Нежелаемое

Пробуждения бывают разные. Иногда мы просыпаемся долго, с большой долей неохоты и утренней лени, когда мысли ещё долго одурманены красочными сновидениями и никак не хотят возвращаться к реальности. И наоборот, бывают дни, когда в первые же секунды пробуждения мозг начинает быстро работать, вспоминать прошлое и рисовать картины тех дел, которые лишь предстоит совершить в дне грядущем. На этот раз моё пробуждение было второго типа. Стоило мне открыть глаза, как я тут же вспомнила о ночной беседе. - Вот и кто меня за язык тянул? – страдальчески промычала я, заливаясь краской. Да, ночь действительно любит приукрасить моменты, но стоит утреннему солнцу осветить мир, как ночные романтические краски блёкнут и осыпаются, и всё их волшебство вызывает лишь чувство неловкости и какого-то стыда. По крайней мере, у меня сейчас вызывает. - Ну и как мне теперь себя с ним вести? Сделать вид, что ничего не было или наоборот всячески намекать? - я тяжело вздохнула. Сама же виновата. Наболтала лишнего, полезла зачем-то к другому человеку. Знаю же, что чужая душа – потёмки, а всё равно пытаюсь свой нос засунуть и разобраться, что к чему. А Саске, блин, тоже молодец! Взял и так просто на контакт пошёл, будто ему это нужно было. - Или действительно нужно было? – от этой мысли сердце пропустило удар. Я ещё раз вздохнула, пытаясь вывести себя из своеобразной задумчивости, как вдруг взгляд мой наткнулся на предмет крайне неожиданный. У меня в ногах, на самом краю кровати, лежал аккуратно сложенный плед. Мысль мелькнула раньше, чем я успела её осознать. Саске был здесь и принёс плед. Почему он не отдал мне лично в руки? Неужели Учиха тоже как-то стесняется разговора или же думает, что проявил слабость? Да нет, бред какой-то. От чего-то смутившись ещё больше, я начала задумчиво разглядывать каждую складочку пледа. - Да катись оно всё к Орычу! Посмотрю, как Саске себя вести будет, и решу по ситуации! Более-менее разобравшись с этим вопросом, я вспомнила о ещё одном немаловажном событии – сегодня мы должны покинуть деревню и отправиться за следующим членом команды, а это значит, что тренировки не будет! Настроение моё неумолимо поползло вверх, поэтому быстро закончив с водными процедурами, я спустилась в холл гостиницы, напевая простенькую мелодию. Расположившись на стареньком, потрёпанном жизнью диванчике, сидел Саске. Его лицо, как обычно, ничего не выражало и лишь по тёмным глазам можно было определить, что брюнет глубоко задумался. Как назло именно в этот день Суигетсу опаздывал. Поколебавшись несколько секунд, я села на противоположный край диванчика и попыталась принять расслабленный, чуть сонный вид, но взбунтовавшееся сердце никак не хотело замедлять ритм и пригоняло кровь к щекам. - Доброе утро, Саске, - выдавила я, стараясь не смотреть на Учиху. - Ага, - ответил парень, бросив в мою сторону короткий взгляд, но к счастью, больше ничего не сказал. Поняв, что Саске сейчас не настроен на разговор, я немного расслабилась. И чего я так боюсь? Сама вчера искренне назвала его другом, а сейчас вздрагиваю от каждого движения. Неужели мне страшно от того, что сегодня при свете солнца Саске изменит ночным мыслям, отвергнет ту царившую откровенность и снова вернётся к своему мрачному образу, который мне, кажется, удалось немного скрасить? Я рискнула взглянуть на Учиху несколько раз, надеясь прочитать хоть что-то в его глазах. Судя по залёгшим под ними тёмным кругам, парень не спал всю ночь. Не могли же его так задеть мои слова? Хотя чёрт знает, о чём Саске может думать. Дальнейший ход моих мыслей был внезапно прерван грохотом открывшейся двери. - Саске Учиха здесь?! Мне срочно нужен Саске Учиха! – надрывно кричал вбежавший мужчина средних лет. Его глаза в бешеном страхе метались по залу, лицо исказилось гримасой отчаянья, смешанной с ужасом. Я моментально напряглась, впившись взглядом в незнакомца. Саске же в свою очередь ни капли не изменился в лице, даже не шелохнулся, но краем глаза я заметила, как слегка дрогнула его рука, осторожно потянувшись к катане. - Это вы! – воскликнул незнакомец, наконец, заметив Саске, - прошу Вас, пойдёмте со мной! Мужчина подбежал к нам и упал на колени. - Пожалуйста, только вы можете нам помочь! – бледные от страха губы сильно дрожали, и я только сейчас смогла заметить, что лицо его было в слезах, - умоляю Вас! Незнакомец смотрел на Саске с широко раскрытыми глазами, как на Божество, словно только в Учихе было спасение, словно он – последний символ надежды. - Что вам от меня нужно? – ровно произнёс брюнет, сверху вниз глядя на умоляющего его человека. Спокойный голос Саске создал резкий контраст с надрывными воплями о помощи. - У-убили! – выкрикнул незнакомец, отчего я вздрогнула, - с-сегодня ночью убили сына господина Мидзуки! Кто-то пробрался в дом, и молодой господин… Мужчина не закончил, вновь разразившись рыданиями. Он закрыл лицо руками, и видно было, что всё его тело содрогалось от громкого, неистового плача. - Умоляю Вас! Прошу! Пойдёмте со мной! Господину Мидзуки нужна ваша помощь! – звуки мольбы прерывались всхлипами, от чего моё сердце сжалось в комок. Я дёрнулась, чтобы помочь мужчине встать или хотя бы положить ему руку на плечо в знак сострадания, но одним жестом Саске приказал не двигаться. - И чем я могу вам помочь? Я шиноби, а не детектив. Если вы хотите найти преступника, то обратитесь в местную полицию, - абсолютно спокойно ответил Учиха, не отводя взгляда от склонившегося к его ногам мужчины. Я удивлённо моргнула и с долей укора взглянула на Саске, но он моего жеста не заметил. Или предпочёл не заметить. Мужчина сначала опешил. В один миг он перестал рыдать и поднял на брюнета широко распахнутые, ещё полные слёз глаза. Он явно не ожидал отказа, и его мокрые щёки, раскрытый то ли от удивления, то ли от недавнего плача рот с вытянувшимися вокруг губ морщинками выражали полнейший шок, онемение и отчаянье. - Но…но… - только и смог вымолвить он, трясущимися искусанными в кровь губами, - господин Мидзуки послал меня к вам…он сказал, чтобы я привёл Вас… ему нужна помощь…он заплатит! Много заплатит! 10 000 рьё! На секунду я замерла. Сколько?! Да мы на эти деньги почти два месяца прожить сможем! - Саске… - начала я, но запнулась, лишь взглянув в глаза Учихи. Я внезапно поняла, что он не откажет. И даже не из-за денег. Просто это преступление такое… - Хорошо. Я вам помогу. -Правда?! – лицо мужчины просияло, - Тогда пойдёмте, пойдёмте скорее! Я провожу Вас к господину Мидзуки! Можете называть меня Джуном! Мужчина подскочил с колен, но полностью не выпрямился, всем своим покорным видом выражая уважение к такому, казалось бы, юнцу Учихе. Я немного потопталась на месте, глядя, как фигура Саске начала приближаться к выходу. - Митсуко, ты идёшь со мной, - брюнет повернулся, заметив паузу с моей стороны. - Я-я? Да зачем, Саске? Давай я лучше Суигетсу подожду, а ты пока там со всем разберёшься. - Я оставлю клона, который дождётся Суигетсу, а ты пойдёшь со мной. Я тяжело вздохнула, но в очередной раз спорить не стала. Да и бесполезно это. Но всё-таки идти туда мне очень не хотелось. Я уже смутно представляла труп молодого парня, который, возможно, будет не старше меня, и вид его скорбящих родственников. Да, мне не хотелось снова видеться со смертью. Всю дорогу до дома господина Мидзуки мы шли в молчании, хотя иногда его своим лепетом прерывал Джун. Было не понятно, говорит он сам с собой или обращается к Саске, но я старалась не слушать ни единого его слова. На меня давило абсолютно всё: и яркое утреннее солнце, которое излишне лучисто улыбалось сегодня, словно ещё не знало о трагедии, и зарождающийся шум, и радостные улыбки местных рыбаков, уже успевших наловить рыбу. В какой-то момент, мне даже показалось, что я чувствую в воздухе запах свежей крови, от чего резко закружилась голова. Я попыталась выкинуть мрачные мысли из головы, хоть ненадолго отбросить час свидания со смертью, но ужасные картинки продолжали лезть в голову, вызывая тошноту. Но самое страшное ждало меня впереди. Внешне дом семейства Мидзуки почти ничем не отличался от других местных домов, разве что высокий забор, закрывавший его от посторонних глаз, говорил о богатстве своих хозяев. У самого входа я долго топталась на месте, никак не решаясь переступить черту жилища, которое с сегодняшней ночи навсегда перестало быть уютным. И только нетерпеливые фразы Джуна, заставили меня пройти в дом. Я старалась смотреть только в пол, постоянно отвлекая собственное внимание на нервное пожёвывание нижней губы, но мой взгляд всё же привлёк огромный символ, висевший напротив входа. На стене чёрной краской, сейчас имевшей совсем мрачный оттенок, из одной точки выползали четыре змеи, символизируя, скорее всего, стороны света. Я несколько долгих секунд рассматривала необычный символ, наверняка являющийся гербом семейства, и в моей голове промелькнула вполне логичная связь рисунка с Орочимару. И без того паршивое настроение испортилось вконец. -Прошу Вас, проходите сюда, - Джун подрагивающими руками раздвинул двери в соседнюю комнату. Я почувствовала, как к горлу подступает душащая рвота. - Саске, можно я… - Нет, -Учиха запретил мне оставаться в коридоре прежде, чем я успела об этом попросить .Сохраняя абсолютное внешнее спокойствие, брюнет вошёл в комнату, а вот что творилось в его душе меня интересовало меньше всего. Я почувствовала, как дрожат ноги при каждом шаге к двери. Сердце учащённо забилось, и его стук отдавался в горле вместе с подступающей тошнотой и страхом. Я заставляла себя делать глубокие успокаивающие вдохи, но от них лишь сильнее потели ладони и холодели тонкие пальцы. Прикрыв на мгновение глаза, я перешагнула порог комнаты, где произошло убийство. Мне казалось, что взгляд зацепится за какую-нибудь мелочь интерьера. Он должен был зацепиться, чтобы защитить расшатанную психику. Но этого не произошло. Стоило мне открыть глаза, как я увидела перед собой труп. Оцепенение охватило тело, так что первые секунды я была не в состоянии отвести взгляда от покрытого сильнейшими ожогами юноши. Его кожа местами была чёрной, словно обуглилась не только она, но и кости, где-то проступало мясо. На лице, точнее на том, что осталось от лица въелось выражение предсмертного ужаса. Вообще то, что лежало на полу, сложно было назвать человеческим телом. В воздухе стоял невыносимый запах палёной плоти и духоты. Липкая, противная рвота бултыхнулась во рту, вырвав из оцепенения. Как только первичный шок прошёл, я тут же выбежала из комнаты на улицу и под первым же кустом долго прочищала желудок, выдавливая из себя ужас увиденного. Рвало долго, вперемешку со слезами и ломающими спазмами. Я зашлась сильным кашлем, согнувшись буквально пополам, не переставая при этом плакать. Всё тело затрясло так сильно, что я не устояла на ногах и почти рухнула на землю, но меня поддержали. - Ну, судя по твоей реакции, труп там красивенький, - я распознала голос Суигетсу раньше, чем взглянула на парня мутными глазами, - пойдём, посмотрим. Блондин попытался повести меня обратно в дом, но я из последних сил вырвалась. - Я т-туда не пойду, - прошептала я, чувствуя во рту и на губах тошнотворный, сладковатый привкус. Стоило на секунду вспомнить о трупе, как новый приступ накрыл с головой. Рвать было больше нечем, поэтому я просто согнулась, издавая при этом не менее тошнотворные звуки, вперемешку с кашлем. - О-о-о, всё с тобой ясно, - протянул мечник, - проблюёшься - приходи. Парень скрылся за дверью, а я постаралась восстановить сбившееся дыхание. Свежего воздуха не хватало, мне казалось, что запах палёного буквально въелся в нос, от чего от каждого вздоха начинало тошнить. Я попробовала дышать ртом, но во рту стоял невыносимый привкус рвоты. Пришлось дышать через раз, сдерживая новые и новые позывы. Чтобы хоть немного отвлечься я вскинула голову к ясному небу. Таким противным оно мне не казалось никогда. Почему в такой день не льёт дождь?! Почему облака не закрывают солнце?! От чего так радуется небо?! Я несколько раз вздохнула, чувствуя сильную дрожь в руках и коленях. И всё-таки мне придётся вернуться в дом. Раз Саске хочет, чтобы я приучалась к суровой жизни шиноби, он так или иначе этого добьётся. Как же мне не хочется туда идти. Разве смогу я снова зайти в эту комнату и взглянуть на труп? Смогу сдержать тошноту и дикий страх? Я поддавалась истерике всё больше, бегло глядя то на дом, то на землю. А может вообще не стоит туда возвращаться? Саске сам прекрасно во всём разберётся, тем более что к нему присоединился Суигетсу. Моё присутствие там совершенно не важно. Да, лучше я останусь здесь. Я прикрыла глаза, чувствуя невыносимую слабость во всём теле. Сердце тревожно колотилось в груди, и его стук словно отдавался в голове. - Ну, и долго ты ещё здесь торчать собираешься? – Суигетсу показался в дверном проёме, и я тут же поняла, зачем именно он пришёл. - Я не могу туда вернуться, - честно призналась я, вымученно взглянув на мечника. Надеяться на малейшее сострадание с его стороны, конечно, было глупо, но попытаться стоило. - Плевать. Саске сказал, чтобы я тебя привёл. Уж не знаю, зачем ты ему там нужна, но он сейчас в том состоянии, когда с ним лучше не спорить, - блондин отлип от дверного проёма и направился в мою сторону. Я страдальчески вздохнула и, не дожидаясь, пока меня потащат силой, сама поплелась к дому. Слабое утешение нашлось лишь в том, что врачей на первом курсе тоже в морг водят. Будем считать это моей первой врачебной практикой. Страх, который, казалось, только начал утихать снова возвращался с каждым шагом. Я чувствовала, как сильнее дрожат ноги, как тяжело заставлять себя хоть чуть-чуть приблизиться к той самой комнате. В какой-то момент мне даже захотелось упасть в обморок, лишь бы не идти туда, лишь бы снова этого не видеть. Кровь леденела в жилах с каждой секундой, в животе что-то крутило, рвалось наружу, дышать стало труднее, и каждый новый вздох порождал волну паники. Перед глазами поплыли разноцветные круги, меня даже шатнуло. Дверь в комнату оказалась закрыта, и я долго стояла, не решаясь её открыть дрожащей рукой. Я тянулась к ручке несколько раз, но в последнюю секунду одёргивала руку. Я не могу туда зайти. - Ну, чего застыла? – Суигетсу недовольно цокнул языком и, подвинув меня в сторону, уже собрался открыть дверь. Нет! Нет! Нет! Я крепко зажмурилась, понимая, что новой пытки мои нервы точно не выдержат, и была готова тут же разрыдаться, как вдруг откуда-то сбоку раздался голос Джуна: - Прошу вас, пройдёмте со мной. Господин Мидзуки и господин Саске уже перешли в другую комнату. Из моей груди вырвался вздох вселенского облегчения, который я даже не попыталась скрыть. Суигетсу же приуныл и начал что-то недовольно причитать себе под нос. Я была просто счастлива, что мне больше не придётся видеть труп. Хотя бы не сегодня и не сейчас. Ноги были словно ватными и двигались не очень уверенно, от чего меня слегка пошатывало. Но предобморочное состояние отступило. Когда мы вошли в просторную комнату, находившуюся в другом конце дома, застали Саске и господина Мидзуки, сидевшими за котацу. Они сосредоточенно обсуждали детали произошедшего убийства, и я не могла не заметить, с какой болью говорил об этом мужчина. - Проходите пожалуйста, - отозвался Джун, указывая рукой на столик. Я, стараясь не обращать внимания на обстановку, опустилась рядом с Учихой. В разговор вникать не хотелось, но и полностью от него отстраниться было невозможно. Я грустно взглянула на господина Мидзуки, пытаясь во взгляде выразить всё то сострадание, на какое только оказалась способна, но никакие слова и взгляды не могли утешить горе отца. Да, это был не только богатый знатный мужчина, а обычный отец, в один миг лишившийся любимого сына. Неожиданно для самой себя я заметила в комнате ещё одного человека. Чуть дальше от господина Мидзуки сидела худая, невысокая женщина, чьё ещё не старое лицо накрыла глубокая скорбь. Женщина сидела неподвижно, прижав к груди влажный платочек, и совсем не реагировала на окружающую её действительность, о чём свидетельствовал отрешённый взгляд темных печальных глаз. Она словно была в другом мире, сотканном из горестных мыслей. Я сразу поняла, - это мать погибшего юноши. - У вас есть предположения касательно убийцы? – совсем рядом раздался голос Саске, на который я старалась не обращать внимания. Но такое ужасное слово «убийца» заставило меня вздрогнуть. - Кто бы это ни был, он поплатится за смерть Ичиро! – грозно вскрикнул мужчина, чуть не опрокинув столик. - Ичиро… - внезапно отозвалась женщина, её взгляд наполнился осознанностью, вместе с которой пришла непередаваемая, невыносимая, смертельная боль, - Ичиро! Мальчик мой! Где мой сын?! Верните мне моего сына! Верните мне Ичиро! Женщина попыталась вскочить с места, но господин Мидзуки удержал её за плечи. - Пусти меня! Я хочу видеть моего сына! Зачем вы его забрали?! Госпожа Мидзуки кричала надрывно, громко, и каждое её слово резало не хуже ножа. Она рвалась из рук мужа, не переставая звать сына. Я закрыла глаза, не в состоянии больше видеть этого. Моё сердце рвалось на части. - Ичиро! – взвыла женщина, уткнувшись заплаканным лицом в грудь господина Мидзуки, - мой мальчик! Мой мальчик! Её голос, наконец, стих, став мучительными рыданиями. Женщина громко плакала, дрожа при этом всем хрупким телом. Плач разрывал тишину комнаты, наполняя собой всё пространство. Он был настолько отчаянным, болезненным, и невообразимо горьким, что просто не мог не вызывать ответной жалости. Господин Мидзуки крепче прижал жену к себе, не переставая гладить по волосам широкой ладонью и тихо шептать слова утешения. Но что они могли значить для той, чей смысл жизни умер вместе с сыном? Вся неизлечимая боль скорбящей женщины передалась и мне. Я сильно стиснула кулаки, чтобы не заплакать, хотя душащие слёзы уже успели навернуться на глаза. Интересно, а моя мама тоже так плакала? Только через десять минут женщина немного успокоилась. Она снова вернулась в своё отрешённое, наполненное немым горем состояние и позволила увести себя в другую комнату. Саске и господин Мидзуки продолжили разговор. - Простите мою жену, она ещё не отошла от смерти сына. Вы спросили о том, имею ли я подозреваемых? Да, имею. Более того, я знаю, кто убил Ичиро! – мужчина громко стукнул кулаком по столу, - это сделал этот гад Томео Одзаки! Это всё он! - С чего вы взяли? - Он давно ненавидит нашу семью, ведь мы единственные торговцы в городе, которые могут с ним конкурировать! Вот и решил убить наследника! К тому же, он несколько лет обучался у наёмного шиноби и неплохо владеет Стихией Огня! – глаза господина Мидзуки буквально пылали от источаемой боли и…ненависти. Да, он всем сердцем, всей душой, всем нутром своим ненавидел Томео Одзаки – убийцу сына. Я видела, как боль в его глазах сливается с враждой воедино и создаёт бешеную, сжигающую, затмевающую всё человеческое ненависть! - Вы уверены, что это именно он причастен к убийству? – Саске, кажется, не очень верил версии господина Мидзуки, но он просто не мог не отозваться на чувства, полыхающие в мужчине, хотя бы потому, что Учиха, как никто другой, был с ними знаком. - Абсолютно! – кажется, ненависть и жажда мести окончательно затмили разум господина Мидзуки, - я заплачу вам хоть вдвое, хоть втрое больше, чем обещал, если вы убьете этого подонка! - О, это уже другой разговор, - подал голос молчавший до этого Суигетсу, - Саске, наведаемся сегодня ночью в дом Одзаки? - Хорошо, мы берёмся за дело, - согласился Учиха, хотя вряд ли думал, что всё обстоит настолько просто. - Благодарю Вас! Не знаю, что бы я делал, если бы вы отказали! Надеюсь, что скоро мой сын будет отомщён! Дом семейства Мидзуки мы покинули, осыпаемые благодарностями за ещё не выполненное дело. Я долго скиталась по деревенским улицам, глядя себе под ноги. Тренировку сегодня Саске отменил, ведь хотел взять меня на ночной «визит» в дом Одзаки, а для этого мне нужно было хорошенько набраться сил. Но я бы предпочла физические терзания душевным. Сказать, что утреннее происшествие ввергло меня в шок – это ничего не сказать. Я была подавлена. Как же в этом мире всё ужасно, до безобразия просто: захотел – убил. Вот так из-за своего эгоистичного желания лишил человека жизни, словно это не жизнь, а жалкая безделушка, обрёк стольких людей на страдания. Разве так можно? Словно здесь люди не люди вовсе, а животные. Грязные, безнравственные животные, ведомые лишь инстинктивной жаждой наживы. А ведь Ичиро ещё вчера вечером был жив. Может быть, он не был откровенно хорошим человеком, но жил ведь! Жил! Дышал, думал, мечтал, на что-то надеялся! А может, он был замечательным, добрым парнем, готовым совершить любой подвиг ради всеобщего блага? Теперь я этого не узнаю. И никто не узнает. Только могила молча, безучастно встретит его изуродованное тело. Незаметно для себя, я вышла на знакомую улицу прямо к лавке дядюшки Атсуши. - Митсуко! – старик увидел меня из-за прилавка и приветливо замахал рукой, - я думал, что ты уже не придёшь. Сама же говорила, что вы с друзьями сегодня покидаете наше захолустье. - Добрый день, Атсуши-сан, - поздоровалась я, стараясь скрыть сквозившую в голосе грусть, - похоже, нам придётся задержаться здесь ещё на пару дней. - Да? А что ты такая бледная? Что-то случилось? – весёлая улыбка сползла с лица мужчины, его лицо словно округлилось, наполнилось тревогой, видневшейся в серых глубоких глазах. - Случилось, - призналась я, чувствуя подступающие слёзы. - Да ты проходи, - старик открыл дверь в мастерскую, - сейчас я тебе чаю налью, и ты всё мне расскажешь, хорошо? Ками-сама, что же ты так дрожишь? Я прошла в уютную мастерскую и тут же рухнула на стул. Накопившиеся переживания тяжким грузом опустились на плечи, и я сильнее осознала, как же мне плохо. Атсуши по-отечески захлопотал вокруг меня, наливая в небольшие чашечки горячий чай. -А теперь рассказывай, что случилось, - старик сел напротив и обратил на меня изучающий, но в то же время добрый, участливый взгляд, так что мне непременно захотелось всё-всё рассказать. - Сегодня утром в нашу гостиницу вломился слуга господина Мидзуки. Ну, вы должны его знать, - он крупный торговец местный, - я взяла в подрагивающие руки кружку с чаем, от чего по тёмной поверхности пошли лёгкие круги, - этот слуга искал Саске-куна… он…он хотел нанять нас…ведь сегодня ночью… убили Ичиро – сына господина Мидзуки. Мой голос прозвучал слишком тихо, словно говорить громче означало полностью признать реальность произошедшего. Я заметила, как вытянулось лицо дядюшки Атсуши, как изгиб его потрескавшихся губ, живых морщин замер в удивлении. - Как убили? – лишь сумел выдавить мужчина через несколько секунд шокового молчания, - кто убил? - Это мы и должны были выяснить, когда лично увидели Ичиро…точнее то, что от него осталось, - я замолчала. В голове слишком отчётливо всплыл образ комнаты и тела, что лежало в её середине, - а убийца - Томео Одзаки. По крайней мере, так предположил сам господин Мидзуки. - Ну и дела, - Атсуши немного помолчал, складывая полученную информацию в единую противную картину, - бедная ты девочка. Столько всего за одно утро пережила. Не мудрено, что напуганная такая. Знаешь что, давай допивай чай, и мы с тобой немного развеемся, ладно? Я кивнула, отпив большой глоток целебной жидкости. Ароматный чай смог немного успокоить расшатавшиеся нервишки и отвлечь от грустных мыслей. Я совсем не кстати вспомнила тёплые, тихие вечера в домике тёти Азуми и печально вздохнула. Хорошо, что сейчас у меня есть дядюшка Атсуши. Без него я бы точно не справилась. Когда чай закончился, мне немного полегчало, хотя полностью оклематься получится не скоро. Но состояние моё всё же улучшилось. Чай – это такой необъяснимо магический напиток, который хоть и не до конца, но избавляет от перенапряжения. Он словно сглаживает эмоции, помогает начать относиться ко всему по-философски. Каждый глоток – капля успокоения, выпитая кружка – шаг к внутреннему равновесию. - Мне тут вчера вечером пришла первоклассная глина аж из страны Земли. Дорогущая! Но она того стоит, - старик Атсуша указал на несколько больших коробок, ютившихся в углу, - если хочешь, хоть сейчас распакуем и начнём работу. Творчество помогает пережить трудные моменты. Я устало посмотрела на слегка грязные коробки и как-то грузно вздохнула. Лепить что-то совершенно не хотелось. Откровенно говоря, вообще ничего не хотелось делать – только пить литрами чай и тихо рыдать где-нибудь в дальнем углу, пытаясь спрятаться от жестокости этого мира. А творчество – это нечто светлое, не опороченное грязью и кровью. Достоевский сказал: «Красота спасёт мир», но он определённо имел в виду не красоту внешнюю, а внутреннюю. Красоту, выраженную в искусстве. Но достоин ли этот мир, утонувший в ненависти и материнских слезах, спасения? Может, просто стоит дать ему дальше гнить и разлагаться, пока он окончательно не сгинет в войне? По погибшим сыновьям плачут матери, а будет ли кто-нибудь плакать о погибшем мире? Плакать так, что слёзы эти очистят души людей от поселившейся в них скверны, залечат болезненные раны, нанесённые ненавистью и враждой. И если будет тот, кто, оплакав этот мир, попробует спасти его, получится ли у него? И кем должен быть этот человек? - Хорошо, давайте попробуем вместе кое-что слепить. У меня появилась одна идея, но сама я не справлюсь, - я уверенно посмотрела на старика Атсуши, и он удовлетворённо кивнул. - Узнаю мою Митсуко! Так что ты там придумала? Я помогла мужчине распаковать глину, и работа закипела. Мне пришлось даже создать несколько теневых клонов, ибо замысел мой был грандиозен, и претворять его в жизнь только двумя руками было бы слишком долго. Я давала короткие распоряжения дядюшке Атсуши, и он беспрекословно их выполнял, хотя я так ему и не сказала, что же именно собиралась вылепить. Даже не смотря на помощь теневых клонов, провозились мы до самого вечера и сделали только половину работы. - Митсуко, принеси мне пожалуйста с кухни воды, а то уж очень пить хочется, - не отрываясь от лепки попросил дядюшка Атсуши. Я коротко кивнула и, вытерев руки о полотенце, направилась в сторону кухни. Мастерская старика была соединена с его маленькой квартиркой, поэтому долго идти не пришлось. Я быстро добралась до кухни и налила воды, полностью погружённая в продумывание мельчайших деталей будущей скульптуры. Только на обратном пути моё внимание привлекла небольшая фотография. В узеньком коридоре, наполненном всяким хламом, среди прочих вещей на тумбочке стояла фотография молодого, весьма привлекательного мужчины. Его короткие коричневые волосы, аккуратный нос, сочные губы, вытянутые в добродушную улыбку, делали юношу слегка похожим на дядюшку Атсуши. Можно было подумать, что это и есть он, только помолодевший лет на тридцать. Вот только, скорее всего это его сын. Вернувшись в мастерскую, я несколько секунд задумчиво разглядывала черты лица старика и, не удержавшись, осторожно спросила: - А что это за фотография в коридоре? - А? Та, что на тумбочке? Это мой сын Тэдэши. - А где он сейчас? Вы никогда не рассказывали о нём, - спросила я, внимательно глядя на мужчину. Он вздрогнул, словно его ударило чем-то невероятно тяжёлым и удар этот задел болезненное место. - К сожалению, он умер. Это давняя история, и я не хочу о ней сейчас говорить. Может, я расскажу её тебе как-нибудь потом. - Простите, я не знала. Мне очень жаль, - я виновато опустила голову. Надо же, и в этот дом пришла смерть. Есть ли в том мире хоть один человек, не потерявший родных и близких? Я украдкой продолжила наблюдать за дядей Атсуши. Он старался сосредоточиться на податливой глине, но его руки словно сделались деревянными. В серых глазах читалась глухая, гнетущая грусть, отразившаяся и на постаревшем вмиг лице. Все морщины проступили ярче, глубже, плечи осунулись, будто на них опустили невыносимо тяжёлый горький груз. Я пожалела, что затеяла этот короткий разговор. Тем временем маленькая стрелка часов указала на девятку, а это значило, что мне нужно возвращаться в гостиницу и готовиться к ночной вылазке. Попрощавшись с дядюшкой Атсуши, я быстро засеменила по засыпающим улочкам и сама не заметила, как добралась до своей комнаты и, посидев в ней несколько минут, отправилась к парням. В целях экономии они снимали один номер на двоих. - Добрый вечер, Митсуко-чан, - протянул Суигетсу, стоило мне пересечь порог их комнаты. Хозуки лежал на своей кровати, заложив руки за голову, и что-то высматривал на потолке. - Ага, добрый, - безо всякого энтузиазма отозвалась я, скромно сев на самый край второй кровати, видимо принадлежавшей Саске. Сам Учиха расположился на подоконнике и, свесив с него одну ногу, рассматривал медленно погружающиеся во тьму улицы. Повисла пауза, во время которой я сумела немого расслабиться и изучить комнату. Она ничем не отличалась от моей, разве что кровати было две. Именно из-за этого комнатушка казалась слишком тесной. Кое-где на стенах и без того унылая грязно-оранжевая краска облупилась, выказывая серый бетон; шкаф, уместившийся рядом с кроватью Саске выглядел дряхлым и, казалось, стоит повесить в него хотя бы одну куртку, он непременно развалится. А маленькие прикроватные тумбочки и вовсе держались на одном добром слове. В общем, атмосфера в комнате наводила на далеко не самые приятные мысли. - Выдвигаемся через два часа, - голос Саске раздался слишком неожиданно, от чего я слегка вздрогнула, - Митсуко, идёшь со мной с переднего входа. Суигетсу, ты заходишь с заднего и без лишнего шума пробираешься на второй этаж. Оружие доставать только в крайнем случае и никого не убивать. Наша цель – третья комната справа от главной лестницы. Всё понятно? Я кивнула. План простой, проблем возникнуть не должно, особенно когда я иду вместе с Саске. А вот Суигетсу был явно не доволен формулировкой «никого не убивать». Парни долго сверлили друг друга воинственными взглядами, но мечник не выдержал первый: - И всё-таки ты слишком добренький, Саске-кун. Брюнет предпочёл ничего не отвечать. Ровно через два часа мы собрались у входа в гостиницу. На улице было тихо и прохладно, слабый ветер колыхал волосы и остужал закипающую в жилах кровь. Мне одновременно и хотелось идти на дело и не хотелось. Сегодня должно произойти убийство. И более того, мне придётся в нём участвовать. И это пугало. Но вот убить мы должны преступника, который предыдущей ночью сам убил человека, верно? Мы должны стать рукой возмездия. Убивать мне не хотелось. Хотелось отомстить на сожжённого заживо Ичиро и восстановить справедливость. - Держи на всякий случай, - Саске возник совсем рядом, изрядно меня напугав, и протянул небольшую набедренную сумку с оружием. - Блин, Учиха! Ты можешь так не подкрадываться? - Я не виноват, что у тебя проблемы со слухом. Я недовольно фыркнула и обогнала Саске на несколько шагов. Как ни странно, весь путь мы проделали в молчании, сопровождаемые лишь неясным шёпотом ветра и всплесками воды. Дом семейства Одзаки расположился на окраине деревни и больше напоминал дворец крупного феодала, нежели простого торговца. Высокий забор укрывал жилище от посторонних любопытных взглядов, вот только для ниндзя это совершенно не преграда. - Смотри в штанишки не наложи, Митсуко-чан! – напоследок кинул Суигетсу и направился на другую сторону дома. - Ага, смотри, чтоб тебе самому памперсы не пригодились! – парировала я, но не слишком громко. Волнение разошлось по телу быстрой волной, и мне уже совершенно не хотелось никуда лезть. А вдруг там много охраны, и Саске не успеет меня спасти? Почувствовав возобновляющуюся дрожь, я до побелевших костяшек сжала кулаки. Вот надо оно мне? - Саске, ты уверен, что мне нужно туда идти? А то стрёмно как-то. - Ага. Пошли уже, - Учиха в один прыжок перемахнул через забор, и мне ничего не оставалось, кроме как с тяжёлым вздохом прыгнуть за ним. Оказавшись на территории врага, я окончательно запаниковала и даже выхватила из сумки кунай. На всякий случай. Саске с невероятным спокойствием и грациозностью, свойственной профессиональному шиноби, быстро пробрался к самой двери и затаился, слившись с отбрасываемой крышей тенью. Пытаясь создавать как можно меньше шума, я только сильнее засуетилась и чуть не споткнулась об собственную ногу. - Ксо! – выругалась я, на что получила весьма красноречивый взгляд со стороны Учихи, - извини. Я добралась до Саске уже значительно тише и виновато потупилась, но уже через несколько секунд мы стали осторожно пробираться вдоль стены к странно открытому окошку. Видно было, что Учиха насторожён. Ему явно казалось подозрительным и наивно распахнутое окно, и видимое отсутствие охраны, и напрягающая, слишком мирная для дома коварного убийцы тишина. Мы бесшумно пробрались вовнутрь, и нас окутала пугающая темнота. Я машинально сделала пару шагов в сторону Саске и легонько стукнулась в его спину. Подозрительно это всё. Я постаралась успокоиться, но перепуганное сердце громко колотилось в груди, заставляя меня бояться ещё больше и двигаться как можно ближе к Учихе. Я крепко сжимала в подрагивающих руках кунай и замирала от мысли, что мне, возможно, придётся им кого-нибудь ранить. В слишком гнетущей, несвойственной тишине мы добрались до главной лестницы и быстро взметнулись на второй этаж. Моё сердце ушло в пятки. Ну всё. Здесь мы точно нарвёмся на целую армию ниндзя-охранников. Я судорожно вглядывалась в темноту, ища в ней сильного и невероятно страшного врага. Саске напрягся. Чувствуя себя загнанной в ловушку, я инстинктивно вслушивалась в каждый шорох, поддаваясь нарастающей панике. Что-то внутри сосало под ложечкой, шестое чувство вопило, что сейчас, вот сейчас что-то будет. - У вас тоже никого, да? – я подскочила на месте раньше, чем распознала голос Суигетсу, -словно весь дом вымер. Подозрительно это как-то. Саске проигнорировал мечника, потому что всё сказанное было слишком очевидно. - А ты что так испугалась, Митсуко-чан? Неужели я такой страшный? Может, тебе сменные штанишки принести? - Да иди ты! – шикнула я и надулась. Наде же было так глупо испугаться Суигетсу. - Я захожу первый, вы за мной. Суигесту, прикрывай Митсуко. Вот и всё. Сейчас он откроет дверь и я лицом к лицу встречусь с преступником, начнётся кровопролитная бойня, и Ичиро будет отомщён. Ноги сделались ватными, дикий, безумный страх достиг пика, и я была готова буквально взорваться от распирающих эмоций! Как же мне чертовски страшно! Я не хочу туда идти! Дверь с лёгким скрипом отодвинулась, и перед нами открылась погружённая в темноту комната. В её мраке неясно прорисовывался силуэт широкой кровати, больше похожий на неведомое чудовище, но стоило только Саске переступить порог, на стене ярко вспыхнули факелы. Лежащий на кровати мужчина моментально проснулся, но Учиха среагировал быстрее и, прежде чем тот успел что-то предпринять, оказался рядом с кроватью и приставил ему катану к горлу. - А-а-а! Ками-сама! Ками-сама! – завопил мужчина, - возьмите всё что угодно, только пощадите! Пощадите! Деньги, золото – всё забирайте, только пощадите! В этот момент мужчина был больше похож на обычного человека, нежели на убийцу. Он с ужасом смотрела на Саске и нервно шептал бессвязные молитвы. Я стушевалась. - Да не прикидывайся ты. Мы же знаем, что это ты убил сына этого Мидзуки, - в голосе Суигетсу прозвучала угроза, и парень сделал несколько шагов в сторону кровати, - пришло время отвечать за свои поступки. - Что?! Да кто вы вообще такие?! Я его не убивал! - Расскажешь это моему Обезглавливателю, - блондин быстрым движением выдернул огромный меч и рубанул им по кровати. Мужчина в ужасе взвыл и прижался к стене. - Да не убивал я его! - Томео Одзаки надрывно закричал и заплакал, - я не понимаю, о чём вы говорите! Я его не убивал! Пощадите! Он захлебнулся собственными рыданиями и больше ничего не мог сказать. Только плакал. Я в полнейшем недоумении смотрела то на него, то на Саске с Суигетсу и совершенно не понимала, что происходит. Если он не убивал, то кто? Женский крик, раздавшийся сзади меня, заставил сердце пропустить удар: - Господин Одзаки! Вашего сына убили!