Отпустить

Снова! Снова надоедливое, режущее слух «милый Грей-сама»! Проклятье! Как так?! Почему!? Одно его слово и она забыла всё, что произошло. Леон спускался вниз по ступенькам дворца, не глядя на то, что за ним ступеньки покрываются тонкой коркой льда. Спустившись на нижнюю террасу, он прошел вдоль клумб с цветами. Бедные растения, почувствовав на себе весь гнев и негодование ледяного волшебника, опустились и завяли, медленно покрываясь инеем. Была ночь. Улицы освещали фонари, во многих домах огни уже погасли, было тихо, и лишь только из королевского дворца слегка был слышен шум празднующей толпы. Парень отходил от дворца всё дальше, углубляясь в город. Проходя по арбату Крокуса, Леон остановился, устало опустившись на скамейку, что стояла возле фонаря и небольшой цветочной клумбы. Он устал не от ходьбы, он устал от бесконечных отказов, не прямых, словесных, а от таких отказов, которые похожи на намёки, но слишком простые для них. Получать такие отказы больнее, чем просто слово «нет». Фыркнув и опустив голову, пепельноволосый парень тяжело вздохнул и углубился в свои мысли. У него не было сил злиться на Джувию, ведь сердцу не прикажешь. - Позволите присесть рядом? – вежливо обратился к нему пожилой прохожий, опираясь на бадожку. - Конечно, садитесь, - также вежливо ответил Леон, подвинувшись и уступив место человеку, даже не подняв головы. Тот сел и оперся спиной на ажурную чугунную спинку скамейки, задумчиво глядя в небо. - Красивая сегодня ночь, не правда ли? – спросил пожилой житель Крокуса, обратившись к Леону. - Ночь как ночь – ничего особенного, - безразлично ответил юноша. - Хе…, - старик усмехнулся, но это был не высмеивающий смешок, а скорее сочувствующий, - у вас какие-то неприятности, молодой человек? - Как вы догадались? – Леон попытался сказать это без нотки сарказма, но у него не получилось. - Только тот, кто сильно чем-то обеспокоен, может не заметить, какое сегодня небо! Леон поднял голову вверх и замер. Картина была, действительно, прекрасной: крупные и мелкие звёзды были густо рассыпаны по чернильному фону ночного неба. Казалось, что это бездна сейчас спустится вниз и поглотит всё с головой. Звёзды светились ярко и как будто наблюдали за жителями города, изредка им подмигивая. Пепельноволосый парень невольно вспомнил глаза Джувии, которые казались ему такими же бездонными, как и это небо. - Джувия, - тихо прошептал он, сам этого не замечая. - Кто такая Джувия? – спросил дед, выпрямившись. Леон обернулся на неожиданный вопрос, и теперь ему представилась возможность рассмотреть старика. Лицо незнакомца было исполосовано морщинами, седые волосы скрывала неширокая шляпа, сидевшая на голове, справа ото рта располагалась шероховатая родинка. Узкие карие глаза, уже повидавшие жизнь, смотрели на парня таким добрым, успокаивающим взглядом, что Леон, позабыв об этикете, рассказал старику всё, что за это время успело накопиться в его душе. Странник внимательно выслушал монолог и, закрыв глаза, вновь оперся о спинку скамейки. - Эх…молодость – золотое время. В мои годы у меня было немало милых девушек. - Но Джувия другая…она не такая, как все, - на эти слова старик лишь горько усмехнулся. - Знаешь, сколько бы лет ни прошло, а ты никогда не забудешь свою первую любовь, но будут и другие. - Она считает, что будет счастлива с ним, но ведь я-то знаю, что со мной ей будет лучше! - продолжал рассказывать Леон. - Откуда ты знаешь? - Я знаю его и знаю себя, вот и всё, этого достаточно! ОН её не ценит, а я люблю. Это элементарная логика. - Хм…возможно, ты прав, - на удивление быстро сдался старик. Они просидели в молчании примерно минуту, а потом он внезапно спросил: - Какой твой любимый цвет? – от неожиданного вопроса и быстро сменившейся темы Леон замялся. - Эм, бирюзовый. - Почему? - Ну…я не знаю. - Не практичней ли любить чёрный или коричневый, тогда, если носить одежду такого цвета, то на ней будет не видно пятен? - спросил старик, изобразив искреннее удивление. - Э…ну да, просто…эм…я не могу ответить на этот вопрос. Не могу же я полюбить что-то намеренно, - тут Леон остановился и, повернув голову в сторону незнакомца, сказал: - Это вы сейчас намекаете на то, что у всех разные вкусы, которые произвольно не изменить. И как я люблю бирюзовый без причины, так и она любит Грея. - Это я сейчас намекаю на то, что не все в этом мире поддаётся логике. Многие жизненные вопросы такие как, например, о любви, дружбе, сострадании решаются не этим, - и странник ткнул указательным пальцем своей дряхлой руки себе в седой висок, - а этим, - с этими словами расправленная ладонь легла на грудь Леону. Парень посмотрел на эту руку, лежащую теперь у себя на груди, которая, недолго полежав, вернулась на колени своему хозяину. Бастия ещё немного подержал голову опущенной, а потом поднял её вверх, вновь обращаясь к звёздам. - А она счастлива с ним сейчас? – спросил незнакомец, улыбнувшись. - Она улыбается, когда он рядом? Ей доставляют удовольствие его разговоры, его внимание? Многое ли она готова сделать ради него? После этих вопросов Леон невольно вспомнил, как Джувия улыбается, смеётся, радуется жизни, и, правда, только…когда Грей рядом. - Да, да, да, - тихо, медленно и обречённо ответил Бастия. - А теперь скажи: ты хочешь, чтобы она была счастлива? - Да. - Тогда ты должен отпустить её. - Но я не смогу её разлюбить! - И не надо, не надо бороться со своей любовью. Ты должен просто отпустить. - А как это «отпустить»? – спросил Леон, взглянув на странника. - Ты поймешь, сынок. Когда попробуешь и сделаешь это, ты всё поймешь. Возможно, это будет больно, будет тяжело начать, но позже станет легче, вот увидишь. Дедок поднялся с места, тяжело опершись о бадожку, и вежливо кивнув в знак прощания, двинулся в сторону домов. - До свидания…и… - сказал Бастия, посмотрев на старика. Пожилой прохожий встал к нему вполоборота - …спасибо! Странник лишь улыбнулся в последний раз и зашагал куда-то в свою сторону, бодро передвигая бадожкой. Леон ещё долго сидел и думал о смысле слов, сказанных ему этим добрым, совершенно незнакомым человеком. Тут он опомнился и, соскочив со скамейки, погнался в сторону, куда ушел старик. - Постойте! Кто вы? Скажите мне: кто вы? – кричал Леон, оглядываясь по сторонам и выискивая взглядом этого человека. Но странника и след простыл.