Все это и сказку в придачу

Решив завершить трудный день в компании пары-тройки стопок алкоголя, Эмма наведывается в кафе «У Бабушки». Генри в это время уже спал, поэтому можно было не волноваться о том, что сын может увидеть ее в этой неподобающей Спасителю плохой компании. По мере того, как возле нее появлялись стопки, тело становилось все более и более расслабление. Поэтому очередная порция алкоголя, по ее уже не трезвому мнению, могла спасти ее от любых проблем, которые то и дело, всплывали в голове. Но вскоре и проблемы, и вообще мысли растворились в голове, будто там их и не было. Задурманенный алкоголем мозг отказывался мыслить и возвращать ее к реальности. И все, что происходило дальше, для нее было словно в тумане. Она помнит оставшуюся ночь лишь урывками, но чей-то голос не покидал эти воспоминания. "Свон, куда 16-ую рюмку?" – звучит в голове этот голос. Какой нахал, она будет пить, сколько захочет. "Черт побери, Эмма! Не на мою же кожаную куртку! " – ему уже давно пора сменить свой стиль, она лишь помогает ускорить процесс. "Свон, ты идешь со мной!" – если бы Эмма была в состоянии идти. "Корабль там. Я не понимаю, что, так нравится лежать ночью на асфальте?" – асфальт оказался куда ближе, чем его корабль, так почему бы и нет? "Не брыкайся, ты не такая легкая!" – если она вспомнит, то обязательно отомстит ему за эти слова. "На койку! ЖИВО!" – не так быстро, сначала колечко на палец и клятва в вечной любви. Дальше лишь темнота и блаженное чувство спокойствия. Проще говоря, она заснула. Утро показалось не таким веселым и беззаботным, как ночь. В голову вернулись мысли с проблемами, да еще и боль в гости наведалась. Этот коктейль действовал на блондинку, как бомба замедленного действия. Помимо этого озноб и чувство тошноты тоже не покидали ее. Чертов алкоголь, вечно он на утро своих самых отвратительных друзей зовет. Но все это показалось не таким уж плохим, после того, как она огляделась по сторонам. Она была у Крюка на корабле, в его каюте. Она ожидала другого окончания этой ночи. *** Проверив наличие на себе одежды, Эмма чертыхнулась. На ней явно кое-чего не хватало. Но вместе с этим на ней была чья-то рубаха, которую ранее она не видела. Надежда на то, что она смогла переодеться сама, таяла с каждым глухим звуком шагов, который доносился до ее ушей. - С добрым утром, душа моя, - раздается голос Крюка, спустившегося в каюту. Довольная улыбка на его губах не дает ей покоя. - Почему на мне… твоя рубашка? – казалось, что еще краснее в этот момент она просто не сможет стать. - Как бы помягче это сказать, - он прикусывает губу, заставляя в этот момент ненавидеть себя еще больше. – Твоя одежда, там же, где и мой плащ, - он опять не торопится рассказывать всю правду, растягивая момент, наблюдая за ее реакцией. – Тебя на нее стошнило. - И ты переодел меня? - Да, я, - улыбка на губах стала еще шире. Ну ничего, через пару минут она преодолеет слабость в теле и сможет задать ему трепку. - И между нами что-то… - она не успевает договорить, так как ее перебивает смех Джонса. - Это было прекрасно, любимая, - вмиг став серьезным, он будто погружается в воспоминания вчерашнего вечера. – Твои нежные прикосновения, страстные поцелуи, и это несмотря на то, что ты была почти без сознанья. Знаешь, мне кажется, что тебе даже понравилось. Таких криков моей каюте слышать, еще не доводилось. После этого Эмма уже не слушала Крюка, отдавшись на растерзание своим мыслям. Она не могла такого позволить ему. Даже в пьяном виде, крайне пьяном. Сейчас красный цвет на ее щеках стал настолько насыщенным, что Крюку следовало бы бежать отсюда, как при виде знака «Осторожно, злая женщина, которая хочет с тобой поквитаться». Но вместо этого он подошел к Эмме и взял ее за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. - Успокойся, красавица. Ничего между нами не было. Я предпочитаю, когда девушки осознают, Кто с ними рядом. Удовольствие надо получать вдвоем, не так ли? – он подмигнул ей и привычно усмехнулся. Он думал, что вулкан по имени Эмма Свон сейчас взорвется, не оставив шанса убежать, но она улыбнулась ему и кивнула головой. Ее рука мягко коснулась его щеки, заставляя его блаженно закрыть глаза. Может он ошибался, и она не такая уж злюка. Но вдруг его щеку опалила резкая боль. Со всего размаху Эмма влепила ему пощечину. - Я ненавижу тебя, Киллиан Джонс, - это было последнее, что она сказала, перед тем, как покинуть корабль. - Заметь, это первый и единственный наш физический контакт за два дня! – крикнул он ей вслед, потирая щеку. Через пару минут блондинка ворвалась в каюту снова, и уделила внимание и второй щеке капитана. Теперь два симметричных алых пятна красовались на щеках Крюка. - А это за что? – возмутился он, считая, что и первой пощечины не заслужил. - Ты посмел назвать меня … не легкой! Я все помню, это было обидно, - обижено надув губы, она сердито посмотрела на него, после чего не смогла сдержать смех. Вновь выбежав из каюты, она оставила одного весьма озадаченного пирата. - И что сейчас, черт возьми, было? – он никогда не сможет понять эту странную, но такую любимую женщину.