Удар на опережение

В этой части почти сплошные разговоры и рефлексия. Заранее прошу прощения у всех, кому это покажется скучным. __________________________________________________________ Почему Майкрофт решил, что он солгал? Разве он лгал Джону? Нет, ну так-то приходилось, но тогда… Он действительно больше не любит Джона! — Да неужели? — спросил его внутренний голос, трансформируясь в Майкрофта. Шерлок закрыл глаза, окончательно абстрагируясь от внешнего мира. Раньше в Чертогах о чувствах он говорил в основном с Джоном, но сейчас был неспособен вызвать его образ из глубин разума, точно зная, что когда он откроет глаза, возвращаясь домой — Джона там не будет. Так что придется говорить с Майкрофтом, который, похоже, считал, что разговор и самокопание необходимы. — Я не лгал. Я его не люблю больше. — Тогда почему ты так нервничаешь, Шерлок? Почему так боишься его потерять? — Мы друзья! Зря он это затеял. Майкрофт никогда не понимал этого, он продолжал считать чувства опасным недостатком. И в кабинете Майкрофта в чертогах так же неуютно, как и в реальном. То ли дело беседовать с Джоном в мысленной проекции их гостиной… — Нет, дорогой мой. Вы не просто друзья. Вы влюбленные. Даже правильнее сказать — возлюбленные. Так зачем же ты выгнал Джона? — Майкрофт, пусть и ненастоящий, вел себя так же навязчиво, продолжая хладнокровно препарировать чувства брата. И Шерлок все же начал оправдываться. — Я не выгонял! Я не хотел, чтоб он уходил! — И что ты сделал для того, чтобы он не ушел? — Я… «Я больше не люблю тебя». Как он мог это сказать? Почему он решил, что это будет правильно? — А почему ты так огорчился, когда он ушел, не устраивая сцен, ни на чём не настаивая? — Я не… — Шерлок вспомнил вдруг отчаянно плеснувшуюся в груди иррациональную обиду — ту самую, из-за которой он с такой скоростью перетащил вещи Джона наверх. На самом деле он был расстроен, обижен, зол на Джона, который просто ушел. Просто повернулся и ушел от него — от Шерлока! Как будто Шерлок ничего не значит. Как будто его совсем не удивили эти слова. Как будто он не собирался бороться. — Значит, ты рассчитывал, что он будет бороться? — улыбнулся Майкрофт. — Милый наивный Шерлок. Ты совсем забыл, что Джон всегда тебе доверяет. Он полностью полагается на твои решения, ведь он считает тебя самым лучшим. Самым умным. Всегда точно знающим, чего ты хочешь. Он не знал, что тебе захотелось покапризничать. — Я не капризничал! Я… Я хотел… Шерлок замер. Он хотел, чтобы все было, как в тот раз. В самый первый раз… *** Разумеется, он помнил их первый раз. Подробная запись занимала почетное место в той части Чертогов, что отводилась Джону и их отношениям. Все получилось спонтанно. Тогда, после сложной недели, заполненной погонями и драками, у Джона почти не осталось чистой одежды. А Шерлок провел пару очень неудачных (на самом деле вполне продуманных) экспериментов. И из одежды у Джона осталась только форма — парадная и обычная. Неудачным результатом последнего эксперимента были прожженные в четырех местах джинсы Джона, разгромленная кухня и перепачканный и исцарапанный Шерлок. Удачным результатом эксперимента был взбешенный Джон в штанах цвета «пустынный хаки» и серой майке, запихивающий одновременно свою одежду в стиральную машину и Шерлока в душ. Заодно пытаясь осмотреть все его царапины и ссадины на предмет застрявших осколков и необходимости накладывать швы. Ни того, ни другого не было, и Шерлок просто влез под душ прямо при Джоне. От одного этого можно было возбудиться. Он и возбудился. Спрятать эрекцию в душе было невозможно, и, разумеется, Джон ее заметил. А Шерлок заметил, что Джон заметил. И заметил, что Джону это явно нравится. Шерлок видел все признаки — расширившиеся зрачки, участившееся дыхание, бешено бьющаяся жилка на шее, язык, быстро скользнувший между губ… И Шерлок отчаянно начал провоцировать Джона еще сильнее — откинул голову, демонстрируя шею в жесте безмолвного подчинения, принялся ловить губами и языком струи воды из лейки, демонстративно провел ладонями по телу — от ключиц до бедер, потом обратно, задержавшись на груди. И это сработало. Джон хрипло спросил: — Что ты творишь? Шерлок так же хрипло ответил: — Моюсь. Хочешь?.. — Хочу, — ответил Джон и шагнул к нему прямо в одежде, обхватил за плечи, прижал к себе, положил ладонь Шерлоку на затылок и чуть надавил, чтобы их губы смогли наконец-то встретиться. Их первый поцелуй был безумием — вода, сажа и кровь, смешиваясь, стекали по телу Шерлока и впитывались в одежду Джона, грубая ткань армейских штанов царапала нежную кожу — и они оба горели и дрожали, вжимаясь друг в друга, не в силах отстраниться хоть на миг, и ни один не отдавал первенства другому. Это была борьба — борьба губ, языков, рук, желаний, и продолжалась она до тех пор, пока Джон не запустил ладонь в волосы Шерлока, сжав кулак, потянул, заставляя откинуть голову назад и впиваясь ртом в беззащитную шею, каким-то внутренним чутьём сразу безошибочно находя губами особую, самую чувствительную точку, а вторую руку опустив на задницу Шерлока и с силой сжав ягодицу. И Шерлок сдался, уступил, вскрикнул, застонал, вцепившись Джону в плечи, растаял, расплылся — и отдался. Отдал свое тело, свое сердце, свою душу — всего себя отдал своему Джону. И Джон принял этот дар. И летели на пол штаны с майкой, и жадные горячие руки искали и находили, гладили и сжимали, тянули и ласкали, и сталкивали в жаркую бездну оргазма, и удерживали на краю — самые мудрые, самые надежные в мире руки Джона. И после, целуясь под струями уже остывающей воды, соседи-друзья-любовники так и не смогли разомкнуть объятия, и переместились в спальню Шерлока, которая с тех пор стала их общей спальней, и там все было долго и нежно, и Джон был внимателен и осторожен, а Шерлок не мог перестать гладить его кожу, целовать плечи, шею, лицо, губы… И впервые ощутив Джона в себе, он неожиданно понял, что плачет, и испугал этим Джона, который решил, что Шерлок плачет от боли… О, глупый, добрый, прекрасный Джон! Шерлок плакал от счастья. И кончил через несколько минут с радостным криком, больше не в силах держать это счастье в себе… А потом они долго лежали в обнимку, и Шерлок, водя кончиками пальцев по груди Джона, едва слышно рассказывал, как долго и сильно он этого хотел, как мечтал, как ревновал, и о том, какой Джон замечательный и удивительный, научил его чувствовать и принимать свои чувства, научил любить. И Джон поймал тогда его руку, прижал к своим губам и прошептал: — Я тоже люблю тебя, Шерлок. А утром, проснувшись на плече Джона, Шерлок тут же начал себя мысленно упрекать за то, что вчера так разнюнился, наговорил кучу сентиментальной чепухи, да еще и заснул сразу же после того, как Джон признался ему в любви. Нет, он самое нелепое существо в мире! А потом проснулся Джон. И все сразу стало хорошо. *** — Значит, ты хотел, чтоб Джон в ответ на твои слова занялся с тобой сексом? — Майкрофт рассмеялся. — Твои чувства сделали тебя нелогичным, Шерлок. Ты совершенно перестал думать. Шерлок закрыл лицо руками. Майкрофт прав. Абсолютно нелогично. Совершенно бессмысленно. Где-то ошибка. Он по прежнему ничего не понимает в чувствах. Надо у кого-то спросить. Но не у Майкрофта — тот ничем не поможет больше. И тот Джон, что в Чертогах, тоже не поможет сейчас. Если бы настоящий Джон был дома, можно было бы спросить у него, но его нет. С кем же можно поговорить? С кем-то, кто понимает в чувствах больше Шерлока? — Шерлок, милый! Я принесла тебе чай. — Миссис Хадсон! — вот оно — спасение, вот у кого можно спросить! — Миссис Хадсон, мне нужно поговорить с вами! — Да, милый, конечно, — миссис Хадсон поставила чашку около Шерлока и присела в кресло Джона. Это не вызвало такого гнева, как усевшийся в то же кресло Майкрофт, но Шерлок отбросил мысль об этом, как ненужную. — Ты все-таки решил мне рассказать, что случилось? — Да, и мне нужен ваш совет. Я многого не понимаю, я знаю, что совершил ошибку, но не могу понять, чем она вызвана. — Хорошо, Шерлок, ты же знаешь, я всегда готова помочь тебе. Рассказывай. И он рассказал. Рассказал, что сделал тем утром, и до чего додумался сейчас. Сначала миссис Хадсон в ужасе прижала ладошку к губам, потом всплеснула руками, а потом просто слушала, время от времени качая головой. Когда Шерлок закончил и уставился на нее умоляющим взглядом, она задумалась на пару минут, а потом спросила: — Милый мой, я, кажется, понимаю, что произошло, но ответь мне все же на один вопрос, только честно, хорошо? — и, дождавшись кивка, продолжила: — Что именно в твоих чувствах привело тебя к мысли, что ты разлюбил Джона? Чего тебе не хватило? Шерлок задумался, и, медленно подбирая слова, ответил: — Все стало не так, как раньше. Раньше было так легко, что… Он запнулся, и она договорила за него: — Что тебе казалось, будто ты вот-вот взлетишь, или даже уже взлетел, да? — Да. А сейчас мы начали ссориться из-за разных вещей, и я уже не чувствую такой радости, когда он приходит с работы, и просто… — он пожал плечами, не в силах выразить мысль. Миссис Хадсон покивала и улыбнулась. — Я так и поняла. Милый, ты ведь раньше никогда не влюблялся, верно? И никого не любил? — Очевидно, что нет, — Шерлок снова пожал плечами, теперь уже раздраженно. — В том-то и дело. Шерлок, понимаешь, влюбленность и любовь — это немного разные вещи. Вы не прекращали спорить и ссориться, просто, пока вы были влюблены, вы этого не замечали, все время идя на уступки друг другу и заканчивая все ссоры в постели. Уж я-то знаю. Шерлок смутился, даже слегка покраснел. Он знал, что был очень громким в постели, но миссис Хадсон никогда не позволяла себе никаких намеков, просто радуясь, что у ее мальчиков все хорошо. А она, мудро улыбнувшись, продолжила: — Но влюбленность проходит быстро, милый. Ты прекращаешь летать и начинаешь ходить по земле, начинаешь замечать то, на что раньше закрывал глаза, тебе снова начинает требоваться некоторое время побыть в одиночестве. И не с тобой одним это происходит, с Джоном было то же самое. Но он привычен к этому, он знал, что медовый месяц закончится (хоть у вас он и затянулся почти на год). Но разве Джон стал меньше заботиться о тебе? Разве он перестал тебя беречь и защищать? — Нет, — выдавил Шерлок, — но я думал… — Ты думал, что так и должно быть? Нет, милый. Когда любовь заканчивается, начинается равнодушие. А равнодушия между вами не было. Разве ты равнодушен к нему? Нет, конечно, иначе бы мы здесь не сидели. Ваша любовь никуда не ушла от вас, просто закончилась влюбленность. Бабочки, что порхали внутри вас, превратились в пчел, вот и все. Они отбросили свои прелестные крылышки и начали строить дом, а это намного сложнее, чем просто порхать с цветка на цветок. Шерлок растерянно захлопал глазами. — А разве пчелы строят дома? — Боже, милый, неужели ты не знаешь? Пчелы — очень трудолюбивые существа, они, конечно, не строят дома в прямом смысле, но обустраивают свои ульи изнутри и делают мед. — Мед делают пчелы? — Шерлок был так ошеломлен этой информацией, что на секунду даже забыл, о чем они вообще разговаривают. — Ох, Шерлок, все-таки Джон прав — ты иногда не знаешь самых элементарных вещей. Ему снова стало стыдно и он пробурчал: — Я потом в интернете посмотрю. — Хорошо, милый, но понял ли ты, что я хотела тебе сказать этой метафорой? — Что влюбленность и любовь — это разные вещи, и что я перепутал одно с другим, — послушно произнес Шерлок. — Но, значит, я был прав? Я больше не люблю Джона? — Милый, ты не прав. Скажи мне, ты хотел, чтобы Джон ушел? — Нет. — Хорошо. Если бы он себе кого-то нашел, ты бы отнесся к этому равнодушно? — Нет! — А если бы кто-то из тех преступников, которых вы ловите, вдруг сказал тебе: «Я убью одного из вас», что бы ты предпочел? Чтобы убили Джона или… — Нет! — в ужасе вскрикнул Шерлок. — Нет, только не Джона! Пусть меня, но только не его! — Вот и ответ, милый. Ты любишь его, очень сильно любишь. Просто закончилась влюбленность — но она всегда уходит. А любовь остается. И чтоб она осталась, нужно работать. Нужно говорить друг с другом, искать компромиссы в совместной жизни, давать друг другу жизненное пространство и быть внимательным и к себе, и к своему партнеру. И тогда все будет хорошо. Шерлок задумчиво кивнул. — Кажется, я понял, что вы хотите сказать. Спасибо, миссис Хадсон. — Не за что, милый, я всегда рада помочь. Найди Джона, Шерлок. Ты любишь его, а он тебя. Вам друг без друга будет очень плохо. Я принесу тебе еще чаю, но только в этот раз! Шерлок удивленно моргнул от перехода от мудрой наперсницы обратно к домовладелице и неуверенно улыбнулся. *** Теперь все стало намного понятнее, но Шерлок чувствовал, что в головоломке не хватает еще нескольких кусочков. И, чтобы найти их, нужно снова покопаться в собственных мыслях. Он застонал и вцепился себе в волосы. Он в жизни не занимался самокопанием дольше трех минут! А тут уже целых два часа! И это еще не конец! Шерлок вдруг ощутил горячее сочувствие к Джону, который был вынужден ходить к психоаналитику и копаться в себе постоянно, да еще и в присутствии другого человека. Это же ужасно! Он решил отвлечься на некоторое время и почитать о заинтересовавших его пчелах. Через полчаса он радостно закричал: — Джон! Иди сюда, я должен тебе это рассказать, это так интересно! Джон… Реальность упала на него подобно гранитной плите. Джона нет. Нужно найти его. Нужно найти его и рассказать ему о пчелах. Джон поймет. А чтобы найти его, нужно подумать. Шерлок снова погрузился в Чертоги. Он знал, что у многих преступлений есть некая точка, что-то, давшее толчок, и ему нужно найти эту точку. Он искал, перебирая свои воспоминания о последних днях. Не то, не то, и это не то, а это что?.. Стоп. Вот оно. Последнее преступление, которое они расследовали вместе почти две недели назад. Муж убил жену. Бывший военный очень качественно уничтожил почти все улики, и чтобы доказать его вину, нужно было обязательно найти орудие убийства. И нашел его Джон — в изумительно спрятанном тайнике в развилке дерева, росшего в их саду. Тогда Шерлока вдруг поразила неприятнейшая мысль, что он стал глупым, и Джон теперь не будет им больше восхищаться. Щелк — еще один кусочек головоломки встал на свое место. А потом убийца сказал слова, сильно запавшие Шерлоку в душу: — Она хотела уйти от меня. Я просто ударил на опережение. И Шерлок понял, что он сделал. Испугавшись внешнего охлаждения чувств, он решил, что Джон вот-вот уйдет от него. Раз Джон не будет им восхищаться, то Шерлок не заслуживает больше его любви. И он тоже нанес удар на опережение. Из этой истории с убийством был еще один вывод, но Шерлоку нужно было закончить с самокопанием. Было еще что-то, что не давало ему спокойно заняться поисками теперь, когда он понял, что искать. Было еще что-то, связанное с Джоном, что нужно было вспомнить. И Шерлок рванул в ту комнату Чертогов, где было все о Джоне, и через несколько минут нашел нужное воспоминание почти полугодичной давности. В тот вечер Шерлоку пришлось в интересах дела долго флиртовать с подозреваемой на глазах у Джона, делая вид, что они с ним незнакомы. Позже вечером Джон выглядел очень печальным, и Шерлок сделал вывод, что он ревновал. И на все объяснения Шерлока, что это было необходимо, Джон только качал головой, а потом сказал: — Я не ревную, Шерлок, я все понимаю. Но я осознал вдруг, что если ты меня разлюбишь, я буду вынужден уйти. Уехать как можно дальше, чтоб ничто не напоминало мне о тебе. Я, оказывается, слишком эгоистичен — после всего, что между нами сейчас, мне не по силам будет вынести твой равнодушный взгляд. Шерлок тогда огорчился и испугался, и долго просил у Джона прощения и словами, и ласками, и воспоминания о замечательном сексе той ночью почти вытеснили слова Джона. Но теперь все стало на свои места. Джон просто сделал, как обещал. Если бы Шерлок помнил об этом, он никогда бы не сказал те жестокие слова. Вот и все. С самокопанием было покончено. Вывод: он по-прежнему любит Джона и должен его найти. Шерлок схватил ноутбук и флешку Майкрофта. Теперь он знал, с чего начать поиски.