Билет в будущее

Борис сидел в кресле перед зеркалом – ему на лицо наносили грим, превращая его в настоящего царя зверей. В соседнем кресле справа от него Олегу тоже наносили боевую раскраску. Борис пытался поймать его взгляд в зеркале, но парень был так поглощен процессом превращения в своего персонажа, что сидел не шевелясь, примерно закрыв глаза. – Будет лучше, если вы тоже закроете глаза, – мягкий, доброжелательный голос девушки-визажиста напомнил, что он снова дернулся, мешая ей работать. Для их группы подобрали костюмы в африканском стиле. Для двух главных героев нашлись меховые накидки, которые должны были изображать львиные гривы. Сейчас они мирно висели на спинках кресел, ожидая момента, когда львы-соперники перед выходом на сцену накинут их на оголенные торсы. Ребятам из других групп тоже достались интересные мюзиклы: «Майкл Джексон», «Жизнь в розовом цвете» о жизни Эдит Пиаф, «Стиляги», «Плакса»», «Кабаре». Конкурсанты сновали по большой комнате, отведенной им для переодевания, и отвлекали костюмеров и визажистов от работы, требуя внимания. Пестрые шелковые платья и брюки-дудочки, кожаные куртки, джинсы и банданы, легкие шальвары и тонкие телесные комбидрессы, строгие закрытые платья и мужские костюмы эпохи сороковых – в помещении, где ребята готовились к выступлению, царил хаос из различных стилей одежды. Со стороны это было похоже на кипящий овощной суп, в котором редактор, как большая поваренная ложка, перемешивала варево, руководя процессом приготовления основного блюда. Борису очень нравилась такая атмосфера, похожая на театральную, с её суматохой, когда актеры мечутся по гримеркам и коридорам, прислушиваясь, не раздастся ли третий звонок, зовущий их на сцену. Несмотря на бессонную ночь и накопившуюся усталость, все конкурсанты были возбуждены до предела и активны, как после нескольких баночек энергетика. Никто не мог предугадать того, как они выступят, но все без исключения хотели подать себя в выгодном свете, чтобы эта реальность, постоянно подпитываемая адреналином, не заканчивалась еще очень долго. Из всех испытаний, которые остались позади, «Король-лев» стал для Бориса чем-то особенным. Они с Олегом исполнят сегодня главные партии, они стали партнерами по сцене и не только… Такие эмоции уже не повторяться. Борис поерзал в кресле, вспоминая о том, что произошло между ними за время репетиции. Небольшая тянущая боль чуть ниже поясницы – расплата за минуты взрывной страсти – дала о себе знать, и Борис нахмурился, вызвав возглас недовольства у своего визажиста. Он постарался максимально расслабиться, чтобы не мешать ее работе. Невозможно предугадать, кто из них попадет в Двадцатку, а кто отправится домой. Они сильные танцоры и шансы есть у обоих. Борис открыл глаза, чтобы посмотреть на конечный результат своего перевоплощению в Симбу. Лицо полностью разрисовали так, что он даже стал немного на себя не похож, но, в целом, смотрелось довольно интересно. Он повернул голову вправо. Вместо Олега в соседнем кресле уже сидела Марта, которой делали прическу. Борис встал и, захватив меховую накидку, вышел в фойе, чтобы размять мышцы и сделать растяжку перед выходом на сцену. Делая комплекс упражнений, он осознал, что выступить в полную силу, поразить судей своими фирменными прыжками c продольным шпагатом сегодня будет проблематично. Он забыл об этом, когда пошел на поводу у своих желаний. За свою слабость теперь придется расплачиваться, но жалеть об этом он точно не будет. Объявили начало съемки, Борис заметался по фойе в поисках своих ребят. Дима обнаружился вместе с девчонками, которых он еще раз заставил репетировать. Борису в этом плане повезло больше, он появлялся на сцене только во второй части номера, когда начиналось противостояние Симбы и Шрама. Завернув за угол, Борис наткнулся на Олега, он разговаривал с… Наташей. Точнее, она что-то говорила, а он внимательно её слушал и хмурился. – Наш выход, – сообщил Борис и удивился, увидев, каким недобрым взглядом его обожгла девушка. Неужели она что-то о них знает? Нет, это невозможно. – Да, иду. Ему показалось, или Олег был чем-то подавлен? Выяснять это немедленно не было времени, они быстро направились к сцене и разошлись в разные стороны, чтобы появиться из противоположных кулис, как было задумано по хореографии. Зазвучала музыка их мюзикла, которую они прослушали за эту ночь раз сто, не меньше. Борис смотрел, как танцуют ребята, и ждал нужного момента, чтобы влиться в номер. Появление Олега на сцене в качестве главы львиного прайда было фееричным. Нужно было признать: ему очень шла роль злодея, и смотрелся он в ней органично. Пора… Сердце глухо билось о ребра, качая кровь в одном ритме с музыкой. Два льва в центре сцены сшиблись грудью, каждый из них заявлял свое право на главенство в стае. Остальные звери бросились врассыпную, понимая, что встревать между двумя сильными соперниками – себе дороже. Парни отпрянули друг от друга, одновременно делая сальто назад, чтобы разойтись и пойти на новый виток противостояния. Амплитудные синхронные прыжки, совершенные ими в пируэтах, были выполнены на «отлично». Борис знал, что мог выполнить прыжки намного лучше, чем у него получилось, если бы не спазмы, прошивающие его во время резких движений. Он очень надеялся, что под толстым слоем грима не так заметны гримасы боли, непроизвольно возникающие на лице. Музыка вела танцоров за собой, и они ощущали себя уже не просто конкурсантами, вымотанными бессонной ночью и физически истощенными после испытаний. Нет, сегодня они были актерами и вышли на эту сцену, чтобы показать, чего они достигли, на что способны. Выступление близилось к завершению. Оставалась последняя, самая сложная поддержка у парней и кульминация схватки. Борис подпрыгнул, отрываясь от пола, уже привычно опираясь на руки Олега, и почувствовал, что… падает. Почему-то исчезла поддерживающая его опора, как это было на репетиции. Его не подстраховали, не смягчили приземление, после которого его герой с новыми силами должен был броситься на своего соперника и победить в схватке. Борис рухнул всем весом на пол, не успев не только сгруппироваться, но и выставить руки. Меховая накидка немного смягчила падение. Удар о твердую поверхность выбил из его легких весь воздух, а вдохнуть снова он не мог из-за резкой боли, которая прошила его с ног до головы. Он лежал на полу и терял драгоценные секунды. Нужно было заставить себя подняться, чтобы номер закончился победой Симбы, но он не мог… Музыки стихла… Слышалось только прерывистое дыхание танцоров, закончивших номер и замерших в недоумении на сцене. Шрам возвышался над поверженным телом соперника, оглядывая зверей так, будто это и было задумано с самого начала. Судьи переглянулись между собой. Они тоже не ожидали такого финала. Зло победило, и герой не вышел триумфатором из схватки. Странно, неожиданно и как-то… неправильно. Олег подал руку, помогая Борису подняться на ноги. Тот встал и попытался заглянуть парню в глаза, понять, что произошло, но Олег, отводя взгляд, делал вид, что все в порядке. Выяснить, почему концовка получилась другой, было необходимо, но не прямо сейчас, когда судьи готовились объявить вердикт их постановке. Первыми к микрофону позвали девчонок. Борис дышал через раз, пытаясь оценить степень своих повреждений. В этот момент у него почти ничего не болело, кроме грудной клетки, на которую он приземлился. Если это перелом или трещина в ребре, конкурс для него определенно закончен. Судьи были серьезны и предельно собраны: чем ближе финал, тем больше ответственности в выборе. Не было даже подбадривающих улыбок. Говорил за всех Костя. Очень сдержанно и таким строгим тоном, от которого кровь застывала в жилах. Он сообщил, что девочки, хоть и не блеснули на сцене, но выступил очень достойно. Борис видел их спины и заметил, как после этих слов расслабились их плечи от выдоха облегчения. Прекрасные львицы упорхнули, сбросив груз сомнений и тревог, чтобы начать готовиться к сольным выступлениям, оставляя парней на растерзание строгому ареопагу. Парни ступили ближе к краю сцены и встали перед микрофоном. – Акуна матата, – брякнул Олег, пытаясь разрядить напряженную атмосферу, но этого не случилось. Никто из судей его попытки не оценил. Томильченко начал с Димы. – Дима... Пластично, мягко, не выпадал из образа, в целом – с хореографией справился. Отправляешься готовить соло. Дима заслужил эти слова и даже больше, ведь судьи не знали, что именно он был идейным вдохновителем и постановщиком номера. На сцене осталось двое. – Олег… – голос Томильченко вывел Бориса из ступора, в который он погрузился на короткое время. Олег закинул руку на плечо Бориса, как бы обнимая. От этого собственнического жеста Борису стало не по себе, но скидывать руку, демонстрируя, что между ними не все ладно, не стал. – Да? – …негативный персонаж. Ты знаешь, хоть негативные роли играть легче, чем позитивные, они тоже должны быть максимально убедительными. Твое исполнение нас убедило. Очень мощно. Иди, готовься к соло. – Спасибо, – выдохнул Олег в микрофон. Похоже, за то время, пока Костя говорил, он вовсе не дышал. Олег обнял Бориса, его пропустили в следующий тур, почему бы и не порадоваться за себя. Борис остался одни на один с судьями. Его оставили на закуску. Все ребята из его группы прошли дальше. Что ожидает его? – Борис, мы вас прозвали, когда вы встали втроем с парнями, три богатыря, – Борис натянуто улыбнулся, не ожидая ничего хорошего от такого начала. – Ты знаешь, твоя роль и твой образ в принципе подразумевали, что ты выделишься, – в душе у Бориса все заледенело от страха. Таким тоном, которым с ним говорил Костя, сообщают о неизлечимой болезни. Раду не поднимал головы от стола, Таня скрывала глаза под широкими полями шляпы, Влад смотрел с сочувствием. – Все выступление, – продолжил Томильченко, я наблюдал… за Олегом. Это конец… Finita la commedia… Можно собирать сумку, уже сегодня его отвезут в Киев, как отработанный материал. Остальные судьи молчали, никто не перечил Косте, значит, решение было общим и все с ним согласны. Осталось только дождаться, когда с ним попрощаются и отправят домой. Главное, не показать, как ему обидно и больно. Он с легкостью прошел все испытания, ни разу не боролся за жизнь на проекте. Его хвалили, поддерживали, отмечали хорошую хореографическую подготовку, и все это рухнуло, как карточный домик. Он сам виноват, позволил себе расслабиться и забыть, для чего он сюда приехал. Поставил свои чувства выше профессионального честолюбия. За что и поплатился. – Хореографически все очень мощно, – Костя продолжил его мучения, не отпуская со сцены. Он продолжал говорить, а сам все крутил в руках карандаш. Похоже, этот разговор был так же неприятен ему, как и самому Борису. – Все эти дни ты действительно великолепно себя показывал, а здесь – потерялся. Вот! Сейчас он скажет эти слова и можно будет наконец-то уйти, чтобы закончить разом эту агонию. – В соло ты должен проявить себя максимально! Борису показалось, что он ослышался. Возможно, от страха и волнения он не расслышал, и смысл сказанного исказился? Борис поднял голову, выискивая подтверждения этих слов в глазах Кости. Он не шутил, произнося это?! Его действительно оставляют в лагере, дарят еще один шанс?! Денисова слабо улыбнулась ему, подтверждая, что это правда. Невероятно, но он остается, несмотря на свое провальное выступление. Борис не мог поверить в чудо, даже боль отступила, когда эйфория от пережитой радости переполнила его, вытесняя из сердца всю горечь обиды. У него так пересохло во рту от переживаний, что он с трудом разлепил губы и чуть слышно произнес: – Спасибо, всё будет. – Удачи, – пожелал на прощание Костя.