Незрячий II

      Громко захлопнув за собой дверь, в кабинет ворвалась Сакура. От неё ощутимо исходило раздражение. За три месяца совместной работы я научился читать её эмоции.       — Да-да, пока ты отходила, я собрал у кабинета пол Конохи, — безошибочно читаю её мысли, тут же озвучивая. — И да, все они пришли, за моей бесплатной медициной.       Ей не свезло с напарником. Не сомневаюсь, что она задумывалась об варианте послать меня к черту. Возможно даже говорила об этом Цунаде. Вот только что. И я заранее догадываюсь об ответе Сенджу. Приказы не обговариваются. Приказы лучшего из ныне живущих ирьенинов и по совместительствую её и моего наставника. Но все же мириться с подобным положением она больше не могла, не тот характер.       — Зачем тебе это все? — кивок в сторону коридора, где толпилось несколько десятков нуждающихся в медицинской помощи,— Хочешь выпендриться, показать, какой ты хороший, а все остальные — дерьмо? Нарушаешь порядки, установленные не одним поколением! Тьфу, любимчик наставницы, вылез из какой-то дыры, и вот он я, весь из себя альтруист и пацифист, — с отвращением, — Идешь против всех, будто тебе кто-то дал право на это! — на одном дыхании выдала гневную тираду и выжидающе уставилась на меня.       Хотя она не озвучила ни чего нового, — каждое из предложений бродило слухом по всей больнице давно, — нашлось в её словах то, что задело меня за живое. Честно говоря, я даже не думал очернять других. В моей голове крутилось лишь желание помочь. Злость всколыхнулась внутри. Какое вообще собачье дело остальным до моих мотивов? Не зная ничего обо мне, они за глаза приписывали злобные планы.       И я заговорил. Громко. Злясь не на неё, а на все общество ирьенинов, которое без мук совести отмахивалось от страждущих из-за того, что у них не было денег. Почему гражданские врачи могли позволить себе милосердие, а военные — нет?       — На моих руках множество крови, — подбираюсь к ней по ближе, на столько близко, чтобы нависать над ней, выказывая свое превосходство, заставляя проникнуться каждым словом, — Пытки, убийства… — делаю многозначительную паузу, хватая её за плечи. И Харуно вздрагивает, — Не сказать, что мне это не приносило удовольствия… И если ты сейчас не заткнешься и не возьмешься за свою работу, я с радостью вспомню былые времена, — отодвигаю её от двери и открываю замок.       Плач ребенка вторил мне ответом из коридора, смягчая злость. Дети не умели страдать наполовину, малейшая боль отзывалась громким криком, ведь они были так беспомощны. Никогда не терпел детских слез, но не по причине, из-за которых их недолюбливали другие — не пониманием, как заставить сопляка замолчать, а потому что каждый малыш напоминал мне собственных. После смерти детей я пытался заткнуть дыру потери заботой об всех детях, которые мне только попадались. Но этого каждый раз было не достаточно. Ничто в мире не могло заменить мне Фуккусу и Саске, которых я расстил в одиночестве.       Мадара упрекнул бы меня: «Стал совсем мягким». И был бы прав. От меня прежнего сильного-крутого-бога остались лишь воспоминания. Без песни творения, без Риненнгана я был никем. А морально… Не думаю, что найдется человек, который пройдя испытания, что выпали на мою судьбу, совсем не изменится.       — Помогите, прошу, — отзывается молодая мать, ревя хоть и тише, но беся больше. Напуганная, даже больше сына, она не могла найти себе места, не зная, как облегчить мучения своей кровиночке.       — Входите первыми, — киваю матери с плачущим семилетним мальчиком. Сакура обиженно молчала, всем своим видом показывая, что больше не будет со мной говорить. Вот и умница.       — Вы обратились по адресу, — улыбаюсь, в попытке успокоить женщину, которая кружила вокруг плачущего ребенка. — Только, прошу, не мешайте, — прозвучало куда грубее, чем планировалось, но это возымело свой эффект. Она камнем упала на стул, и перестала подавать голос. Лишь изредка всхлипы напоминали о её присутствии.       — Болит? — обращаю все свое внимание на самого пациента, — Конечно, болит. Но это не повод плакать, — отвлекаю разговором, с детьми такие трюки делать проще, чем с взрослыми. Да и мелким нужнее, — Вот ей можно, — киваю на женщину, — а тебе чего? Ты же парень, будь сильным,— Стереотипно? Да, знаю. Но что еще я могу сказать? Наорать на без того расстроенного малыша было бы не лучшим выходом. Меня всегда бодрила искренняя ненависть внутреннего Кьюби, но это не сошло бы за утешение для младшеклассника, который из горя познал только ремень отца.       Аккуратно, на ослеп нахожу причину плача, которой оказывается поврежденная рука. Нежно прикасаясь к коже, всеми силами пытаюсь отбиться от навязчивого воспоминания о своем сыне. Подойдя совсем близко к ране, выпускаю чакру для диагностики. Не видя, я не рисковал притрагиваться. И не зря. Спустя миг, осознаю всю степень катастрофы. Открытый перелом штука страшная, не только болит, а еще и выглядит отвратно.       — Сейчас боль уйдет, смотри, — концентрирую энергию в ладонях, чтобы сделать видимой глазу. Легкое зеленоватое свечение (так по крайней мере оно должно выглядеть, судя из всего, что я знаю) привлекает внимания парня, и вой переходит в всхлипывания. Вздрагивающее дитя и вовсе стихает, когда техника обезболивания срабатывает.       — Сейчас я почищу рану от осколков, — нити энергии безошибочно хватают отколотые кусочки кости и вытаскивают, — А сейчас спрячем кость, — влажный щелчок, — и сотрем рану с руки.       Чакра сращивает кость, восстанавливает сосуды, ткани и нервы. Со стороны это и выглядит, как стирание ластиком, но изнутри процесс был куда сложнее. В голове стоило держать рост клеток — малейшая ошибка и вместо лечения, подаришь пациенту опухоль. Но когда делаешь подобное из дня в день десятки раз, навык обретает автоматизм, и все происходит без усилий.       — Вот и все, а ты плакал, — улыбаюсь малышу, отходя от него. Наконец вспоминаю о матери, — Продиктуйте Харуно-сан ваше имя и фамилию.       Время до обеда пронеслось с невероятной скоростью. Люди все заходили и заходили, и конца края им не было. В Конохе множество жителей нуждалось в лечении, я старался помочь всем, но не всегда получалось. Будучи всего лишь дежурным ирьёнином, я ничего не мог поделать с целым перечнем болезней. А поскольку другие врачи меня презирали, а у моих пациентов часто не было денег с собой… многие уходили от меня ни с чем. И это огорчало меня снова и снова, заставляя чувствовать себя совсем беспомощным.       Обеденный перерыв маячил возможностью пополнить силы едой, и морально подготовится к очередной порции горечи.       Едва я оказался в коридоре, меня окружили страждущие помощи. Особо прыткие с ходу стали говорить о своих страшных проблемах. Абстрагируясь от всех, прорываюсь сквозь толпу. Знал я, что есть контингент, которому дай палец — руку по локоть откусят. Не хотелось оказаться в ситуации, когда мои собственные потребности отошли бы на другой план. Мои услуги бесплатны с восьми до шести, четыре дня в неделю. Точка.       К тому времени, как я добираюсь в столовую, Даи уже мило беседует с Саске за нашим столиком. Губы сами расползаются в улыбке, когда вижу их обоих. До чего же я дожился, что для меня было отдушиной встреча с четой Изанами?       — Здравствуйте, — присаживаюсь напротив мужчины, на ходу доставая свои бутерброды.       — Здравствуйте, — синхронно отвечают мне оба, прерывая свой оживленный диалог.       Быть третьим лишним всегда было неловко, но приятель всеми силами старался избавить меня от этого чувства, не слишком-то проявляя внимание к своей жене, которая сама все время предпочитала помалкивать.       Разговор в этот раз и вовсе не вязался. Сегодня с Даи нам предстояло обсудить серьёзное дело — обращение к Хокаге. Мне хотелось вызваться доставщиком письма, самого весьма удручало состояние дел, и хотелось переговорить наконец с отцом. Вряд ли Изанами-сан смог бы достучаться до Хокаге, ибо был малоизвестным гражданским врачом. А вот меня Минато выслушал бы, уже и есть слова, чтобы его убедить. Но при жене говорить о серьёзном мой приятель не хотел, и все больше помалкивал. А я не хотел нарушать правила.       — Икамузу-сан, — неожиданно для всех подала голос девушка, — в эту субботу мой муж выступает в театре со своим Ракуго…       Перевожу взгляд искусственных глаз на Даи, который не соизволил сообщить мне о столь важной новости. Тот смущенно отмалчивался.       - … несколько друзей в зале его несомненно приободрит, — произносит Саске. И мне на миг кажется, — Ками-сама, как же я хочу, чтобы это было правдой, — эти слова предназначены только для меня. Она хочет увидеть меня рядом, в то время как её муж будет находиться на сцене, — вот что я услышал между строк.       — Саске-тян, — наконец отзывается и сам исполнитель главной роли, — я и сам мог пригласить Икамузу-сана, — хочет казаться строгим, но в голосе отчетливо звучит облегчение.       — Да брось, дорогой, ты за целую неделю не мог сказать ему. А выступление уже завтра.       — Боишься выступать? — приподнимаю правую бровь в удивлении. Изанами-сан справлял впечатление уверенного в себе мужчины, который не побоялся общаться со мной, ирьенином несмотря на то, что мы были из разных вражеских лагерей, и всегда любил рассказывать различные истории в лицах.       — Это же первое выступление на сцене, — тут же непроизвольно пытается оправдаться, — Да, я волнуюсь. Что в этом такого? — переходит в наступление, словив себя на оправдании.       — Ничего, это совершенно нормально, — дружески хлопаю его по плечу, — Все пройдет отлично. Я обязательно приду посмотреть.       Мои слова не слишком его вдохновили. Скорее наоборот. У меня вырывается смешок.       Улыбка растягивает губы, едва я оказываюсь в кабинете. Впервые у меня появился досуг. Досуг в котором была Саске.       — Случилось что-то хорошее? — вырывает меня с мыслей голос Харуно.       Мы снова разговариваем? А жаль, мне она больше молчащей нравилась. Но за секунду одумываюсь. За все время нашего общения, я ни разу не спорил с ней. Комфортнее работать, когда имеешь нормальные отношения с напарником. Не хотелось, чтобы совместное дежурство превращалось в какое-то совокупление в анус без смазки, где оба будут страдать. Нужно было срочно исправлять положение, и я не нашел ничего лучше, чем ляпнуть:       — Пойдешь со мной завтра на Ракуго? — предложение прозвучало неожиданно для нас обоих. Но сказав слово, я никогда не имел привычку от него отказываться, — Изанами-сан будет на сцене, меня пригласили. Если составишь компанию, будет очень приятно с твоей стороны. — Да, конечно, — заторможено согласилась. ***       Стоит ли упоминать что в день Ракуго я был как на иголках с самого утра? Меня пригласила Саске, но я в свою очередь позвал другую девчонку. Но у неё муж, ей вовсе непристойно, непозволено думать обо мне. Как и мне о ней. Харуно отличный вариант весь сеанс не думать о том, как взять чужую жену за руку в приглушенном освещении. tab>На выступление новичков приходили обычно только их друзья или же те, кто совсем ничего не смыслил в искусстве театра одного актера. Большинство из присутствующих пришли на рассказы известных мастеров, которые представляли своих учеников. У Даи же не было учителя, и не было кому его представить. Он мог выстрелить темной лошадкой, а мог и завалиться. И мне действительно было бы дело до него, если бы не Сакура, что шла со мной под руку. Да застывшая камнем Учиха, едва увидав нас.       — Здравствуйте, Икамузу-сан, — прохладно-вежливо. Да, она могла бы обратиться ко мне по имени, могла идти за мной под руку вместо моей спутницы,— Харуно-сан.       Все верно, милая, не забывайся.       Держи дистанцию.       Не подходи ближе.       — Здравствуйте, Изанами-сан, — отвечаю ей в тон, слыша звон в ушах. Сжимаю крепче руку Сакуры.       — Здравствуйте, — едва слышно произносит розоволосая. Она вовсе не привычно тихая, отколе мы встретились. Я может и обратил бы на это внимание, если бы мои мысли не были заняты недоступной, недосягаемой мне Учихой.       — По какой цене билеты? — спрашиваю, пытаясь заполнить повисшую тишину.       — Сегодня вход свободен, посмотреть можно бесплатно, — произносит Саске, — Соль в том, чтобы найти свободные места. Я занимала только на двоих…       — Ничего, поместимся.       Девушки сели на подушки, я же оказался между ними, на крохотному зазоре пола. Стараясь не касаться чужой жены, прижимаюсь к Харуно, едва не захватывая её в объятия. Оказываюсь в коконе духов с приторным запахом сакуры. Обычно от неё несло потом физической активности, но в этот раз она выбрала запах не намного приятней. Нос щекотало.       Каждый с троих наверняка желал оказаться, как можно дальше отсюда.       Дурацкая ситуация.       Пытаюсь отвлечься на происходящее на сцене. Движения, как и голос ощущал я отчетливо. И вполне мог проникнуться рассказом. Мог. Если бы не эти духи.       — Я согласна на тренировку, — шепчет Учиха на ухо, снося к чертям мои попытки совладать собой.       Громко чихаю, обращая на себя внимание доброй половины зала.       — Простите, — едва слышно выдавливаю с себя.       Хотелось сейчас же покинуть театр. Но сидя между двух девушек, стал их невольным заложником. Оставить одних я их не мог. Как и не посмотреть выступление приятеля, на которое собственно шел.       А Даи… с треском провалился.