воскликнув, король тряхнул головой и для верности зачесал волосы назад. Его переполняли чувства, готовые вот-вот вырваться наружу. — Покажи мне.       Он не мог это проигнорировать, поэтому быстро пересек разделяющее их пространство, почти нависая над ним. Теперь можно было похвастать тем, что обогнал в росте своего наставника. Коннингтон едва отшатнулся и хотел уже запротестовать, как встретил решительный взгляд. Тяжело вздохнув, одним движением стянул ткань, держа руку на расстоянии.       Серая корка полностью охватила пальцы, кроме большого, и уже намеревалась завоевать тыльную часть ладони. Но прошло довольно много времени с того дня, как на них напали каменные люди. Неужели хворь так медленно распространяется? Нет, здесь должно быть нечто другое, что-то, что могло тормозить развитие болезни. Уксус? Оглядевшись в поисках едкой жидкости, он хмыкнул, заметив даже по виду кислое вино в плошке, а рядом с ней странную баночку.       - И это работает? — с надеждой в голосе спросил он, подходя к столу и визуально изучая странную вязкую субстанцию.       - На удивление, — хмыкнул Джон, натягивая перчатку обратно. — Сам не ожидал и даже не надеялся, — закрывая лекарство и убирая его, предложил сесть своему воспитаннику.       Они заняли свободные стулья, разворачивая их к жаровне, и одновременно посмотрели в огонь. Он колыхался, обнимая собой поленья, и потрескивал. Тревога и волнение, охватившее Эйгона минутами ранее, постепенно утихали, уступая место давно позабытому чувству. За последние годы он изменился: сначала был настоящим юнцом-наемником, интересующимся всем, чем только можно; потом импульсивным принцем, спешащим вернуть свой трон по праву и отвергающим консервативные и поистине жалкие советы; а затем, испробовав страха и столкнувшись с теми, кто разительно отличался от обычного двора, поменял свои взгляды. Теперь он был королем, стремящимся объединить и восстановить разрозненные королевства. И это все невольно отдалило их — его и человека, заменившего ему отца.       - Мне жаль, Джон, — тихо произнес Эйгон, дотрагиваясь до его руки поверх перчатки, —, но ты мог сказать об этом раньше. Возможно, я бы поступил потом опрометчиво, но лекарство бы мы нашли раньше.       - Не нашли бы, — ответив ему, Коннингтон несколько раз сжал и разжал пальцы. — Пожалуй, это единственное в своем роде снадобье.       - И откуда тогда оно у тебя? — любопытство подсказывало, что история добычи этой баночки должна быть интересной. — И почему бы не оповестить мейстеров о чудо-снадобье?       - Лорд Рид загадочный человек, — издалека начал он, смотря на свою руку. — Поэтому мы тем утром задержались. Понятия не имею, откуда он узнал про…это. И откуда у него было лекарство, но оно точно сделано не из обычных трав. Насколько я знаю, не известны мейстерам такие ингредиенты.       - Погоди, — остановил парень его, поворачиваясь. — «Мы»? Почему все всё знают кроме меня?       В голове зародилась мысль, которая могла все объяснить, но в то же время и запутать. И со вторым она успешно справлялась, сплетая в клубок все ранние воспоминания и отголоски прежних разговоров. К тому же появилась некая обида на ближних, которые сами решают, что нужно ему знать, а что нет. «Как там сказала Лемора: за меня все решат? За кого они меня держат вообще!» С этим нужно было что-то делать, и в срочном порядке, только в голову ничто не дельное не лезло. Поступать опрометчиво и открыто показывать свое недовольство можно, но это плохо отразится на его репутации, которая только-только создавалась. Он хотел стать хорошим королем, мудрым правителем и защитником своего государства, но как это сделать, когда все что-то от него скрывают?       - Вот только не нужно строить планов такой детской мести, — устало произнес Коннингтон, отрывая его от раздумий. — Мы не хотели тебя отвлекать от главной цели, Эйгон. Но раз сейчас все нормализуется в этой проблеме, то и не стоит переживать. Не забивай свою светлую голову такими мыслями.       - Моя голова, чем хочу, тем и забиваю, — совсем по-мальчишески огрызнулся король, вызывая улыбку на лице наставника, и сам усмехнулся. — Но мне крайне обидно. А в это время, когда еще война не закончена, держать тайны от короля равносильно…       - Предательству?       - Недоверию, — поправил он его, откидываясь на спинку стула. — Серьезно, Джон, зачем секретничать? Тем более за моей спиной и с Арьей? Я могу подумать разное. Вы же друг друга на дух не переносите.       - Да ты уже подумал, — хмыкнул десница, прикрывая глаза. — Много и разного. Отвечу, чтобы не надумывал прочего: твоя безопасность на первом месте. В этом мы с ней согласны, как и в других вопросах. В каких — не мне говорить, в остальном же — у нас разные мнения.       Все встало на свои места. Что из одного, что из другой и слова не вытянуть, а ответы получены абстрактные, заставлявшие думать о них больше, чем того хотелось. И интонация, с которой он отзывается о леди Винтерфелла, повеселила, будто старший родственник сетует о капризном ребенке. Так и слышится его «эта дерзкая девчонка!» в каждой реплике, обращенной к ней. По крайней мере, он не ненавидит ее, а это дорогого стоит.       Эйгон улыбнулся своим мыслям, возвращая свое внимание к огню. Языки пламени так и манили, призывая прикоснуться к ним, но жар, исходящий от них, предостерегал. «Ты от крови дракона» — напомнив себе об этом, буквально скатился со стула и сел на корточки и жаровни. Затылком чувствуя взволнованный взгляд, лишь покачал головой и протянул руку над пламенем. Тепло обдало кожу, ласково обнимая и предупреждая.       - Ты уже слышал, что сегодня днём произошло?       - Ты про Тириона? — на всякий случай переспросил Джон, придвигаясь поближе. — Это было неожиданно.       - Ну, ему ходить теперь с подпаленной шевелюрой около месяца, пока не отрастет, — хохотнул король, проводя пальцами над огнем. — Я же думал, что третья голова принадлежит другому. Надеялся, если точнее.       - Не всегда наши ожидания соответствуют реальности, — философски заметил ему рыцарь. — Не буду кривить, я считал так же. Но если верить Дейнерис, Визерион сразу заприметил его.       - А что насчет него? — все еще смотря в пламя, спросил он, думая о своем. — Я думал, что так мы привяжем Север к короне. — И это было правдой, ровно на половину. Про вторую все же умолчал, пока не время.       Тишина за спиной заставляла нервничать, но поворачиваться не решался. Не время. Нужно все хорошо осмыслить и вновь расставить приоритеты на доске. Как только Эйгон увидел лорда-командующего Ночного Дозора, то сразу почувствовал в нем нечто родное, словно смотрит на свое отражение, которое было в темных тонах. История Лианны и Рейгара была известна всем: как его отец влюбился в северянку, и что из этого вышло. Кто-то корил его, кто-то поддерживал, а кто-то сочувственно вздыхал, как это делал Коннингтон. Слушая множества мнений с разных сторон, сравнивая с тем, что решил сам для себя, парень пытался понять. И только несколько слов его тети, произнесенных однажды, поставил точку в поиске его собственного решения.       - Когда ты понял?       - Как увидел, — пожал он плечами, разминая пальцы. — И сопоставлять факты я тоже умею. Не ты ли мне говорил, что Старки — люди чести? И что ради семьи сделают все возможное? И я рад, что это так.       - Что ж, твой сводный брат в любом случае останется на Севере, — хмыкнул мужчина, дотрагиваясь до его плеча, — ты сам слышал, он — Старк, который дал клятву защищать Королевства на Стене.       - Но он давал клятву, будучи бастардом Сноу, — попытка использовать эту лазейку увенчалась провалом, — хотя Старым Богам нет разности, чье имя ты носишь. Клятва есть клятва.       - Правильно мыслишь, мой мальчик, — похлопав по спине, он встал и присел рядом, —, но не делай глупостей. Взвесь все свои решения, опираясь на то, что вокруг тебя. Осмотрись, а потом делай ход. И не суй руки в огонь!       - Джон, — протянул Эйгон и рассмеялся, когда его волосы взлохматили одним движением.       Всю жизнь его готовили быть королем, учили и воспитывали, прививая эту мысль, что трон — его по праву. А следовательно, и обязанности. Джон и Лемора заменили родителей, Хелдон стал ворчливым дядюшкой, а Дак — старшим братом и другом. Но каждый из них вложил в него часть себя и своих знаний, они были его семьей. Но иметь родного человека по крови рядом с собой хотелось нестерпимо. Он знал, что у него есть дядя и тетя, но только с Дейнерис познакомился три недели назад. В его голову вкладывали долг о женитьбы на ней, и, будучи еще совсем юнцом, этот факт он принимал как должное. Как и многое другое, что ему говорили и как с ним обходились. Но все изменилось одним солнечным утром на «Скромнице», когда произошло нечаянная встреча с забавным карликом, оказавшимся мудрым наставником, заронившим в него зерна, пробившие ткань навязанного мнения. С тех пор в его жизни много потерпело изменений.       Весь оставшийся вечер король и его десница играли в кавайсу, полностью отрешившись от важных дел и погрузившись в те времена, когда они были «отцом и сыном».       «Странный день, — проносилось в его сознания во время партии, — снег, Тирион, Джон… У меня есть сводный брат, чью… чья сводная сестра мне симпатична. Сводная сводного… Голова кругом!»       На следующее утро вся Королевская Гавань была усыпана белым снегом, достигающим иногда колен и падающим нерасторопным жителям за ворот.

***

      Эйгон прекрасно осознавал, что для такого молодого дракона, как Рейгаль, дневные перелеты, которые состыковывались с переходом колонны, были утомительны именно по причине своей краткосрочности и медлительности. Дракон рвался вперед и выше, а взмахи его крыльев были сильны, что наездник едва не соскальзывал, успевая зацепиться за крепления в последний момент. Если в первое время он понимал, почему тот так поступает, то уже потом стал уставать от такого поведения. В пути приходилось ночевать рядом с ним, подальше от основной части гарнизона, чтобы ни любопытные воины вдруг не были съедены, или чтобы змей не решился улететь куда-нибудь без него. Конечно, последнее было слегка надуманным, но вероятность такого исхода все же существовала.       Но, как оказалось, Рейгаль успокоился по прибытию в Винтерфелл. Еще бы! Тут для него была выделена отдельная часть леса, подготовленная и расчищенная с несколькими бычками и навесом от внезапного снегопада. Можно было подумать, что он оценил гостеприимство и поэтом решил вести себя более пристойно и горделиво в благодарность за сытый обед и кров.       Как закончилась официальная часть пира в честь помолвки Сансы Старк с Гаррольдом Хардингом, Эйгон вежливо откланялся, замечая, что и сама хозяйка замка покинула залу, и направился к своему чешуйчатому компаньону, кутаясь в подбитый мехом плащ. Ночевать предстояло в отведенных покоях, но проверить его стоило, привыкшему к компании за все время. И на удивление ничего необычного не произошло, гарнизон, что был размещен за пределами замка в лагере, весело общался с присоединившимися к ним воинами Долины и гвардейцами Винтерфелла. Хотя их общение можно было в полной мере назвать задорной гулянкой. Едва не поддавшись порыву пропустить с ними кубок-другой, король все же вспомнил, ради чего пришел. По счастью, никто из них съеден не был, и сам Рейгаль копошился в ворохе соломы.       «Но ее же не было!» — поразившись находке, приблизился и усмехнулся. Дракон закопался в сено, как если бы был человеком, укрывшимся одеялом. Тихо посмеиваясь, он приблизился к нему и погладил по переносице, вызывая утробное рычание. Если бы кто увидел это, изумился — великое существо ластится, как кошка, и почти мурчит от удовольствия. Сразу весь напускной ужас, вызванный одним лишь взглядом янтарных глаз, мог улетучиться из-за такой картины.       - Не скучаешь здесь? — спросил парень, обнимая широкую морду. — Свил гнездо, неужели тебе холодно?       Ответом послужил низки рык и толчок головой, будто в обиде. Видимо – да, такой могучий и легендарный змей, в чьих жилах течет кровь вперемешку с жидким огнем, и вдруг замерзает. Такое было замечено впервые за все путешествие, и он не знал, что и думать. Обычно, сам Рейгаль был горячим, и сидеть на его спине во время полетов было более чем комфортно именно из-за тепла. А спать у него под боком так вообще было замечательно и уютно, если учитывать, как ночами бывало холодно.       - Прости-прости, — поспешил он извиниться и примирительно погладил по чешуйчатой шее, — я переживаю. Это не Королевская Гавань, здесь все иначе. И ночи здесь холодные.       Дракон приподнял голову и внимательно посмотрел на него. За многие дни общения между ними установилась особая связь, помогающая иногда понимать друг друга без слов. Но Эйгон предпочитал говорить с ним, шептать и даже спрашивать совета. Ответы приходили интуитивным предчувствием, а иногда перед глазами вставали некие образы. И это было по-настоящему волшебным! Так и сейчас, на уровне чувств он мог ощущать его эмоции, улавливать интонации рычания и направленность взглядов. Рейгаль был рад участию и волнению, но ему крайне не нравилось, что его принимали за несмышленого детеныша.       Скрывать свои мысли было сложно, поэтому, немного посмеиваясь, почти нежно и заботливо провел рукой по изумрудному гребню до переносицы и почесал, как Нимерию между ушками. О, какое же было рычание и красноречивый прищур, и как выгнулась шея навстречу ласке!       Но вдруг дракон напрягся и резко выпустил воздух, мордой опрокидывая в снег своего наездника, от неожиданности раскинувшего руки в стороны. Слабая струя огня пронеслась над его головой, немного подпалив волосы и одежду, но тут же прекратилась. Пофыркивая, Рейгаль замотал шеей, как если бы оттряхивался от воды, а позже виновато посмотрел на до сих пор не пришедшего в себя парня.       Эйгон почувствовал, что кто-то настойчиво тыкается в его лицо, а потом смог разглядеть перед собой зеленые чешуйки. Осознание происшедшего стало накатывать безудержной волной веселья, и, наскоро слепив снежок, кинул в него. В отместку за такой неожиданный чих.       - А еще возмущался, что я беспокоюсь о тебе, — посмеялся он, подымаясь и отряхиваясь от снега. Рейгаль попытался вновь опрокинуть его в сугроб, но на этот раз король был быстрее и отскочил в сторону, ловко взбираясь на его спину. – Но, чтобы не ссориться, не будем сообщать твоим братьям об этом, согласен?       Гортанный рык был ему ответом, и дракон, взмахнув несколько раз крыльями, скидывая снежные комки, свернулся на сене, позволяя наезднику слезть. Ребяческое настроение все еще играло в нем, поэтому позволил себе клацнуть прямо над его ухом, хватаясь за ворот плаща, подталкивая вперед.       - Выгоняешь уже? — усмехнулся Эйгон, ловя в мыслях образ маленькой фигурки в сером плаще с белым мехом на сторожевой башне, увиденный на подлете к Винтерфеллу. — Что ж, передам от тебя пожелания. До утра, Рейгаль!       Напоследок переглянувшись с ним, отправился назад в замок, попутно отряхиваясь от снега и поправляя одежду. Перед леди нужно выглядеть соответственно, даже если ты и король. Конечно, такая леди, как Арья Старк, в первую очередь будет смотреть не на статус и даже поприветствует некую небрежность во внешнем виде, но остальные точно не поймут.       «Арья Старк…» — будто в первый раз пробуя это имя, произнес в мыслях он. Девчонка глубоко поселилась в них, наверняка, сама того не желая. Она все время куда-то спешила, убегала и старалась отгородиться ото всех, кроме своей стаи. И это было немного обидно для него, надеявшегося на чуть более теплое отношение к себе, а сегодняшнее вполне официальное и немного насмешливое приветствие и довольно холодное общение на пиру сбивало с толка. Эта неоднозначность смущала, заставляя оглядываться и стоять на месте. С этим нужно было что-то делать.       Возвращаться в залу было бессмысленно, большая часть гостей уже разошлась по своим покоям, поэтому искать леди Винтерфелла там не стоило. Но где тогда она может быть? Так и стоял бы он, не решаясь выбрать сторону своих поисков, если бы не один маленький рыжий вихрь.       - Ваша Светлость! — кивнул он, едва не столкнувшись с королем и придерживая большого лохматого волка. — Что-то случилось?       Эйгон узнал в нем младшего брата сестер — Рикон Старк, с которым успел познакомиться и охотно пообщаться на ужине. Мальчишка был смышленым, шустрым и внимательным, запоминающим всякую деталь. Но самое важное качество, которое он в нем успел оценить, это прямолинейность и простодушие. Чего стоит только имя свирепого волка — Лохматый Пёсик! И он ему нравился своей простотой, которая осталась в нем, как заметила Санса, когда он пригласил ее на танец, несмотря на годы, прожитые на Скагосе, где приходилось скрываться от каннибалов.       - А почему маленький лорд до сих пор не спит? — вопросом на вопрос ответил парень, наклоняясь к нему и всматриваясь в голубые глаза. «Может он и выглядит как истинный Талли, — припоминая Эдмура, подумалось ему, — но кровь у него Старков!»       Мальчик усмехнулся, потрепав по холке своего питомца, едва дотягиваясь. Зверь был высок, почти на две головы выше него.       - Мы играли с Нимерией, — поведал он ему, — но задержались. Вы никому не скажете?       - Я не скажу, обещаю, — приложив палец к своим губам, хитро улыбнулся король, присаживаясь, чтобы быть на одном уровне с ним. — Но не за просто так. А за секретную просьбу.       - Секретную? — голубые глаза зажглись интересом. — Какую просьбу?       Выдержав небольшую паузу, он приблизился к нему и шепнул, чтобы только Рикон мог расслышать:       - Ты не знаешь, где твоя сестра Арья?       Мальчишка похлопал своими большими глазами, а затем энергично закивал.       - Я тоже никому не скажу! — тихо воскликнул он, протягивая вперед руку для рукопожатия. — Она в Богороще.       Эйгон со всей серьезностью, на которую мог быть способен на данный момент, пожал детскую ладонь и кивнул, как подобает для обоюдных сделок. Этот малец вызывал улыбку, и не ответить на его слова было невозможным. Распрощавшись с ними, предварительно получив подробные указания, как следует пройти в назначенное место, тихо, чтобы никто не заметил, прошел под арку.       Богороща была дичайше красивой — по-другому нельзя было выразить свое восхищение этим местом. Множество самых разных деревьев росли здесь в разнобой, но все сходились к центру и будто в благоговении склонялись перед большим Чардревом с красной, словно кровь, кроной, росшим на берегу небольшого водоема. Его алые листья оседали на кристально белый снег, пушистым одеялом, обнимавшим всю рощу, и на, казалось, никогда не замерзающую гладь пруда. Это было волшебно и сказочно красиво. Действительно, эта обитель Старых Богов выглядела намного величественнее, чем та, что была в Королевской Гавани.       И в белых корнях на расстеленной шкуре сидела она. Ее темные волосы, в которых где-то запрятались снежинки, волнами падали ей на плечи, укутывая. Слегка загорелое лицо, которое он помнил, заметно посветлело, было сосредоточено. Брови нахмурены, а между ними пролегла тонкая морщинка, которую так и хотелось разгладить. Только вот губы, которые перечеркивал глубокий рубец, изображали легкую улыбку, а взгляд вторил им, любовно оглядывая на лезвия мечей.       Перед глазами вновь возникла та ночь и то сражение, которое едва не стоило ей жизни. Внутри все похолодело и сжалось, что стало трудно дышать. Нет, он не допустит, чтобы эта девчонка, ставшая неотъемлемой частью его жизни, вновь была на грани жизни и смерти.       Но разговор не задался, виной этому была ее дерзость и его нетерпение и беспокойство, как Эйгон думал по началу. И на удивление, у нее мастерски получалось все лишь парой колких слов привести его в тот баланс чувств и мыслей, который был ему привычен. Много сразу становилось на места, и решение было принято почти сразу: «тянуть больше нельзя».       Он собственноручно сломал их мостик под именем «дружба», но просто другого выхода не видел. Все его естество желало прижать к себе эту маленькую и дерзкую зазнобу и никогда не отпускать. Обнять крепко-крепко, почувствовать биение ее сердца, услышать ее мысли и поймать ее дыхание.       Поцелуй был робок и несмел, нетороплив и почти не ощутим. Но те чувства, что он вызвал, накрывали с головой. Ему не хотелось спугнуть ее, такую хрупкую в его объятиях, ведь знал, что Арья — скора на свои действия. И боялся, что просто его оттолкнут. А могла ли она это сделать? Они почти каждую ночь до Риверрана разговаривали обо всем и ни о чем, в лагере тренировались и спорили, а в Королевской Гавани… Тогда-то он и почувствовал, что боится. Что однажды эта маленькая и своенравная волчица вдруг исчезнет из его жизни, оставив после себя только следы на снегу. Тот день, что провели вместе, прокручивал в своем сознании не раз, вспоминая каждую мимолетную деталь: как забавно морщится ее носик, когда называют ее «миледи», как мило фыркает по разным причинам, и как восторженно смотрит своими большими серыми глазами на летающих в небе драконах. И только мысль, что в какой-то момент этого он больше не увидит, заставляет столбенеть и холодеть.       Но когда девушка, будто ища спасения, потянулась за ним, прижимаясь теснее и обнимая в ответ, все сомнения стремительно вылетели из головы, оставляя только одно. Пусть о них будут говорить — ему наплевать; пусть будут сравнивать с Рейгаром и Лианной — все равно; даже если будут осуждать — в пекло! Они будут друг у друга, рядом и вместе — это всё, остальное — просто крошечная песчинка. Да и кто будет против них — дракона и волчицы? Нет, никто не посмеет и слова сказать против их союза, не в этот раз. Только так все королевства будут едины: за ним — Дорн и часть Эссоса; за Тирионом — Западные земли и Простор; за Коннингтоном — Штормовые земли, которые унаследуют последние Баратеоны;, а за Старками — Речные земли Талли, Долина Аррен, Перешеек и Север, самая большая часть Семи Королевств. И только этого союза еще не было в истории, когда все королевства были связаны между собой почти что единокровно.       Это был их шанс.       Но она была в смятении. Эйгон хорошо понимал ее чувства. Мысли путаются в голове, сбиваются в клубок и своими сочетаниями заставляют сердце биться все быстрее и быстрее. О, как ему нравилось смотреть на нее, такую смущенную и так доверительно льнувшую к нему! Но больше всего в этот момент его сводили с ума ее темные, почти черные, как самая безлунная ночь, волосы, завившиеся от влаги. Как-то Арья рассказывала, что никогда не имела прекрасных и мягких локонов, как у сестры, что постоянно они были всколочены в воронье гнездо и были жесткими и непослушными. Тогда-то он поверил ей на слово, но теперь, перебирая прядь за прядью, пропуская их между пальцами, мог охотно с этим поспорить. Может у Сансы действительно мягче и блестяще волосы, но знать этого не хотелось. Важно было лишь то, что происходило сейчас. А сейчас в его объятиях, спрятав на груди свое красное от смущения лица, стояла дорогая его сердцу девушка с безумно красивыми и мягкими локонами.       И только незримо нависшая над ними угроза не давала полностью отдаться чувствам. Эйгон знал, что прятаться она не будет, сама выбежит впереди всех с Иглой наголо и станет биться плечом к плечу с могучими мужами Дозора, отстаивая право на жизнь простых людей. И с этим он не мог ничего поделать, не в силах был ей указывать, понимая, что и вовсе не послушается его слов. Иногда проскальзывала мысль, что законно принадлежи ему Арья, то может и смог удержать бы ее вдали от войны, но не факт, что она кораблем не приплыла бы или не села бы на хвост дракону, или пешим шагом не добралась бы до Стены. В стороне от главных событий точно бы не осталось. Даже если бы и наказали сидеть в четырех стенах под охраной гарнизона лучших рыцарей.       И он точно догадывался, о чем она думала в этот момент, пока не заметила запах огня и сена и подпалин на его одеждах и волосах. Как же ему нравился ее тихий и искренний смех, слетавший с ее раненых губ. Теперь этот шрам не казался чем-то лишним или изъяном, нет. Он придавал ей особое очарование и шарм, маня собой и привлекая. И хотелось вновь и вновь проводить по нему пальцем, изучая, и нежно целовать, показывая, как дорожит он ею, не смотря ни на что. Но сейчас в этом деле нужно было быть как никогда осторожным. Ее смятение и волнение строили стену, и Эйгон осознавал, с чем это было связано. И торопить ее не хотел, не время. Никому еще не удавалось за раз приручить дикого зверька, и с ней почти точно так же.       Он умел ждать, подождет еще немного.

***

      Наутро объединенный гарнизон Королевской Гавани, Долины и Винтерфелла выдвинулся в сторону Стены. Но в отличие ото всех, именно северяне понимали, с чем имели дело. Создавалось ощущение, что им были веданы какие-то тайны, но они только кивали головами, рассказывая старые легенды. Но драконы тоже долгое время были всего лишь преданием. Ведь то, о чем гласят сказания, откуда-то взялось, а значит – и существовало.       Легенды не умирают.       Может они уходят, засыпают, растворяются или прячутся, но точно не исчезают бесследно. И он это понимал, чувствовал нутром. Как и то, что лед можно растопить и сломать. Рейгаль, будто прочтя его мысли, рыкнул и встал, расправив крылья. Весь день колонна шла к Стене, а они летели вперед, иногда отклоняясь от заданной дороги. Смотреть на северные земли было первое время занятно, но потом надоело – везде были снега, курганы, леса. Иногда виднелись поселения, где-то вдали был замок в окружении вековых деревьев, и ближе к вечеру к нему отделился одинокий всадник.       «Нас кто-то ждет? - задался вопросом Эйгон, вглядываясь драконьими глазами в силуэты, возникшие на повороте с Королевского Тракта. Это был небольшая конница, полностью состоявшая из одичалых. – Похоже, у них есть какие-то важные вести».       Так оно и было. Как ночь накрыла все, разбили небольшой лагерь и полевую кухню. Каждый воин знал, что требовалось от него, поэтому недомолвок и недопонимания не было. Все было слажено, посты выставлены, хотя многие знали – бояться нечего. Но все должно было выдержано по уставу и распорядку.       Небольшой отряд Белых Ворон поведал им про обилие снега на подходе к Стене, про полную боеготовность и передал основную расстановку сил от лорда-командующего. Совет из ведущих лордов, ставших во главе гарнизона, был созван немедля, на котором решили, какая часть за какие замки и укрепления будет отвечать. Король наблюдал за ними всеми, активно обсуждающими будущие действия, и пытался понять, что же было не так. Будто важнейшие сообщения не были озвучены им. Беспокойство так и витало в воздухе, но с этим ничего нельзя было поделать. «Возможно, я надумываю, - пытался он себя успокоить, но получалось из рук вон плохо. И оно нарастало, стоило заметить, как Арья с двумя одичалыми общается на странном языке, временами хмурясь и прикусывая губу. – Явно что-то произошло…»       Но это перекрыло чувство тревоги, возникающее всегда, когда дракон оставался один. Как и ранее, его приходилось размещать в небольшом отдалении от основного расположения, но сейчас с ним творилось что-то неладное. Коротко простившись со всеми, украдкой взглянул на группу северян, о чем-то бурно спорящих, и усмехнулся. Они и примкнувший к ним Вольный народ были похожи по темпераменту и легко нашли общий язык, несмотря на тысячелетия вражды.       Рейгаль был взволнован и обеспокоено метался из стороны в сторону. Что-то его тревожило, и только потом он понял – волки. Совсем рядом с ними была стая, кроющаяся в тенях леса. Но никто не видел их, только изредка вдали раздавался вой, но и он был каким-то приглушенным. То, что они не нападали на них, наводило на мысль, что главарем их была одна небезызвестная волчица, способная оторвать конечность противнику одним лишь движением.       - Эй, спокойно! – примирительно погладив по его шее, сказал Эйгон. – Это наши союзники. Они не нападут и провоцировать не станут.       Дракон прислушался к нему и фыркнул, при этом выпустив немного горячего дыма, чем вызвал его смех. Все же, что-то схожее между ними было. «Возможно, именно фырканье!» - веселье понеслось по крови, разгорячая. Но сейчас особо предаваться ему не стоило, необходимо было настроиться на будущее сражение.       За раздумьями он и не заметил, как пролетело время. Уже была глубокая ночь, выдавшаяся сегодня сказочно ясной. Звезды сверкали на черном шелке россыпью драгоценных камней, складываясь в причудливые фигуры. Ни ветерка, ни облачка – даже самого маленького! Это было чудесно.       Вдали послышался двойной волчий вой, гармонично сливающийся в один, а рядом – едва слышимый треск снега. Рейгаль напрягся, приподнимая шею, чем отвлек своего наездника от созерцания ночного полотна. Меж деревьев, дотрагиваясь до стволов, шла тоненькая фигура, забавно потряхивая головой, да так, что темные волны волос падали на хрупкие плечи и спину.       Улыбка сама растянула его губы, и он, стараясь особо не привлекать к себе внимание, спрыгнул со спины дракона и двинулся навстречу.       - И что же миледи не спится?       Арья вздрогнула и повернулась к нему, машинально сморщив носик, вызывая тихий смешок.       - А вот, не спится, - немного отстраненно проговорила она, опираясь спиной на древо и складывая руки на груди. – А если начистоту, то… Нимерия решила поделиться своей радостью. Ты, наверное, их слышал.       - Ооо, - понимающе протянул Эйгон, оглядываясь назад. Теперь многое становилось на свои места. «Значит, она нашла себе пару!» - Хотелось бы с познакомиться с ее «радостью».       - О, он просто красавец, - улыбнулась девушка, смотря в ту же сторону. – Сначала он хотел взять под свой контроль ее стаю, но ему пришлось признать мою девочку главной. Ты мог его видеть – здоровый такой и темный.       - А, так вот кто это был! – припомнил он виденных с дракона сегодня волков. – А я все думал, почему это Лохматый Песик решил нас сопровождать. Как-то много лютоволков здесь.       - Обычное дело для последнего времени.       - Соглашусь, - сказав это, посмотрел в ее глаза. И тут зародилась мысль, казавшаяся немного безумной, но в тот же момент и логичной. – Знаешь, что я хочу сделать?       Стальной взгляд отразился непониманием, а по лицу проскользнула тень недоумения. Но для него это была не та реакция, которую ожидал, поэтому, больше не медля, преодолел разделяющее их расстояние и, схватив ее за руку, потянул на себя.       Вот теперь это было то, чего он жаждал увидеть – удивленные и широко распахнутые серые глаза. Не останавливаясь, приобнял ее за плечи и повел в сторону Рейгаля, чувствуя ее замешательство. Прошлый раз для нее выдался не самым удачным в плане знакомства, но, возможно, в этот их общение будет более теплым. По крайней мере, как говорила Дейнерис, если дракон не попытался съесть сразу, то это что-то да значит. Нет, они просто обязаны поладить друг с другом, как он сам с Нимерией, поэтому – сделает все возможное и зависящее от него.       - Ваша Светлость, - обратилась девушка к нему, стараясь немного притормозить его пыл, - решила меня все-таки скормить своему питомцу?       - Не ёрничай, - усмехнулся Эйгон, подмигивая, - вам просто нужно привыкнуть друг к другу. И он недавно поел, поэтому сыт.       - Пф, - фыркнула она, но все же расправила плечи. Немного да подбодрил. По крайней мере, никто на ее жизнь не станет сейчас покушаться. – И все же, - внимательно смотря на Рейгаля, который сам оглядывал ее в некой заинтересованности, проговорила, - я думаю, это не самая лучшая идея.       - Ой, да не трясись ты так, - он понимал, что этот страх был скорее напускным, чем реальным, но это было уже смешным. – Вам все равно придется общаться. И чем раньше вы найдете нить взаимопонимания, тем лучше. Для всех.       - Так, - протянула Арья, переводя на него свой взгляд, - а с этого места попрошу поподробнее.       - Перебьешься, - отмахнувшись как от назойливой мухи, заметил, как она задохнулась негодованием, - позже расскажу. Неужели ты боишься? Арья Старк, которая, сломя голову, бросается в самое пекло, и вдруг испугалась?       Он прекрасно знал, как поведет себя девчонка, стоит ей бросить в лицо вызов и похлопать им по щекам. Тогда же ее никто и ничто уже не останавливает. В принципе, так было и с ним. «Я вернул тебе твою же шпильку, - лукаво прищурившись, мысленно обратился к ней, - как ты поступишь в этом случае?»       И она будто услышала его, и смело шагнула вперед, высвобождаясь от хватки. Парень не был против, поэтому пожал плечами, отойдя в сторону. О, как же напряжение зазвенело в воздухе, и как напряглась Арья, подходя почти вплотную к дракону. Рейгаль не выказывал никакой агрессии, только интерес – что же она сделает в следующий момент? Чувствовать его любопытство было занятным, но все это проходило так медленно и осторожно, что он уже уставал. «Ей нужно время» - убеждал Эйгон себя, полностью осознавая, что его у них нет. Через уже пять дней они подойдут к Стене, а там все и решится. И тут он понял, что изменилось в ней, когда подошла к дракону.       Она не боялась его, ее мысли были далеки и страшились совсем другого, а вызов просто послужил отвлечением, позволяющим на некоторое время погрузиться в другие проблемы. И как только он об этом подумал, так ее маленькая ладонь с легкой нерешительностью дотронулась до терпеливо ждущего Рейгаля и замерла в ожидании. Дракон смотрел на нее немигающими янтарными глазами, а Арья – на него, решительно вскинув подбородок.       - А ты боялась, - напомнил ей Таргариен, подходя к ним. Ее рука дрогнула, а дракон мотнул головой и отвернулся, тихо рыкнув. – Не съел же.       - Потому что сыт, - не осталась она в долгу, встречая его насмешливый взгляд.       Смешок сам сорвался с губ, но от тут же подобрался и уже более спокойно спросил:       - Что тебя беспокоит? Ты слишком напряжена.       - И ты еще спрашиваешь, - хмыкнув, обняла себя руками, потирая плечи. Быстро осмотрев ее, тихо цокнул – девчонка была в одном походном костюме. Без плаща, без перчаток и даже без шарфа. – У меня плохие предчувствия. Неясные. Звери бегут от Стены, ветра все холоднее. Это будет… сложно.       Эйгон знал об этом, чувствовал нутром, и тут же пожалел, что не имеет над этой взбалмошной девчонкой большей власти.       - Арья, - тихо позвал он ее, делая к ней шаг, - уезжай. Это битва не для тебя. Слишком опасно. – Но слова будто бились о щит, отскакивая с глухим звоном, - я прошу тебя. Ради своей семьи и своего народа, возвращайся назад.       Молчание было ему ответом. Такое упрямство было похвальным, но в данный момент это его неимоверно раздражало. Почему же она его не слушает? Хотя сама прекрасно осознает, чем все может закончиться для них всех. Никто ее не станет осуждать, если вдруг она решит вернуться в Винтерфелл, но почему же так поступает?       - Мой долг – быть со своими людьми, - только и сказала Арья, твердо вглядываясь в его глаза, - а они на Стене. Пусть со мной только Игла, но лучник из меня так же неплох, как и мечник.       Тяжело вздохнув, он в усталости опустил плечи и сделал еще один шаг к ней. Теперь они были почти вплотную. Действительно, она не стала брать с собой Одинокого Волка, объясняя это тем – что он будет охранять замок, пока ее не будет. Меч был удивителен и, казалось, признавал только определенных людей. Насколько ему было известно, только достойные могли удержать его, а владеть – только единицы. Когда они только двигались в Риверран, несколько смельчаков решили вдруг узнать, из чего он сделал, раз его так легко могла поднять какая-то девчонка и, тем более, сражаться. Но каково же было их удивление, когда рукоять не ложилась им в руки, выскальзывая из плотно сжатых пальцев, а сам клинок наливался невиданной тяжестью. Тогда-то многие начали шептаться, что он – заговоренный, со своей собственной душой. Но Ролли, ради шутки, предложил Эйгону поупражняться с ним. Вопросы об истинности его наследия, как будущего короля, больше не были слышны, а тот выразительный взгляд серых, как зимнее небо, глаз запомнился. Не верящий и восторженный.       - Все же обдумай это еще раз, - настоятельно сказал он, беря ее за руки. Холодные пальцы протестующие впились в его ладонь, и от этого неясная дрожь прошла по телу. Быстро сообразив, что к чему, мысленно поругал себя, что сразу не сделал это, как завидел ее. Сняв свой плащ, подбитый мехом, накинул на ее плечи, укутывая, и вновь взял ее кисти. – Ты вся промерзла. Совсем о себе не заботишься, миледи.       - А сам, - тихо огрызнулась она, смотря куда-то мимо него. – Вот заболеешь, кто тебя лечить будет? – и попыталась выкрутиться из теплой одежды, но ее держали крепко. – Чего смеешься?       - Ты забавная, - просто ответил парень, заглядывая в ее лицо. – Вообще, я думал, что ты, как хозяйка этих мест, будешь на ноги ставить. А если честно – скорее ты заболеешь, чем я.       - Лемора тебя не слышит.       - А тебя не видит. - Ничья. И они оба это знали.       Это для них не было в новинку, просто молчать. Но вот стоять в обнимку – совсем другое дело. Признаваясь самому себе, он отмечал, что ему многое начинало нравиться от таких интересных, а иногда и милых перепалок. На душе становилось тепло, а в крови взыгрывал какой-то азарт, выдававший в голове дикие идеи. Так и сейчас пришла мысль, как сделать эту ночь еще забавнее.       Пользуясь замешательством девушки, поднял ее ладони, заключенные в его, наклонил к ним голову и несколько раз выпустил на них пар, согревая. Белые облачка задорно поднялись вверх, витиевато растворяясь в холодном воздухе. Потер пальцы и снова выдохнул, пока они не приняли привычный оттенок и не потеплели, и только потом поднял свои глаза, чтобы заглянуть в смущенное донельзя лицо. Серые очи широко смотрели на него, и в них, казалось, перемешалось столько разных эмоций, что он не стерпел и поцеловал ее пальцы, внимательно наблюдая за ней. Как и ожидалось, Арья насупилась, явно задохнувшись своими протестами, и покраснела еще сильнее. Это было незабываемо!       Она вырвала свои руки из такого теплого и нежного плена, коротко пожелав хорошей ночи, спешно скинула его плащ и двинулась в сторону лагеря. И с таким видом, что будто обиженный ребенок, чтобы показать свое недовольство, сильно топал, чем вызывал чувство умиления у взрослых. Такая аналогия мигом развеселила Эйгона, едва сдерживающего свой смех, но держался и лишь ответно пожелал ей приятных снов.       - Знаешь, что я понял, Рейгаль? – спросил он у дракона, с интересом наблюдавшего эту сцену. – Что мне нравится ее смущать.

***

      Последующие дни ничем особо не отличались. С высоты полета были видны заснеженные курганы, леса и равнины. Иногда сквозь серую дымку можно было разглядеть вдали краешек Стены, могуче возвышающейся на Севере. А внизу тянулась колонна воинов, из которой зорким глазом дракона Эйгон вылавливал маленькую фигурку в сером плаще и на черном жеребце, стремящимся все быстрее скакать вперед. Рядом с ней всегда был кто-то из Вольного народа: или Сэра, воинственная девушка под стать ей самой, или Рьорн, который пытался быть позади нее, оберегая и что-то советуя; или вездесущий Ролли, скрашивающий скуку и по его просьбе внимательно смотрящей за ней. Девушка выглядела измождено и обеспокоенно, и это не могло не волновать в первую очередь его. Но что было самым примечательным, с будущим мужем своей сестры она не стремилась наладить контакт, держась в основном с людьми Тормунда. Как, в прочем, и сам Гаррольд не питал к ней особого интереса, стараясь лишний раз с ней не пересекаться.       И если дни проходили однообразно и в пути, то только каждая ночь отличалась от предыдущей. И он ждал их с нетерпением, запоминая все происходящее и обдумывая после, анализируя. Парень понимал, что нужно действовать аккуратно, приручая этого дикого зверька, но чувства обуревали его, подгоняя вперед. Но так он не мог, как бы ни хотел, и в тайне надеялся, что сможет на нее повлиять и отправить домой, хотя понимал, что таким образом только сильнее привязывается к ней и сам уже добровольно не отпустит через некоторое время от себя. Попытаться, все же стоило.       Вторая ночь выдалась спокойной, для разговора, но до этого пришлось побегать по лесу. За ужином было решено, что те бычки, что гнались с ними как еда для дракона, пригодятся на Стене и в поселениях, а самого его можно покормить и местной снедью. Поэтому, вооружившись луками, стрелами и поддержкой двух лютоволков, Арья и Эйгон смогли загнать несколько оленей, парочку из которых волки унесли с собой. Тогда-то она и представила ему Морса, который придирчиво осматривал его и только махнул хвостом в знак приветствия, в то время как Нимерия доверительно к нему подошла и получила заслуженную похвалу в виде ласкового почесывания за ухом. Рейгаль же, сначала порыкивающий на них, долго смотрел в их желтые глаза, в потом и вовсе отвернулся. Нейтралитет – всем своим видом объявил он, когда они ушли, оставив большую часть добычи ему. Девушка, попрощавшись с ним, передернула плечами, впервые наблюдая за драконом, поедавшего некогда резвого животного, и отвернулась, обнимая себя, чем вызвала горестный вздох со стороны. Парень, критично окинув ее взглядом, отметил усталость на ее лице и довольно холодные одежду и накинул на нее свой полушубок, заранее захваченный, будто знал. Для него холод стал привычным, и почти не ощущался, хотя, возможно, то давала знать о себе таргариенская кровь и тепло, исходящее от дракона. Поэтому, не слушая ее возражений, закутал как ребенка, прижимая к себе, и попытался выведать, о чем та думает, старательно избегая особо личных тем. Ответ был все тем же – неизвестность, таящаяся трех днях пути отсюда, уже нагнетала и ледяными пальцами легко проходила вдоль позвоночника. И последнего она страшилась больше всего, как он понял из ее попытки перевести все в шутку. Но переспрашивать не стал, боясь порвать ту нить понимания, что так старательно они оба вили такими разговорами ни о чем и тихими посиделками у костра до позднего времени.       Но вот третья ночь оказалась важной как для него, так и для нее. Дакфилд поведал ему истинную причину его беспокойства, а Рейгаль подкинул несколько образов со стороны. Арья плохо спала и почти ничего не ела, неизвестно, какими силами держалась в седле и тренировалась с Рьорном на копьях после ужина и с Ролли в стрельбе из лука. Ее дух был силен и отважен, но вот так не могло продолжаться дальше. После короткой охоты, где были добыты один здоровый олень и на удивление забредший в эти леса черный медведь. Если бы не Нимерия с Морсом, то пришлось бы с последним туго, а так… кое-кого едва удалось удержать за капюшон и вовремя оттолкнуть в сторону от размашистого удара. Эйгон ловко ушел от атаки и, присматривая за ошарашенной девушкой, ловко извернулся, доставая меч, и несколькими движениями оказался в опасной близи с животным. Пока Старк приходила в себя и отвлекала стрелами, он подобрался сзади и нанес пару скользящих взмахов мечом, рассекая ему сухожилия на задних лапах и пуская кровь на свежий снег, а лютоволки довершили начатое.       - Это было нечестно, - сказала девушка, вытаскивая стрелы из туши. – Я бы и сама справилась.       - С одним лишь жалким кинжалом против медведя, больше тебя в три раза, да, - ехидно заметил Эйгон, помогая разделывать его. – Справилась бы, несомненно.       - Да ну тебя, - буркнула она, обиженно засопев и вытаскивая последнюю стрелу. – Странно, медведи не должны находиться в этой местности. Не рядом с трактом, по крайней мере.       - Что-то их гонит к югу, - задумчиво протянул он, осматривая ее украдкой. Повреждений не было, только болезненная бледность была на ее лице, осунувшимся и усталым. – Зима действительно жестока.       Девушка ничего не ответила, лишь кивнула, полностью поддерживая его слова. Перетащив к месту расположения Рейгаля тушу, они в четыре руки освежевали его, и он, поджарив сырое мясо своим огнем, всласть поужинал. Лютоволки лишь на мгновение выглянули из чащи, чтобы убедиться в их сохранности, и вновь исчезли, а через некоторое время вдали послышался вой на разные голоса. Их охота только началась.       Эйгон расчистил место и разжег при помощи дракона костер, пока Арья вымывала медвежью шкуру снегом, отвергая его помощь. Но позже и сама присоединилась к нему, расстелив ее прямо у огня. Что ж, не чурается его – и то хорошо, приманивать, словно дикого зверька, был не в том настроении.       - Так как ужин мы с тобой дружно пропустили, предлагаю разделить мои скудные запасы между нами, - предложил он, доставая из заплечного мешка кусок хлеба, немного вяленого мяса и баночку сладкого имбиря. – Правда, запить нечем.       - Не вопрос, - хмыкнула она, вытряхивая из своей котомки мех с вином, - только подогреть его нужно. Что?       - Не знал, что у тебя есть такое маленькое пристрастие, - лукавая улыбка скользнула на его губы, заметив, как отвела на мгновение взгляд девушка, - но в таких условиях вино как никогда кстати.       Напиток довольно быстро подогрелся, отдавая приятной пряностью, от которой тут же по телу прошлась дрожь, вслед за которой пришло тепло, согревая. Разговор легко завязался, непринужденно сближая их. Теперь вновь у костра были слышны их веселые истории и заливистый смех. Казалось, той стены, что была между ними всего пару дней назад, больше не было, и это придавало сил и уверенности в завтрашнем дне. Эйгон старался обходить тему их скорой битвы, и на ум пришла недавняя обида.       - К слову, - начал он, - на пиру ты больше уделяла внимание брату и племяннику, а не сестре или, скажем так, мне.       - Я слышу ревность в Ваших словах? – поддела она его, довольно улыбаясь. В этот момент к ним подошел Рейгаль и улегся рядом, прямо за спинами, почти касаясь. Пахнуло теплом его чешуи, и девушка вздрогнула, мгновенно расслабившись. – Рикон долго находился в обществе Вольного народа, но я рада, что он не потерял своей простоты. А Нед… Они оба слишком похожи на Робба, только вот у него волосы темнее, старковские, а глаза – Талли. – Грусть коснулась ее лица, в отблесках огня казавшееся скорбным и холодным. – Но характер у него как у Рикона, когда тот был еще совсем малюткой. И он вырастет истинным лордом Севера, каким был его отец.       Уверенность, с которой она сказала последние слова, заставила вспомнить разговор с Леморой, поведавшей о ее будущих планах. «Может, она подразумевала совсем другое? Не отделение Севера, а его будущее? Будущее, которое могло бы быть при брате. Может ли быть…?» Догадка озарила его, но он не смел и надеяться на такой исход. Слишком облачным это выглядело, невероятным и желанным.       - Хочу отметить, что выглядела ты тогда очаровательно, - рискнул сказать очевидное на его взгляд. Скептический взор серых глаз кольнул, но ничего после не произошло. Слишком она расслабилась, понял парень, вдыхая пряный запах вина. – Если честно, ты будто светилась вся, когда танцевала с ними. Любишь детей?       - Я этих двух дьяволят люблю, - улыбнулась девушка, потягиваясь и поудобнее устраиваясь на шкуре. – С их приездом стены Винтерфелла больше не кажутся такими холодными и одинокими. А как они носятся по замку! Только успевай за ними следить, чтобы ненароком не поскользнулись или в пруд не навернулись. Лохматый Песик им еще и подыгрывает, за ворот мелкого таскает, а тот заливается, - ее глаза блестели от нахлынувших воспоминаний, а лик, испещренный шрамами, был настолько притягателен, что Эйгон едва удержался, чтобы не прочертить его контур своими пальцами. – Ох, как же Джейн переживала, когда я взяла его на конную прогулку. Долго потом я заверяла, что он уже скоро сам сможет держаться в седле и в будущем станет отменным воином.       - Насколько я знаю, - призадумался он, пытаясь отвлечься на другие мысли, - многие ставят под сомнения его истинность как Старка.       - И пусть ставят, - упрямо хмыкнула она, поежившись и не заметив, как парень приобнял ее за плечи и потянул на себя, укладывая к себе на грудь и накрывая их своим плащом, подбитым изнутри мехом. – Он – сын Робба, сразу видно. Подрастет, так совсем отличить нельзя будет. Так что он наш, Старк.       - А что сестра говорит? Они, если посмотреть, похожи, - задумчиво подметил парень, поглаживая ее плечо.       - Похожи, - как-то совсем лениво кивнула девушка, - она и Робб были близки. И малыша признала. Носится с ним больше Джейн и выговаривает мне, если я вдруг чему-то не тому начну его учить.       - И чему же, например? – любопытство взяло верх, и теперь заглянул в ее сонное лицо. «Из-за чего она не спит?»       - Например, первому правилу фехтования: «коли острым концом», - короткий смешок сорвался с ее губ. Явно это вызвало что-то веселое в памяти. – И правильно, возможно, когда он подрастет, ему не придется брать в руки меча. Хотелось бы в это верить. Санса надеется на это.       - А ты?       - И я, - просто проговорила, прикрывая глаза. Треск костра убаюкивал, и он был уверен, что еще немного, и сам провалится в дрему. – Но что-то Сансе не везет, а из нее выйдет отличная мать.       - Почему не везет? – пожалуй, это был первый раз, когда Арья заговорила о сестре. Насколько знал и случайно подслушал, у них были довольно напряженные отношения.       - В день ее помолвки, когда вы приехали в Винтерфелл, была лютая метель, - пояснив, поежилась, удобно устраивая голову на его груди. В этом жесте было столько доверия, настоящего и искреннего, что внутри что-то защемило. – А у нас есть поверье, что если во время церемонии пойдет снег, то это будет несчастливый брак.       - Но ведь это всего лишь помолвка, - брови в недоумении приподнялись, - разве считается?       - Старым Богам важен сам факт, - поучительно проговорила она, - все ритуалы, чтения и прочая чепуха – это для Септы. И если Боги засчитали его, то… Даже думать не хочется об этом, она заслужила простого счастья, семьи. Сколько помню, Санса все время грезила об этом. И вот вроде представился нормальный случай, но все может повернуться… не самой приятной стороной.       - Не переживай, - прижав к себе, мягко сказал Эйгон, - Гаррольд отличный воин, недурен собой. Да, имеет уже двух бастардов, но твоя сестра справится с этим, я уверен. – В голове промелькнула шальная мысль, отражающая всю серьезность разговора, - а что насчет тебя?       Было видно, что Старк задумалась. Казалось, этот вопрос поставил ее в тупик, что вполне могло бы быть, но узнать он был обязан. И если она не задумывалась раньше о своем будущем, жила лишь ближайшими днями, не строя долгосрочных планов, кое-кто точно должен был этим заняться. Хотя бы заронить семена подобных размышлений. Может быть, тогда и перестала бы поступать опрометчиво, как в последний раз?       - Не думала, - честно призналась, вздыхая, - но точно спокойно жить в мире без сражений и вечных волнений не смогу. И из меня выйдет гораздо больше толка как от тетки, чем от… В общем, не знаю.       «Теперь будешь думать, - победоносно усмехнулся он, радуясь такому исходу. – Может, изменишь свое решение…»       Так они и лежали вместе, слушая пение огня и думая каждый о своем. В душе было такое умиротворение, что невольно забывались все проблемы и нависшая над ними угроза. Будто никогда и не было никакой войны, нет и не будет тех легендарных созданий, что готовы поместить весь мир в вечную Зиму и Ночь. Что все неважно, кроме этого теплого местечка; что у них гораздо больше времени, целая вечность…       - Много же вас стало, Старков-то, - добрая усмешка сорвалась прежде, чем мысль была закончена.       Но Арья не растерялась, а лишь в его манере и ответила:       - Как и вас, Таргариенов. Развелось, - тихий смешок медленно заменился сонным бормотанием.       - Эй! – притворно обиженно окликнул парень, но она уже не отвечала.       «Заснула… - умиленно понял он, удобнее устраивая на себе. Это был второй раз, когда видел ее такой умиротворенной и расслабленной. В тот раз, в Королевской Гавани, решил навестить перед сном, но лишь увидел ее заснувшую с мечами в руках. А сейчас она доверительно лежала на его груди, ища тепла и немой поддержки. И выглядела даже счастливой. – Или всему виной выпитое вино…»       Но Эйгон не мог себе отказать в такой малости, как поближе рассмотреть ее. Может девушка и не была столь красива как Санса, не так складна, но все же была симпатична. По-дикому очаровательна, как и весь Север с его бескрайними снегами, лесами, таящими опасность в своих тенях, и ясным ночным небом. Все в ней было резким и на первый взгляд холодным и суровым, не было той южной плавности и утонченности, привычной взору, но в этом и была вся суть. Она была не такой, будто из совсем другого мира. И он верил, что ее место, такой не похожей на всех, рядом с ним.       Послышался скрип снега и тихое дыхание, привлекающее к себе внимание. Рейгаль напрягся, вытягивая шею, и глухо рыкнул, оттопырив гребень на стене. Но это оказался всего лишь Ролли, решивший проведать их, и картина, увиденная им, его явно развеселила. Жестом показав, что вполне одобряет их отношения, собрался что-то сказать, как присмотрелся и увидел едва дымящийся мех у костра.       - Я предупрежу, чтобы не волновались, - только и проговорил он, подмигивая и удаляясь. Именно Дакфилд заметил неважное состояние Арьи, ее хмурость и усталость, и поспешил сообщить об это ему. Что ж, оставалось надеяться, что рыцарь найдет, что сообщить Сэре и Рьорну, так рьяно оберегающих ее. Не хотелось, чтобы пошли не самые приятные слухи о них, хотя многие точно заметили, что между ними что-то да происходит.       Остаток ночи, пока не сморил его сон, прошел в раздумьях и любовании спящей девушкой. Парень и раньше замечал на ее лице отметины, но только мог догадываться, при каких обстоятельствах они были получены. Кроме одного. Этот шрам был клеймом на его сердце, алеющим и кровоточащим. Но остальные имели каждый свою историю, неведомые ему. Один из них пересекал бровь, другой шел от висков до середины лба, третий едва задевал переносицу, а четвертый неглубоко и тонко впивался в щеку. Помнил, что на шее была полоска, будто от рыболовной лески, но удостовериться в этом сейчас не мог. По бледности и гладкости рубцов можно было предположить их давность, но самый недавний был именно тот, что пересекал ее тонкие губы. Проведя по ним невесомо пальцами, чем вызывал сонное недовольство и хмурость, убирая с лица выбившиеся из странной прически, которую ей заплетала Сэра, волосы, случайно заметил едва заметные белые линии, следующие строго по контуру лика: от подбородка по челюсти до уха, от него у самых висков и по краю лба, где начинались волосы. Создавалось впечатление, что кто-то искусно срезал кожу, а потом вновь ее накладывал. Холодок пробежался по его спине, заставив поежиться и теснее прижать к себе спящую. Нет, он чувствовал, знал, что она – эта та, кем является на самом деле. Остальное неважно. «Только она…» - уверенно кивнул сам себе, поцеловал ее в лоб и устроил свой подбородок на ее макушке, отдаваясь дреме и драконьему теплу.       Утро настигло их неожиданно. Рейгаль шумно выдохнул пар и фыркнул, пытаясь стряхнуть с себя припорошенный снежок, чем разбудил Эйгона. Быстро осознав, где и с кем находится, сонно улыбнулся своим мыслям. Спать под боком у дракона стало дело привычным, а с девушкой, крепко засевшей в его сердце, было необычно. Другие никогда не вызывали в нем столько эмоций, переполнявших всего его и желавших поделиться ими с окружающим. Но вот с ней, такой маленькой и беззащитной в его объятиях, все было иначе. Хотелось оберегать ее от всего, словно дракон сокровище как в старых сказках, и смеяться от такого точного сравнения.       Усмехаясь про себя и прикидывая, через сколько все отправятся в путь, повернулся и хотел уже будить спящую под боком, как та сама заворочалась и нахмурилась, просыпаясь. Осоловело хлопая своими глазами и пытаясь осознать происходящее, Арья медленно подняла голову, получая невесомый поцелуй в нос.       - Доброе утро, - нежно проговорил Эйгон, наблюдая за тем, как еще сильнее хмурится и косится на остывший мех с вином.       - Доброе, - глухо отозвалась она, приподнимаясь и осматривая его. – Похоже, ночь удалась.       - Причем на славу, - рассмеялся он, наклоняясь к ней совсем близко. – Выспалась?       - На удивление – да, - просто ответив, потянулась, разминая шею и руки. – Благодарю за оказанную честь спать с самим королем.       Двусмысленность сказанного его еще сильнее развеселила, заставив почти-что обессилено приложиться своим лбом к ее.       - Обращайся, - только и сказал, прикрывая глаза и наслаждаясь таким моментом близости, - готов служить тебе подушкой, когда захочешь.       Последующий за этим ожидаемый тычок под ребра таки выбил сдерживаемый смех, и парень, заливаясь, отклонился в сторону, высвобождая Арью из своих объятий. О, ему крайне нравилось ее смущать и вызывать такие по-детски смелые реакции. А раз они сейчас наедине, то почему бы и не воспользоваться моментом?       Она быстро выбралась из-под плаща, пока кое-чьи руки вновь не заграбастали к себе, лишив свободы, и умылась снегом. Он заворожено смотрел за ней и повторил в точности все ее действия, отмечая, что это действительно бодрит и приводит в себя, особенно если летит большим снежком прямо в лицо.       - Ты куда? – задал необдуманно вопрос, инстинктивно подаваясь вперед, когда Старк сделала несколько шагов в сторону, противоположную лагерю.       - По кустики, - пожав плечами, усмехнулась и неуловимо взгляду исчезла из виду.       Действительно, это был глупый довольно глупый вопрос, когда ответ был так очевиден. Тем временем, когда она вновь вернулась, Рейгаль уже доедал оставшееся с вечера мясо, а он собирал вещи. Пора было уже выдвигаться в путь.       - Иди в лагерь, позавтракай, - строго сказал ей, помогая собрать медвежью шкуру. – Я позже присоединюсь. Не стоит давать лишние темы для разговоров.       - Я тебя умоляю, - насмешливо бросила девушка, - кому нужно, тот уже их создал. Слухом больше, слухом меньше.       - А! - воскликнул Эйгон, обличающе тыкая в нее пальцем. – Теперь, значит, так говоришь! А в Винтерфелле чуть ли не пинками отбрыкивалась, чтобы я тебя не провожал.       Она насупилась, но тут же подобралась и с вызовом посмотрела:       - О, это расстроило бы мою сестру, которая все сообщила бы лорду Коннингтону и Джону, и тогда веселье было бы нам обеспечено. Я удивлена, как твой десница еще отпустил тебя на Север, Ваша Светлость.       - Кто-то же должен управлять делами, пока король в разъезде, - нравоучительно подметил он, припоминая последний разговор с наставником. – Хотя, по правде, он хотел поехать с нами на Север. Даже немного повздорили на этот счет. Впрочем, ты права, - согласился, пожав плечами и краем глаза замечая ее мимолетную и довольную улыбку, - он бы нам здесь устроил. А что бы сделал… твой брат?       Язык едва не сболтнул лишнего, но вовремя был прикушен. Оставалась надежда, что заминка была не замечена ею, но если что, можно же было повернуть разговор в другое русло.       - Думаю, - сделав пару шагов в сторону лагеря, остановилась и посмотрела в небо, - посмеялся бы, похлопал бы тебя по плечу, а мне предложил бы научиться шить, как подобает истинной леди. А сам как думаешь? Я ведь знаю, что вы оба связь поддерживаете.       Этого стоило ожидать. Рано или поздно кто-то из них двоих точно бы проболтался, но тут же себя отдернул. Чего это он как нашкодивший мальчишка вдруг запнулся? Он же король, а Джон Старк – лорд-командующий Ночного Дозора, а значит, нет ничего зазорного в том, что они ведут переписку! Но, похоже, поздно об этом подумал, так как обладательница серых глаз уже насмешливо заглядывала в его лицо.       «Вот зараза мелкая! – подумал Эйгон, мгновенно принимая спокойный и задумчивый вид. Ему же вопрос все-таки задали. – Подловила!»       - Скорее всего, - начал он, краем глаза следя за ней, и замолчал, храня интригу, - скорее всего… так бы и поступил.       Если бы не понимал характер этой северянки, то точно бы был уже по уши в снегу. А так, ловко отступив в сторону, избежал прямого попадания довольно большого снежка, который прямо попал в морду Рейгаля, забавно фыркнувшего и недоуменно воззрившегося на нее.       - Рейгаль, прости! – воскликнула она, подбегая к дракону, полностью игнорируя вопросительный взгляд. «А это уже что-то новенькое!» - Я не в тебя целилась, это все твой наездник виноват, в сторону отошел!       - Эй! – с таким нахальством король мириться не хотел, поэтому поймал ее, мимо промчавшуюся, за капюшон, едва за него не подняв как котенка за шкирку. – Не слушай ее, Рейгаль, она глупости говорит.       - Это я-то глупости говорю? – взорвалась девушка, пытаясь выпутаться из захвата, попутно заехав кулачком по нему.       - Ну не я же! – не остался он в долгу, все же намереваясь поднять за шиворот.       Но тут произошло нечто, заставившее их мгновенно успокоиться. Черное облако дыма окружило их, вынудив закрыть глаза и рты, задержать дыхание и прекратить попытки друг друга извести. Дракон гордо рыкнул и хвостом разнял их, отталкивая в стороны.       Некоторое время между ними стояла полнейшая тишина, но только стоило осознать произошедшее, как оба и рассмеялись, пытаясь умыться снегом от копоти. Это утро было для них незабываемым.

***

      Тревога не покидала его сердца, не смотря на довольно забавное утреннее происшествие. Наблюдая за всеми с высоты полета, Эйгон постоянно прокручивал в голове состоявшиеся разговоры, слышимые ранее истории и планы. Была какая-то мысль, казалось, что ответ полностью лежит на поверхности, но как мелкая рыбешка, за хвост не ловилась, а лишь ныряла еще глубже. Но что-то точно было не так, и это могла сказать только Арья, которая знала и таила о многом.       Проводить вместе половину ночи или полностью ее, стало для них привычным делом. Сегодня была последняя ночевка перед прямым и долгим дневным переходом, а там и разделением на отряды, до Стены. И он был уверен, что она придет и сегодня.       Так оно и случилось. После короткой охоты, в которой им активно помогала Нимерия в паре с Морсом, им удалось поймать большого кабана и подстрелить нескольких зайцев. Не самый богатый результат, если сравнивать с предыдущим вечером, но хоть что-то. Здраво рассудив, что можно сделать с мелкой дичью, без зазрений совести освежевали, выпотрошили и зажарили на костре. А кабанчик целиком и полностью достался Рейгалю, благодарно рыкнувшего лютоволкам, скрывшимся в лесной чаще.       Ночью девушка снова выбралась из лагеря, окольными путями обходя дозорных, которых она похвалила ему, что исполняют они свои обязанности добросовестности и согласно заданию. Для него до сих пор было большим секретом, как ей удается прошмыгнуть незамеченной через все палатки воинов, бывалых в разных сражениях, туда и обратно? Почему никто не замечает ее, не слышит и, можно сказать, не видит ее следов на снегу? Когда же задал этот вопрос ей, то та лишь посмеялась и загадочно хмыкнула, будто решая – стоит говорить или нет. Но так и не поведала этого.       В этот раз он хотел показать нечто настолько захватывающе, что, ни слова не говоря, просто сжал ее ладонь и подвел к дракону, смело поглаживая его по шее, держа ее руку.       - Не бойся, - лишь и сказал, подсаживая на спину пригнувшегося Рейгаля, не сопротивляющегося и стойко выносящего весь этот процесс.       Арья робко зацепилась за его гребень, полностью ложась на него и стараясь избегать шипов, так и норовивших впиться в ноги из-за невнимательности. Но все прошло довольно успешно для первого раза – он не мотался из стороны в сторону, а медленно и даже аккуратно катал новую наездницу, которая с немым восторгом гладила на первый взгляд шершавую чешую и по-детски счастливо улыбалась.       К его сожалению, а может и к счастью, парень не сразу заметил, как огненный змей пригнул свою шею к земле, помогая ей спуститься. Девушка благодарно погладила его по морде, что-то нашептывая, а потом блестящими от пережитого серыми глазами посмотрела на него. Вот тогда-то и понял, что пропал. Такая невинная, совсем еще девчонка, маленькая, но перенесшая многое за свою короткую жизнь, полностью заполонила его разум. И он пропустил тот факт, что она неуклюже повернулась к нему, оступилась – удачно подтолкнутая мордой дракона, и упала прямо в его объятия, повалив на снег.       Они некоторое время смотрели друг другу в глаза, не решаясь издать и звука, лишь их тихое, немного прерывистое дыхание было слышно. Эйгон приподнялся на локтях, сокращая расстояние между ними до самого минимума, Арья же инстинктивно отклонилась назад, создавая видимый разрыв, но тут же дернулась, почувствовав маленький порыв ветра, и как развязалась лента, скрепляющая ее волосы. Темный водопад упал ей на плечи, накрывая их обоих. Они так и манили к себе, что утерпеть не было сил, поэтому он протянул к ним руку и пропустил через пальцы несколько прядей.       Это завораживало. Казавшиеся черным шелком в ночной темноте локоны блестели в свете разожженного огня, переливаясь разными оттенками, вплоть до серебра. И раз за разом проводя по ним ладонью, путая и расправляя, все ближе подбирался к лицу, пока не дотронулся до щеки. Нежно погладив и придержав ее, сделал один рывок и коснулся губ, садясь и привлекая к себе.       Поцелуй был поначалу несмелым и даже робким; легко проводил кончиком языка по линии шрама, как если бы ветер ласкал путника в знойную погоду. Но этого было ощутимо мало, и хотелось все больше и сильнее прижаться к ней, познать полностью ее чувства, которые были в не меньшей степени, чем у него. Он это знал, слышал своим сердцем, что в унисон билось с ее собственным. И когда она в ответ запустила в его волосы свои тонкие руки, расплетая и освобождая, касаясь кожи головы легкими и мягкими движениями, будто делала массаж, забоялся, что его никто и ничто не остановит. Все в нем требовало еще более тесного контакта с ней, льнувшей к нему в поисках того, что нужно было ей. И кто он такой, чтобы противостоять этому?       Подхватив девушку, поудобнее устраивая на себе, обнял ее за талию одной рукой, сильнее прижимая, и зарылся в ее локоны другой, слегка оттягивая назад. Но и она в долгу оставаться не желала, перебирая пряди на затылке и поглаживая его лицо и шею порхающими, едва ощутимыми касаниями. Но и этого было достаточно, чтобы распалить желание еще больше, чем это должно было быть.       Приподняв ее, на миг удивился, насколько легкой и тонкой была Арья, как искусный клинок, который удобно ложился в ладонь, являясь именно продолжением кисти, а не сторонним оружием. Как же ветер еще не унес ее, такую хрупкую на вид? И вдруг так отчаянно захотелось уберечь ее от всего, спрятать от всего мира, что и не заметил, как его собственные руки уже вовсю гладили девичью спину, а она, слегка прикусив его губу, выгнулась, вжимаясь в него еще плотнее.       Мысли если и были где-то на задворках сознания, то полностью растворились, оставив после себя звенящую тишину и отбивающий бешеный ритм стук сердца. Кровь несла по венам азарт и тепло, разгорячая тела, становилось жарко и хотелось слиться воедино, но лишь только одно смогло вовремя остановить их.       Тонкие пальчики льдом прошлись по его шее, остужая палящую кожу, заставляя немного сбавить темп и уже неторопливо целовать столь желанные губы, алеющие и распухшие от едва сдерживаемой страсти.       - Мы совершаем ошибку, - на грани шепота, выдохнула Арья, прислоняясь своим лбом к его.       О, он понимал ее чувства, тормозящие и причиняющие настоящую и удушающую боль, лишая свободы выбора. Но и знал, что стоит сказать только одно слово, и все преграды будут тут же сметены.       - Ошибкой будет, если мы сочтем все происходящее между нами ошибкой, - так же ответил Эйгон ей, привлекая к себе и крепко обнимая.       Она хмыкнула, что-то произнеся на языке Первых Людей, на котором охотно общалась с Сэрой и Рьорном, и посмотрела в его глаза. От этого внутри вдруг волной поднялось тепло, накрывая с головой, и хотелось сказать то самое, что навеки бы связало их.       - Если ты так решил меня отправить обратно в Винтерфелл, то зря стараешься.       - Хорошая мысль, но ты все равно не послушаешься же, - обреченно улыбнувшись, поцеловал ее в висок, понимая, что это была их последняя ночь перед важным событием. Завтра вечером они уже прибудут к Стене, а значит, волей-неволей, так откровенно и наедине побыть не смогут, не боясь лишних глаз и ушей. А думать о будущем было боязно, не хотелось загадывать заранее и строить долгосрочные планы. – Да и я теперь тебя, наверное, никуда не отпущу.       - Вот и славно, - весело подвела итог девушка, потеревшись своим носом об его и ловя после этого в легком поцелуе короткий смешок. – Я должна идти. И Вам, Светлейший, необходимо выспаться перед завтрашней дорогой, - и ловко выкрутилась, будто он и не держал только что в своих руках ее тоненькое и легкое тело. – Спокойной ночи.       В голове смешались сотни мыслей, сменявшихся между собой с молниеносной скоростью и путающихся, но только одна была неизменно и теплее солнца в самый погожий день в Эсоссе согревала: «Она согласна... Согласна же?!»       - И Вам хорошей ночи, миледи, - в него полетел снежок, но в этот раз уклоняться не стал, а лишь растер снег по лицу, пытаясь стереть глупую и счастливую улыбку, расплывшуюся против его воли. Точно такую же, что была и на ее лице.