Девочка и её Пёс

Нам осталось — вечно искать пути. Звезды гаснут, с ними темнеет свод; реку жизни надобно перейти, но не каждый с легкостью сыщет брод; так бывает: мечешься, рвешься, ждешь, с чьей-то дверью сердце свое закрыв… и намек не сладок, коль сказка — ложь, и в уплату слез не нужны дары. И не в радость, будто бы, белый свет — для чего, коль всем нам одна судьба? И в намеке слышится горький бред… Нам осталось — вечно искать слова… И бежать по миру. Года, века… все сомкнется холодом в вышине; все смывает время — судьбы река, и того, что пережил — жаль вдвойне… И уходят, головы опустив, и цари, и смерды в густую хмарь; и неважно кто и кого простил; кто имеет право, кто просто — тварь… Нам осталось — вечно искать причин И винить своих и чужих богов; запирать замки и терять ключи (от себя лишь спрятаться нелегко); убивать драконов, спасать принцесс; и искать иглу во чужой земле; а потом, со зла торопить прогресс, с тайной жаждой свет обрести во мгле. Нам осталось — просто идти вперед, сквозь буран, сомнения и века, и гадать… … когда же и нас сметет беспощадно время — судьбы река. Юлия Лазарева

Деревянная скамейка, которую облюбовала Санса, была старой и невероятно скрипучей, но, несмотря на это, теплой и уютной. Она находилась в тени раскидистой яблони и была надежно скрыта от любопытных глаз толстыми ветвями, с которых свисали тяжелые плоды. Красные. Цвета крови. Цвета Ланнистеров. Королевский сад, раскинувшийся у подножия холма Эйегона, был совсем невелик, однако казалось, что он не является частью города и существует как бы сам по себе. Удивительно, но здесь почти не было слышно столичного шума и совсем не чувствовалось вони с Блошиного Конца, которой пропитался весь город. Ее заглушали ароматы цветов и фруктовых деревьев, которые росли тут в изобилии. Яблони, груши, вишни, розы, нарциссы и лилии своим сладким благоуханием пьянили голову похлеще любого вина. Деревья были не очень высоки, но за их пышными кронами Санса не видела Красного Замка, и ей захотелось поверить в то, что его не существует вовсе. Есть только этот дивный сад, старая скрипучая скамейка и она, маленькая Пташка, как любил называть ее Пёс. В центре сада расположился большой круглый фонтан с тремя каменными чашами, по которым стекала кристально-чистая вода. Венчал композицию дракон. Он стоял на обеих лапах, прижав крылья к телу, и взирал на мир красными рубиновыми глазами. Вода стекала из его раскрытой пасти наподобие пламени. Дракон был не крупнее кошки, но сходство с оригиналом имел просто поразительное. Скульптор, ваявший его, постарался на славу. Таргариены выращивали драконов, летали на драконах и поклонялись им. Во времена их правления в Красном Замке скульптуры крылатых ящеров были почти на каждом шагу. Теперь их можно было по пальцам пересчитать. И этот крохотный дракончик, что смотрел сейчас на девушку своим внимательным неподвижным глазом, служил своего рода напоминанием о том, кому на самом деле принадлежали Семь Королевств. Нет, не Таргариенам. Им. Драконам. Покойный Роберт Баратеон ненавидел королевскую семью всей душой. Именно он приказал «убрать с глаз долой эти уродливые статуи» из его замка. Быть может, он никогда не заглядывал в этот сад, иначе давно заменил бы дракона своим венценосным оленем. Санса сидела на скамейке и слушала мелодичное журчание воды. Из окна своей комнаты она часто любовалась этим садом, но все никак не могла сходить сюда одна, без сопровождения слуг и королевских гвардейцев. И вот сегодня ей, наконец, удалось. В Королевскую Гавань прибыло слишком много гостей, и в общей суматохе девушке не составило особого труда затеряться в толпе и улизнуть в сад. Возможно, уже через пару часов ей предстоит объясняться с разгневанной королевой, но пока этого не произошло, Санса намеревалась насладиться каждой минутой своего счастливого уединения. Вначале она вынула из своей затейливой прически (служанка потратила час на ее сооружение) все шпильки и ленточки и позволила волосам рассыпаться по плечам и спине шелковым золотисто-рыжим водопадом. Потом девушка сняла туфли и несколько минут бродила босиком по теплой земле и сочной зеленой траве. Ногам было приятно, и Санса впервые за последние несколько лет вновь почувствовала себя ребенком. В детстве, когда им с Джейни Пуль надоедало играть в леди, они порой становились самыми обычными девочками и носились друг за дружкой по двору Винтерфелла вот так же, босиком, не боясь перепачкать ноги, порвать платье или испортить прическу. Со временем игры эти становились все более редкими, и, наконец, исчезли совсем. И вот теперь Санса почти жалела о том, что вместо того, чтобы быть обычным ребенком и играть с другими детьми, она училась игре на музыкальных инструментах, пению, танцам и шитью. Леди, может быть, из нее вышла и неплохая, да только счастья это как-то совсем не прибавило. Интересно, что скажет королева-регентша, когда увидит ее с растрепанными волосами и перепачканными ногами… А уж Джоффри-то как удивится. Не стоило, наверное, расстраивать будущую свекровь и злить жениха за неделю до свадьбы, но устоять перед искушением девушка не смогла. Стены замка угнетали ее, заставляя вновь и вновь предаваться неприятным воспоминаниям. Когда-то давно она мечтала жить здесь. Теперь это место и люди, населявшие его, опротивели ей. Все тут принадлежало Ланнистерам. Каждый закоулок и уголок. Каждая комната и башня. И только в этом саду у них не было власти. Санса поднялась на ноги и подошла к фонтану. Ветерок доносил до нее холодные брызги, и она боролась с искушением погрузить ноги в студеную воду. День выдался жаркий. Так иногда бывает осенью. Когда лето уже закончилось, а зима еще не началась, дни становятся короче, но солнце греет по-прежнему сильно, словно пытается обмануть людей, что им нечего опасаться. Холода никогда не наступят. Но Сансу оно обмануть не могло. Она-то знала, что зима близко. И все-таки… до чего же жарко. Девушка наклонилась к фонтану и, зачерпнув ладонями воды, смочила ею лицо и шею. Полегчало. — В старых сказках Первых Людей часто встречается интересный персонаж, — Санса вздрогнула и обернулась. — Юная дева, что живет на морском дне и забавляется тем, что утаскивает моряков в свою обитель. Вместо ног у нее длинный рыбий хвост, но во всем остальном это прекрасная девушка. Русалка… Нимфа… Знаете, сейчас вы очень напомнили мне одну из них. От вашей красоты не только моряки потеряли бы голову, миледи. — Вы так говорите, словно бы повидали на своем веку немало русалок, лорд Бейлиш, — ответила Санса. Зачем боги послали сюда этого человека? — Ну-у, не так уж и много, — Мизинец улыбнулся и подошел к ней поближе. — Рыбьего хвоста у моей знакомой не было, но она имела прямое отношение к воде, а красотой своей могла затмить даже солнце. Петир Бейлиш выглядел как всегда безупречно. Вкус у него имелся, и он никогда не упускал случая доказать это. Сегодня на нем был черный бархатный камзол с серебряной вышивкой по краям и сколотый у горла брошью в виде пересмешника, герба его дома, светло-серые бриджи и черный сапоги, настолько хорошо вычищенные, что в них, кажется, можно было смотреться, как в зеркало. Темные, уже тронутые легкой сединой волосы идеально причесаны. В серо-зеленых глазах танцуют смешинки. Этот мужчина улыбался часто, но улыбка его почти всегда была хитрой. Он говорил меньше, чем знал, и любил демонстрировать это своему собеседнику, нередко заставляя последнего заметно нервничать. Санса знала, что когда-то давно Мизинец был близким другом ее матери, но ей самой он не очень нравился. Более всего девушке был неприятен его взгляд. Мужчина смотрел на нее так, словно пытался раздеть глазами, а порой и так, словно она была обнажена вовсе. Но до сих пор Санса ни разу не оставалась с ним наедине. Так почему же это случилось теперь? — Для будущей королевы вы слишком беспечны, леди Санса, — заметил Пересмешник, указав взглядом на ее босые ноги. — Так ведь и простудиться недолго. Поверьте человеку, который был самым болезненным ребенком в мире, дело это неприятное. — Вы очень добры, лорд Бейлиш, — покраснела девушка. Она попыталась отыскать взглядом свою обувь, но не сумела. Если поначалу без туфель ей было хорошо и комфортно, то теперь, когда рядом был этот мужчина, она ощущала себя почти голой. — Какие пустяки, — усмехнулся он, подойдя к фонтану и вытащив из высокой травы пару мягких кремовых туфелек. — Полагаю, это ваши? Она покраснела еще больше. Снова этот взгляд. И что теперь делать? Надеть их, когда он вот так смотрит? Или остаться босой? Мизинец понимающе улыбнулся, поставил туфли перед ней и присел на каменный бортик фонтана, подставив руку под струи воды. Он сделал вид, что не смотрит на девушку, и она поспешила этим воспользоваться. — Признаюсь, я давно искал встречи с вами, леди Санса, — произнес мужчина, когда она обулась и подошла к нему. — Но вас почти невозможно застать одну, а говорить в присутствии слуг мне не хотелось. Для меня большая удача, что вы пришли сюда без сопровождения. Нам ни к чему лишние уши. — Я устала от примерок и каменных стен, — ответила Санса, словно оправдываясь. — Погодите. Вы что — следили за мной, лорд Бейлиш? Мизинец повернул к ней голову и улыбнулся. — Немного, — признался он. — Надеюсь, вы не рассердитесь на меня за это? Другого шанса поговорить с вами у меня уже не будет. — Почему? И о чем вы так сильно хотите поговорить со мной? — нахмурилась девушка. — Сегодня вечером я покидаю Королевскую Гавань и отправляюсь в Долину. Там мне предстоит жениться на вашей тетке. — На тете Лизе? — теперь она вспомнила, что уже слышала об этом. — Что ж, тогда примите мои поздравления и… — О, спасибо, миледи, — перебил он ее и заулыбался еще шире. — И мне хотелось бы принести вам свои поздравления, но… — мужчина вдруг схватил ее за руку и потянул на себя, вынудив сесть с ним рядом, — но боюсь, что уместнее было бы посочувствовать, — добавил Пересмешник шепотом. Санса попыталась выдернуть руку из его железной хватки, но не смогла. Девушка почувствовала, как горячая ладонь сжала ее пальцы и начала медленно растирать их. — Вы боитесь меня? — тихо спросил он. Она не боялась. Ей просто было неловко рядом с ним. — Я — невеста короля, лорд Бейлиш. Разве у меня есть основания бояться вас? Вы способны причинить вред своей будущей королеве? — девушка встретилась с ним взглядом. — Ваша правда, миледи, — рассмеялся Мизинец, и вдруг Санса почувствовала, как ее ладони коснулось что-то холодное и твердое на ощупь. Она опустила взгляд и увидела стеклянный флакон, наполненный каким-то коричневым снадобьем. — Спрячьте это, леди Санса, а перед брачной ночью с Джоффри выпейте. — Зачем бы мне это делать? Откуда мне знать, что здесь не яд? — Тссс, — лорд Бейлиш приложил палец к ее губам. — Зачем же так, моя милая леди? Это просто травяной настой. Он позволит вам… Как бы выразиться мягче? Первый раз для девушки очень болезнен. С этим снадобьем вы почти не ощутите боли, и ко всему прочему не сможете зачать ребенка. Она непонимающе посмотрела на него. Мизинец не позволил ей задать новый вопрос и, не убирая палец от ее губ, продолжил: — Если выпить сразу весь флакон, забеременеть вы не сможете еще целый месяц. Не поймите меня превратно. Я не враг короне и не хочу оставить короля без наследников, но мне совершенно случайно показалось, что король Джоффри не очень устраивает вас в качестве отца вашим будущим детям. — Ну, а что дальше? Я не забеременею в течение месяца, а потом? Вы пришлете мне новый флакон? И как долго это будет продолжаться? До тех пор, пока король не решит наказать меня за то, что я не могу родить ему дитя? — Ну что вы, моя милая леди, — улыбнулся Пересмешник. — Месяца будет достаточно. За это время многое может измениться. — Я вас не понимаю… Чего вы от меня хотите? — Я не могу рассказать вам всего ради вашего же блага, леди Санса. Одно могу сказать точно — вы можете доверять мне. Я стараюсь помочь вам, — он погладил ее губы большим пальцем. — Но зачем вы это делаете? — пробормотала девушка. Мысли путались у нее в голове. — Это? — он указал взглядом на флакон. — Или это? — коснулся другой рукой ее шеи. — Все сразу… — выдохнула она и увидела, как потемнели его глаза. Мужчина подался вперед и, коснувшись губами ее уха, ответил: — Вам суждено быть королевой, милая. Но рядом с вами должен быть другой мужчина. Достойный вас. Сильный, заботливый, надежный и преданный вам как пёс. Король Джоффри — не тот, кто заслуживает такое сокровище. — Стало быть, вам известно, кто заслуживает? Мизинец усмехнулся, обдав ее кожу жарким дыханием. — Всему свое время, моя маленькая нимфа, — он поцеловал ее в шею, а потом отстранился и встал на ноги. — Приятно было повидаться с вами, леди Санса. В следующую нашу встречу вы уже будете королевой, — Пересмешник учтиво поклонился ей. — Ваша матушка будет гордиться вами, миледи. — Вы увидитесь с ней, лорд Бейлиш? — девушка встала следом за ним. — О, я бы очень этого хотел, но не уверен, что получится. Кейтилин ни на шаг не отходит от вашего брата в Риверране, а мне туда путь заказан, — ей показалось, или он погрустнел? — Могу сказать вам только одно — что бы ни случилось, вы всегда можете рассчитывать на вашего покорного слугу. Он прижался губами к ее руке, а потом отвернулся и направился к выходу из сада. — Лорд Бейлиш! — вдруг окликнула его Санса. Мизинец обернулся. — Вы так и не ответили, почему помогаете мне. На мгновение лицо его стало серьезным и как-будто бы печальным, но уже в следующее мгновение, на тонких губах вновь заиграла насмешливая улыбка. — Во имя любви, — ответил он и ушел. Санса еще долго смотрела ему вслед. Неужели у нее все-таки есть друг? Лорд Бейлиш сказал, что она может рассчитывать на него. Да, все так. Однако он забыл упомянуть о плате, которую попросит за свои услуги. И почему ей казалось, что помощь этого человека будет стоить ей слишком дорого? *** — Да вы вся дрожите, леди Санса, — усмехнулся брат королевы. — Это от волнения? Или, быть может, вам неприятно мое присутствие? Она повернула голову и встретилась взглядом с человеком, который принес ее семье одни несчастья. Зеленые глаза, красиво очерченные губы, золотые волосы, не такие длинные, как в первую их встречу, но все такие же прекрасные. Трудно было, глядя на этого мужчину, не поверить слухам, которые распускали о нем в замке. Высокий стройный Джоффри был уменьшенной копией своего отца, и не нужно было обладать гениальным умом, чтобы понять это. Джейме Ланнистер, брат-близнец королевы, а по совместительству лорд-командующий королевской гвардии и просто невероятно привлекательный мужчина, даже теперь, спустя столько времени, проведенного в плену у ее брата, выглядел великолепно, однако сейчас красота его внушала девушке скорее отвращение, чем восторг. Раньше она могла бы только мечтать, чтобы принц Джоффри вырос в такого вот прекрасного рыцаря. Сейчас от одного только взгляда на Цареубийцу ей хотелось плакать. Это он сделал калекой Брана. Из-за него она стала пленницей. Санса не выдержала взгляда кошачьих глаз и отвернулась. — Просто я замерзла, — только и ответила она, плотнее кутаясь в серебристо-белый плащ с вышитым на нем лютоволком — гербом ее дома. Совсем скоро ей придется снять его и надеть цвета Ланнистеров и Баратеонов. Олень короля Роберта был лишним на гербе Джоффри, теперь девушка в этом не сомневалась. Настоящий отец короля шел сейчас рядом с ней, придерживая ее за руку, и улыбался. Одни только боги знали, что его так веселило. Цареубийца вернулся два дня назад. Грязный, обросший, изувеченный, но живой. Сбежал, говорили в замке. Лев сбежал от волков. Но Санса знала, что это не правда. Джейме сам нашел ее и рассказал, как все было на самом деле. Кейтилин Старк, ее леди-мать, отпустила его на свободу, чтобы он вернул ей дочерей. Откуда ей, отчаявшейся, убитой горем матери, было знать, что младшая ее дочь сбежала из Королевской Гавани еще в тот день, когда Нед Старк лишился головы, а старшая со дня на день готовится стать королевой? Она предала своего сына, Короля Севера, предала свой народ, отпустив ценного пленника, и получила за это одни только пустые обещания. — Я понимаю, — прервал ее размышления рыцарь. — Вы злитесь на меня. Я вернулся домой, а вы – нет. У вас есть полное право меня ненавидеть, но послушайте. Я давал клятву вашей матери, не зная, что не смогу сдержать ее. — Я вовсе не сержусь на вас, сир, — ответила Санса, равнодушно пожав плечами. — И поэтому ваш тон холоднее льда, из которого построена Стена, миледи? — хмыкнул Джейме. — Откуда вам знать, милорд? Разве вы когда-нибудь видели Стену? — девушка, наконец, остановилась и посмотрела ему в глаза. — Не видел, ваша правда. Но я был в замке вашего отца и еще не забыл, как холодно на Севере. — Ах, да. Простите меня, сир. Теперь я вспомнила. Ведь это вы покалечили моего младшего брата в тот ваш визит. Впрочем, какая разница, правда? Он все равно мертв, — тон ее оставался все таким же ледяным, однако внутри у нее закипала ярость. Леди. Ты должна оставаться леди. Цареубийца переменился в лице. — Не устаю вами восхищаться, леди Санса, — ответил он мрачно. — Вы унаследовали красоту своей матери и отцовский характер. Однако я не могу назвать храбрым человека, который дразнит льва. Это скорее признак глупости. Лорд Эддард сполна поплатился за это. На вашем месте… — Вы не на моем месте, сир Джейме, — тихо, но твердо перебила его Санса. — Иначе бы знали, что зубы и когти есть не только у львов. Она поняла, что разозлила его. Не обращая внимания на прохожих, мужчина крепко стиснул ее запястье и сузил глаза. — Вы никогда не слышали песню о «Рейнах из Кастамере», миледи? — спросил Цареубийца. — Она о вашем отце, я знаю, — ответила Санса. — Вы угрожаете мне, сир? — У меня и в мыслях не было ничего подобного, — фыркнул он. — Я лишь хочу предупредить вас. Как бы ни был опасен лютоволк, он не сможет защитить себя, находясь в окружении львов. Даже ребенок понял бы это, леди Санса. Впрочем… Если вспомнить вашего отца… — Я бы попросила вас, — вновь перебила его девушка. — Никогда не говорить о моем отце. Кто угодно, только не вы, милорд. — Я не убивал его, — Джейме, видимо, понял, что причиняет ей боль, и выпустил ее руку из своей хватки. На бледном запястье остался красный след от его пальцев. Санса прикрыла его рукавом платья. — Нет, не убивали, — согласилась она. — Не вы приговорили его к смерти. И меч тоже занесли не вы. Вас там вообще не было. Она почувствовала, как на лицо упали первые холодные капли. Начинался дождь. Над Великой Септой Бейелора нависли низкие грозовые тучи. — Тогда в чем моя вина? — тихо спросил он. — Я знаю, что у вас есть основания ненавидеть меня, но все что я делал, было во имя… — Любви? — подсказала Санса с горькой усмешкой. — Сколько зла в мире делается во имя этого чувства, не правда ли? Но дело даже не в этом. Все, что вы совершили, теперь уже неважно. Я не могу простить вам лишь одного. — Чего же? Девушка подошла к нему вплотную и произнесла едва слышно: «Вы породили чудовище». Джейме замер от ее слов. Они обожгли его, словно пощечина. Санса подобрала подол своего платья и на негнущихся ногах зашагала в сторону септы. Она разозлила льва. Но что он ей сделает? Разве может быть что-то хуже, чем-то, что ей предстояло теперь? *** Несмотря на то, что снаружи дул холодный западный ветер и накрапывал дождь, внутри септы было очень жарко. От духоты у нее закружилась голова, и она лишь чудом устояла на ногах. Гостей собралось немало. Едва за ней закрылась дверь, стихли все разговоры. Десятки пар глаз уставились на Сансу, но теперь в них не было ни насмешки, ни даже привычного ей осуждения. Любопытство, интерес и… пожалуй, все. На нее смотрели, как на мышку, которую запустили в клетку ко львам, и ждали, что будет дальше. Спектакль, в котором ей отвели главную роль. «Они ждут, когда я сломаюсь, — поняла Санса. — Они никогда не признают меня своей королевой и всегда будут видеть во мне любимую игрушку Джоффри. Ну и пусть». У стены, ближе всех к верховному септону, стояла королева-регентша, прекрасная в своем золотом с красной вышивкой платье. Рядом с ней был ее отец, надменный и серьезный лев, Тайвин Ланнистер. Чуть поодаль от них, словно бы не имея никакого отношения к этой паре, стоял карлик Тирион по прозвищу Бес. Он единственный из всех собравшихся смотрел на нее с сочувствием, потому что слишком хорошо знал, что из себя представляет его племянник. Джейме Ланнистер, вошедший следом за Сансой, присоединился к сестре и отцу, и девушка ощущала на себе его недовольный взгляд. Помимо них здесь собрались и советники короля, и гвардейцы, и почти вся придворная знать. Санса не запомнила их лиц. Все они слились для нее в одно большое расплывчатое пятно. Она видела лишь их богатые пестрые наряды да своего будущего мужа. Джоффри, до ее появления занятый беседой с септоном, шел теперь к ней, и Санса не могла не признать, что король действительно был очень красив. В свете сотен свечей его волосы были похожи на жидкое золото. Корона, которую он носил, сияла, словно тысяча солнц, и на нее было больно смотреть. Несмотря на то, что король носил фамилию Баратеонов, цвета дома матери нравились ему куда больше. Он был в красном дублете с золотыми пуговицами и плаще, на котором расположились олень и лев. Хищник и его жертва. Когда Джоффри приблизился и взял ее за руку, Санса набралась смелости и посмотрела ему в глаза. Король не произнес ни слова, но взгляд его был красноречивее любых слов. … — Белый? — удивилась Санса, не смея поверить в доброту королевы. — Вы разрешите мне надеть цвета моего дома? Она ожидала, что это будет привычное золото на красном фоне. Серсея смерила ее насмешливым взглядом. — А тебе бы очень хотелось надеть цвета Старков, голубка? — спросила она. Санса не знала, что на это ответить. Искусно врать она еще не умела, а сказать правду было бы слишком опасно. Девушка промолчала. — Кто бы сомневался, — фыркнула львица. — По традиции невеста должна надеть цвета своего дома, но в данном случае, белый — символ не столько Севера, сколько твоей чистоты и невинности. Хватит с тебя и лютоволка на плаще. «Говорите, что хотите, ваше величество, но белый — цвет Старков. И я буду в белом, как истинный Старк, что бы вы там ни думали». Вслух она сказала другое. — Вы очень добры, ваше величество. — Ну еще бы, — усмехнулась Серсея. — Лучшие портнихи Королевской Гавани побросали все свои заказы ради твоего платья. Оно стоит дороже, чем ты можешь себе представить. И оно прекрасно. В нем ты будешь выглядеть непорочно и в то же время… соблазнительно. Лишь примерив платье, Санса поняла, что имела ввиду королева. Оно было изумительным, невероятно тяжелым и сочетало в себе атлас, шелк и даже мирийское кружево, тонкое и прозрачное, как паутинка. Длинные, почти до самого пола рукава с треугольными вырезами для рук, пышные юбки, узкий корсаж… Платье очень плотно облегало ее талию и обнажало верхнюю часть груди. Дышать в нем было трудно, ходить и того сложнее, ко всему прочему, платье имело длинный до самого живота вырез. Он был прикрыт кружевом, но Санса все равно ощущала неловкость. Даже королева редко позволяла себе настолько откровенные наряды. «Джоффри будет сражен наповал», — заключила Серсея, придирчиво оглядев свою будущую невестку. Похоже, она не ошиблась. Король и правда не мог отвести от нее взгляда. Он крепко сжимал ее ладонь, пока они шли по узкому проходу к верховному септону, который давно ждал их, и нежно гладил ее пальцы. Церемония тянулась мучительно долго. Длинные, бессмысленные клятвы и обеты, которым не было конца, утомили девушку. Она почти не слушала септона и смотрела на лик Матери за его спиной. «Защити меня, Матерь. Дай мне сил выдержать все это. Дай мне мужества, чтобы не сломаться и остаться собой. Дай мне храбрости», — без особой надежды молилась она. Боги были глухи к ее молитвам, но вера — это все, что осталось у нее теперь. Даже стоя рука об руку с королем в септе, она почему-то продолжала на что-то надеяться. Вот только на что? На чудо? Или на Петира Бейлиша? Ей предстояло стать королевой. Может, пора было бы перестать верить в сказки, которые любят рассказывать друг другу взрослые? Санса почувствовала руки мужа на своих плечах. Он снимал с нее плащ и улыбался. — Теперь ты моя, волчица, — прошептал Джоффри, отбрасывая серебристо-белую ткань в сторону и надевая на нее собственный плащ. — Моя целиком и полностью. Знаешь, что это означает? — Что теперь ты доволен? — спросила она так же тихо. Он улыбнулся. — Теперь я буду делать с тобой все, что пожелаю, и никто не защитит тебя, Санса, — проговорил юноша. — Я в вашей власти, мой король, — только и смогла ответить девушка. К счастью, в этот момент верховный септон попросил новобрачных уделить ему внимание, и Джоффри поневоле пришлось замолчать. — Властью, данной мне богами, я объявляю Джоффри из дома Баратеонов и Ланнистеров и Сансу из дома Старков мужем и женой. Королем и королевой Вестероса. На нее надели тонкий золотой обруч, украшенный рубинами. Корону. Хотя, ей это больше напоминало ошейник. Теперь-то ты никуда не денешься, Санса. — Скрепите свой союз поцелуем дабы… Джоффри не стал дожидаться окончания фразы. Он прижал к себе девушку и накрыл ее губы своими. Его поцелуй был жадным, нетерпеливым и… неприятным. Он не будоражил кровь, не вызывал учащенное сердцебиение, не кружил голову. Даже с Псом ей было бы целоваться приятнее, чем с этим чудовищем. И с чего это она вспомнила Сандора Клигана в такой момент? Джофф почувствовал, что она не отвечает на его поцелуй, и потому несильно прикусил ее губу. Девушка вздрогнула и тихо ахнула. Кажется, гости восприняли этот ее вздох как признак удовольствия, потому что все они вдруг начали бурно аплодировать и поддерживать короля. Когда он, наконец, оторвался от ее губ, Санса прочла в его глазах гнев. Маленькое чудовище ей это припомнит, можно было не сомневаться. Все дальнейшее происходило как в тумане. Их осыпали поздравлениями, поцелуями и лепестками роз. Колокола звонили, радостно и громко, отчего у Сансы жутко разболелась голова. У входа в септу новобрачных ждали белоснежные лошади, готовые отвести короля и королеву на пир в тронный зал. Санса не помнила, как оказалась в седле, не помнила, как передвигалась по мокрым от дождя улицам города. Лишь одна деталь зацепила ее сознание: дождь имел привкус соли… Впрочем, у нее уже не осталось сил удивляться.