***
Вопрос застает меня врасплох, хотя я и понимаю его достаточно ясно. Суть его в оплате моих трудов. Вот только я совсем не думал об этом! Зачем Саске платить мне за помощь в своем освобождении? Сама мысль об этом была такой же дикой для меня, как тентакли вместо ног. Следующей реакцией было едва ли не детское желание потребовать свидания или же поцелуя. Но просить подобное у замужней девушки было верхом идиотизма. «Как там мой отец всегда говорит в таких ситуациях?» — Услуга за услугу. Однажды я попрошу у тебя помощи, и ты не будешь иметь права отказать. — По рукам, — легко согласилась Учи… Изанами. Когда-нибудь я привыкну к её изменившейся фамилии? А ведь когда-то я желал подарить её свою… Тру двумя пальцами переносицу, отгоняя непрошенные мысли о прошлом. Не время и не место. — Пойдем, я подготовил место, — киваю в сторону полигона. Само собой, я побеспокоился о безопасности нашей затеи до появления девушки. Нам нужно было место для регулярных занятий, не привлекающее внимания и недалеко от дома, чтобы отсутствие Учихи не бросалось в глаза. Защитил небольшую территорию — два на два метра — от подслушки и лишнего внимания со стороны фуином. Мне предстояло провести несколько часов в компании Саске. От этой перспективы губы сами собой растягивались в улыбке, которую приходилось придушить разумом. Нужно было сосредоточится на деле, времени не так много. До рассвета нужно управиться. — Весь свиток нет смысла читать, — перешел на деловой тон, — когда мы устроились на земле, — прочти заголовки с конца, я пойму когда найдем то что нужно. Кушина делала записи без шифров, но тем не менее сокращенная информация не могла дать равным счетом ничего тому, кто не был знаком с искусством печатей достаточно близко. Специфическая терминология и манера сокращать сложный процесс длинной в час до нескольких предложений были лучшим шифром. В конце концов клан Узумаки больше не существует, очень мало людей в мире могут быть осведомленный о его наследии. Шуршание бумаги слева от меня, дало понять, что спутница приступила к работе. — Десятое июля, — тихо начала Изанами, — Защ. Ранг D. Девятое июля, Коп. Ранг B.. — приятный голос чтеца отвлекал, то и дело приходилось отдергивать себя. По сути, мне удалось это сделать лишь дважды, прежде, чем была найдена нужная заметка. Хотя бы потому, что поняв систему дат, девушка стала искать дату запечатывания. — Это было перед самой свадьбой, двадцатого или двадцать второго. Точнее не скажу, меня накачали снотворным — все перемешалось. Наверно оно.. Двадцать первое июня, Зап. Ранг S. — Саске умолкла, молча спрашивая у меня подтверждения. — Читай, — не стал её задерживать. Сам же обратился в слух. Вот этот момент очень важен, нельзя упустить деталей. — Большой круг; паутина: река, сверху лед, зеркало… Обрываю её жестом, призывая к молчанию. Большой круг это нужно чертить рисунок два на два метра, с такой площадью нужно будет потрудиться, как хорошо что она уже защищена. Паутина вместо привычной цепи, может говорить о том, что снятие печати не останется незамеченным — вот это - действительно трудность. Чакра-река, заблокировали её «льдом» — то есть примесей чужой энергии в печати нет, мастер использовал только чакру самой жертвы. Еще одна трудность. Люди учатся управлять своей рекой годами, а тут нужно управлять чужой… И конечно же, зеркало, — излюбленный прием Кушины, оно позволяет отразить влияние извне. Я был восхищен и заворожен работой своей матери настолько, что потерял дар речи. Не выдержав затянувшегося молчания, Учиха продолжила читать: - Кисти: пальцы, рисунок: осенние листья в огне. Кровь. - Кровь… — рассеяно повторил за ней, и тут меня осенило: — Кровь! — я так громко воскликнул, что Саске не произвольно отклонилась от меня. — КРОВЬ! Моей радости не было придела. Имея ключ, можно войти в дом минуя сигнализацию. Кровь была частью ритуала, без которой не обойтись. Защита кровью должна была быть дополнительным замком, предполагалось, что только создатель может снять защиту. Это играло мне на руку, ведь я мог использовать свою кровь, если немного «очистить». Поскольку, я - Узумаки только на половину, мать учила меня добывать из крови для ритуалов наиболее сильную её часть. — Что? Что-то не так? — обеспокоено спросила девушка, на что я улыбнулся. — Напротив, все просто прекрасно! — удерживаю себя от порыва обнять её. — Будь добра, прочти снова. В то время, как она зачитывает, снова анализирую каждое слово. Полотно действия - осенние листья, которые рисуются пальцами, при этом, сам рисунок четыре на четыре метра. Полотно задает цвета. Задание предстояло не из легких, а еще нужно было очистить кровь. Времени как никогда было мало, но спешить значило провалить все. С-л-о-ж-н-о, но возможно! Дело облегчает и то, что я взял все нужное с собой.***
Ничего из того, что происходило дальше я не понимала. Каждое действие парня отдаленно говорило о приготовлении, и он был столь сосредоточен, что я не стала тревожить его вопросами. Было нечто волнующее в наблюдении за его движением. Следя за точными действиями, среди которых невозможно было заметить лишнего дыхания, забывалось, что парень-то слеп с рождения. Очистив площадку от веток, он из неоткуда достал белое полотно — то ли бумага, то ли ткань; баночки с красками. Полотно легло на землю, Наруто взялся за создание рисунка. Пальцы парня двигались с невероятной скоростью, пятная полотно различными красками. В свете луны я не могла различить цвета, но незрячий не испытывал трудностей с оттенками. На моих глазах безногий ходил, глухой обретал слух, а слепец стал видеть – именно этим для меня было его рисование. Его работа завораживала, как невиданное до сего часа чудо из чудес. Время бежало, незамеченным мной, но все же когда первые рассветные лучи коснулись неба игнорировать его дальше было невозможно. Обнимаю себя руками, неожиданно ощутив холод уходящей ночи. Завороженная действием, совсем не заметила, что продрогла до костей. Вышла-то из дому едва ли не в ночной рубашке, не думала, что затянется, сейчас-то понимаю насколько глупа была. Поднимаю глаза, начиная считать исчезающие звезды. — Все, — устало произнес Намикадзе, отбрасывая в сторону краски. — Снимай одежду, и давай топай сюда. — Джинчурики закатывает рукава, но вдруг замирает, поспешно добавляя: — Я должен иметь доступ к линиям печати, через одежду воздействовать на них невозможно. С большим трудом мне удалось выдавить из себя «поняла». Снятие одежды было весьма смущающим занятием, меня воспитывали, что обнажать себя можно только перед одним мужчиной — мужем. Отчасти удалось убедить себя напоминанием «Его глаза не видят». В целом мои сомнения не были длительными, полминуты хватило, чтобы добраться к центру печати в одном нижнем белье. Наруто молча невесомыми прикосновениями поправил мое положение. Я оказалась в позе лотоса, лежа на спине. Было слегка неудобно, но скрещенные ноги были чем-то успокоительным, уже было не так пугающе оказаться практически нагой и беззащитной перед малознакомым мужчиной. Но.. к своему удивлению я не чувствовала дискомфорта, находясь рядом с ним. Возможно, тому служило нетерпение, которое окутывало меня. — Не двигайся, и желательно молчи, — последнее, что я услышала от него. Мастера не особо распространяются о своих техниках, и в отсутствии комментариев во время процесса не было ничего странного.. Он вспорол запястье правой руки скальпелем чакры. Не скажу, что сие действо не впечатлило меня, но помня приказ Намикадзе, я лишь закрыла глаза и сжала зубы. Теплая жидкость закапала на мой живот, а затем я ощутила прикосновения пальцев, что оставляли после себя влажные дорожки. Он воспроизводил линии печати, и меня бросало в дрожь. Холод быстро сменился жаром едва, он закончил, и не отрываясь, начал обратный рисунок — от запястий к животу. Я ничего не помню про запечатывание, было ли оно таким же приятным как то, что происходило сейчас? Он проникал под мою кожу, ощущение его чакры было таким… интимным. Это была куда большая близость, чем я когда-либо могла себе представить. Я ненавидела прикосновения Даи, но каждое прикосновение Намикадзе было глотком воды среди Суногакурэ, и это поражало своей неожиданностью. Солнце касалось моей кожи, весь мир был слишком ярким, отчетливым. — Красивые глазки, — левая рука погладила меня по щеке, а затем парень отстранился. — Те, кто отнял у тебя их — точно не друзья. — Родители, — прикрываю глаза ладонями, радуясь Шарингану даже больше, чем когда впервые их активировала. — Спасибо… — Тебе нужно домой, — обрывает меня Наруто, протягивая мою одежду. — Перед уходом, прошу сожги полотно. Заодно проверишь, все ли верно я сделал. В этот миг я готова разорваться на части от переполняющей меня благодарности. Понимаю, что «спасибо» слишком мало, чтобы выразить всю мою признательность. Но он прав, в шесть поднимутся слуги, у меня полчаса отсилы добраться домой и притвориться спящей. Поспешно одеваюсь. Затем было прекрасный момент использования чакры. Катон поддался мне с невероятной легкостью, и я не смогла удержаться от нескольких показательных залпов. Покидать Наруто было физически тяжело, я все еще чувствовала его чакру, как свою собственную. Понимала, что когда отойду потеряю это чувство единения, и это было нелегко. — Мне тоже не хочется расставаться, — тихо произнес джинчурики с намеком на издевку, видя мою нерешительность, — но мы еще увидимся. Моя гордость была задета. Напоследок бросив взгляд на парня, вижу, как он устало падает на землю совсем изнеможённый. На фоне моей радости прорезалась нотка вины - я-то была полна сил, а мой спаситель совсем выжат.