Блейдинг

Помню, мы тогда возвращались с выступления на FCW, уже стемнело. Я, Лопес со своей бывшей, как же ее звали, что-то восточное, как и у нынешней… ладно, неважно. И Гринберг с нами. Как-то так само собой получилось, что она пошла с нами. Тогда Ги еще звалась Графиней Элисон и на ринге блестяще демонстрировала, что с легкостью уйдет от любого заранее не оговоренного удара. Скорость просто удивительная. Скорость и реакция. Брэд? Нет, кажется, Меддокса тогда с нами не было. Они с Панком пришли позднее. Как и Меркури. И еще целая куча народа. Все то, что зовется красивыми словами «креативная команда». Иногда чересчур креативная. До сих пор вспоминаю, как мистер Макмен хотел, чтобы мы, «Щит», выходили на ринг с реальными полицейскими щитами. Ну так вот. Идем мы по улице, темно, фонари еле-еле горят, я впереди, потом Колби со своей кралечкой и сзади Алиссия, молчаливая, как всегда. Лопес впервые уговорил свою девушку прийти на шоу и теперь они болтали о нашем с ним бое. Мы вошли в узкий переулок, практически перегороженный мусорными баками. Услышав смех, я обернулся и тут впереди раздалось утробное рычание, от которого у меня зашевелились волосы. Я замер и медленно повернул голову. За размокшей от недавнего дождя картонной коробкой стояла, вздыбив шерсть, огромная псина. Остальные тоже заметили собаку. Девушка Колби завизжала и бросилась к нему на шею. Из-за мусорных баков вышли еще два пса, как мне тогда показалось — даже больших по размеру, чем первый. Мне прежде приходилось иметь дело с бродячими собаками. Я начал медленно наклоняться, делая вид, что хочу поднять камень. Обычно это срабатывало… И вдруг мимо меня шагает Элис, спокойно так. Присаживается и протягивает руку. Пес поддается вперед, скупо качнув толстым хвостом и я слышу, что он  лизнул ее пальцы. Она беззвучно смеется, слышно только глухое «…а …а …а», и говорит что-то ласковое. Потом собака разворачивается, — в свете дальних огней я рассмотрел ее: здоровая, скорее всего помесь овчарки, худая, жесткая шерсть темно-рыжими пятнами, длинная морда и висячие уши, одно разорванно, — и уходит. Две других следуют за ней. С одного из баков с пронзительным мявом срывается кошка и уносится в темноту. Гринберг встает, держа руку на отлете и поворачивается к нам. Мне сразу вспомнилось то наше с Джонстоном старое видео, где Сэм* говорит, что мы с ним — уличные псы, голодные и злые уличные псы… Псы, да… Мы все как-то разом выдохнули, а Элис, доставая из кармана платок, сказала что-то вроде: «Животные знают справедливость. Это людская Фемида слепа.» И стала рассказывать нам разные случаи о животных — собаках, кошках, лошадях, о тех случаях, когда они вели себя куда человечнее, чем сами люди. Потом перешла на волков. Мы шли и внимательно слушали ее, даже девушка Лопеса, крепко ухватившаяся за его руку. С того, что волки — звери мудрые и никогда не убивают больше, чем им нужно, Элис перешла на образ волка в мифологии. Стала перебирать легенды и предания со всех частей света. Да, когда Гринберг в настроении и есть слушатели, она начинает говорить. Жаль, такое бывает редко. Упоминала Алиссия тогда и трехголового пса, что сторожит вход в греческий ад, того, который сейчас у нас на нашивках. Жутковатая зверюга, но его можно задобрить пирожками. Как же там? В глубинах Ада души стонут, А Цербер выход сторожит… Ни слезы, ни мольбы не тронут — Никто из Тьмы не убежит! Три головы и хвост драконий, Ужасен в ярости своей… Аиду предан, непреклонен, Тифона порождение, злодей! Он брызжет ядом, страшно воет, Силен, отважен, как герой…  К огню и стуже Цербер стоек, Дом стережет надежно свой. Но все же Цербер лишь собака, Есть слабость даже у него… Лепешки любит наш вояка — Их вкус убьет любое зло! ** Так, под импровизированную лекцию, мы и подошли к высотному серому дому. Ах, да! Гринберг же тогда родители как раз сняли квартиру поближе к месту работы. Там же обретался и Лопес с девушкой. Остановившись, Колби сказал: «Раз богиня правосудия слепа, ей бы не помешала пара хороших гончих, а? ..» И рассмеялся. Никто из нас не мог тогда подумать, что именно мы станем этими Гончими. Они разошлись — Лопес с пассией в своё уютное гнездышко на второй этаж, Алиссия выше, на четвертый. Я один остался стоять у разрисованного графитти подъезда. Мне снова до безумия захотелось напиться.