***
The Headphonist — Zed’s Dead, Baby (Bullwinkle Part 2 by The Centurians)
— Симба! Симба! СИ-И-ИМБА-А-А! Да где же ты, ёб твою мать! Тэхён уже почти час носится по отелю в поисках своего хамелеона. Но, как можно предположить, найти хамелеона в огромном отеле, полном разных цветов, тканей, отделок, картин и прочей мишуры — задача не из лёгких, если вообще выполнимая. Тэхён уже чуть ли не плачет, когда чувствует, как что-то копошится у него в кармане. Внезапная догадка осеняет парня, и он запускает руку в карман льняного чёрного пиджака. — Симба! Сукин ты сын, я чуть не умер от страха. На руке сидит большое розовое нечто и крутит глазами во все стороны. И в том, что хамелеон ебанутый, как Тэхён, — сомнений нет. Он рядом с хозяином всегда окрашивается в розовый цвет и иногда высовывает язык, чтобы почесать бровь. О том, что Симба любит ловить мыльные пузыри, зонтики от коктейлей и сами коктейли тоже, наверное, упоминать не стоит. Каков хозяин, таков и питомец. Чешуйчатого ящера привезли из Африки, и Тэхён, влюблённый в Короля Льва, назвал его гордо — Симбой. Хуанита посмеивалась в кулак, Юнги только закатывал глаза и старался игнорировать пару, когда они играли. А Симба оказался тем ещё шутником: мог прыгнуть кому-нибудь в тарелку супа или, спрятавшись в вазе с цветами, шлёпнуть расслабившегося с газетой посетителя языком по очкам. Не вспоминая о том, как этот засранец любил зеркала и всматриваться во всё, что могло отражать его фигуру. Тэхён оставляет Симбу в террариуме и закрывает на замок. У Юнги чёткое правило — в его кабинет со зверьём, а особенно с Симбой, нельзя. Юнги сидит над бумагами с самого утра и почти что воет. Когда он открывал отель, даже и подумать не мог, что будет столько работы. Он мог бы доверить бухгалтерию только Хуаните, но у неё и своей работы достаточно: следить за поставками, чистотой, заведовать служащим персоналом и успокаивать, если что, гостей. Не говоря о том, что все мелкие проблемы она решает сама, стараясь как можно реже беспокоить Юнги. Мужчина с сожалением вспоминает, когда в последний раз нормально отдыхал и садился за руль старой любимой тачки, а не Порше, которую водит Хуанита. Юнги глубоко вздыхает и погружается в табели с цифрами, стараясь не думать о том, что хоть бизнес как-то крутится, но золотых гор не приносит. Неделя закрытого «люкс», который оккупировали местные полицейские, сказалась дырами в доставках устриц, крабов и омаров. Юнги хотел открыть сеть кафе, но сейчас об этом можно только мечтать. И Тэхён ещё вечно клянчит землю и деньги на постройку приюта для животных. Юнги бы и рад его открыть, чтобы весь этот зверинец свалил с его глаз долой, но… Всё опять-таки упирается в деньги. Юнги потирает переносицу и радуется, что хотя бы их не пришили к ответственности за того мёртвого усача и сняли все подозрения. Неделя выдалась такой нервной, что даже Тэхён не особо буйствовал. Тэхён осторожно стучит в дверь и, слыша «войдите», проскальзывает тихо внутрь. Мягким шагом он подходит к большому столу и становится рядом, выжидая, пока Юнги отложит бумаги в сторону и посмотрит на него усталым, почти погасшим, взглядом, спрашивая: — Случилось чего? — видя хитрый, игривый взгляд и наскоро облизанные губы, расслабляется моментально. Юнги ведётся сразу на Тэхёна, который садится на колени и ластится, как кошка, соскучившаяся по хозяйским прикосновениям. Рука скользит по напряжённой спине, и Тэхён выгибается с шумным вздохом. У него глаза прикрыты, а ресницы трепещут мелко. Губы то и дело увлажняет юркий язык, и на Юнги моментально накатывает сильное возбуждение от этой картинки. Он пробирается ладонями под рубашку и гладит нежную кожу живота, гладкую, как шёлк. Тэхён мычит сдержанно на ухо и скользит языком по мочке, прикусывая её. Юнги раздвигает колени так, чтобы Тэхён сел на него, опираясь спиной о грудь. В этой позиции ягодицы давят на член, доставляя немного удовольствия и облегчения, а доступ к телу Тэхёна почти ничем не ограничен. Юнги расстёгивает чужие брюки и хмыкает, сильно прикусывая основание шеи Ви. Белья нет. Ладонь сначала просто гладит напряжённую плоть, но внезапно сжимает сильно, вырывая из горла любовника гортанный стон. — Скучал? — рука то сжимает, то отпускает, не делая привычных движений вверх-вниз. — Заткнись, — Тэхён готов ругаться благим матом, но ёрзает только задницей, стараясь как можно чаще задевать твердый выступ сзади. Рубашку расстёгивают медленно, нарочно мучая и задевая ненароком чувствительные места. Тэхён оплетает ступнями лодыжки Юнги и впивается в поручни шикарного кожаного кресла босса. В его понятии Юнги всегда будет боссом Шугой, хоть никогда и не признается в этом. Юнги уже мало соображает, но знает одно — самое время перенестись на бархатный диван шоколадного цвета, приобретённый недавно. — Детка, как ты это делаешь? Как ты можешь так сводить меня с ума? — Юнги шепчет в шею разгорячённого Тэхёна и лижет по всей длине, чувствуя, как на языке оседает остаток парфюма и совсем немного соли. Определённо хочется большего. Сейчас же, обоим. Юнги откатывается от стола и одним рывком берёт Тэхёна на руки. Тот обвивает руками шею и хихикает, мурлыкает гортанно. Брюки летят в сторону, а диван оказывается достаточно большим для них двоих и приятно мягким. Юнги скучал. Он раздвигает любимые ноги и оплетает вокруг своих бёдер, наклоняясь как можно ниже. Тэхён сам ловит его губы, вытягивая шею, вовлекает в мягкий, совсем не пошлый поцелуй. Но чувствуя, как язык проскальзывает внутрь и давит на его собственный, теряется и тянет Юнги ближе. Дыхания не хватает, когда с мокрым чмоком они отрываются друг от друга. У Юнги на глазах пелена, он не может уже вести дальше, надеясь, что Тэхён это поймёт. Нервы, чувства, жгучее желание — всё натянуто струной; и тот понимает. Принимает в себя с тихим шипением от начального дискомфорта и ловит воздух широко открытым ртом. Юнги запрокидывает голову, закатывает глаза и стонет протяжно. С Техёном всегда как в первый раз. Ладони сжимают края подушки, чтобы хоть как-то контролировать себя и не сорваться на бешеный темп, вдалбливая парня в мягкую перину. Но получается тяжело — тот царапает спину, гнётся, стонет на ухо и сам старается ускорить темп. И это выше его сил. Тэхён кричит, сжимая его в себе. «Господи, за что?» — думает Юнги, кончая так ярко, что на секунду будто бы его застрелили. — Юнги-и-и, — тянет Тэхён лениво, смотря в потолок и зарываясь пальцами в чёрные волосы на чужом затылке. — М-м-м? — Юнги понимает, что сейчас обязательно будет какая-то просьба, но плевать, поскольку умелые пальцы массируют затылок и позвонки, дополнительно расслабляя после оргазма. — Давай поедем в Лос-Анжелес. Юнги думает, или делает вид, что думает, пока до него не доходит, что выбор города вряд ли случайный. — А с хера именно туда? Солнышка и здесь предостаточно, — Юнги не хочет говорить «нет», так как сам давно думает о поездке в Штаты. — Дело есть, — отвечает Тэхён, улыбаясь. — Дело? — Юнги напрягается. — Помнишь, мексиканца-усача с «люкса»? Так вот, он нам великодушно оставил целый кейс чистейшего отменного кокаина. БЛЯТЬ! БЛЯТЬ! БЛЯТЬ! — Блять, — выдыхает Юнги, понимая, что весь пиздец наверняка ещё впереди.