Дикая штучка

Извините, главы стали короче... "Да и слава богу" - подумал автор. Так тихо… так темно, что Шерлок подумал, что умер. Чувства возвращались медленно и нехотя, как ленивые, подгулявшие на городском празднике слуги… Первым явился слух – где-то в голове настырно и деловито стучали молотки, что лишь укрепило подозрения в пребывании его души по ту сторону бытия. Он мертв и теперь каменотес трудится над его фамильным надгробием в полный… как и полагается члену королевской семьи… рост. Но вот начал он отчего-то с головы – а именно, со лба. Наверное, решил запечатлеть там династический герб со всеми его перекрещенными мечами, зубчатыми башнями и химерами, не иначе… Гулкий стук и сотрясения накапливались чуть выше переносицы и немного ближе к правой брови, пока что-то в черепе не лопнуло с тихим скрежетом и в разверстую, неприглядную пробоину хлынула ослепительная, обжигающе-тошнотворная боль. Она заполнила собой все - тело, которого он по-прежнему не чувствовал, воздух, которым он дышал, воспоминания, которых почти не осталось… Шерлок плакал всего дважды в жизни. Первый раз, когда любопытный мальчик решил проверить, есть ли в таинственно жужжащем дупле столетнего ильма по имени Большой Бо мёд. Мёда не оказалось, зато целая туча разъяренных ос превратила перепуганного ребенка в надутый, едва дышащий шар. И второй… Когда отзвучали похоронные фанфары, когда от скорбно-склоненных знамен уже резало глаза, когда от родителей остались только холодные, гладкие изваяния и никогда… никогда-никогда-никогда… тепло любимых рук не согреет ему щеку, не сомкнется утешающим кольцом на спине, чтобы стало спокойно и легко… Но руки согрели. И обняли. И утешили… И он был им благодарен за то, что может плакать и это не увидит никто… Никто, кроме Майкрофта, который теперь был всегда рядом и заботился… по-своему, как умел, как считал нужным. Что-то прохладное легло ему на лоб и пылающая боль в миг превратилась в боль невыносимо-ледяную, а потом исчезла вовсе, оставив только тихий, размеренный стук, но уже где-то в области сердца, вколачивая второй фамильный герб прямо в грудь. Шерлок жалобно всхлипнул - от облегчения, от слабости… Из-под ресниц выкатилась большая, вполглаза, слеза… очень горячая и совсем не стыдная. Потому что чьи-то прохладные пальцы осторожно и тщательно стерли ее с лица и успокаивающе погладили по волосам. От нечаянной, нежданной заботы, Шерлок был готов расплакаться третий раз в жизни и уже судорожно вдохнул, но в этот момент в мир вернулись запахи, и все вокруг наполнилось ароматами сухого камыша, войлока и старого дерева, чистого, ухоженного и натертого пчелиным воском – пряными и горьковатым, как дикий мед… И тут же пересохший, прилипший к гортани язык запросил воды. - Пить… - просипели-прошептали пергаментные губы, трескаясь в углах больнючими ранками. …ну вот, все чувства уже дали о себе знать, осталось вернуть лишь зрение… Шаги удаляясь, скрипнули половицами и вернулись уже через минуту. Кто-то решительно приподнял Шерлоку голову и прижал к губам край глиняной посудины – неровный, но гладкий. И в рот потекла холодная, и такая вкусная вода. Он пил жадно, расплескивая на пол и позволяя влаге стекать по подбородку, забираясь за воротник, как пальцы призрака. Он не нашел в себе сил оторваться от кружки, пока в ней оставалась хоть капля, а после запрокинул голову и захрипел, втягивая воздух в опустевшие легкие. И открыл, наконец, глаза. То, что лежал он на боку, что запястья, зажатые между бедер, были хитро привязаны к щиколоткам не давящим, но очень прочным узлом, сюрпризом не стало. Зато хозяин дома… а это был именно дом, не нора и не пещера… сидел перед ним на корточках совсем близко, по-птичьи забавно склонив набок голову и, закусив губу, смотрел потрясающими синими глазами. Короткие, светлые, как вызревшая солома волосы торчали, словно кто-то яростно ворошил вспотевшую шевелюру, особенно усердствуя на лбу, да так и оставил как есть - растрепанными ежовыми пучками, и лишь тонкая, сложно заплетенная косичка чуть покачивалась у правой скулы, поблескивая крупной сердоликовой бусиной. Он старше, чем показался вначале… Может, оттого, как легко улепетывал через густые заросли. Они вполне могли бы быть ровесниками. Крепкие плечи… руки, привыкшие к труду… кожа, облитая ровным загаром старого золота… ключицы с мягкой глубокой ямочкой, рожденной для поцелуев… тело, проглянувшее в узком вырезе… вот черт… больше ничего не рассмотреть – сидит уверенно, ноги в удобных коротких сапогах, каких полно в каждой деревне… Никакой томности, трогательной юной чувственности или отмеренного природой пугливого послушания. Его вполне можно было принять за обычного бету, если бы не легкий, уже опутавший Шерлока первородным волшебством, аромат. Травы, дикие цветы, снег и мокрые камни… С этого расстояния он ощущался вполне отчетливо потому, что омега нервничал – кончик языка уже трижды облизал верхнюю губу, а кромка зубов – маленьких, ровных, как морской жемчуг, практически изгрызла нижнюю, доведя ее до пунцово-жертвенной припухлости. Неправильный. Совершенно обыкновенный и исключительно уникальный… - Прости. – Чуть виновато наморщил он лоб и смущенно почесал бровь. – Я тебя стукнул. - Сколько раз? – машинально уточнил Шерлок. - Два… ну, если не считать орех. – Наверно, это было раскаянье, но с неудобной позиции сказать было трудно. Омега не выглядел слишком уж… раскаивающимся. Скорее, озадаченным и раздосадованным. - Вообще, ты сам виноват, – фыркнул он, поудобнее усаживаясь на войлочный коврик, на котором возлежал стреноженный пленник, не новый, но чистый, с пурпурными ящерками по краю, хватающими друг друга за хвост, - и не говори, что заблудился. Вон, как резво за мной бежал! Зачем? И он опять склонил голову к плечу, уставившись серьезными, но любопытными, как у всех омег, глазами. Косичка опять качнулась, и Шерлоку страшно захотелось подтолкнуть бусинку пальцем. Так сильно, что руки непроизвольно дернулись, но всего лишь еще глубже загоняя веревку в кожу… Хмм, стреножили его вполне со знанием дела. - А то ты не знаешь… - усмехнулся он, морщась краем рта. – Почему ты меня там не бросил? Почему не добил? - Я не дикарь! – возмутился омега. – Мне не за что тебя убивать - ты же не виноват, что родился альфой. А на лугу тебя могли съесть… - Волки? – Шерлок попытался немного приподняться и сесть, не получилось – он всего лишь перевернулся на спину, оказавшись в нелепой двусмысленной позе, едва касаясь пола пальцами босых ступней. Но омега шарахнулся от него, как от огня. - Н-не… ну да, они тоже могли. – Пробормотал он, что-то лихорадочно прикидывая в уме. – Не хочу, чтобы ты пострадал по глупости. - Почему это… по глупости? – обиделся незадачливый охотник, прижимая колени к груди, чтобы не болтать ногами в воздухе, как перевернутый жук. - Только очень недалекий человек полезет в эти горы без проводника. Или очень самонадеянный. – Строго, как нерадивому школяру сказал омега, сердито сверкнув глазами с безопасного расстояния. – И волки, и медведи, и кабаны, и… еще много всякого… А у тебя из оружия один только нож… да и тот больше для красоты. Насчет лошади не переживай, я ее отвел в низину. Она у тебя умная? - Эмм… - Шерлок задумался, - не слишком… - А… - понимающе протянул хозяин положения и с сочувствием кивнул. Шерлоку отчего-то стало обидно. - Но ничего, домой как-нибудь дойдет… наверное. Послушай, ты совсем не похож на охотника… Ну ни капельки! Скажи честно, что ты тут ищешь? Шерлок кое-как вернулся на бок и улыбнулся… Парень ему нравился, они вполне могли поладить. Смышленый, тихий… любопытный. Только дерется… - Мне нужен… партнер. Муж, то есть… Вот как ты – кто любит уединение и не такой глупый как остальные. Если уж так случилось… - он старательно изобразил самую приветливую улыбку, рассчитывая, если не очаровать, то хотя бы расположить к себе осторожного собеседника, - мы могли бы…? - Нет. Он ответил так резко и так торопливо, будто все время ждал этого вопроса. А услышав, испугался. - Ладно, - поспешно отступил на прежние нейтральные позиции Шерлок, не желая еще больше нервировать своего сторожа, - не хочешь, я совсем не настаиваю… Тогда, может теперь, когда мы разобрались с этим недоразумением, ты меня развяжешь? Если честно, у меня все уже затекло и жутко ноет спина… и я пойду домой… Да? Кстати, меня зовут Шерлок… - Я – Джон, – вздохнув, омега поднялся на ноги. – Мне очень жаль, но ты никуда не пойдешь… Он повернулся и вышел, оставив похолодевшего от нехороших предчувствий альфу валяться на полу, как стреноженного для заклания козленка. Джон… как скууучно… чем-то гремел в соседней комнате, чем-то металлически-тяжелым, сталь скрежетала и позвякивала, а у Шерлока противно засосало под ложечкой от неожиданно сильного испуга. Что он, по сути, знал об этих странных омегах, кроме того, что они вовсе не жаждут заполучить себе прекрасный, династический член на супружеском ложе с последующим выводком высокопородистых ребятишек и живут крайне уединенно в плохо изученных, малодоступных горах? И может, неспроста сюда опасаются заходить даже опытные зверодобытчики? Да и кто знает, отчего в устьях рек Касти и Бамира, что сходят с гор вспененными на порогах пепельно-синими змейками и впадают в большое почти идеально-круглое озеро Нере, время от времени находят обезображенные трупы… то ли изгрызенные зверями, то ли искромсанные людьми… Идея с замужеством перестала ему нравиться абсолютно… Непонятно вообще, какого черта он повелся на грубую провокацию Майкрофта, если и так было ясно, что еще месяц-другой опытов, к примеру, с той вонючей грязью… от которой слугам до сих пор так и не удается отчистить большую гостевую комнату на парадном этаже… и брат сам, своими холеными ручками препроводил бы его в батюшкин дом, подальше от собственного дворца. Во избежание… Омега… нет, Джон появился на пороге с предметом, от одного вида которого, Шерлок обмер, подавившись скользким, омерзительным на вкус комком из воздуха, горькой слюны и потрясения. - Я не могу тебя отпустить, - тихо, но твердо сообщил Джон. – Ты вернешься и приведешь людей. Я не идиот, и знаю, зачем в наши горы приходят альфы… - Погоди… - пробормотал непослушными губами Шерлок, не в силах отвести взгляда от штуковины в маленьких, крепких пальцах, беспомощно забарахтался, пытаясь отползти, но лишь вжался в стену за спиной, - ты мог бы вывести меня сам, завяжи глаза, надень мешок… что угодно! - Не могу, ты все равно меня найдешь. По следу. Такое уже было – деревню в трех лигах к западу лет десять назад разорили именно так. Забрали всех, кто не успел убежать наверх в снега или по воде… остальных убили… Нет, когда вернется Гарри… - Твой муж… – разочарованно буркнул альфа, ревниво рыкнув в глубине Чертогов. - Мой брат. – Поправил Джон. - Я попрошу его. Он будет здесь где-то через месяц и обязательно оторвет мне голову за то, что я тебя притащил. Но Гарри хороший, и не станет тебя убивать. – Особой уверенности в его словах не прозвучало. – Скорее всего. Он - бета, давно женат и с кучей ребятишек, но приходит меня навестить каждые три месяца… Он наболтал лишнего и отлично это понимал, но чувствовал вину и хотел, пусть немного, но оправдаться. - Я должен надеть на тебя это, - протянул он штуковину, - пожалуйста, не сопротивляйся. Так я смогу снять веревки, и тебе будет гораздо удобнее, чем теперь. Но… - тут он снова заколебался, кусая губы, уже превратившиеся в непотребный, сногсшибательный соблазн. Шерлок даже облизнул собственные, чтобы прекратить пялиться. – Но если тебе так больше нравится, можешь оставаться связанным. Я буду кормить тебя с ложки и с… уборной мы что-нибудь придумаем… Перспектива месячного пребывания в беспомощном, скрюченном состоянии, когда твоим туалетом и гигиеной будет заниматься… как-нибудь… твой гипотетический супруг, казалась еще более унизительной, чем то, что он ему предлагал. - Хорошо, - с ненавистью глядя на начищенную до тяжелого масляного блеска вещь, прошипел Шерлок. – Надевай, но я не стану обещать, что не попытаюсь снять… это. - И не надо. – С облегчением выдохнул омега и присел рядом на колени. – У тебя все равно ничего не выйдет… по крайней мере, за такое время… И перед носом насупленного пленного возник старинный, искусно сделанный ошейник. Он был выкован или отлит из двух половинок, скрепленных на прочных гладких петлях и запиравшийся на потайной замок. Сложный узор обегал его по всей длине, скручивался в более широких участках на боках и перевивался затейливыми косами спереди и на загривке. Ему было лет сто, а то и больше, но он блестел и переливался теплой медовой бронзой, словно только что отполированный заботливыми руками, словно кто-то ежедневно ухаживал за ним бережно и с любовью, как за дорогой памятью… К монолитному кольцу возле застежки тянулась крепкая цепь с полудюймовыми звеньями. Цепь убегала за пределы комнаты и скрывалась где-то в недрах дома. Джон осторожно просунул ошейник Шерлоку под голову, замок щелкнул с тихим, приятным звуком и покрывавшая внутреннюю поверхность дорогая мягкая кожа обняла альфе горло, как любовница. Нежно, интимно, обещающе… Неправильно… Никто! Никто и никогда не смел надевать на альфу омежий знак принадлежности! Он должен испытывать дикий, смертельный стыд, но почему-то не испытывал… совсем напротив – потяни Джон за цепь, он послушно отдал бы свои губы, свое тело в безраздельное владение… впервые в жизни ему захотелось принадлежать… От диких, неправильных мыслей его отвлек звук распускаемого веревочного узла – Джону всего-то и надо было потянуть за один конец, и узел разошелся сам, позволяя арестанту распрямиться и тут же застонать от притока крови к затекшим, онемевшим членам… - Эй! – возмущенно вскрикнул Шерлок, усаживаясь на полу и разглядывая наполовину оторванный рубашечный рукав, - ты мне рубашку порвал! - Извини… - Джон бочком отодвинулся к самому выходу, недоверчиво косясь на его «пьяные» раскачивающиеся движения… а ну, как бросится? – Ты очень… высокий, нести было трудно, и мистер Уилкс оступился на камнях. Не переживай, я все починю… Цепи хватит, чтобы ходить по дому и за порог футов на десять. Но учти, до ключа все равно не дотянешься, а второй сделать не успеешь - у моего прадедушки на это ушло три месяца. Шерлок усмехнулся, вызывающе просунув пару пальцев за медный обод… То, что какой-то там прадедушка сделал за три месяца, ему не так уж сложно будет повторить за пару недель… А там мы еще поглядим, на ком этот ошейник будет лучше смотреться! До прихода «ужасного» Гарри у него в запасе целый месяц чтобы охмурить не подозревающего о предстоящем ему счастливом замужестве Джона… - Ну ладно, показывай, где мы будем спать… - Мы? Джон фыркнул и закрыл глаза… Гарри его точно убьет. Или обоих.