Девочка и её Пёс

Он выходит в окно. За окном начинается вечер, И закат — как локальная смерть… впрочем, это неважно. Он смеется, заметив в канаве кораблик бумажный. «Извини меня, детка. Но я все равно не отвечу». Осень пахнет холодной землей и горячим глинтвейном, Листья падают с нежным, почти что неслышимым звуком. У него удивительно-нежные, сильные руки… Для нее это, впрочем, уже ничего не изменит. У него есть горячее сердце в кармане рубашки, У нее — только старые крылья и песни о главном… Если вместе они, то движенья уверенно-плавны. Но за них иногда отчего-то становится страшно. У него есть полынные листья в пакетиках чайных, У нее — порыжевшие к зимнему времени косы. Учащенность дыханья — ответ на любые вопросы… Даже те, на которые в принципе не отвечают. Анна Нестерова

Солнце так и не показалось в тот день. К вечеру дождь только усилился, превратившись в настоящую грозу. На небе, затянутом тяжелыми кобальтовыми тучами, не было видно ни звезд, ни даже луны. Темно, хоть глаз выколи. Даже зажженные на улице факелы гасли раньше положенного срока. Боги противятся этой свадьбе, шепнул кто-то из гостей. Она так и не узнала, кто, но это было не столь важно. Если бы боги были против, они не допустили бы всего этого. Небо плакало над ее горем. Возможно. Но это ровным счетом ничего не меняло. В тронном зале было светло как днем. Тяжелые капли, что было мочи, барабанили по стеклам, гремел гром, сверкала бледно-желтая молния, но все это было там, снаружи. Здесь, внутри Красного Замка, стихия была бессильна, как и она сама. Веселье было в самом разгаре. Слуги сбились с ног, разнося по огромному залу большие круглые подносы, посуду и винные штофы. Музыканты без устали играли торжественные и радостные мотивы. Певцы поочередно сменяли друг друга, развлекая гостей песнями собственного сочинения. Некоторые из них были вроде бы даже и не плохи, но остальные Сансе не понравились. В них пелось о могуществе Ланнистеров, и слушать их девушке было неприятно. Не нравились ей и факиры, глотающие огонь, и жонглеры, подбрасывающие в воздух апельсины, и даже шуты в пестрых колпаках с колокольчиками, которые кувыркались по полу и глупо улыбались. Шум стоял просто чудовищный. Санса сидела на помосте рядом с мужем и была, похоже, единственным человеком в зале, который от всего происходящего не получал никакого удовольствия. Бледная, как луна она крепко сжимала тонкими пальцами кубок с вином и смотрела на пламя сотен свечей и факелов. Интересно, думала она, что сказал бы Пёс, если бы увидел столько огня? Наверное, как обычно поморщился бы, крепче стиснул кулаки и вышел на улицу. А может и не вышел бы. Может быть, он остался бы стоять за спиной своего короля, чтобы охранять его покой. Но, так или иначе, Пса в тронном зале не было. Его место занимал теперь сир Меррин Трант. Порой она оборачивалась назад и встречалась с ним взглядом. Рыцарь смотрел на нее открыто, не таясь, и в глазах его не было ничего, кроме отвращения. До сегодняшнего дня Джоффри прибегал к его услугам, чтобы наказать Сансу. Но теперь кое-что изменилось. Теперь она стала королевой, и одним лишь кивком головы могла лишить этого человека всех наград и титулов. Сир Меррин, судя по всему, отлично понимал это, но был слишком горд, чтобы хотя бы попытаться изобразить дружелюбие. Санса постаралась выбросить его из головы и вновь посмотрела на рыжевато-желтое пламя. Огни дрожали от колебаний воздуха, а черные их тени весело плясали на каменных стенах замка. Санса тоже дрожала, вот только пошевелиться не могла. Тело словно бы перестало ей подчиняться. Она сидела на троне, прямая как стержень и неподвижная как камень. Тонкий золотой обруч давил на голову железными тисками, причиняя боль и неудобство. Хотелось снять его, отбросить куда-нибудь в угол, но она не могла. Говорят, что для королей нет ничего невозможного, но это неправда. Теперь Санса понимала это. Гости подходили к их столу весь вечер. Лорды и леди, присягнувшие на верность короне, с одинаковыми приклеенными улыбками, кланялись им, поздравляли и дарили подарки. Её супругу преподнесли в дар сотню бочек с отменным борским и дорнийским вином, оружие, книги, даже золотую статуэтку в виде льва с короной на голове. Джоффри этим подарком остался доволен, а вот Тайвин Ланнистер, который следил за ними, сидя за соседним столом, только нахмурился. Сансе дарили ткани, драгоценные камни и украшения, но она, едва взглянув на подарки, лишь сдержанно кивала и просила слуг убрать все это куда-нибудь подальше. У нее раскалывалась голова. — Ты могла бы быть повежливее с нашими гостями, — заметил Джоффри, взглянув на нее. — У тебя такой несчастный вид, что кроме жалости ты у людей больше ничего не вызываешь. — Простите меня, мой король. Я слишком устала и плохо себя чувствую, — ответила девушка тихо. — Это потому что ты ничего не ешь и весь вечер только пьешь вино, — усмехнулся юноша. — Думаешь, что если напьешься до бесчувствия, я не трону тебя? Он заглянул ей в глаза и улыбнулся, увидев там страх. — Ошибаешься, любовь моя. Я возьму тебя в любом случае. Даже спящую. «Возможно, тогда я не буду видеть тебя, чудовище, и мне будет все равно», — подумалось ей. Король преувеличивал. Да, в ее бокале было вино, но за весь вечер она сделала всего два глотка, и если и могла лишиться чувств, то уж точно не от опьянения. К счастью, внимание Джоффри переключилось на вновь подошедших гостей, и он на время оставил Сансу в покое. «Никогда бы не подумала, что буду чужой на собственной свадьбе», — усмехнулась она своим мыслям, наблюдая за тем, как лорды и леди обмениваются с Джоффри любезностями, а ее будто бы и не замечают. «Ну, а как ты думала, Пташка? Они хотели другую королеву, а получили всего-навсего тебя. Не надо винить их за это». — Мой король, — услышала она вдруг знакомый голос и подняла взгляд на очередного дарителя, который склонил голову перед Джоффри. Копна каштановых кудрей, карие глаза, красивые тонкие губы… Сир Лорас Тирелл стоял всего в шаге от нее и улыбался своими чудесными губами. Она ощутила, как затрепетало ее сердце, а к щекам прилил румянец. — Сир Лорас, — улыбнулся в ответ Джоффри, принимая от юноши в дар изящный кинжал с рукоятью в виде льва, который держал в зубах розу. — Вы простили меня? — Разве мог я обижаться на моего государя, ваше величество? Вы сделали выбор, и трудно осудить вас за это. Королева на редкость хороша собой, — сказав это, он, наконец, взглянул на девушку. — Ваше величество, примите от меня этот скромный дар. Он протянул ей ладонь, на которой лежала роза. Совсем небольшая, но такая же красивая, как Рыцарь Цветов, и такая же изящная. Изумрудный стебелек венчал нераскрывшийся рубиновый бутон, который в свете огней казался кроваво-красным. Санса взяла розу двумя пальцами и поразилась ее легкости. — Она прекрасна, сир Лорас, — тихо проговорила девушка, встречаясь с ним взглядом. — Благодарю вас. — Самый красивый цветок здесь вы, моя королева, — холодно улыбнулся юноша. — Эта безделица меркнет рядом с вами. А потом он снова поклонился и ушел. — Поразительно, как учтива ты можешь быть, если захочешь, — заметил Джоффри, наблюдавший за ней все это время. — Я сделала что-то не так, мой король? — спросила она, стараясь не смотреть на него. — Всё так, — ответил он хмуро и замолчал. Что это с ним? Ревнует он что ли? Эта мысль показалась ей такой нелепой, что Санса даже не смогла сдержать улыбку. Значит, маленькое чудовище способно помимо злости испытывать и другие чувства? Стоит ли этим воспользоваться или лучше не надо? Бросать королю вызов было очень рисково, но слишком уж соблазнительно. Она положила розу на свою ладонь и принялась рассматривать ее. Когда-то давно сир Лорас уже дарил ей розу, такую же хрупкую и прекрасную, но настоящую и сладко пахнущую. Имелся ли в этом какой-то скрытый смысл, или Рыцарь Цветов просто очень любил герб своего дома? Санса хотела верить, что первое, но что-то подсказывало ей, что второе более правдоподобно. Розы у Тиреллов были везде: на знаменах, плащах, одежде, доспехах, оружии и даже украшениях. Девушке очень нравился их герб. Когда-то она мечтала, что он превратится и в ее герб тоже, но этому теперь было уже не суждено случиться. Теперь ее гербом был золотой лев на красном фоне, и Санса всей душой ненавидела его. В тронном зале цвета Ланнистеров были повсюду. Ими был задрапирован Железный Трон, обиты спинки стульев, даже скатерти на столах, и те были выкрашены в красный с золотом. Цвета Роберта Баратеона тоже встречались, но гораздо реже. Лев поглотил венценосного оленя, вот только с лютоволком у него тот же фокус не прошел. Единственным свидетельством того, что новоиспеченная королева была родом из дома Старков, служило ее собственное платье, которое Джоффри запретил ей снимать перед пиром. «Отныне раздевать тебя буду я сам, моя королева», — заявил он насмешливо, и ей не оставалось ничего иного, кроме как повиноваться. Впрочем, теперь Санса была рада тому, что не сменила свое белое одеяние на другое, даже дополнила его серебряной цепочкой с кулоном в виде головы лютоволка, подарком отца на ее десятые именины. Каждому из присутствующих она словно бы бросала вызов. «Да, я Старк из Винтерфелла, и я ваша королева, милорды и миледи», — словно бы говорил весь ее вид. Старком, правда, она уже давно себя не чувствовала, а королевой — так и подавно, но тем не менее. — Чем тебе так понравилась эта безделушка? — спросил Джоффри, прервав ее размышления. Он смотрел на розу Лораса Тирелла на ее ладони и хмурился. — Я люблю цветы, ваше величество, — она их действительно любила. — Это даже не живая роза, — фыркнул король. — Других мне не дарят, — ответила Санса. — Я могу подарить тебе тысячу роз, и все они будут настоящими, — заявил Джоффри. — Тысяча — это очень много, — улыбнулась девушка, — порой один цветок может быть дороже всех в мире. Кажется, это был перебор, потому что Джоффри разозлился. Он не произнес ни слова в ответ, но в его зеленых глазах вспыхнул гнев. Юноша схватил ее за руку и резко потянул за собой. — Мы будем танцевать, — коротко сообщил он, увлекая ее за собой в центр зала под бурные аплодисменты гостей. Санса спрятала розу в рукав платья и оказалась лицом к лицу со своим мужем. Дождавшись новой мелодии, король обнял ее за талию и закружил по залу. Танцевал Джоффри прекрасно, словно бы делал это всю свою жизнь. Высокий, почти на голову выше своей жены, он был грациозен и красив и уверенно вел её в танце, крепко прижимая к себе. — Ты – моя, — произнес юный король. — Ты понимаешь это? — Понимаю, ваше величество, — ответила Санса, глядя ему в глаза. — Ничего ты не понимаешь, волчица. Я женился на тебе для того, чтобы владеть тобою единолично. Если ты думаешь, что я позволю тебе глазеть на всяких там рыцарей, ты сильно ошибаешься. — Мне не нужны никакие другие рыцари, — произнесла она, стараясь быть убедительной. — Я принадлежу моему королю всей своей душой. — Скоро будешь принадлежать и телом, — немного помолчав, ответил Джоффри. Вспомнив об этом, девушка помрачнела. Зато король повеселел, увидев выражение ее лица. — Тебе страшно, правда? — спросил он. — Ты боишься того, что я могу с тобой сделать, когда мы останемся одни? Отвечать на это ей не хотелось. Она боялась этой ночи даже сильнее, чем своего мужа. И хуже того, что ей предстояло, было лишь ожидание. «Делай все, что ему захочется, — наставляла ее утром королева. — И даже больше. Прояви инициативу, покажи ему, что ты хочешь его так же сильно, как он хочет тебя». Только вот сказать всегда легче, чем сделать. — Разве я не задал тебе вопрос, Санса? — напомнил о себе Джоффри. — Простите, мой король, я просто… Представляла себе нашу с вами будущую ночь и… увлеклась, — она покраснела, боясь, что он ее раскусит, но Джофф, кажется, поверил. — И что же ты представила? — поинтересовался король, наклонившись к ее губам. — Расскажешь? — Нет, ваше величество, — пробормотала Санса. — Говорить о таком не прилично, — а врать так и вовсе грешно. Джоффри вскинул вверх тонкую золотую бровь. — В самом деле? Мне нравятся твои речи, любовь моя. Они сладки, как мед, — он наклонился еще ниже и коснулся ее губ своими. — Но я полюбил бы их еще больше, будь они правдивы, — прошептал король, лизнув ее губы кончиком языка. — Меня забавляет твоя ложь, но забавнее всего то, что ты думаешь, будто я поверю ей. Он отпрянул. — Это ведь я убил твоего отца. Помнишь? Нед Старк пошел против собственных принципов, признав себя изменником. Помнишь, как он извинялся передо мной там, на ступенях септы? Той самой септы, в которой ты сегодня днем стала моей женой. А помнишь, что я с ним сделал? Сколько крови натекло на помост из его шеи. — Хватит, — прошептала она, пытаясь вырваться из его объятий. — Прошу тебя, перестань, — он не бил ее, но его слова резали ее без ножа. Воспоминания о том дне были слишком свежи. Джоффри прижимал ее к себе мертвой хваткой. — А помнишь его голову на пике? А голову твоей старой септы? А свою лютоволчицу не забыла? Их всех убил я. Я и тебя убью, если захочу, — он отстранился, убрав с ее талии руки. — Я король, любовь моя. И ты будешь делать то, что я буду тебе приказывать, либо разделишь участь своих родственничков. Поняла? — Джоффри ядовито улыбнулся. На сей раз ответ ему не требовался. Все, что было ему нужно, он прочел в ее глазах. — А теперь улыбайся и потанцуй с кем-нибудь еще. Ты — всего лишь развлечение на этом празднике. Вот и займись своими прямыми обязанностями — развлекай гостей. А за твою ложь я накажу тебя после. В спальне. Он отвернулся и скрылся где-то среди гостей. Санса стояла посреди зала и пыталась унять дрожь. Подступающие к горлу слезы, душили ее, но если она сейчас заплачет, все рухнет. Ее растопчут на месте, разорвут в клочья. — Можно вашу руку, моя королева? — спросил кто-то из рыцарей, и она, не раздумывая, согласилась. Нужно немедленно отвлечься и подумать о чем-то другом. Вот только перед глазами все равно возникал отец. Он стоял перед всем королевством и просил прощения за измену, которой не совершал. Как же больно было вспоминать об этом. Сердце сжималось в груди и ныло. Пустота, образовавшаяся после гибели отца, превратилась в огромную дыру в ее сердце, и уже ничем нельзя было ее заполнить. — Вы плачете, ваше величество? — она подняла взгляд и увидела перед собой Рыцаря Цветов. Как так получилось, что он пригласил ее на танец, а Санса даже не заметила этого? — Вовсе нет, сир Лорас, — дрогнувшим голосом солгала девушка. — Я не плачу. — Ну да, конечно, мне просто показалось, — кивнул он и умолк. — Вы злитесь на меня, милорд, верно? — спросила Санса, чтобы хоть что-то спросить. Молчание давило на нее, угнетало. — С чего бы мне злиться на вас, ваше величество? — он вскинул вверх изящную бровь. — На моем месте должна была быть ваша сестра… — Забудьте об этом, моя королева. Вы виноваты лишь в том, что невероятно хороши собой, и больше ни в чем. Король выбрал даму по сердцу, и никто не осуждает его за это. Хайгарден не держит на вас зла, — ответил Лорас. — А вы? Он окинул ее долгим пристальным взглядом и улыбнулся уголком губ. — Я королевский гвардеец, ваше величество, и служу короне. Воля моего государя — закон. — Это не ответ, сир. — Разве? По мне, так я сказал предостаточно, ваше величество. — Послушайте… Я лишь хочу сказать… Не знаю, утешит это вас или нет, но… Я не хотела всего этого. Ей показалось, что он взглянул на нее как-то по-другому. — Я вам верю, моя королева, — наконец, ответил Рыцарь Цветов. — Но в нашей жизни, к сожалению, не всегда выходит так, как нам хочется. Я тоже терял близких людей и получал взамен не то, что желал. Нам нужно учиться быть благодарными богам даже за дождливое небо над нашими головами. — И вы, стало быть, благодарите их? — спросила Санса. Рыцарь остановился, но прежде чем выпустить ее из кольца своих рук, произнес: — Когда-нибудь я точно начну это делать. — Но не теперь? — Не теперь, — согласился он. — Спасибо за танец, моя королева. И за беседу. Было приятно провести время в вашей компании, — Лорас поцеловал ее руку и, прежде чем девушка успела ему ответить, развернулся и ушел. Если он и испытывал к Сансе хоть какую-то симпатию, то это было давно. Его учтивость и вежливость не могли обмануть девушку — Рыцарю Цветов она была так же неприятна, как и всем остальным в этом замке. *** В комнате горело всего с десяток свечей. Кто-то поджег ароматные благовония, и по спальне распространялся запах ванили и чего-то еще, что девушка прежде не встречала. Окна были задернуты тяжелыми бордовыми шторами с золотыми кисточками, на полу валялись лепестки роз. В камине в виде головы дракона горел огонь. Дрова весело трещали, но звук этот только раздражал девушку. Хуже всего выглядела кровать. На четырех резных ножках с высокой спинкой и прозрачным балдахином она пугала Сансу. Слуги позаботились о том, чтобы расстелить ее, и теперь девушка видела золотые простыни и большие красные подушки. Лепестки роз были разбросаны по всему брачному ложу. Кажется, после сегодняшней ночи, она возненавидит розы. — Моя королева желает пить? — спросил Джоффри, подойдя к столику, на котором стоял винный штоф и пара кубков. — Да, ваше величество, — ответила Санса, стараясь, чтобы голос не дрожал. Король протянул ей кубок и уселся в мягкое бордовое кресло с подлокотниками в виде двух львов. Она осушила свой кубок залпом, даже не почувствовав вкуса вина, и уже собиралась заново наполнить его, но Джоффри запретил. — Нет, хватит, — произнес он. — Довольно и того, что ты выпила на пиру. Санса не ощущала себя пьяной, она кроме волнения и страха не ощущала сейчас ничего вообще, но спорить не стала. Это было бы слишком неразумно с ее стороны. Они покинули пир несколько минут назад под веселые выкрики и аплодисменты подвыпивших гостей. От провожания король отказался, заявив, что желает раздеть свою королеву сам. Мужчины в тронном зале поддержали его смехом, и новобрачные удалились. — Как ты думаешь, душа моя, зачем мне все это? — спросил Джоффри, сделав глоток. — Почему я женился на изменнице из семейства предателей? — Откуда мне знать, ваше величество? — да потому, что тебе доставляет удовольствие меня мучить, чудовище, вот почему! — Я мог бы назвать тебе тысячу причин, Санса, даже две тысячи, но все это будет ложью. А правда заключается всего в нескольких словах. Хочешь знать, в каких именно? — он улыбнулся. — Хочу, мой король. — Тогда сделай мне одолжение, сними с себя это платье. И все остальное тоже сними, — ответил Джоффри. — Разве ты не хотел раздеть меня сам? — спросила она. — Делай, что тебе приказывает твой муж, и поменьше болтай. Для твоего ротика я найду другое занятие. Отступать было некуда. Закричать? Позвать на помощь? Сбежать? Глупости. Никуда она не сбежит. Ее схватят и вернут законному мужу, а потом и накажут. Свой долг ей придется исполнить в любом случае, не лучше ли поскорее разделаться с этим? Пальцы дрожали и не слушались ее, когда она принялась вынимать шпильки из своей прически. Ей даже не хватило сил положить их на столик, они выскальзывали из ее рук и беззвучно падали на пол, застеленный ковром с толстым пушистым ворсом. Наконец, с этим было покончено, волосы рассыпались по ее плечам и спине, и девушка ощутила их тяжесть. — Дальше, — произнес ее муж. — И не смей отворачиваться. Как вам будет угодно, маленькое чудовище. Завязки и крючки поддавались ей не охотно. Платье словно противилось тому, чтобы его снимали. Труднее всего было расшнуровать корсаж, особенно с ее негнущимися дрожащими пальцами, но она все-таки справилась с этим. Платье соскользнуло с ее плеч и с тихим шелестом упало на пол. Оставалось еще белье, и хотя возиться там особо было не с чем, эта часть была самой трудной. Решиться на это девушка никак не могла. — Дальше, — настаивал король. — Ты должна снять все. Чтоб ты подавился своим вином, ублюдок. Она сделала глубокий вдох и начала снимать белье. Большего унижения Санса еще не испытывала. Сердце ее колотилось как сумасшедшее, словно собираясь навсегда покинуть свою тесную обитель. Белье очутилось на полу, и девушка предстала пред королем во всей своей красе. — Подойди ко мне, — негромко произнес юноша. Она повиновалась. Джоффри все еще сидел в своем кресле, попивая из кубка, и пожирал ее глазами. — Ты очень красива, — сказал он севшим вдруг голосом. Санса не ответила. Наконец, король отставил свой кубок и поднялся на ноги. Девушка закрыла глаза, чтобы не видеть его голодный взгляд, и почувствовала его руки на своем теле. Он коснулся ее плеч, спустился ниже, переместился на талию и бедра. — Так о чем это я, — произнес Джоффри, прижавшись губами к ее шее. – Мы, кажется, обсуждали с тобой причину моего поступка, — он коснулся ладонью ее груди, и девушка вздрогнула, когда горячие пальцы грубо стиснули сосок. — Ты хотела знать, почему я женился на тебе после всего, что произошло. Так вот я сделал это, потому что люблю тебя. Санса открыла глаза и посмотрела на него. Это не смешно. Ты не способен на любовь, чудовище. Если бы ты любил меня, ты не причинил бы мне боли. — Не веришь? — улыбнулся король. – Да, я был груб с тобой и буду груб. Да, я убил твоего отца, и в скором времени преподнесу тебе голову твоего брата. Да, я заставлял рыцарей избивать тебя, и, кто знает, может быть, заставлю сделать это снова. Но вместе с тем, ни одну девушку не желал я еще так сильно, как тебя. При одной только мысли, что ты выйдешь замуж и ляжешь в постель с кем-то другим, меня охватывал гнев. Когда я видел, как смотрят на тебя мужчины, и как сама ты глазеешь на этого… Тирелла, мне хотелось поотрубать им всем головы, потому что ты моя. Только моя. Он был похож на безумного в этот момент. Раскрытые пересохшие губы, дикий взгляд, пламя в зеленых глазах и частое дыхание. Санса не поверила его словам, но решила, что король просто не в себе. Не мог он любить ее. И она никогда его не полюбит. Но как бы там ни было, она стала его женой, и ей придется лечь с ним в постель. — Джоффри… — впервые за долгое время девушка назвала его по имени и коснулась ладонью его груди. — Мой король… Ты должна доставить ему удовольствие. Иначе он снова разозлится. Вот только как это сделать? Опыта у нее не было, а того, что говорила королева, Санса уже не помнила. Она бы не вспомнила сейчас даже свое имя, так ей было страшно. — Хочешь раздеть меня, милая? — понимающе улыбнулся король. — Давай. Раздевать его Санса не хотела, более того, она даже не представляла себе, как это делать. Если с крючками и тесемками на платье можно было разобраться, то с мужской одеждой она раньше дел не имела. — Я помогу тебе, — произнес Джоффри, взявшись длинными пальцами за застежки своего бархатного дублета. — Видишь, ничего сложного. Он отбросил дублет в сторону, оставшись в белой рубахе с золотой вышивкой по краям и кремовых бриджах. Рубаху король стянул через голову, и она разделила участь дублета. — Теперь твоя очередь, душа моя. На колени. — Что? — не поняла Санса. — Я сказал: на колени, — терпеливо повторил Джоффри. — Я ведь еще не наказал тебя за дерзкое поведение на пиру. Самое время исправить это. Санса, предчувствуя нечто ужасное, опустилась на колени. — Хорошо, а теперь раздень меня полностью. Надеюсь с завязками на бриджах ты в состоянии справиться? — тон его вновь стал холодным и насмешливым. Боги… Он же не заставит меня… Нет… Она потянула на себя завязки на его бриджах, и те охотно поддались ей. — Хвала богам, хоть на что-то ты годна, волчица, — рассмеялся Джоффри. — А теперь приласкай меня. Я ведь обещал найти твоему ротику полезное занятие. Вот оно. Нет же… Не будет она этого делать! Не сможет он ее заставить. — Я могу предоставить тебе выбор, Санса. Либо ты сделаешь это добровольно, либо я заставлю тебя своими методами. Пока не поздно, советую тебе засунуть подальше свою волчью гордость и доставить удовольствие своему мужу. Итак, что ты выбираешь? Он улыбнулся. Чтоб ты провалился, чудовище. Чтобы ты горел в адских муках в седьмом пекле! Санса одарила его испепеляющим взглядом и вновь закрыла глаза, не желая смотреть на его возбужденную плоть. — Возьми его, — произнес король. — Не бойся, не укусит. Кажется, ему весело. Интересно, что веселило его больше, ее унижение, или предвкушение удовольствия? Санса не стала над этим думать. Она, борясь с желанием, оторвать ему его мужскую гордость, коснулась его ладонью. — Губами, — не унимался Джоффри, запуская пальцы в ее волосы. — Давай же. Девушка зажмурилась еще сильнее и, наконец, дотронулась до него губами. — Вот так, — услышала она приглушенный голос мужа. — Продолжай. К горлу подступил ком, на глаза наворачивались слезы. Никогда еще не было ей также противно, как сейчас. Впрочем, судя по учащенному дыханию и негромким стонам короля, он действительно получал удовольствие. Через несколько минут, показавшихся ей вечностью, Джоффри отстранился от нее. — Довольно, — он рывком поднял девушку с колен и прижал к себе. — У тебя очень нежные губы, Санса, — пробормотал юноша, погладив ее губы пальцем. — Полагаю, что не только эти? Он усмехнулся и коснулся другой рукой ее между бедер. Санса вздрогнула от этого прикосновения, но, сама не понимая, почему, задышала чаще. Кажется, ее тело против воли отреагировало на неожиданную ласку короля. — Тебе нравится, — он не спрашивал, продолжая ласкать ее пальцами, — нравится… Но не думаешь же ты в самом деле, что я буду доставлять тебе удовольствие? Мы собрались здесь не за этим. Ты должна ублажать меня, а не наоборот. Он убрал руку, и наваждение прошло. Санса разозлилась на собственное тело. Или на то, что он перестал… Нет, все-таки на тело. Джофф подтолкнул ее к кровати и заставил лечь на спину. — Надеюсь, что после этой ночи ты подаришь мне наследника, — произнес король, раздвинув ее ноги и устроившись между ними. «Размечтался», — девушка успела принять настойку Петира Бейлиша во время пира, и теперь молила богов, чтобы она подействовала. «Вы почти не почувствуете боли», — сказал Пересмешник и как обычно обманул. Мгновение спустя мир перестал существовать. Не осталось ничего кроме этой мучительной, всепоглощающей боли. Она закричала, но ее крик смешался со стоном короля, и Джофф даже не обратил на него внимание. — Санса… — выдохнул он, зарывшись лицом в ее волосы. Это было последнее, что она запомнила, прежде чем потеряла сознание. *** — Дом, милый дом. — Это не мой дом. И не твой. — Как же мне надоели твои пререкания. — А мне надоел ты! Ненавижу тебя! — Заткнись, будь добра, а иначе я тебя свяжу и заткну твой болтливый рот шишкой. — Только попробуй! Ладно… молчу. — Вот то-то же, — он слез с коня и, вскинув голову, посмотрел на высокие стены города. — Нам двоим туда соваться нельзя. — Я вообще не понимаю, зачем мы сюда притащились. Если у тебя были здесь дела, мог бы поехать один. Лично я направлялась в Риверран. Он обернулся и смерил ее раздраженным взглядом. — Она — твоя сестра, волчонок. Неужели для тебя это совсем ничего не значит? — Почему для меня это должно что-то значить? Я скиталась по лесам и болотам, была в плену у разбойников, едва не сдохла в Харренхолле, и, в конце — концов, угодила тебе в лапы. И что же делала в это время моя сестрица? Ах, да! Она лакомилась лимонными пирожными, попивала вино, распевала свои любимые песенки со своими глупыми подружками и миловалась с королем, который убил моего отца! — Это не так, — он был поражен тому, насколько не похожи друг на друга сестры. Одна — красивая, нежная, воспитанная леди, а вторая — дикая неотесанная волчица. — Ей не пришлось лазить по болотам, но не думай, что от этого ее участь была легче. И, кстати говоря, Нед Старк ей тоже приходился отцом. — Все это замечательно, но я не понимаю, зачем ее спасать? Ты сказал, что она выходит за короля. Стало быть, королева — последний человек в Вестеросе, которому нужна помощь. Если хочешь, оставайся, а я поворачиваю обратно. — Одна ты не выживешь, — он вновь отвернулся и посмотрел на городские стены, за которыми виднелись башни Красного Замка. — По лесам бродят разбойники, и лучше тебе не знать, что они делают с маленькими девочками. — Я уже путешествовала одна, — фыркнула волчица. — Вспомни, к чему это привело, — усмехнулся он. — Не зли меня лучше, Арья Старк, в гневе я могу потерять разум и нечаянно тебя убить. Едва ли твой братец заплатит мне, если я привезу ему твой труп. — А ее ты спасать собрался тоже ради денег? — поинтересовалась она. — Разумеется. За двух волчиц я получу больше, чем за одну, — ответил он. — Врешь ты все, — заявила Арья и, подойдя к нему, уселась на поваленное дерево. — Почему это я вру? — нахмурился он. — Потому что только дурак вернулся бы туда, где его могут убить. Мой брат — Король Севера, но я сомневаюсь, что у него много золота. Даже за нас с Сансой он не заплатит тебе столько, сколько заплатила бы королева Серсея. А это значит, что ты вернулся сюда ради чего угодно, но только не ради денег. — Считаешь себя слишком умной? — ему захотелось ударить ее, потому что девчонка оказалась права. О золоте он не думал совсем. — Считаю тебя дураком, Пёс, — Арья посильнее закуталась в плащ. — Потому что ты вообразил, что у тебя есть шанс. — Ты думаешь, что я не смогу освободить ее? — Я не это имела в виду, — он взглянул на нее и сузил глаза. — Да молчу я, молчу. — Будь добра, разведи костер, а я постараюсь убить нам что-нибудь на ужин. — Что-нибудь? Надеюсь, это будет что-то крупнее ежа, потому что мне надоело… — А еще ты очень обяжешь меня, если замолчишь. Здесь полным-полно шишек, волчица. Не забывай об этом, — Пёс бросил на замок последний взгляд и отвернулся. Ему не хотелось думать о том, что сейчас происходит там, за каменными стенами.