вишня в сахаре

***

Юнги нервно озирается и успокаивается, когда не видит в толпе знакомой макушки фиолетового цвета. Неприятное послевкусие после последнего выступления никуда не исчезло, но он старается не думать сейчас об этом. Перед ним толпа, жаждущая отличного шоу, горячего рэпа и сочных битов, в ритм которых будет легко махать рукой и качать телом в такт. Они орут «Шуга» из сотен глоток в одном ритме с музыкой, заставляя любить и кланяться, благодаря за жаркий саппорт. Именно они поднимают его настроение до отметки «выше крыши» и дарят ничем не разбавленное, концентрированное счастье, которое Юнги глотает, словно воздух. И если бы предоставили выбор ещё раз, он без сомнения выбрал бы сцену. Для того самого чувства, ради которого готов выворачивать себя наизнанку, не спать днями и ночами сидя при микшере, добирая звуки и оттачивая композиции до границы «охуенно». Он любит эти счастливые лица, кайфующие от его музыки, он видит это в глазах, которые светятся от радости и иногда прикрываются от накативших ощущений. Энергия, которую они передают, просто ошеломительная и легко смывает все страхи, волнения, переживания и усталость, заставляя давать из себя всё. На самом деле это и есть феномен сцены и живых выступлений — Юнги выдерживает со своей слабой кондицией более полутора часа только благодаря тому энтузиазму и адреналину, который окружает его и липнет к коже вместе с дымом, который пускают машины. Электрические разряды собираются на кончиках пальцев, и Юнги готов поклясться, что сможет метнуть молнией, если ему дадут звуковую систему покруче и стадион, заполненный людьми, вместо этого тесного клуба. К нему тянется множество рук, а девушки шлют воздушные поцелуи, попискивая восторженно. От этого хочется улыбаться и точно также попискивать, но ему нельзя, надо держать имидж «крутого парня», поэтому он только делает свой прищур и машет рукой, заводя толпу ещё больше. Тэхён с утра решил «будь, что будет» и выкрасился в цвет молочного шоколада. Он выбрал мягкую серую толстовку с большим капюшоном (в который удобно спрятаться) и чёрный гольф без рукавов. Вместо привычных кожаных штанов натянул обычные джинсы и примерил давно не ношенные джорданы. Сегодня не хочется никакой подводки и украшений. Первый раз за огромный отрезок времени захотелось быть «обычным» и «неприметным». Сегодня особенный вечер. Выступают не только Шуга с Рэпмоном; приглашены также парень с девушкой из другого города. А ещё Намджун согласился дать Чимину танцевальный номер. Что подразумевал под этим Чимин, не знает никто, но зная пластику его тела и любовь к пошлятине, стоило бы поволноваться. Только это уже головная боль Намджуна. Большинство осведомлено о тактильных потрахульках, которыми страдает Чимин, и Юнги всерьёз задумывается, как можно связать себя с таким парнем. Ведь его не только касаться на публике нельзя, а даже сидеть рядом опасно. И таки да, после того как Чимин начал качаться, то смотреть и дышать в его сторону также стало граничить с грехом. Юнги не понимает, каким чудом Чим всё ещё не под домашним арестом, под тщательным надзором своего рыцаря в фирменных доспехах. Возможно, между ними есть что-то больше, чем обычное доверие. Тэхён входит в клуб, когда начинают исполнять прощальный номер с приезжими артистами. Люди вокруг стараются протиснуться как можно ближе сцены, и Тэхёна сносит в задние ряды. Он слушает рэп незнакомого парня, но взгляд намертво прикован к Шуге. Внутри не возникает никаких негативных чувств, кроме того, что создалось в самом начале — Юнги чужой. Эта мысль крутится в голове, не покидая и не имея продолжения. Чужой. Шуга на сцене несомненно красив и привлекателен, но совсем иначе. С большой дистанции. И хоть кажется, что он рядом, вот тут, на сцене; в то же время парень далёк, как звёзды в космосе. И, возможно, хочет быть ещё дальше и выше, чтобы никто никогда не смог дотянуться. Возможно, Шуга хочет оказаться на обледенелой шапке вершины горы, один. Юнги опять чувствует на себе тот же взгляд, что две недели назад, но не видит никого, напоминающего Тэхёна. Когда Намджун заканчивает свою партию и бахают последние взрывы, он пристально вглядывается в бушующую и ликующую толпу. Движутся все, кроме одного человека. Юнги чувствует подвох и, щурясь, всматривается в лицо, частично скрытое тёмной чёлкой и серым капюшоном. Сердце предательски ёкает, когда он встречается с прожигающим взглядом Тэхёна. Юнги забывает, как дышать, его выкидывает внезапно в пространство без звуков, света и земного притяжения. Он не кланяется, не улыбается, не может ничего, только смотреть на это неподвижное лицо, даже не в силах моргнуть. «Кто это?» — Юнги понимает всё и ничего одновременно. Намджун толкает его локтем в бок, выводя из оцепенения и кладёт ладонь на плечо так, чтобы он двигался в сторону выхода. Свет в зале гаснет, и Юнги теряет Тэхёна из виду. Он, понимая, что тот сейчас может опять исчезнуть, соскакивает со сцены и проталкивается между людьми, стоящими плотной стеной. Юнги оборачивается только на миг, когда начинает играть музыка, и застывает, видя на сцене Чимина. «О-о-о нет. Нахер, нахер! Не буду я на это смотреть!» — думает он и ретируется в сторону выхода, где надеется словить «человека, блять, невидимку». Чимин начинает танец резко и уверенно. Свет падает на него сверху, погружая весь клуб в непроглядную темноту. Чимин долго готовился к этому номеру, оттачивая каждое движение. Хореография запланирована так тщательно, чтобы взгляд мог наслаждаться только плавностью, без малейшей заминки или неловкости. Желание попробовать себя наконец не только в тренировочном зале (ведь на паркете такое почти невозможно), ощущая всю прелесть минутной славы, вылилось в эту неординарную постановку. Парень останавливается, отходит на несколько метров от белого круга, берёт разбег и делает пируэт с такой грацией, что по залу проносится громкий вздох. За ним следует серия поворотов, наклонов и скольжений голой стопой по доскам. Исполняя револьтад, Чимин задерживает дыхание и, только плавно приземлившись, позволяет сердцу биться дальше. Музыка льётся из динамиков и непонятно, она ведёт танцора или танцор управляет ею движениями кистей рук и тела. Двойной сот де баск андедан завершает эту часть выступления в полной тишине и, кажется, шоке зрителей. Балетная школа не проходит даром — Чимин лучший в группе. Чёрная шёлковая рубашка, свободно выпущенная из брюк, перемещается плавно вверх и, сорванная одним движением, отлетает на порядочное расстояние. Музыка с классического пианино перетекает в пульсирующую, сексуальную, наполненную тягучей страстью. Толпа шумно втягивает воздух. Он делает резкий движок и, падая на колено, выгибается назад, расставляя широко колени. Плавно, будто на пробу, поднимает бёдра вверх, затем, опираясь на одну руку, а другую кладя на пах совмещает это с движениями коленей. Коронное движение, от которого даже преподавательница краснеет. Музыка и танец всё также ведут друг друга. Парень смотрит в толпу масляным взглядом, не видя ничего, как и предупреждал оператор света. Но ярко чувствует, что за ним сейчас следит сотня глаз, дословно пожирая его взглядом. Это осязается. Чимин проводит языком по верхней губе и улыбается нахально, сексуально. Так, чтобы встал у всех, даже гетеросексуалов, чтобы соски торчали шипами, а кружевное бельё протекало насквозь. Он отворачивается и молится про себя, чтобы не возбудиться, так как сам уже на грани от пошлой игры с невидимой публикой. Последние несколько битов, и он поворачиваясь к зрителям лицом, на самом краю сцены, резко разрывает на себе белую алкоголичку, демонстрируя накаченный пресс. Несколькими секундами позже свет гаснет, а он сбегает со сцены под крики восторженной толпы. Намджун стоит за кулисами охуевший настолько, что не может произнести ни слова. Он не может даже пошевелиться, а не то чтобы спросить «что это вообще было?». В голове одна нецензурщина. Чимин пододвигается опасно близко и шепчет срывающимся от возбуждения голосом: «Если ты сию минуту не найдёшь какого-то укромного места, то я начну прямо здесь». Он дрожащей ладонью проводит по своей груди, соскальзывая на соски, и вдыхает, чувствуя как в штанах становится тесно. Намджун отмирает и бьёт его по руке, хватает крепко за запястье и тянет в сторону технических помещений. Юнги настигает Тэхёна у бара, резко хватая за плечо и разворачивая к себе лицом. Ещё не на все сто уверен в том, что это действительно он, всматривается в лицо и находит на носу родинку, которую приметил ещё при первой встрече. Облегчённо вздыхая, Юнги тушуется вдруг и не знает, что сказать. И что спросить тоже. Неловкости выше крыши. — Ты классно выступил, — выдавливает ошарашенный Тэхён вместо «привет», так как это единственное, о чём он думает последние несколько минут. — Тебе понравилось? — удивление в голосе Юнги настолько большое и искреннее, что Тэхён, улыбаясь, кивает два раза вместо одного. У Юнги возникает сто тысяч других вопросов, но, стоя здесь, задать их невозможно. Тэхёну понравилось, и от этой мысли как-то теплее и спокойнее. Но мастер тату стоит молча и не делает в сторону Юнги ни шага. Юнги старается понять, что изменилось и почему Тэхён соблюдает дистанцию, запихивая ладони в карманы узких джинсов. Юнги бы предложил выпить, чтобы разрядить обстановку хоть как-то, но, вспоминая последнюю «попойку», отказывается от этой идеи категорически. Тэхён украдкой разглядывает Юнги и вздыхает облегчённо, понимая, что сейчас перед ним, более или менее, парень, который пришёл к нему в студию и улыбнулся. Насколько более, а насколько менее, это стоит ещё выяснить. Вопрос только «как»? ВИП столики заставлены алкоголем, даже тот, где обычно сидят Намджун с Юнги и Чимином, занят какими-то «шишками». — Хочешь кофе? — вдруг спрашивает Юнги, блуждая глазами по полу — грязному, с множеством окурков. Толпа визжит и даже коню понятно, чем на сцене занимается Чимин. — Хочу, — Тэхён прячет улыбку в уголках губ и следует за Юнги на выход. Краем глаза в свете прожектора замечает Чиминов пресак. Шикарный. «Далеко пойдёт» — думает Тэхён и старается не отступать от Юнги ни на шаг. От случайного «почти» касания у него приятные разряды тока по телу и лёгкое головокружение. Даже смотреть в затылок, который он выбрил, оставляя выцветший рыжий, доставляет удовольствие. У Юнги колени подгибаются от волнения и такого странного, непривычного Тэхёна. Кажется, что со сменой одежды и цвета волос он перевернул всё с ног на голову. Внутреннее напряжение, помесь стресса, эксцитации и не до конца выветренного адреналина после выступления циркулируют в Юнги и не дают нормально думать. Мысли рассыпаются, и единственное, что он может сейчас контролировать, это шаги по лестнице. Дыхание Тэхёна настолько близко к шее, что кажется, инеем оседает на коже. На улице Юнги перетряхивает, когда холодный ветер врывается под распахнутую косуху и треплет тонкую потную майку. Когда они заходят за угол, чтобы словить такси, парень не выдерживает и, впечатывая Тэхёна в стену, прижимается губами к губам. Он не двигается, только дышит загнанно, сам не осознавая, что делает. Частое моргание не помогает согнать пелену с глаз и настроить чёткость. Когда Тэхён осторожно обнимает его, Юнги выдыхает и чувствует будто из него, как из шарика, выпускают воздух. Накатывает усталость, и, облокачиваясь на парня, он почти сползает на землю. Сильные руки держат крепко. Юнги упирается лбом в грудь Тэхёна и греется исходящим от него теплом. Тэхён не может сопротивляться. Не такому Юнги. Ещё одной метаморфозе, которую неожиданно для себя открывает. Он отмечает внезапную перемену, и сотни догадок с ответами начинают укладываться в голове. Тэхён сравнивает Юнги с нервной шиншиллой. Вредной и зубастой, но всегда мягкой и пушистой. От этой мысли хочется рассмеяться и поцеловать Юнги в нос. Но вместо этого он сжимает кольцо рук чуть плотнее и старается согреть заметно похудевшее тело. Огромный фонарь, под которым они стоят, мигает пару раз и перегорает, погружая всё вокруг в мягкую темноту. Начинает сыпать меленький снег, покрывая асфальт слоем, похожим на тонкую сырую бумагу. На фоне других фонарей он меняет цвет на желтоватый, голубоватый и даже с оттенком зелени. Только под тёмным фонарём их двоих он сероватого, пепельного оттенка. Юнги вздыхает глубоко и, полностью успокоившись, молча высвобождается из объятий. Такси украшено разноцветными лампочками, напоминая о том, что скоро Рождество и Новый Год. Тэхён улыбается, ловя их отражение в глазах Юнги. Юнги опирает голову о плечо Тэхёна и радуется, что ехать придётся долго.